~~~
Она снова находит на столе овощи. Красные, свежие, кажется, что они могут сохранять свежесть вечно. Снова находит конверт на подоконнике своей комнаты. Нюхает, пересчитывет. Очередной президент смотрит на неё как будто с укором, и взгляд его не меняется от новой до старой бумаги. Она пахнет осенью, хотя на дворе уже конец мая. Почти целый месяц прошёл, а ворон всё также прилетает на сосну возле её дома. Она тоже не меняется от сезона к сезону. Донна меняется каждый час но все равно остаётся прежней. Неизбежно. Когда Донна была маленькой, мама всегда готовила на полдник салат из помидоров и огурцов. Щедро сдобренный сметаной, он приносил невероятную прохладу и свежесть, словно вновь возвращаешься в раннее утро посреди июльской жары. Донна вдыхает глоток свежего воздуха. Донна режет себе салат, смотрит на проползающие за окном облака и думает об океане. Куда она пойдёт с ним? Как далеко и надолго унесёт её предстоящий путь? Океан простирается по всему миру, и Аделеке надеется, что он дотянется и до неё. Донна ловит брызги из-под крана обеими руками, пока моет посуду, а тонкая струя воды медленно превращается в ручьи и реки, утекающие в канализацию. В Лондоне ведь есть реки. А все реки впадают в океан. Донна всё никак не может вспомнить, где же слышала это выражение. Она гуляет вдоль ремонтных труб и пытается угадать, куда они продолжают двигаться под землёй. Всё рано или поздно возвращается под землю, и сейчас Донна по-настоящему не уверена, когда наступит поздно для неё. И наступит ли вообще.~~~
Она закончила школу. Бекки закончилась тоже, тем же вечером в начале мая, когда Донна пришла в дом, где больше никого нет. Кроме неё. Аделеке так ей и не позвонила. Глупо, наверное, но не хочется терять надежду, даже несмотря на то, что в списке выпускников их класса больше нет никого с фамилией на букву «К». Когда-нибудь они вернутся. И Донна сделает всё, чтобы так и было.~~~
Люди видели лишь то, что хотели. Именно поэтому исчезновение родителей, которого не существовало ни для кого, кроме Донны и Незнакомца, никто не заметил. Будто так и должно быть. Забавно. Донна даже посмеивается, не находя в толпе поздравляющих людей никого близкого для себя, наблюдая за родителями и друзьями других выпускников. Забавно, что всё случилось так, как и говорил Незнакомец. Тебе нужно побыть одной. Нужно, но сейчас она не одна. Она одинока. Одиноко вернётся домой с аттестатом, пройдет вдоль нерабочей ремонтируемой улицы, пахнущей свежим асфальтом. Забавно. Сегодня последний, даже не крайний день её прошлой жизни, и она понятия не имеет, что будет дальше.~~~
Осмысленность внезапно проникает в голову. Ни разу за весь этот месяц она не думала, сколько тратит. В этом просто-напросто не было смысла, но сегодня захотелось чего-то особенного. Сегодня больше, чем за все остальные дни этого пропащего отрезка времени, ей захотелось чего-то лучшего. Даже если это просто выпивка. И она обязательно возьмёт красное сухое. Такое же дерьмовое, как и в тот вечер. И обязательно вспомнит, как снова забирала людей. Пьяной гораздо проще делать плохие вещи. Пьяной гораздо проще делать вид, что это не имеет значения. Исчезновения некоторых экзаменаторов действительно остались в памяти, но Донна уже смирилась с тем, что это нормально. Не контролировать себя ни в чем. В её сердце умерли самые близкие ей люди. С которыми она сралась, спорила, но ведь они на самом деле были. И любили её. И один из них точно исчез не просто потому, что ей было плохо. Он часто задерживал после уроков. Много говорил и улыбался. Она делала вид что улыбается тоже, будто зная, к чему все идёт. И когда действительно произошло первое поползновение, Донна будто в один момент переключила фильтр. А в другой момент он уже был там. Вместе с Венди. Это оказалось гораздо проще, чем в прошлый раз. Естественно и как-то само собой. Он даже не успел заметить, что что-то не так. Так и не успел удивиться, поглощенный и унесённый солёными волнами сознания Аделеке. Донна тоже не успела. Удивилась она гораздо позже, когда в один из трезвых моментов осознала, что ей даже не жаль его. И совсем не жаль себя, по крайней мере, не по этой причине. Аделеке выныривает из воспоминаний внезапно. Снова осознаёт себя на ступеньках у выхода из школы. Донна только что получила аттестат. Она действительно сделала это. Аделеке опять в себе. Ей кажется, что она замечает изящный силуэт, ожидающий возле выхода из школы. Руки крепко сжимают корочку, Донна снова смотрит в небо и залипает. Он действительно не трогал её весь месяц. Не приходил и не смотрел своими золотыми глазами, не считая ёбанной крыши. Но сейчас он здесь, ждёт её за забором. Как будто так и должно быть, будто не произошло ничего переломного. Просто стоит и ждёт её. Донна подбухнула ещё перед вручением. Она в красивом белом платье и смотрит вникуда. Она всё ещё не знает что делать. Незнакомец подходит медленно и размеренно. Донна пытается сфокусировать взгляд. Красавчик улыбается печально, Аделеке тянется за сигаретами. Ей сразу вспоминается тот день. Губы сами обхватывают две сигареты. Его рука движется медленно. Незнакомец затягивается и смотрит на Донну так, что у неё перехватывает дыхание. И она совсем не понимает, от чего. Мужик из комиссии медленно шевелится в пространстве, но Донна мгновенно заставляет его замолчать. И продолжает пожирать, зелёные искорки движутся вместе с кровью, циркулируют с каждым биением сердца. – Какого чёрта ты здесь забыл, блять? – Донна сплёвывает и смотрит куда-то вправо. Незнакомец не отводит взгляд. Сегодня он снова в костюме. Белом-белом, как облака. Донна кладёт большой и толстый и проходит мимо, в направлении магазина, Незнакомец идёт след в след. Ей очень хочется плакать, но она терпит. Надо, очень надо дотерпеть хотя бы до дома. Дома всё будет лучше, правда? Он пытается взять её за руку, но Донна отмахивается дёрганным движением, отшатывается. Впервые поднимает на него взгляд. Незнакомец меняется в лице, оно каменеет и застывает. Донна словно трезвеет и замирает на месте. Все её одноклассники косят на них взгляд, но ей все равно. Она продолжает смотреть, а слёзы сами начинают течь, вниз, по скулам, оседая на платье и разбиваясь об асфальт. Она смотрит на него и ей по-настоящему хочется умереть. Объятья становятся неожиданностью. Просто в один момент становится тепло, руки тянутся к нему сами, тянутся и не могут остановиться. Донна оседает на асфальт, но он держит её почти на весу. Держит и не отпускает. Донна открывает глаза. Ноги утопают в песке. Морской бриз просачивается через сетчатку. Волна набегает на них совершенно неожиданно, кеды промокают насквозь. Незнакомец отступает назад и ведёт рукой вдаль, будто предлагая ей взглянуть. И она смотрит. Самый настоящий океан. Ползёт и шепчет, медленно приближаясь. Донна смотрит не моргая. Гребни волн набегают на ноги почти как в её снах. Лучше, чем во снах. Она наклоняется и кончиками пальцев касается воды. Тёплая. Солнце отражается полосой света, простирается до самого горизонта. Донна идёт вперёд. Платье погружается в воду и темнеет, облепляя похудевшее тело. Она смеётся. Впервые искренне смеётся за всё это время, бежит, подпрыгивая над волнами. Бежит и не хочет останавливаться. Донна падает, по-настоящему падает в океан и смеётся, не боясь захлебнуться. Вода смыкается над ней глухим полноценным звуком. Небо под слоем волн смазывается, превращается в яркое размытое пятно. Аделеке выныривает. Стоит и смотрит, гладя поверхность воды прямо по лучам отражённого солнца. Долгое время спустя Донна поворачивается в сторону берега, медленно выходит. Садится прямо на песок и продолжает наблюдать вечное прекрасное небо, дублирующее себя в волнах от линии горизонта. Ведь оно останется, даже когда никого не останется. Незнакомец присаживается рядом. Донна хочет уйти. Донна не двигается с места. – Я просто хотел показать тебе. Я просто хотел сделать что-то лучшее, слышится под его словами. Я просто хотел показать, что ещё может быть здесь, в мире, и в сотнях других мест, что встретятся на пути, читается в его взгляде. – Тебе не всегда будет плохо со мной, Донна, – Донне действительно сейчас неплохо. Донна сияет исполнившейся мечтой и ярко улыбается, всё ещё до конца не веря в реальность происходящего. Хотя, судя по всему, стоило начать привыкать к такому. К нереальности и естественности. Донне кажется, что она немного научилась слышать его мысли. Она молчит, потому что не была готова к тому, что Незнакомец причинит ей что-то хорошее вместо кучи всего плохого, что обязательно должно было случиться в этот день. В день ухода. Но этого не случается. Почему? Она очень долго не отворачивается от неба. Но когда наконец отводит взгляд, Незнакомец глядит на неё с настоящей печалью. Всё сумбурно и плавающе. Они просто сидят рядом на берегу и наблюдают отблески уходящего солнца в глазах друг друга. Донна не понимает, почему не набрасывается на Красавчика в попытке доставить боль и смерть. А потом осознаёт, что он исполнил её мечту, хотя она даже об этом не просила. Просто сделал, и всё. Как будто это так просто. Даже если для него это в самом деле было как два пальца об асфальт, но не это важно. Важен сам факт. Она много раз просила маму отвезти её куда-нибудь к океану, да хотя бы и к морю, но всегда находились какие-то дела и отмазки. А Незнакомец просто взял и привёл её сюда. Сидит рядом, смотрит и ничего не просит взамен. Донна не простила его, нет. Это случится, только если он вернёт её родных. Но Аделеке увидела, по-настоящему разглядела в нём что-то хорошее. И это пугало ещё больше, потому что Донна не до конца понимала причины этой внезапной доброты. – Почему ты это сделал? – её голос дрожит, руки обнимают плечи, ветер покрывает кожу мурашками и уносит отзвуки их слов к кромке воды. – Я уже сказал тебе, Донна, – Красавчик набрасывает полотенце на её плечи и отдаляется, будто не желая лишний раз прикасаться, и тут Донна внезапно осознает – ему действительно стыдно за то, что он сделал. Точнее, за то, как это произошло. Он в самом деле держит дистанцию, чтобы она чувствовала себя в безопасности рядом с ним. А самое страшное, что ей этого прикосновения даже немного хотелось. Несмотря на то, что было. Она скучала по нему, хотя и не признавалась себе в этом весь тот ужасный месяц. Признаётся сейчас. Незнакомец ей действительно нравится. Даже не смотря на всё дерьмо, которое Аделеке не собирается прощать. – Я хочу чтобы ты пошла со мной сама. Увидела прекрасные и удивильные места вместе со мной. Тебе незачем прожигать свою жизнь с этими незначительными существами. Есть нечто гораздо большее, за пределами твоего города, планеты и даже этого мира, – он замолкает на полминуты, затем продолжает, – ты способна на невероятные вещи, и ты должна пойти со мной. Это не будет плохо. Я тебе обещаю. Его голос мягкий и обволакивающий, чайки кричат где-то в отдалении. Аделеке внезапно догадывается. И это осознание бьёт по голове не слабее, чем Бекки битой по Незнакомцу. Она разгадала секрет, огромную страшную тайну, которая и не связана с Незнакомцем почти. Этот секрет принадлежит ей. Просто Красавчик умудрился раньше найти разгадку. Океан тоже был её частью. Важной, но не основополагающей. Поверхностной и простой, понятной и не требующей разрушения. Её мечтой была свобода. С самого начала, ещё с детства, разодранных коленок и ужаленных крапивой рук. С жёлтых платьев и бабочек на кончиках вспотевших от долгого бега пальцев. Океан оказался апогеем, вершиной и символом. Ведь что есть свобода, если не океан. Донна вспоминает часы размышлений на крыше, прогулки вникуда и мечты уехать. Боль от осознания невозможности увидеть весь мир из-за нехватки денег. Глупую злость и обиду на маму, которая не виновата, конечно не виновата в своей болезни, но она ограничивает Донну одним своим существованием. Донна постоянно должна. Донна постоянно пытается уйти, но неизменно возвращается. Потому что любит. А сейчас Незнакомец не просто привёл её к живому воплощению мечты. Он делает всё, чтобы эта мечта двигалась, существовала и жила вечно. Даже если для этого у него есть свои причины. Донна протягивает руку и касается Незнакомца. Прямо как тогда, в здании бассейна, наблюдая крылья и волны чудес. Красавчик смотрит на неё удивлённо. – Спасибо, – Аделеке медленно приближается, напряжение Незнакомца переползает с лица на мышцы, заставляя их каменеть и не проявлять ни малейшей активности. А потом Донна просто его обнимает. Прислоняется так близко, что почти нечем дышать. Кладёт голову на плечо и замирает. Он пахнет древним сосновым бором и свежей смертью, её волосы в песке и водорослях. Через некоторое время руки Незнакомца обвивают замёрзшее тело и прижимают к себе. Он кладет голову ей на макушку и смотрит вдаль. Интересно, о чём он думает. – Верни их. Пожалуйста, – через несколько минут тихо произносит Донна. Шёпот дыхания касается его шеи, она чувствует движение мурашек в этом месте и тайно наслаждается этим. А ещё Незнакомец напрягается, явно готовясь грубо отказать. Донна опережает его. Ей всё ещё немного страшно, но после недавнего осознания она уверена в своём решении. Аделеке приподнимает голову на один уровень с Красавчиком, между их лицами ничтожное расстояние, но ей нужно смотреть ему в глаза. Она сразу вспоминает тот день в её заросшей пустой квартире, и волны страха и чего-то ещё пробегают по телу. Донна на секунду зажмуривается, глубоко вдыхает, пытаясь унять страх, снова смотрит ему в глаза. – Ты же слышишь мои мысли. И прекрасно знаешь, о чём я думаю, – Незнакомец выглядит недовольным, затем его лицо принимает нечитаемое выражение. Донна внезапно осознаёт, что это сожаление. Он хочет убрать руки, но Аделеке обнимает его крепче, и Красавчик останавливает движение. – Я не про это. Точнее, не только, – картинки того дня никак не получается выбросить их головы, она немного краснеет, видит, как хмурится Незнакомец, но продолжает. – Ты знаешь, что я хочу пойти с тобой. Что, возможно всегда хотела, – она опускает взгляд. Незнакомец разжимает объятья и берёт её руки в свои. Аделеке смотрит на их переплетенные пальцы и новая порция слов останавливается на выдохе. Ей всё ещё страшно и странно. Донна не решается поднять глаза. – Я пойду с тобой, даже если ты вернешь их. Ты знаешь, о чем я думаю. И я больше не хочу возвращаться. Даже если буду скучать по ним всю свою жизнь, – слеза начинает катиться из правого глаза, Донна смаргивает её и всё же поднимает взгляд. Незнакомец смотрит на неё завороженно, прицельно и жадно. Но не делает ничего. Лишь мягко поглаживает по руке. – Пожалуйста, – она просит снова, слёзы начинают течь всё сильнее, но Донна не издаёт ни звука. Она до сих пор не хочет выглядеть слабой перед ним. Хотя бы не настолько, как могла бы. – Хорошо. Не плачь. Пожалуйста. Донна не верила, что он согласится так легко. Но он соглашается, и горечь слёз постепенно превращается в сладость. Теперь он сам её обнимает. Донна всё ещё путается и теряется. Он причинил ей боль. Пугал и угрожал. Но и хорошего было не меньше. Все эти диковатые чудеса и тёплые разговоры. Она не понимает, что делает, правильно ли это. Но стоит лишь на секунду представить, где она может побывать и что увидеть, уверенность появляется и разрастается. Весь месяц она старательно не думала об этом. Ей было больно и страшно. Но когда Незнакомец делает такое и предлагает такое, когда Донна понимает, что то, чего она боялась, оказывается тем, чего она всегда хотела, решение принимается словно само по себе. – Хорошо, Донна, – внезапно его рука начинает движение вдоль рукава платья, оглаживает плечо и останавливается на лице, осторожно вытирая слёзы. Донна замирает, когда Незнакомец аккуратно слизывает солёные капли со своих пальцев, глядя прямо в её глаза. Аделеке не может пошевелиться. Её снова начинает трясти, Донна пытается вытянуть руку, но Красавчик её останавливает. Она понимает, к чему всё идёт, и грудную клетку сводит от ужаса. И, что ещё более ужасно, от предвкушения. – Хорошо, но у меня есть несколько условий, – его рука мягко, но крепко обхватывет шею. Аделеке сглатывает и чувствует каждую фалангу пальцев, касающихся нежной кожи. Незнакомец сглатывет тоже и не отрывает вгляда от этой картины. – Ты должна понимать, что они не будут тебя помнить. Ты не попытаешься сбежать к ним. К тому же, это всё равно бессмысленно. Я просто заберу тебя снова, и тогда это будет на совершенно других условиях, – Красавчик действительно выглядит угрожающе, рука сжимает шею чуть крепче, но Донна ещё может дышать, и дышит часто-часто. Продолжает смотреть в золотые глаза. Он глядит с жаждой, которая пугает больше, чем слова и затрудненное дыхание. – А ещё, – Незнакомец хмыкает и улыбается краешком губ, – ты сейчас меня поцелуешь. Сама и по-настоящему. Я хочу показать тебе, что это может быть иначе. Донна хочет исчезнуть, но она всё ещё здесь. Она не умеет забирать себя. Каша в голове мешает думать. Донна понимает, что чем раньше, начнёт, тем раньше закончит. Пытается заставить себя двигаться, прикоснуться, но тело не слушается. Она закрывает глаза. Глубоко дышит, успокаивает себя. И когда она чувствует, что почти готова (как к этому вообще можно быть готовой, как?), уши улавливают шуршание одежды о песок. Аделеке не успевает открыть глаза, как Красавчик целует её сам. Прикасается мягко, нежно обхватывает губу и перемещает руку с шеи на голову, поглаживая и убирая мокрые пряди. Второй рукой обхватывает лицо, плавно обводит скулы и останавливается на щеке. У него холодные пальцы и тёплые губы. Незнакомец прикасается так осторожно, словно боится, что она рассыпется в пыль, как хрупкая статуя. Приникает так близко, что становится нечем дышать. Донна всё ещё в шоке. Она не знает, что ей думать. Не знает, вырываться или оставаться, но Красавчик решает за неё. Проникает вглубь её рта языком и медленно обводит ряд белых зубов. Рука перемещается на шею, мнёт и гладит ключицы, кончиками пальцев проникая под край платья. Донне становится жарко. Полотенце спадает с плеч, она зарывается руками в его мягкие волосы, гладит и не может остановиться. Начинает аккуратно отвечать в ответ. Донна почти не умеет целоваться. Было лишь несколько раз на вечеринках, было с Вивеком, который не умеет и сам, но единственным нормальным поцелуем всё равно можно назвать только тот раз у неё дома. Она отвечает, и Незнакомец словно срывается с цепи. Начинает целовать рвано и глубоко. Опускает руки на талию и сжимает до треска. Приподнимает, будто Донна ничего не весит, сажает на свои колени. Аделеке давится вздохом, чувствуя его недвусмысленное возбуждение, новая волна страха, смешанного с чем-то тягучим и вязким, пытается вырваться наружу, но Красавчик выбивает все мысли из головы, с усилием гладит спину, пересчитывает ребра и прикусывает губу, но вовсе не до крови. Адлеке стонет от неожиданности, и Незнакомец ловит стон ртом, вылизывает место укуса и проникает языком так глубоко, словно действительно хочет сожрать. Донна больше не слышит крики чаек и звуки волн. Донна слышит лишь их учащенное дыхание и сердцебиение. Ей хорошо. Ей так хорошо, как, кажется, не было никогда в жизни. Внезапно она обнаруживает губы Незнакомца на своей шее, мягко ведущие дорожку поцелуев от ключиц к чувствительному месту за ухом. Она снова стонет, и Незнакомец незамедлительно реагирует на это, начиная приникать глубже и явно оставляя засос. Вновь спускается к ключицам и обхватывает кость зубами. Донна в очередной раз не может сдержать стон, небо, охваченное всполохами заката, плывет и шатается, тело горит, а внизу живота что-то трепещет и тянет. Но когда Незнакомец почти добирается до груди, практически не скрытой откровенным декольте, Донна отстраняется резким сильным движением, падая спиной на песок. Быстро поднимается на ноги, делает шаг назад, тяжело дышит, касаясь губ кончиками пальцев, и в шоке смотрит на Красавчика. Он сидит на песке в той же позе, в которой Донна от него сбежала. Сбежала. Боже мой, серьёзно? Да, ей понравилось. Его волосы в беспорядке, пиджак помят, Красавчик тяжело дышит, его губы раскасневшиеся, как и у неё. Они смотрят друг на друга минуту, не двигаясь с места. – А теперь ты, – Донна вскидывает голову в неверии, но Незнакомец совершенно невозмутим. – Я кажется сказал, – он хмыкает и делает приглашающий жест. Донна скрешивает руки на груди, – ты должна поцеловать меня сама, – и улыбается, как обожрашийся сметаной кот. Вот падла. – Я всё слышу, дорогая, – Донна не обращает внимания на прозвище, всё ещё находясь в возмущении. – Тогда какого... – Просто хотел показать тебе, как это делается, – Незнакомец поправляет пиджак, стряхивая невидимые песчинки, – ну, у нормальных людей. И хихикает. Буквально, блять, хихикает. – Если ты не в курсе, ты ведь даже не человек, – раздражение мешается с капелькой смеха. Небо темнеет, покрываясь первыми признаками ночной тишины. – Действительно. Просто я делаю это лучше, – Донне натурально хочется расхохотаться, но воспоминания о поцелуе быстро перекрывают смешливый настрой. Всё-таки, в этом есть доля правды. – Вот видишь, – он продолжает смотреть на неё, – давай, иди сюда. Ведь, как ты уже говорила, – зелёные всполохи на долю секунды захватывают золотые глаза, – я прекрасно знаю, о чем ты думаешь. Донна тихо чертыхается про себя. На трезвую голову это всё просто невозможно вывозить. – А вот это можно устроить, – Незнакомец с довольным видом достаёт бутылку вина. Того, чёрт подери, самого, которое Донна притащила в здание бассейна. Это было так давно. Кажется, целую вечность назад. Она снова садится рядом, на расстеленное Незнакомцем полотенце, и принимает бокал из его рук. Делает глоток. Также не очень, как и всегда. Но через несколько глотков это, как и всегда, перестаёт чувствоваться. Задумчиво смотрит на Незнакомца. Он сидит в позе лотоса, откинувшись спиной на пальму, рассматривает бокал и его содержимое. Уже собирается сделать глоток, но тут, словно вспомнив что-то, поворачивается к Донне. – За твою жизнь, – теперь Донна уверена, что понимает значение этого тоста. Она приподнимает бокал и говорит: – За нашу жизнь. Какой бы она ни оказалась. И выпивает всё залпом, даже не поморщившись. Опьянение приходит приятной волной и мутью. Донна не может больше терпеть, она понимает, что настало время начинать разговор. – Я хочу, чтобы ты честно рассказал, почему именно я. Что это за способности, почему они такие же, как у тебя. Просто... зачем тебе всё это? – Донна опускает взгляд. Босые ноги лежат на песке, она медленно зарывается в него пальцами. Сухой и тёплый. Настоящий. Закуривает. Незнакомец долго молчит. Но Донна готова ждать, сколько угодно. – Я последний. Возможно, единственный. Я всегда был один, – этот короткий набор звуков мгновенно нагнал на Донну тоску. Потому что она прекрасно понимала, что это правда. – Я долго пытался создать кого-то похожего на меня. Но все попытки проваливались. Пока я не нашёл тебя, – он поворачивается и смотрит на неё своими большими печальным глазами. Аделеке не успевает себя остановить и берёт его за руку. Мягко поглаживает. Незнакомец смотрит на их руки и продолжает: – Не знаю, почему это сработало именно с тобой. Я раскидывал энергию по вселенной и путешествовал, проверяя результаты. Им всем не хватало чего-то, чтобы пробудить мои силы. Лишь жалкие отголоски. А у тебя их так много, словно ты родилась такой же, – он снова замолкает, Донна нежно гладит его руку. – Я не знаю, почему вышло именно так. Твои силы пробудились, когда мы встретились. И, знаешь, – он посмотрел на неё и улыбнулся, – я рад, что это оказалась именно ты. Донна замирает в изумлении. Он берет обе её руки в свои. – Это и есть ответ на твой второй вопрос. Ещё не озвученный, – Донна хмыкает. Вот засранец, она никак не может привыкнуть к чтению мыслей. – Я никогда не хотел делать тебе больно. Просто... я так долго искал тебя. Я не смог сдержаться, – он отводит вгляд, и Донна снова видит, чувствует, что он сожалеет об этом, – И эта твоя просьба про месяц до школы. Я бы пришёл раньше, но такие договоры мне нарушать не под силу. Если тебе так была нужна эта бесполезная бумажка, я ничего не мог поделать. Донна злится и резко выдёргивает руки. Незнакомец выглядит удивлённым. Кажется, сейчас он тоже не понимает. – Для тебя может и бесполезная, – Донна обнимает себя, – но не для меня. Я одиннадцать лет корячилась ради неё, учила и сдавала кучу предметов. Это моя жизнь, понимаешь? По крайней мере, была ей когда-то, – она тяжело вздыхает и снова тянется за сигаретами. – Да, я хочу пойти с тобой и пойду. Но этот период жизни сделал меня той, кто я есть. И я не собираюсь от него отказываться, – она обнимает колени и опускает на них голову, – это важно, и это всегда будет со мной. Я хочу, чтобы ты это понял. Я всё ещё Донна Аделеке из Лондона, с вредной семьёй, отбитыми друзьями и «глупым» аттестатом. И я буду ей даже на другом конце галактики. От долгого монолога сигарета тухнет. Донна тянется за зажигалкой, но Красавчик поджигает её сам, затем аккуратно отодвигась обратно. – Кажется, я понял. Я мало общаюсь с людьми, да и в целом с живыми существами. Но сейчас я понял, почему это важно. Как минимум, почему это важно для тебя, – Донна принимает из его рук бокал и принимается его опустошать. Злость испарилась, сменившись спокойствием. Спокойное и приятное нечто. Они долго молчат, пьют и курят. Солнце окончательно село, багровые оттенки превратились в яркие сияющие огоньки звёзд. «Возможно, скоро я увижу их ближе». Наконец, когда опьянение оказывается достаточно сильным, Донна решается. Допивает содержимое бокала, отставляет его в сторону и медленно придвигается к Красавчику. Песчинки осыпаются с рук, оседают на одеяле, но им обоим нет до этого никакого дела. Даже не поднимая взгляд, она знает, что он смотрит. Пристально и неотрывно. Она садится прямо на его нелепую позу лотоса. Мягко касается лица ладонями и долго смотрит в зеленеющие глаза. Кажется, Незнакомец даже не моргает. Не двигается, застывший в моменте времени. Донна целует его мягко, в уголок губ. Красавчик пахнет её сигаретами, и это почему-то чертовски приятно. Углубляет поцелуй, опять не может оторвать руки от мягкости волос. Щекочет ему нёбо языком, обхватывает губу, гладит лицо, нежность кожи поражает и сводит с ума. Ей снова хорошо, голова кружится. Незнакомец начинает отвечать. Отводит волосы с её лба и осторожно ведёт по оголенным плечам пальцами. В этот раз он не набрасывается, просто мягко дарит тепло. Гладит её по голове, обводит черты лица. Донна не думает, что это может значить. Она уже почти знает, и просто наслаждается им, дышит свежим морским бризом. Дышит Незнакомцем, мягко прислоняясь всем телом, ловя синхронные и хаотичные удары сердца, бьющиеся в ритме волн. Через какое-то время Донна обнаруживает, что они сидят в обнимку. Красавчик гладит её по спине, оголённой платьем, мягко выводит одному ему известные узоры. Донна просто греется и смотрит на волнорезы. Ночь тёплая и светлая, луна окрашивает пляж в мистические оттенки. Она думает о семье, о друзьях, и в груди что-то болезненно сжимается. Но потом она вспоминает, что они живы. Что они вернутся и будут спокойно и счастливо жить, не помня о Донне, не страдая по ней. Возможно, без неё будет даже лучше. Никто не треплет нервы, никто не возвращается поздно домой, не курит, не одевается как «последняя блядь на районе». Она скучает по ним. И будет скучать долго, скорее всего, всю жизнь. Донна не хотела думать о Вивеке. Он нравился ей, действительно нравился и нравится до сих пор. Но после всего, что произошло, представив, что она просто вернётся и будет жить как раньше, что-то внутри протестующе сжимается. Она действительно не хочет такой жизни. Она действительно готова отпустить Вивека. Особенно учитывая то, что произошло между ней и Незнакомцем. Чоудри кажется далёким и недостижимым. Давним воспоминанием, прокрадывающимся в голову под градусом вечером субботы. Он тоже не будет её помнить. Не будет скучать. А Донна будет плакать. Но стоит только начать думать о том, что ждёт впереди, сердце начинает стучать быстрее, зрачки расширяются и всё ее тело наполняется огромной волной счастья. И восхитительного ожидания. А сама Донна будет свободна. По-настоящему свободна.~~~
Аделеке слегка отстраняется, дотягивается до бутылки и отпивает прямо с горла. Незнакомец подкуривает две сигареты. Луна яркая до реки в глазах, солёный воздух сводит с ума и приносит ощущение безграничности. «Неужели Вселенная действительно бесконечна?» Донна глубоко затягивается. Улыбается Красавчику. Незнакомец улыбается ей в ответ. Это была хорошая ночь для начала чего-то неизбежного.