~~~
– Ты такая скрытная, Донна. Тебя никогда нет дома. Ты не помогаешь по хозяйству и постоянно пропадаешь. Это ненормально. «Пиздёжь». Прострация после бассейна никак не проходит. Донна смутно помнит звонок старшей сестры, взбешённой и взволнованной, как нагло врала ей, привычно и неуспешно, как бежала до дома Вивека, куда приехали в её поисках Эмма и Эшлин. Обидные слова сестры, её недоверие и страх остаются где-то на фоне, перед глазами всё ещё мелькают события минувшего вечера. Ночь не торопится забирать их. Разодранная нога ноет достаточно сильно, но разуму приходится явно хуже. «Действительно пропадаю». «Может, так и должно быть?» В этот раз нотации не такие болезненные. Донна действительно думает о них. «Но это нормально. Самое страшное, что это просто нормально. Почему?» Сестра уезжает в ярости, ничего не добившись от Донны, ничего не изменив и не сделав. Как и всегда. А Эшлин остаётся, молчит, не сыпет соль на рану. Хочется сказать ей за это спасибо, но Донна молчит. Прежде чем отправиться домой, стоя на остановке, девушка обернулась, пытаясь разглядеть вдалеке крышу бассейна, старую, ржавую и изъеденную временем. Они решили не отпускать Незнакомца, поэтому теперь это её новый дом, её собственный маленький океан с голубями вместе чаек. Изъеденный страхом и горечью. Ночной автобус, почти пустой салон и Эшлин на соседнем сидении. Невеста сестры уж точно поприятней этой великовозрастной дуры. Иногда Донна по-настоящему верит в это, иногда сожалеет о таких мыслях, даже если это правда. Особенно, если это правда. – Эмма действительно порой перегибает палку. Но она заботится о тебе. «Неужели?» Эшлин права. Но, кажется, сейчас это уже не имеет значения. – Если у тебя что-то случилось, ты можешь сказать мне. Я не твоя сестра и я не стану ругаться. Эшлин действительно приятный человек. Что-то светлое, материальное, как лучик солнца в человеческой плоти. Когда-нибудь они могли бы стать подругами. Когда Донна вырастет. Если Донна вырастет. Если. «О, Эш, если бы об этом только можно было сказать хоть кому-нибудь. Особенно тебе. Это не спасёт меня». Мысли признаться на короткое время захватывают Аделеке, но почти сразу она вспоминает про связанного Незнакомца, его внимательный взгляд в неё. «Он точно меня запомнил. Нет выбора. Просто нет». Автобус продолжает ехать, а Донна сохранять молчание.~~~
Донна сидит дома на кровати в полной темноте и судорожно сжимает телефон. Она с самого начала знает, почему они не берут трубку. Знает, но не хочет думать об этом, продолжает писать и звонить. «Что-то не так». Донна надеется, что Незнакомец ничего не сделал Вивеку и Бекки. Что он всё также сидит, привязанный к стулу, без сознания, не превращается в неизвестную сущность, не становится чем-то необъятным, выходящим за пределы бассейна, сознания и целого города. Что в давно заброшенном здании такие же разбитые окна и треснувшая плитка, целые и невредимые друзья. Очень хочется в это верить. Не получается. Такая ненависть к себе. Скребётся, не давая покоя. Донна сворачивается в комок, хмурит брови, кусает колени. Не понимает, почему израненная проволокой нога перестала болеть, но совершенно не спешит проверять. Донна плачет. Плачет, больше думая о губах Вивека на губах Бекки, чем о трупах. Их, возможно, реальных и настоящих трупах. Они могли быть сейчас в бассейне, посреди воды, такие же зелёные и пустые, как глаза Незнакомца. Донна плачет. Но мысли не уходят. И дело даже не в страхе. Больно и завистно. Кажется, она искренне может ненавидеть Бекки. Кажется, она действительно любит Вивека. Все эти неловкие шутки и приколы, неуклюжие улыбки и прогулки после школы, каждый момент, приятный и не очень. «Почему это обязательно должно быть так больно?» Зато очень удобно и приятно думать о практически голом и связанном Незнакомце вместо обоих своих друзей. Что угодно будет приятным по сравнению с этим кошмаром. Хотя ничего из этого никак не может быть в реальности, оно просачивается, обретая очертания, прокрадывается прямо в голову. Донна заставляет себя думать о Красавчике. К тому же, он в самом деле пугающе красив. До дрожи. Закрывая глаза, она представляет, что ему наверняка холодно и одежда была бы весьма кстати. На этой мысли девушка проваливается в сон, поначалу слишком спокойный для месива в голове и сердце. Но потом всё изменилось. Донна точно знает, что этот сон не был сном. Полеты в небытие ей знакомы, как и яркие блики мест, от которых наутро остаётся лишь послевкусие воспоминаний. Но этот совсем другой. Бекки целует Вивека. Вивек ей отвечает. Они закрывают дверь, но это не имеет значения. Донна летит сквозь стены как призрак, как радиация проникает всюду, чтобы забрать то, чего в этом мире быть не должно. И она забирает.~~~
Когда утром следующего дня Донна вместо школы заходит в здание бассейна, она слышит голоса друзей прежде, чем громадные створки смыкаются за её спиной. Выдох облегчения срывается с губ, она так рада их видеть, несмотря на грязь и мерзость в мыслях. Их отголоски осели на языке. В воздух поднимается многолетняя пыль, которой не было видно прошлой ночью, девушка замечает следы обуви на полу, которые сразу же захотелось убрать. Донна проходит вперёд, мгновенно впиваясь взглядом в Красавчика, но почти сразу переводит его на Вивека и Бекки. Они выглядят уставшими, но спокойными. Ей это не нравится. Красавчик выглядит бодро и не сводит глаз с Донны. Это ей тоже не нравится. – Я разбил и выбросил свой телефон, чтобы нас не отследили по gps. – А мой совсем разрядился. А Донна не верит этому. Совсем. Она бесится. Аделеке догадывается, почему Бекки так невыносимо раздражает её сегодня, но делу это никак не помогает. Такое же невыносимое желание побыть наедине с Вивеком (Незнакомец не в счёт) остаётся неисполненным. Напряжение растет, а внутри здания всё будто против этого. Обстановка лёгкой разрухи, красивой зеленоватой воды в лучах утреннего солнца и воркование голубей на крыше постепенно отгоняют страшные ночные мысли. – Он говорил что-нибудь? – спрашивает Донна. – Молчит как рыба, – Вивек задумчиво чешет подбородок, – он точно что-то скрывает, – молчание Красавчика стало ещё более выразительным, а Донна ничуть не удивилась. Это очень странный человек, иначе бы он не пришёл в бассейн посреди ночи (то, что они втроём тоже оказались здесь – не считается). Донна и Бекки, побеседовав о разном бытовом втроём с Вивеком, решают идти за едой и стяжками. А ещё им нужен нож – полезная вещь в хозяйстве и особенно при похищениях. От таких размышлений мороз по коже, но эта штука им точно необходима. «До чего же мы докатились?» А Вивек, пока их нет, обещал проследить, чтобы Незнакомец надел костюм, который притащила Аделеке, не сбежал при этом и благополучно и надёжно был привязан обратно к своему стулу. Что надо иметь в голове, чтобы взять костюм для похищенного мужчины и не взять еды для своих друзей? Вопрос хороший, но Донне не стыдно. Красавчик не виноват. И теперь у них нет выбора. Неправильно бросать его так. Упрёки Бекки она как-нибудь потерпит, а Вивек и вовсе не в обиде. Донна чувствует, что поступила правильно. Правильное редко бывает таковым для всех.~~~
Аделеке смутно запоминает спор с продавцом в хозяйственном магазине и умелое воровство Бекки, но когда Ким начинает говорить про желание позвать Вивека на свидание, Донна понимает, что она падает. Не пошевелив ни единой частью своего тела. Небо за окном чистое, ясное, лишь вдалеке кажутся призрачной дымкой огромные гипотетические тучи. Их пока не существует, но Донне кажется, что идёт дождь. Хочется, чтобы шёл. Автобус мягко тарахтит, мужчина позади них дремлет, прислонившись к стеклу. Донна продолжает падать. «Противоположности притягиваются» и «хорошо пообжиматься», звучащие от Бекки в сторону Вивека, делают всё только хуже. Донна с трудом подбирает слова, будто на автомате. Когда они заходят внутрь, Аделеке все ещё не знает что сказать. Кроме того, что ребята могут уйти отсюда. – ЭЙ, КРАСАВЧИК-НЕЗНАКОМЕЦ. МЫ УХОДИМ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ЕШЬ НАШУ ПОДРУГУ. На этот раз раздражения нет. Донна волнуется, и ей приятна поддержка Бекки. Пусть даже такая. Вивек улыбается ей на прощание и машет рукой перед тем, как покинуть здание бассейна. Чоудри и Ким уходят, дверь за ними закрывается с глухим стуком. Аделеке смотрит им вслед, представляя, как её друзья, глупо хихикая, пересекают улицу и идут домой. Вместе. А она остаётся здесь. С этим странным Незнакомцем, кашей внутри и битой наперевес. Но это уже не так плохо, как казалось вчера. Донна не чувствует себя в ужасе. Она садится прямо на пол, напротив Незнакомца, прислоняется к кирпичной стене, достает потрёпанную пачку, зиппо с драконами и неторопливо подкуривает сигарету. Смачно затягивается, наблюдая за игрой дыма в лучах солнца, и начинает пялиться в ответ на Незнакомца, который не отрывает от неё взгляда с момента, как девушка зашла в помещение. Она выдувает дым в его сторону и глупо хихикает. Улыбается. Незнакомец улыбается в ответ краешком губ. Сюр в чистом виде. Донне нравится, как на нём сидит костюм. Может, Вивек обрёл навыки портного и подшил одежду, пока они с Бекки уходили? Представив бегающего вокруг стула с бритвой и обмотанного нитками Чоудри, Донна хихикает снова. После такого Красавчик бы окончательно уверился, что они чокнутые, если, конечно, этого до сих пор не произошло. Вечер протекает почти незаметно для неё. Донна сидит в телефоне, ходит вокруг, гремя битой по железным балкам, поддерживающим потолок. Болтает с Незнакомцем несвязным потоком мыслей, говоря всё, что на душе поместилось, не рассчитывая на ответ. Но в какой-то момент ей стало надоедать его молчание. Где-то очень далеко отсюда слышится раскат грома. Этим треснувшим стенам, облупившейся краске и бесконечной пыли явно бы не помешала рука с тряпкой. Или нога. Она обязательно уберётся здесь. От этой мысли на душе стало легче. Но убираться нужно только там, где живёшь или проводишь много времени. Они собирались делать и то и другое, и это уже пугало. «Это вообще закончится?» – Бекки твоя подруга? – будто гром среди ясного неба, произносит Красавчик в глухой тишине. Донна побежала к нему как ветер. – Значит, ты можешь говорить. И ты определённо знаешь Бекки, – она немного задыхается, но остаётся спокойной и слегка радостной, потому что Незнакомец заговорил с ней. Только Донне совсем не нравится вопрос. – Бекки твоя подруга? – после повторения вопроса он не нравится ей ещё больше. – Ты знаешь Бекки? – Конечно. Она ударила меня. Из-за неё я сейчас здесь, с тобой, – он совсем не выглядит злым или расстроенным, хотя фраза предполагает что-то подобное. Всё его положение предполагает. – Да. Такова Бекки, – она молчит с полминуты, потом спрашивает: – Как твоя голова? – Бекки, должно быть, неплохо приложила его вчера. Донне до сих пор жутко вспоминать тот стук об его черепушку. – Можно мне размять ноги? – игнорируя вопрос Донны, спрашивает Незнакомец после небольшой паузы. Донна приподнимает правую бровь, стараясь наглядно показать своё скептическое отношение к этой идее. – Я бы попросил твоих друзей, – в этот момент он смотрит прямо в глаза Аделеке, – но они были заняты разговорами прошлой ночью, – как будто знал, что её охватит дрожь, и девушка до побелевших пальцев сожмёт руку на бите, отводя взгляд. Донна никогда не была глупой. Девушка знает, что не сможет жить спокойно, если не узнает больше. Она должна знать, поэтому предлагает сама: – Ты будешь со мной пооткровенней, если я развяжу тебе ноги? – Я постараюсь, – её не устраивает этот ответ. – Ты должен пообещать мне. Расскажи, если знаешь больше. – А ты упрямая, – он беззлобно усмехается, – обещаю. – У тебя будет десять минут. Вставай. Донна старается быть грубее, чтобы не показывать своё волнение и дрожь в голосе. Девушка знает, как правильно говорить, ей не впервые приходится казаться жёстче. В этот раз сложнее, чем в прошлом. В этот раз всё совсем иначе. Не дожидаясь ответа, Донна берёт нож и садится перед Незнакомцем на корточки. Ломает скобы, ослабляет верёвки, мельком поднимает взгляд и ловит ответный, пронзительный, глубокий. Золотые глаза затягивают, ей кажется, что она никогда не видела глаз более пугающих и одновременно красивых, так отчаянно ей что-то напоминающих. Сдерживает нервный вздох, быстрее расплетает верёвки и отскакивает от него, словно от огня. – Спасибо, – Незнакомец аккуратно поднимается, ведёт плечами, сводит лопатки, он напоминает Донне хищное животное неопределённого вида. – Расскажи, о чём говорили Вивек и Бекки, – это уже не звучит как просьба. – Ну, они были очень увлечены друг другом, – сердце Аделеке заходится в болезненных ударах, – для тебя это важно, не так ли? – они наматывают круги вокруг бассейна. – Вовсе нет. – Тебе трудно открыться людям? – он действительно кажется искренним, но Донна убеждает себя, что это не так. – Не пытайся читать мне нотации, Красавчик. Мне вполне хватает моей старшей сестры, – она сразу же понимает, что в этой фразе прокололась по всем фронтам. И слова про сестру, и юношеский максимализм (она хорошо в этом разбирается благодаря Эмме), и «Красавчик», вырвавшийся из её рта будто сам по себе. Донна уже почти «ойкает» от неловкости, но Незнакомец, прерывает девушку одной фразой: – Эмма? – кажется, всё катится в тартарары, – я слышал, как вы говорили по телефону. – Вот чёрт, – тихо ругается Донна и отвечает: – Вижу, ты любопытный. – Мне... интересно, – почти похоже на то, что ему действительно просто интересно, и он не пытается сейчас узнать про неё всё. Однако, Аделеке отвечает. И Незнакомец отвечает ей, снова, и снова. Они говорят про Эмму, и Донна сама решает рассказать ему. Незнакомцу ничего не дадут подробности их ссор, а Аделеке внезапно обнаруживает, как легко говорить о таких вещах кому-то не близкому. Кому-то незнакомому. – Тебе лучше побыть одной, – это не было вопросом. Она и сама задумывалась о побеге или переезде, но где-то в будущем, не сейчас. Проницательность Красавчика поражала. А ещё она чувствовала лёгкое давление от его слов, словно её начинало тянуть к земле сильнее. Но Аделеке ему отвечала. Она с ним спорила. И ей это нравилось. Всю жизнь ругаясь сестрой, Донна начала получать от ссор своеобразное удовольствие. Но сейчас, говоря с незнакомым мужчиной, который не ругал и не принуждал её ни к чему, ей просто нравилось говорить. И Донна словно забыла о Вивеке и Бекки в тот момент, будто это стало совсем неважным. И вот, он снова привязан, но продолжает смотреть своими невозможными глазами. Из-за этого Донне думается странно и быстро. Аделеке снова садится, выкуривает сигарету в полной тишине, бросает бычок в воду и обращается к Незнакомцу: – Можно я задам тебе один вопрос? – Конечно, – кажется, дождь, которого так ждала Донна, скоро начнётся. – Мне показалось, или ты сделал вчера... нечто странное здесь? – Наша беседа перестает быть приятной, – девушка щурится от недовольства. – Наша беседа с самого начала не была приятной, – отрезает Донна. В глазах Незнакомца промелькнул огонёк... обиды? – Ты не можешь больше увиливать от темы, – она не собирается отступать. Пальцы нащупывают биту справа, совсем рядом. – Если ты пообещаешь никому не говорить, я, может быть, покажу тебе. – Тогда покажи. Его лицо стало загадочным и далёким, как звёзды, когда он произнёс: – Подойди... поближе. Хлопок двери прерывает не успевшее начаться действо. Донна скрипит зубами от злости и, даже не оборачиваясь, знает, кто внезапно нагрянул сюда, как к себе домой. Бекки умеет, однако, испортить всё одним своим появлением. Может, Ким ест специальные пончики по утрам, типо, повышающий уровень раздражения от себя у окружающих? –... ты меня слышишь? – Аделеке решает не отвечать подруге. Даже головы не поворачивает, продолжая смотреть лишь на Красавчика. Вскоре в голову приходит идея получше. – Давай, ты же хотел показать мне суперспособности, – лицо Бекки слегка перекашивает. Аделеке успешно сдерживает смех. – Так, предположим, я этого сейчас не слышала, – левый уголок губ Незнакомца слегка приподнимается. – А сейчас ты решил резко замолчать из-за Бекки? Не волнуйся, она не причинит тебе вреда, – глаз почти дёргается, чтобы подмигнуть Незнакомцу, но Донна сдерживается изо всех сил. Конечно, Бекки не верит ей. И внезапный порыв веселья уходит без следа. Троллинг провалился. – А Вив бы поверил. Уходя, девушка кидает взгляд на мужчину, он улыбается ей одними глазами. Донна закрывает дверь бассейна, оставляя Бекки, и поворачивает налево. Пришло время возвращаться домой.~~~
Казалось, этот день уже не мог стать хуже. Но он с этим успешно справился. Дома её снова ловят на враньё, снова пилят и ругают, как нашкодившего котенка. Может, ей и правда лучше быть одной? Хотя бы сейчас. У Донны просто нет сил терпеть злые уличающие слова Эш и, особенно, Эммы. Кажется, Аделеке нужен воздух. Кажется, дома этого воздуха никогда и не было. Она выбегает на улицу с одним телефоном в руках и направляется обратно к бассейну посреди тьмы ночного города. Гроза приближается. Девушка слишком устала для этой боли, но она возвращается снова, когда Бекки уходит на вечеринку Мойза, на которой может появиться и Вивек. Однако Донна сама её отпускает. Потому что Донна должна знать. Аделеке провожает Ким глазами, долго смотрит ей вслед, на длинный тёмный коридор, прислонившись к колонне и сдерживая слёзы. Спустя время, она находит в себе силы наконец взглянуть на Незнакомца. Он словно этого и ждал. – Ты выглядишь расстроенной, – в его голосе звучат нотки сочувствия. Донна заставляет себя не думать об этом. – Очень наблюдательно с твоей стороны, – яд сочится сквозь зубы, обретает форму звука. – Это из-за Эммы? – он словно не видит её состояния, хотя что-то подсказывает Донне, что ещё как видит. И всё чувствует. Тогда почему? – Кажется, ты не понял, – кажется, Донна всё же заплачет, – мы с тобой не друзья. И не станем ими, когда всё закончится. Так что не беси меня. Иначе реально на дно этого бассейна пойдешь. – Донна... – он смотрит на неё с просьбой в глазах. Девушка застывает в немом ожидании. И тут он толкает к её ногам нож. Тот самый нож для бумаг, который спиздила Бекки из-под носа у продавца в хозяйственном магазине. Тот самый, которым он мог уже сто раз разрезать верёвки и столько же раз убить её. – Это же... мой нож, – Донна поднимает его и рассматривает в смятении. – Ты вчера задала мне вопрос. – Почему ты не сбежал? Ты ведь мог разрезать верёвки и уйти! – Ты хотела узнать, на что я способен. Тебе всё ещё интересно? – Донну начинает бесить, что он очень выборочно отвечает на её вопросы, но из-за несдерживаемого интереса она проглатывает злость, крепче сжимает нож и кивает. – Тогда, освободи мои руки, – Аделеке как во сне заходит ему за спину и осторожно режет верёвки. «Какого чёрта я делаю?» Но она сама знает, что, почему и зачем. Она чувствует нечто большее, нечто за гранью, и не может просто отпустить это. Донна должна знать. Это знание больше походит на сон. Для него наверняка нет названия ни в одном из языков. Будто за секунду всё огромное пространство с бассейном и колоннами неуловимо изменилось, словно появилось что-то, что украло все чудеса мира, собрало их в одной точке и явило себя ей. Донна видит ночное небо, усыпанное мириадами звёзд в его кислотно-зелёных глазах. Видит, что крылья за его спиной – хвосты далёких комет, что прилетели помахать ей с орбиты. Донна всегда любила зелёный цвет. Цвет травы и листьев на деревьях, цвет природы, цвет зарождения жизни. Но никогда она не видела зелёного более ясного и глубокого, чем этот. Более сильного, затмевающего собой, кажется, весь мир. Аделеке смотрит на него, в него, и это так ярко, что можно ослепнуть. Но ничего плохого не происходит. Ничто не пытается лишить её глаз. Оно словно... ласкает их. Ласкает её. Одновременно это было настолько прекрасно и... так одиноко. Она чувствует какую-то грусть. Она улыбается от счастья и невозможной красоты, но всё же чувствует застарелую печаль в этом удивительном существе. И тут Донне так сильно захотелось прикоснуться к нему. Рука поднялась и легла на его грудную клетку. Кончики пальцев покалывало от движущейся под мышцами энергии. Оно было живым, настоящим, и Донне казалось, что это то самое важное, чего она ждала всю жизнь. Воздух стал неожиданностью. Донна обнаружила, что задержала дыхание. Теперь она снова была здесь, в здании бассейна, с правой рукой на груди Незнакомца, чувствуя запахи болотных трав и остатки эфемерного чего-то на своих пальцах. А ещё была Эшлин. Эшлин, в ужасе смотрящая на них. Эшлин, уходящая и набирающая номер Эммы. Эшлин, не собирающаяся слушать объяснения Аделеке. Донна продолжает падать. Земля раскалывается на мелкие-мелкие куски прямо под её ногами, и она падает вниз, как Алиса, но без кролика, платья и потолка снизу. Крупные дождевые капли барабанят по крыше, Донна представляет, как они превращаются в ручьи и реки, растут до небес, поглощая звёзды. Представляет, как океан накрывает весь Лондон, заполняет душу и лёгкие, бесконечно глубокий и солёный. Как он заполняет пропасть. А потом всё закончилось по-настоящему.~~~
Донна стоит на улице, возле бассейна, ищет кого-то или... что-то. Почему она не внутри? Она разворачивается и идёт обратно, к Незнакомцу, но странные мысли не покидают голову. Она обязательно подумает об этом позже. А сейчас нужно возвращаться. Нельзя оставлять Красавчика одного. Мало ли, чем это может закончиться. Донна подкуривает сигарету, прислоняется к стене и начинает говорить. Незнакомец улыбается.