Не хватайте тануки за хвост

Эрвин бродил по лесу уже не менее трех часов. Телефон безнадежно сел, фитнес-браслет почему-то тоже отказывался показывать время или хотя бы количество шагов. Солнце, однако, постепенно садилось, и становилось ясно: скоро стемнеет, вместе с темнотой придет холод, и надо срочно выбираться из лесу. Абсолютно, до мозга костей городской житель, Эрвин впервые решился поехать отдыхать так близко к природе, если не считать поездок в летние лагеря в детстве. Его коллега посоветовала ему пансионат «Парадиз», рекламный буклет которого обещал живописные виды, горный воздух, чудесный вид из окна, тишину и покой. Так же гостям обещали полезную и вкусную пищу трижды в день, местный колорит, солнечные ванны и купание в «волшебном» озере. Буклет не обманул. Едва ступив на остров, Эрвин увидел издали величественное здание пансионата: красивое, с белыми круглыми колоннами у главного входа, с подъездной дорогой. Согласно буклету, это была резиденция королевской династии в какие-то древние времена, и дух той жизни, которую вели августейшие особы и их приближенные, витал в самом воздухе. «Парадиз» окружал лес; в двухстах метрах блестело озеро, по берегам которого удобные скамьи перемежались беседками и кустами с какими-то пахучими цветами, названия которых Эрвин не знал. У самой воды располагался пляж с удобными кабинками для переодевания, душевыми и уборными. На горизонте возвышались горы, покрытые лесом. Первые сутки Эрвин, отравленный непривычно чистым воздухом, проспал. Милая барышня на ресепшене заверила его, что вся еда, которую он не съел, будет вычеркнута из счета или, если господин желает, присовокуплена к следующим приемам пищи в качестве лишнего десерта или второй порции горячего. Эрвин уже успел оценить щедрые порции и выбрал первый вариант. За столом он сидел с семейной парой. Они приехали сюда на пятилетнюю годовщину свадьбы. Эрвин от души поздравил их, и они быстро подружились. Четвертым за их столом должен был сидеть какой-то студент, но он пока не приехал. Эрвину казалось очень ироничным, что Захариусы лучатся счастьем и любовью, а он приехал сюда залечивать раны после тяжелого развода. Поначалу он думал, что ему будет неприятно наблюдать то, что потерял сам, но напротив, ему нравилась их компания. Они были заядлыми путешественниками и всегда выбирали маршруты «поближе к природе». Они лазили по горам, сплавлялись по рекам, спускались в пещеры. Впервые в жизни они выбрали пансионат, а не палатку или трейлер. И именно Захариусы уговорили его погулять по лесу. Они выдвинулись после обеда. Погода была чудесная. Солнце не слишком пекло, легкий ветерок приятно обдувал шею и лицо. Поначалу все было прекрасно: они шли по лесной тропе, широкой, как авеню, болтали, смеялись, любовались видами, свернули на едва заметную тропинку, по краям которой стелились незнакомые синие цветочки, и вдруг… Эрвин понял, что остался один. Он позвал Майка и Нанабу, но никто ему не ответил. Только какая-то наглая ворона каркала где-то наверху, будто издеваясь над ним. Эрвин увидел тонкую тропку, на которую они свернули с главной тропы, пошел по ней и тут же оказался на незнакомой поляне. Он повернул обратно, и тропа увела его к ручью, который он тоже видел первый раз. Эрвин растерялся и не знал, что делать. Насколько мог, огляделся по сторонам. Сквозь деревья он увидел знакомые стены и крышу и пошел в том направлении, но уже через десяток шагов обнаружил, что идет не в ту сторону. Он понял, что заблудился безнадежно. Телефон сел. От криков Эрвин охрип; ноги после долгой ходьбы гудели. Пару раз он споткнулся о корень и упал, ободрав ладони и порвав на колене тонкие летние брюки. Ему хотелось есть и пить. Лицо горело. Комары то и дело подлетали полакомиться его кровью. А еще он понял, что ему срочно нужно в туалет. Почему-то ужасно не хотелось мочиться в лесу. Не то чтобы он боялся чего-то, но было как-то неуютно: ему казалось, что за ним наблюдают. В конце концов нужда перевесила все, и он устроился у большого дерева, будто надеясь, что оно в случае чего его защитит. Стоило расслабиться и испустить вздох облегчения, неизбежный в таких случаях, как откуда-то сверху послышался смех. Эрвин поднял глаза и увидел, что на толстой ветке сидел парнишка лет восемнадцати на вид и внимательно на него смотрел. Эрвин выругался, отвернулся, принялся срочно приводить себя в порядок. Парень снова рассмеялся. Эрвин взглянул на него. Он разглядел лохматые короткие волосы, узкие глаза, цвет которых было не определить в лесном полумраке. Одет парень был старомодно: белая рубашка, коричневый жилет (даже камзол, наверное), широкие штаны из грубой ткани были заправлены в полусапожки из мягкой кожи. Парень болтал ногами и тоже рассматривал Эрвина.  — Ты местный? — спросил Эрвин.  — Допустим. Парень произнес это и хмыкнул. Голос у него был низкий, приятный и совершенно не сочетался с его возрастом. В тонких чертах лица было что-то дикое, даже звериное. Он смотрел на Эрвина с любопытством и снисходительностью, будто говоря: кто же это у нас тут такой глупый, что заблудился в трех соснах, да еще и посмел мочиться под деревом, ну-ка, разглядим дурачка получше.  — А ты тут чужой, — сказал вдруг парень.  — Я из пансионата… — Эрвин неопределенно махнул рукой. — Это там.  — А, там, где всегда новые люди, — кивнул парень — Знаю. Эрвин помолчал с минуту, ожидая, что парень спросит, не нужна ли ему помощь, но парень тоже молчал, а самому не хотелось признаваться в беспомощности и глупости. Парень словно не догадался ни о чем и все так же разглядывал Эрвина.  — Я заблудился, — неохотно признался Эрвин. — Может, покажешь дорогу?  — Была охота таскаться. Парень сделал едва уловимое движение и улегся на ветке, будто кот. Эрвину даже показалось, что он на мгновение увидел толстый хвост. Он обреченно вздохнул и уже собрался повернуться и уйти, как вдруг вспомнил, что не помыл руки. Ручья рядом не было, и Эрвин достал из кармана санитайзер. Он побрызгал на руки, потер их друг о друга. Парень вдруг оживился. Он ловко спрыгнул на землю и подошел к Эрвину.  — Это что?! — указал он на пузырек в руках Эрвина.  — Санитайзер. Спрей. Ну, чтобы руки мыть, если воды нет. Парень сморщил нос, будто принюхиваясь.  — Дай попробовать, — сказал он и подставил ладони. Эрвин удивился такому интересу к обычному спрею для рук, но кивнул и побрызгал на подставленные ладони. Парень потер ладони друг о друга, повторяя движения Эрвина, потом понюхал свои руки и довольно прищурился.  — Смешно пахнет, — сказал он. Он вдруг сделал шаг назад, посмотрел на Эрвина снизу вверх — он был на голову или полторы ниже его — и широко улыбнулся.  — Давай сделку. Я тебя выведу, а ты мне отдашь эту штуку.  — Ладно, — пожал плечами Эрвин.  — Точно отдашь? — недоверчиво спросил парень. — Не обманешь? Эрвина позабавила его недоверчивость в таком ерундовом вопросе, и он рассмеялся.  — Точно, точно. Обещаю. У парня промелькнуло в глазах что-то странное.  — Значит, сделка. Пойдем. Не отставай. Парень шел быстро, походка у него была уверенная, пружинистая. Он ловко обходил коряги, опасно торчащие из земли, нагибался под низко висящими ветками и вообще двигался легко, грациозно; Эрвин шел позади и невольно любовался худой, но ладной фигурой, по-кошачьи мягкими движениями. Эрвин спросил, как парня зовут, но тот только цыкнул, быстро взглянул на него и сказал: «Кто зовет, тот знает. А кто не знает, к тому сам приду, если надо будет».  — Неудобно, — ответил Эрвин на это. — Надо же к тебе как-то обращаться. Парень вдруг резко остановился и посмотрел на него.  — Это зачем? Обращаться? Зачем?  — Ну, — начал Эрвин, растерявшись от такого вопроса. — Когда люди разговаривают, они обращаются друг к другу по именам. Или по прозвищам. Меня вот зовут Эрвин Смит. А тебя? Эрвин протянул своему провожатому руку, но тот только тупо посмотрел на нее, повернулся и пошел вперед. Они вышли к территории пансионата. Эрвин увидел знакомое здание и с явным облегчением вздохнул. Тут же к нему подбежала Нанаба, она махала руками и радостно кричала.  — Господи, Эрвин! Мы уже думали собирать экспедицию! Так и знали, что сюда выйдешь! Как я рада! Эрвин позволил ей себя обнять, коротко рассказал о своем приключении. «Местный паренек помог выбраться», — сказал он и оглянулся в поисках своего спутника, но того не было. Какое-то животное мелькнуло между деревьев: Эрвин успел разглядеть пушистый бок и толстый хвост. Про то, что так и не отдал парню обещанный пузырек, Эрвин вспомнил только за ужином. «Ну, что поделаешь, — подумал он, — я его не прогонял». Он охотно рассказал Майку и Нанабе все подробности своей прогулки, описал странного парня в лесу. Пожилая официантка, как раз убиравшая тарелки, услышав про «местного паренька», вдруг уставилась на Эрвина и сделала странный жест рукой, будто прогоняя кого-то невидимого. Когда она отходила от стола, Эрвин услышал ее бормотание: «Чур меня». Он переглянулся с соседями по столу, и все трое рассмеялись. После ужина Эрвин прошел к себе, принял душ и забрался под прохладную простыню, которая служила ему одеялом. Он закрыл глаза. Усталость навалилась на него, спать хотелось невыносимо. Однако в комнате было душно. Эрвин распахнул окно. В комнате стало свежо, хорошо. Эрвин снова залез в кровать и провалился в сон. Ему снилось, что он бродит по лесу, а кто-то бежит впереди и переставляет с места на место деревья, отводит из-под его ног тропинки, расстилает болотистые места. Проснулся Эрвин, услышав:  — Эрвин Смит. Эй, Эрвин Смит! Эрвин открыл глаза и сел в постели. Комнату заливал лунный свет. А на подоконнике сидел, болтая ногами в мягких полусапожках, тот самый паренек, что вывел его из леса.  — Ты? — Эрвин с трудом соображал спросонья. — Что ты тут делаешь?  — Пришел за обещанным. Взгляд у парня был злой, колючий. Он смотрел на Эрвина уже не с любопытством, а со злобой и обидой.  — Обещанным? — переспросил Эрвин. — Ах, да. Погоди. Он встал, несколько смущенный тем, что его видят в одних трусах, подошел к шкафу и достал ветровку, которую надевал в лес. Пошарив по карманам, искомое он не нашел. В карманах брюк и рубашки тоже не было спрея.  — Ох! Прости, парень. Кажется, я его потерял.  — Потерял?! — неприятно взвился парень. — Да ты обманщик! Ты обманул меня!  — Нет, я… Черт! Ах, точно. В столовой я достал его и забыл убрать в карман. Его выкинули, наверное.  — Обманщик! Парень спрыгнул с подоконника и стал наступать на Эрвина. В лунном свете казалось, что зубы у него острые, как у хищного зверя. «Да он псих! — подумал Эрвин. — Натуральный псих! И как он попал сюда?! Наверное, сын кого-то из работников».  — Слушай, — сказал Эрвин. — Я случайно его потерял. Прости. Завтра в лобби откроется магазин, и я куплю тебе хоть сотню таких спреев, ладно? А сейчас иди, пожалуйста, домой. Тебя, наверное, родители ждут… Завтра, ладно? Парень недоверчиво посмотрел на него.  — Еще раз обманешь, пеняй на себя, Эрвин Смит. Обманывать нехорошо. Завтра. Сто спреев. И он проворно запрыгнул на подоконник и исчез в ночи. Эрвин выглянул в окно и увидел только залитую лунным светом траву да деревья вдали. Визитер скрылся так же неожиданно, как и днем. Эрвин задумчиво сдвинул брови. Надо бы узнать, чей это мальчишка, и поговорить с его родителями. Выглядит он взрослым, но в развитии явно отстает. Или просто шизофреник. Утром, после завтрака, Эрвин шел через лобби. Он направлялся к озеру. Хотелось искупаться и позагорать. Он уже представлял себе, как нырнет в прохладную чистую воду, и вдруг дорогу ему преградили.  — Эрвин Смит. Завтра наступило. Ты обещал. Парень смотрел на него так пристально, что Эрвину стало неуютно под его взглядом. Он скрестил руки на груди, зло прищурил глаза. Одет он был так же, как и накануне.  — Ах да. Пойдем. Эрвин повернул к магазинчику, где продавали всякое туристическое барахло и полезные мелочи. Бумажник он оставил в номере, но можно не беспокоиться: продавец все запишет на его счет.  — Мистер Смит, — улыбнулся продавец. — Нам завезли новые книги. Вы спрашивали вчера.  — Да, спасибо. — Эрвин покосился на парнишку. — Слушайте, мне нужно… У вас есть санитайзер, спрей для рук?  — Да, конечно! Продавец поставил на прилавок пузырек. Парнишка за спиной Эрвина довольно, но вместе с тем грозно цыкнул.  — Видите ли, — сказал Эрвин, чувствуя себя героем анекдота. — Мне нужно сто таких. Вы не могли бы…  — Сто? Ну, я посмотрю… Подождите, пожалуйста. Он удалился в подсобку. Эрвин повернулся к спутнику.  — Надеюсь, у них есть столько, — сказал он. — Как тебя все-таки зовут? Глупо себя чувствую, когда разговариваю с человеком без имени. Парень пожал плечами.  — Без разницы. Называй как хочешь.  — Ладно, давай я буду звать тебя… Ну, допустим, Ривай?  — Почему Ривай?  — Не знаю. Кажется, у меня в детстве была игрушка с таким именем. Плюшевый енот. Если тебе не нравится, скажи настоящее.  — Нет. Ривай.  — Как скажешь. Не пойдешь купаться, Ривай? У Эрвина было отличное настроение, и ему хотелось шутить. Ривай, однако, разговор поддерживать не желал. Вернулся продавец и сообщил, что осталось только две коробки спрея, по сорок пять штук в каждой, еще под прилавком есть восемь штук и на прилавке один.  — Это не сто, — сказал Ривай.  — Один буду должен, — пожал плечами Эрвин. — Давайте. Запишите на мой счет. Да, и пачку влажных салфеток еще. Комната сто четыре, Эрвин Смит. Когда вам привезут еще?  — Завтра. Отложу для вас, мистер Смит. Продавец был профессионально равнодушен. Надо гостю сто санитайзеров? Значит, надо. Нет в кладовке? Завтра привезут. Хоть черта лысого достанем, если гость платит.  — Спасибо, Ривз. Да. Сложите-ка все в один большой пакет. Или лучше в ту тряпичную сумку. Удобнее нести. Ривай взял полную спрея сумку и довольно засопел. Они вместе вышли на улицу.  — Когда один отдашь? — спросил Ривай.  — Завтра, наверное. Как только магазин пополнит запасы.  — Мне не нравится, как ты относишься к сделкам, Эрвин Смит. Не нравится. Думал, ты честный. А ты обманываешь Ривая уже второй раз. На третий раз не прощу. Завтра.  — Я не обманываю. Если бы так быстро не убежал вчера…  — Нет, ты обманщик! Обманщик! Если завтра не отдашь, что обещал, я тебя накажу, Эрвин Смит. Эрвин понял, что начинает раздражаться. Какого черта этот мальчишка вцепился в него? Неужели сам не может купить себе несчастный санитайзер?  — Слушай, Ривай, или как там тебя зовут на самом деле, мне надоела эта игра.  — Игра? — переспросил Ривай. — Ты еще не знаешь, как я играю, Эрвин Смит! Завтра. Обманешь — пеняй на себя. И он ушел так быстро, что Эрвин не успел ответить. Сумку он при этом держал двумя руками и прижимал к груди. Эрвин пошел к пляжу у озера. Он уже приметил местечко подальше от семей с детьми и решительно направился туда. Он достиг выбранной точки и постелил на траве полотенце, быстро разделся до плавок и прыгнул в озеро. Вода была идеальная. В рекламном буклете сообщалось, что вода в озере целебная. Эрвин подумал, что это похоже на правду. Он долго плавал, с удовольствием прислушиваясь к тому, как напрягаются мышцы, как тело послушно и легко двигается в воде. Хорошо! Он напрочь забыл о странном парне, помешанном на санитайзерах. И даже развод казался уже чем-то далеким и нереальным. Купался он долго, почти до обеда. Когда уставал плавать, Эрвин ложился на полотенце и подставлял солнечным лучам спину. Он был совсем один на этом кусочке пляжа. От любопытных глаз его с одной стороны закрывали кусты, с другой — небольшая чайная, от которой Эрвин видел только глухую стену. После очередного заплыва он снова улегся на берегу. На этот раз он лег на спину, закрыл глаза и блаженно вытянулся. На жаре его немного разморило, он задремал.  — Почему ты голый? — спросил вдруг кто-то. Эрвин открыл глаза и увидел Ривая. Он стоял над ним, сложив руки на груди.  — Я не голый. Я в плавках. Что ты здесь делаешь?  — Тс. Решил последить, чтобы ты меня больше не обманывал.  — Мы вроде договорились встретиться завтра?  — Тс. Слежу, чтобы не забыл. Эрвин вздохнул и сел, обхватив колени руками.  — Что ты пристал ко мне? Откуда ты взялся вообще? Где твои родители?  — Родился, — пожал плечами Ривай. — На охоте. За хребтом. Зачем они?  — Рассказать им, что их сын пристает к людям и мешает им отдыхать.  — Они знают. Так почему ты голый?  — Потому что я купаюсь. Если хочешь, можешь тоже искупаться. Ривай заозирался. Он явно страдал от жары в своем наряде, но снимать его почему-то не спешил. Он прошелся туда-сюда по берегу, посмотрел на воду, на Эрвина. Огляделся вокруг. Поднял голову, будто принюхиваясь к чему-то. Эрвин позабыл о своем раздражении. Он поглядел на нового знакомого с интересом. Наверное, подумал Эрвин, ему очень скучно, вот и мается ерундой. Что ж, пусть развлечется. Лес и окрестные красоты ему поперек печенки уже, если он местный. Вот и достает туристов, которые в лесу заблудились. Тоже хобби, не хуже других. Мелькнула шальная мысль: подружиться с пареньком и тем самым избавиться от случайного обещания, которое вдруг показалось ужасно важным и тягостным. Ривай между тем тоже стал его разглядывать. Вдруг он вытянул палец и указал на живот Эрвина:  — Шерсть, — сообщил он. Эрвин посмотрел на свой живот. Вокруг пупка и чуть ниже росли густые светло-русые волосы. Он, конечно, знал об этом, но впервые ему так нагло на это указали. Бывшая жена никогда против волос на его теле не возражала.  — Невежливо так говорить, знаешь ли. Ривай кивнул, будто соглашаясь.  — А где еще шерсть? На ногах видел вчера. — Он стал загибать пальцы. — На брюхе. На голове всегда бывает. Он говорил так, будто и не думал, что его слышат. А Эрвин не знал, смеяться ему или обижаться. Но где, в каком мире жил этот парень, что не знает таких простых вещей? Может, он умственно отсталый? Это бы кое-что объяснило.  — Это невежливо — так обсуждать человека, — сказал Эрвин.  — Обманывать тоже невежливо. — Он воровато огляделся и вдруг принялся раздеваться. — Людей нет, искупаюсь. Он разделся догола. Эрвин успел заметить, что белья он не носил. Тело его было покрыто светло-серым юношеским пушком; в паху и на ногах, на предплечьях волосы росли густые и черные. Если уж кто из них и мог похвастаться шерстью, так это как раз Ривай. Одежду и обувь он очень аккуратно сложил на траве. Эрвин хотел сказать ему, что голым купаться тут нельзя, могут увидеть дети и женщины, но Ривай уже плыл по озеру. Посидев немного, Эрвин поддался приступу любопытства и осторожно пощупал его жилет. Он был сделан из грубой шерсти. Да в таком сваришься летом! Рубашка тоже оказалась плотной. Как он в этом ходит?! На внутренней стороне жилета пальцы Эрвина нащупали вышивку. Он осторожно приподнял его, вывернул ворот и увидел четыре буквы: L E V I.  — «Ливайс» делают еще и жилеты? — пробормотал Эрвин. Впрочем, написано было не L E V I' S, а просто — L E V I. Это его имя! Эрвин внутренне ликовал. Он аккуратно сложил жилет, придав ему нетронутый вид.  — Как поплавал, Ливай? — спросил Эрвин, когда парень вышел на берег.  — Ты не так меня называл, — ответил Ливай. Вдруг лицо его скривилось, он бросился к своей одежде, зачем-то понюхал ее и закричал:  — Ты подлец, Эрвин Смит! Ты трогал мои вещи! Теперь я буду трогать твои!  — Прости, я просто… Такая теплая одежда… Я… Ливай, я…  — Я не Ливай! Ты читать не умеешь, болван, кретин, идиот, дурак, чтоб тебя разорвало! Написано Ле… Он вдруг замолчал. На лице его застыл ужас.  — Ненавижу тебя, Эрвин Смит! Ты трогал мои вещи! Да! Он стал одеваться, все еще бормоча ругательства и неприятно морщась, будто от одежды воняло. Закончив одеваться, он тряхнул головой, сбрасывая капли воды с волос, и воззрился на Эрвина.  — Ты меня оскорбил! — сказал он, и в голосе его слышалась торжественность.  — Прости, — пробормотал Эрвин. Ему теперь было стыдно. — Я могу загладить свою вину? Он подумал, что придется разориться еще на одну сотню пузырьков, но парень грубо сказал:  — Отдай мне самое дорогое, что у тебя есть! Повинуясь какому-то странному импульсу, Эрвин стал рыться в карманах брюк. Самым ценным оказался телефон. Он протянул его Риваю-Ливаю, но тот раздраженно фыркнул и замотал головой.  — На черта лысого мне эта стекляшка?!  — Это айфон. Последний, между прочим, — обиделся почему-то Эрвин. Парень вдруг занервничал. Он ударил себя по лбу, завертелся на месте. И забормотал: «Не то, не то, не эти слова! Как же там надо говорить?! Как отец учил?! Забыл, дурак, забыл!» Несколько успокоившись, он снова посмотрел на Эрвина.  — Не то. Вот. Вспомнил. Отдай мне то, чего в своем доме не знаешь! Эрвин уставился на него и захлопал глазами. Он почувствовал, что происходит что-то чрезвычайно важное, невероятное. Но ему нечего было ответить.  — У меня нет дома, — сказал он, помолчав с минуту. — После развода он остался жене. Я живу у друга. Ну, и здесь. Пока отпуск. Парень затрясся. И произошло что-то странное. Эрвин увидел, как сверкнули на солнце клыки, как взметнулся толстый пушистый хвост, к груди Эрвина потянулась когтистая лапа и больно царапнула кожу. Выступила кровь, и странное видение исчезло. Ривай-Ливай тоже исчез. Между кустов мелькнул пушистый бок и хвост. Эрвин потер грудь и посмотрел на свои пальцы. На них остались капли крови.