No Cause for Concern

Краткие сведения:       Наконец-то снова получив возможность патрулировать, Томми начинает замечать некоторые тревожные закономерности, намекающие на не очень приятное будущее.       Остаток недели прошел как в тумане, пока Томми медленно оправлялся от травм — как моральных, так и физических. Дело шло не так быстро, как он надеялся; даже когда он, наконец, убедил Ранбу снять швы и что он достаточно выздоровел, чтобы вернуться к патрулированию, он обнаружил, что не может снова надеть костюм. Вспышки огня и дыма стали преследовать его и днем, и ночью, парень просыпался весь в поту, пытаясь избавиться от ощущения, что попал в ловушку, чаще, чем хотел бы признать.       Ему повезло, что он не оставался один. Даже если Ранбу спал, появлялся Гостбур, будто чувствовавший проблемы у Томми. Он составлял неплохую компанию, даже если настаивал на том, чтобы отмечать Томми большим количеством синего, но Томми не возражал против того, что призрак говорил или делал. Парень просто ценил, что рядом был кто-то, кто отвлекал его.       Он даже не возражал против синих пятен так сильно, после нескольких случаев, когда призрак отмечал его. Сначала это было немного неловко: самым унизительным оставалось то утро тренировки в Сторожевой Башне, когда он неаккуратно сдвинул волосы и показал синий поцелуй на лбу каждому герою в здании. Больше всех за это зацепился Фанди, подшучивая над Уилбуром за это все утро.       Почти так же плохо было, когда Ранбу неизбежно заметил следы, потому что рядом не оказалось Уилбура, чтобы объяснить; вместо этого Томми пришлось рассказывать своему соседу о призраке одного из его работодателей, любящем его настолько, чтобы поцеловать в лоб на ночь. Излишне говорить, как его уши горели от смущения после этого, хотя даже Ранбу признал, что это довольно мило.       Его сосед не обрадовался новостям о том, что Гостбур посещал — и, вероятно, продолжит посещать — их квартиру ночью. Честно говоря, Томми тоже не фонтанировал восторгом, но призрака, похоже, никто не останавливал. К счастью, Уилбур, казалось, имел какой-то распорядок сна, поэтому Томми отмечал время, когда Гостбур приходил и уходил, планируя свои патрули на этой основе.       Дела шли хорошо. Техно не сказал и не сделал ничего подозрительного, Гостбур держал свое слово и скрывал квартиру от Уилбура, а Фил просто радовался быстрому выздоровлению Томми. Прошла еще одна неделя, а его личность не раскрыли.       (Прошла еще одна неделя, а его ложь оставалась такой же тяжелой, как и всегда.)       Когда пришло время для первого патруля после инцидента в кино, надеть костюм было нелегко. Пока он отдыхал, подсознательное отвращение к ношению костюма стало твердым: когда он застегнул ткань на груди, стало трудно избавиться от ощущения удушения. Костюм пережил обрушение потолка относительно невредимым, в отличие от Томми, хотя запах дыма прицепился к маске, а гравий и пыль, казалось, стали частью ткани.       Он справился с этим. Он всегда справлялся.       Кроме того, как только он оказался на улице, поднимаясь по крышам и позволяя магии течь свободно, стало немного легче заставить себя улыбнуться и забыть о проблемах. Он снова вошел в привычную колею. Стоило ему притворится, что он не замечает покалывания кожи или камешков на плечах, и он мог полностью игнорировать эти ощущения.       К счастью, дела с преступностью не казались хуже, чем до его маленького перерыва. Он прошел по району, перехватив несколько мелких ограблений и банд. Карта в костюме делала обнаружение каждого инцидента намного проще, чем раньше, позволяя отмечать, где он был ночью, и даже отправлять анонимные сообщения полиции после того, как он покидал место происшествия.       Для его первой ночи после перерыва не случилось ничего очень напряженного, за что он был благодарен. Хотя, было слишком легко, но, возможно, он просто настроил себя на худшее.       На границе с пятнадцатым все начало обострятся. Раздались сердитые крики и выстрелы, достаточно громкие, чтобы их можно было услышать через несколько улиц — и, конечно, это не его район, но Томми не собирался игнорировать подобную ситуацию. Люди могут оказаться в опасности. Судя по звукам, люди оказались в опасности.       Поэтому он собрался с духом, собрал магию в руки и поспешил.       Похоже, тут случилась какая-то бандитская драка, что не было чем-то новым; хотя она определенно была одной из самых жестоких, которые видел Томми. Переулок, в котором они сражались, был узким и загроможденным; пламя охватило два мусорных контейнера, а пули беззаботно носились туда-сюда, громкое эхо выстрелов отражалось от стен зданий.       — Вот ж, кого-то убьют, — пробормотал Томми и упал в самую гущу событий.       Чертовски хорошо, что у него хватило ума поставить стены своей магии заранее, ведь выстрелы не прекращались. На самом деле, его присутствие, казалось, заставило людей стрелять только сильнее.       — Тесей! — крикнул кто-то.       «Ха, похоже, мои огромные слава и влияние простираются даже за пределы четырнадцатого, — подумал Томми. — Что ж, пора приниматься за работу.»       Он держал щит поднятым, когда запустил магией в тех, кто, по его мнению, владел оружием, но его защита не была идеальной. Металлическая бита полетела ему в голову, когда кто-то проскользнул мимо барьеров, и ему пришлось полностью отбросить их, сосредоточившись на уклонении.       Ему, вероятно, стоило пересчитать присутствующих, прежде чем бросаться в хаос, хотя теперь уже слишком поздно. Больше одной пары рук схватили его сзади, и, когда битой снова замахнулись на его голову, он только успел поймать ее магией. Он отбросил нападавшего взрывом, а потом пригнулся, чтобы стряхнуть тех, кто был позади него. Они отшатнулись, и он снова выстрелил, разворачиваясь, чтобы отбросить их назад. К сожалению, он не учел, сколько людей находится у него за спиной.       Он уставился прямо в дуло пистолета.       Выстрел оглушительно громыхнул, Томми даже подумал, что ранен или умер; но когда он смог сфокусировать взгляд через головокружение и звон в ушах, то понял, что пуля даже не задела его. Прицел стрелка был полностью сбит чем-то.       — Оу, это был отличный выстрел, верно? — насмешливо протянул голос.       Томми удивленно посмотрел вверх: над переулком, распушив маленькие крылышки и широко ухмыляясь, стоял знакомый товарищ-линчеватель.       — Но я думаю, мне просто повезло, — продолжил Квакити, пожав плечами. В руке у него был камень, который он небрежно подбрасывал и с легкостью ловил. — Но как на счет еще одной попытки?       Он кинул камешек одним легким движением, и на этот раз попал отвлекшемуся человеку прямо в висок. Томми без колебаний отправил мужчину в полет с помощью взрыва, красная дымка еще витала в воздухе, когда Квакити спрыгнул вниз.       — Давно не виделись, mi amigo! — весело поприветствовал его утиный гибрид. — Обычно тебя не видно в этих местах.       — Обычно я здесь не патрулирую, — признался Томми: не было смысла использовать жесты, когда он уже несколько раз разговаривал с Квакити вслух, да и он сомневался, что линчеватель знает язык жестов в любом случае. — А ты?       Квакити на мгновение отклонился, чтобы ударить приближающегося нападающего в живот, прежде чем ответить на вопрос.       — Карла не видно уже некоторое время, — быстро объяснил он. — Я взял пятнадцатый под свое крыло в его отсутствие.       — Прайм, Большой Ква, сколько районов ты сейчас патрулируешь?       Квакити рассмеялся:       — Слишком много!       Томми ухмыльнулся, прикрывая спину линчевателя, отбрасывая другого члена банды магией. Он никогда раньше не сражался вместе с Квакити, но они легко нашли ритм, стоя спиной к спине, каждый разбирался со своей стороной переулка. Квакити вооружился посохом и удачей, Томми — магией; им вдвоем не пришлось слишком долго разбираться с происходящим.       Томми сжал зубы, когда последний бандит решил сбежать, и заметил один из пылающих мусорных контейнеров. Его магия немедленно потянулась, подхватив контейнер и заблокировав путь мужчине.       — Все твое, — сказал он, и Квакити ухмыльнулся, делая шаг вперед.       — Бля… Блядь… — бормотал мужчина, шаря руками по карманам.       Томми отреагировал инстинктивно, его магия вспыхнула, чтобы защитить его, когда появился еще один пистолет. Однако Квакити, не беспокоясь, продолжал приближаться к мужчине, вертя посох в руках.       Выстрел — выстрел — выстрел —       Но ни один не попал в линчевателя.       — Не повезло, — задумчиво произнес Квакити и одним ударом оглушил мужчину.       Томми вздохнул, позволяя магии рассеяться. Ощущения после боя всегда были странными: адреналин еще не схлынул, его настороженность уже постепенно угасала, а бессознательные тела валялись на земле. Он отметил местоположение на карте в своем костюме, пока Квакити обходил каждого, забирая их оружие.       — Что ты с ними делаешь? — спросил Томми, подняв бровь.       Квакити выпрямился, широко улыбаясь, но виновато шевеля крыльями.       — На продаже оружия можно заработать хорошие деньги.       Томми поморщился.       — Это определенно вне закона.       — Как и преступники, от которых я его получаю, — пожав плечами, ответил Квакити. — Я забираю оружие у опасных людей.       — И отдаешь его другим опасным людям, — возразил Томми, скрестив руки на груди. — Я сомневаюсь, что твои поступки моральны.       Ухмылка Квакити дрогнула.       — Отчаянные времена, отчаянные меры, — сказал он. — Нам не платят за то, что мы делаем, поэтому я должен где-то брать деньги на жизнь.       «Надеюсь, это скоро изменится», — подумал Томми, хотя и не упомянул о программе. Фил мог бы заняться рекламой сам.       — Кстати, — добавил Квакити, оглядывая его с ног до головы, — как тебе удалось достать такой навороченный костюм? Выглядит весьма дорого.       — Я… — Томми замолчал, прикусив щеку и обдумывая, что сказать. Он не хотел говорить слишком много, особенно учитывая его неуверенность в реакции Квакити на то, что ему помогают официальные герои. Как Уилбур не любил линчевателей, так и некоторые из них не любили героев. — Это длинная история.       — Как и вся эта тема с немотой? — надавил Квакити, хотя его глаза блестели от веселья. — Я не уверен, что ты задумал, mi amigo, но это, кажется, все идет к лучшему для тебя.       — Да, — признался Томми с легким смехом, с любовью думая о трех людях из Сторожевой Башни, которым был многим обязан. — Я надеюсь, у тебя так же.       Квакити пожал плечами.       — Я патрулирую чаще, чем когда-либо, в последние дни. Город сходит с ума, чувак, люди исчезают, происходят случайные атаки. Все меньше линчевателей делают что-то хорошее.       — Дерьмо, — пробормотал Томми, нахмурившись. — Знаешь, если хочешь, я могу взять на себя пятнадцатый, он все равно рядом с четырнадцатым…       — Нет, чувак, у меня все под контролем, — сказал Квакити. Он посмотрел в сторону, улыбка сползла с его лица. — Дай мне знать, если увидишь Карла. Я… беспокоюсь о нем.       Томми смягчился.       — Конечно, — ответил он. — Я буду держать ухо востро. Плюс я, вероятно, буду около пятнадцатого в любом случае, теперь, когда знаю, что его нет.       Квакити покачал головой, веселье вернулось на его лицо так же быстро, как и исчезло.       — Я так и думал, — рассмеялся он. — Спасибо. Тесей, верно?       Томми пожал плечами и сделал вид, что его сердце не согрелось от имени, данного ему Техно.       — Похоже, они так меня называют.       — Неплохо, — заметил Квакити. Он взъерошил крылья и прижал оружие немного плотнее к груди. — Мне, наверное, пора идти. Много дел, ты знаешь, как это бывает.       — Конечно, — сказал Томми. Он ухмыльнулся линчевателю. — Рад видеть тебя снова, Большой Ква.       — Я тоже, чувак, — ответил Квакити. Он расправил крылья и согнул колени, готовясь ко взлету. — Если тебе когда-нибудь понадобиться помощь, ты знаешь, что можешь обратиться ко мне.       — Я знаю, где тебя найти, — заверил его Томми. Сколько бы районов Квакити не патрулировал сейчас, седьмой был родным для него.       — Adios!       Томми отсалютовал Квакити, поднявшемуся в небо. Он еще раз оглядел переулок перед уходом и решил, что может не тушить огонь: он не горел уже так сильно, да и в любом случае Томми мало что мог сделать. Он просто не хотел, чтобы кто-то, кого он оставил валяться на земле, пострадал (сильнее) за то время, которое понадобится на прибытие полиции. Кстати, об этом, подходящее время, чтобы отправить сообщение в полицию.       Он почти нажал на кнопку, пока не отвлекся на движение, замеченное краем глаза.       Томми замер, щурясь в темноту переулка напротив. Он мог бы поклясться… но больше ничего не двигалось, как бы он пристально не вглядывался, и он расслабился. Показалось, наверное.       Он дважды постучал по интерактивному экрану на бедре. Полиция получит уведомление о преступлении в этом районе, и приедет убраться за ним. Он усмехнулся про себя: может быть, учитывая как часто линчеватели делали их работу, ребята действительно одумаются, и у линчевателей не будет такой плохой репутации.       Томми собрал магию в руки, готовясь подняться обратно на крыши, и снова заметил это.       В переулке через улицу определенно двигалась тень.       Он резко повернул голову в ее сторону, пристально глядя. Никакого движения, когда он сосредоточен на ней, но он был уверен, что может разобрать очертания фигуры, скрывшейся в тенях. Томми подобрался, дыша немного быстрее, сердце забилось о ребра. Это не обязательно угроза — возможно, кому-то нужна помощь.       Он отказался признавать логичную мысль, что большинство людей, нежелающих причинять вреда, не прячутся в тенях. Вероятно, это была его первая ошибка.       Падая на колени, Томми закричал больше от шока, чем от боли, когда его череп пронзила острая головная боль. В ушах у него гудело, в глазах сверкало; давление заставляло мир перед ним плыть, он отчаянно цеплялся за голову, сжимал челюсти, и все было слишком туго, слишком туго, слишком туго–       Его магия вспыхнула, побежав к его черепу, как искра по фитилю, прежде чем взорваться из головы. Грудь Томми вздымалась, он стоял на коленях на тротуаре, сладкое облегчение закрывало невидимые раны внезапной мигрени, пока его магия вытесняла ее. Он поднялся на ноги, отправляя магию в направлении переулка так внезапно, как только мог, все еще хватая ртом воздух.       Красная энергия ударила в кирпичную стену здания и рассеялась. Тень исчезла.       — Гребаный… придурок, — прошипел Томми, пытаясь восстановить равновесие. — Какого хрена это было?       Никто не ответил ему. Красные и синие огни пронзали темноту вдалеке, и он фыркнул себе под нос. Он даже не мог остаться и выследить чувака.       «Квакити был прав, — задумался он. — Слишком много усиленных людей просто страдают херней со своими силами.» Что за тупая сила — устраивать людям мигрень? Томми предпочитал свою магию.       Тем не менее, видеть, как в пятнадцатом растет жестокость, было тревожно. Карл всегда так тщательно останавливал любое насилие на улицах; Томми знал, что этот человек не откажется от линчевательства, если его не вынудят. Комок поднялся в его горле от мысли, что, возможно, исчезновение Карла похоже на исчезновение Бэда, что его тоже схватили, и он появится позже с красными глазами и жаждой крови.       Красные глаза. Он нахмурился: он что-то упускал в этом. Сначала Скеппи, потом Бэд — и несколько человек, совершающих преступления на улицах. Он не был уверен, что инциденты связаны, но все было определенно подозрительно. В сочетании с растущим по всему городу насилием у него было ощущение, как будто они все встали на краю пропасти, прежде чем столкнуться с чем-то большим.       К счастью, время столкновения еще не пришло. Некоторое время все продолжало идти спокойно; только через несколько дней что-то пошло не так.       Когда Томми вернулся домой с работы вечером, Ранбу там не было.       Он не позволил себе запаниковать сразу: его сосед легко мог ходить по магазинам, гулять или делать что-то еще — у них не было правил против выхода из дома. Конечно, Томми редко возвращался в пустую квартиру, но это не означало, что надвигалась катастрофа.       Поэтому он нашел себе занятия. Он приготовил ужин — спагетти, любимые Ранбу, как будто запах мог заманить его домой — и когда парень все еще не показывался, он начал возиться с костюмом. Он еще не исключал возможность наличия маячка, часть его была напугана, что он действительно найдет. По крайней мере, он был там, когда помогал Сэму кодировать и создавать несколько костюмов героев, и поэтому имел четкое представление о том, что искать, когда нажимал настройки на одном из экранов.       Отслеживание: отключено.       Томми моргнул, не уверенный, чувствует облегчение или нет. Значит, маячок был, но в какой-то момент его отключили, или, парень надеялся, он был неактивен с самого начала. Он решил отложить эту мысль на потом.       Ранбу все еще не вернулся домой.       Томми ел холодные спагетти в одиночестве, отправив другу несколько непрочитанных сообщений. В конце концов, он отложил еду, его подташнивало. Палец парня завис над кнопкой вызова. Он не был прилипчивым, верно? Он просто волновался.       Он нажал вызов. Ранбу не взял трубку.       Томми сглотнул желчь и снова позвонил, постукивая ногой по потрескавшейся плитке, слушая раздражающие гудки. Снова. Снова. Снова.       Ответа нет.       Это продолжалось почти полчаса, яма страха в животе Томми становилась все глубже и глубже, с каждым проигнорированным звонком. Что-то случилось? Ранбу в опасности? Может, он потерял телефон — или его ограбили, или… похитили?       Томми дрожаще вдохнул, нажимая кнопку вызова еще раз. Еще один раз, а потом он отправится искать его сам. Будь проклята секретность, он бы вырывал безопасность Ранбу зубами и ногтями.       Дверь открылась.       Томми дернулся, все еще держа телефон в руке, когда посмотрел на вход в их квартиру: там стоял Ранбу, живой и невредимый, но измученный. Он обнимал себя за плечи, прижимал уши, а хвост болтался безжизненной веревкой. Он встретился взглядом с Томми, его глаза были влажными и широко раскрытыми, прежде чем сильно моргнуть и отвернуться. Его подбородок дрожал.       — Томми…       Томми немедленно вышел из транса, отключил телефон и практически отбросил его в сторону, когда поспешил к другу.       — Дерьмо… Ранбу… Ты в порядке? Я пытался связаться с тобой целую вечность, чувак.       Ранбу позволил своему соседу провести его дальше в квартиру, пусть и вздрогнул, когда дверь закрылась за ним. Он дрожал всем телом, изо всех сил пытаясь заговорить.       — Прости…       — Нет, все в порядке, ты в порядке, теперь ты здесь, — мягко заверил его Томми. — Тебе не нужно извиняться, все в порядке…       — Нет, Томми, — настаивал Ранбу, крепко хватая Томми за руки. Его голос надломился. — Мне так жаль… я потерял… я потерял работу.       Томми заколебался, разрываясь между пониманием всех последствий этого заявления и утешением друга. Он тряхнул головой, сосредоточившись на том, чтобы помочь Ранбу снять его летний плащ и сесть на стул, прежде чем тот рухнет.       — Это… да, это… эм… — пробормотал он и тяжело сглотнул, отказываясь от жалких попыток утешить. — Ты в порядке? Ты… что случилось?       — Я… он уволил меня, — дрожащим голосом прошептал Ранбу. — Что-то случилось, но я не… я ничего не помню, Томми, я не помню!       — Все хорошо, — сказал Томми, морщась, потому что это было не хорошо, это было ни в малейшей степени не хорошо, и они не могли жить только на одну зарплату, и он никогда не видел Ранбу таким расстроенным. — Почему он тебя уволил.       — Он сказал, что я… — Ранбу замолчал, а потом рыдание вырвалось из его горла, его плечи тряслись. — Он сказал, что я напал на кого-то, Том… Я бы не… я бы никогда…       — Я знаю, я знаю, — пробормотал Томми, обнимая Ранбу, гибрид бросился на грудь Томми, вцепившись в него, будто бы держась за жизнь. Плотина была целиком и полностью прорвана, когда он плакал всерьез. Резкие рыдания сотрясали его тело и не давали дышать; Томми растирал круги по его спине, глубокое беспокойство скручивало желудок в узлы и поднималось в голе, как желчь.       — Клянусь, я бы подобного не сделал, — крикнул Ранбу, слова были приглушены плечом Томми. — Но я ничего не помню, и он не… он не показал мне запись с камеры, он просто… он просто вышвырнул меня…       — Я знаю, что ты не сделаешь такого, — заверил Томми своего соседа, своего лучшего друга, своего брата, — ты никогда никому не причинишь вреда.       Ранбу рвано выдохнул, высвобождаясь из объятий, и Томми вытер щеки, наверняка залитые слезами. Гибрид сухо всхлипнул еще несколько раз, продолжая дрожать.       — Давай, — сказал Томми, вставая, — я приготовил ужин, ты должен поесть.       — Не могу, — прошептал Ранбу, и сердце Томми сжалось, когда он встретился с водянистым взглядом старшего. — Ты должен оставить его.       Томми помолчал, морщась. Он точно знал, о чем говорил Ранбу.       — Мы будем в порядке, — попытался настаивать он, хотя и не был уверен, кого именно пытается убедить. — Ты все равно скоро найдешь другую работу — ты всегда находишь –, и я могу попросить домовладельца подождать с оплатой аренды…       — Он не даст нам больше, — пробормотал Ранбу. — Ты знаешь, он так не сделает.       — Ты… ты должен быть голоден, — взмолился Томми, теряя надежду.       Ранбу опустил на него взгляд, тяжелый от тревоги и беспокойства.       — Ты тоже будешь.       У Томми не нашлось ответа на это. он взглянул на холодильник, где стояла порция ужина для Ранбу, и задался вопросом, сколько еды у них осталось. Может, хватит на неделю, если они ее растянут. И тогда ему заплатят, и, хорошо, большая ее часть уйдет на аренду — которую их домовладелец снова поднял, Томми собирался однажды убить его за это -, но после этого они могли позволить себе еще пару дней еды и все еще оплачивать счета за электричество и воду; они давно отказались от отопления, они выживали и без него…       — Что, если у меня был эндервок?       Томми застыл, вскинув голову, чтобы встретиться взглядом с Ранбу. Гибрид отвел взгляд, встревоженный и огорченный.       — Этого не случалось так давно, но, может быть… может быть, я…       Томми, спотыкаясь, вернулся к своему соседу, беспокойство отразилось на его лице, когда Ранбу снова начал себя накручивать.       — У тебя все под контролем, Ранбу, ты так осторожен…       — Но это имеет смысл, почему я… почему я не могу вспомнить, или если… — Ранбу скривился от ужаса, глаза снова наполнились слезами. — Если я навредил кому-то…       — Послушай, — мягко, но решительно перебил Томми и присел на корточки перед своим другом. Он держал лицо в руках, вытирая слезы, угрожавшие упасть. — Ты никогда никому не причинишь вреда, Ранбу. Ты это знаешь. Я это знаю. Я не знаю, что произошло сегодня на твоей работе, но знаю: это — не твоя вина.       — Но я…       — Это не твоя вина.       Ранбу сильно моргнул, икнул и поднял дрожащую руку, чтобы накрыть ей руку Томми. Он благодарно сжал ее.       — Это не твоя вина, — мягко повторил Томми. — Не слушай этот голос в своей голове.       Ранбу не казался полностью убежденным, но Томми не был уверен, что все слова в мире могут успокоить его. Он едва заметно кивнул.       — Я должен начать искать работу, — пробормотал он. — Или, может быть, я могу продать часть своей одежды или что-то еще…       — Тебе не нужно ничего продавать, у нас все будет хорошо, — сказал Томми. Он хотел бы, чтобы уверенность, вкладываемая в слова, имела реальную основу. — Иди спать, Ранбу. Ты выглядишь измученным.       — Да, — тихо согласился Ранбу. Он позволил Томми помочь ему встать со стула и направился в спальню. — Ты можешь занять матрас…       — Нет, — твердо произнес Томми. — Ты займешь. Я все равно не собираюсь ложиться пока что.       Ранбу бросил на него почти разочарованный взгляд.       — Не патрулируй.       Томми покачал головой.       — Я должен, — возразил он. — Город переживает трудный период. Я должен приглядывать за любыми другими бедными соседями, идущими домой в одиночку в темноте.       Ранбу удалось слабо улыбнуться.       — Ты такой упрямый.       — Всегда, мужик. Теперь иди отдыхать.       — Спокойной ночи, Томми.       — Спокойной ночи, Ранбуб.       Слабая шутка неплохо выстрелила, и Томми позволил себе некоторое облегчение, поймав улыбку Ранбу, прежде чем гибрид исчез в их спальне. Кухня внезапно стала холодной без него; осознание ситуации, в которой они оказались, замораживало.       Томми и Ранбу никогда не знали богатой жизни, когда росли в детском доме, прыгали из одной приемной семьи в другую. Когда они, наконец, сбежали из системы с достаточным количеством накоплений на аренду их крошечной квартирки, они ухнули прямо в рабочий мир. В течении школьных месяцев государственная оплата покрывала то, что они потеряли от сокращенных часов, хотя летом они были полностью сами по себе. Это обычно было нормально. Они оба работали полный рабочий день и вдвоем могли оплатить аренду, еду, счета и все необходимое. За эти годы они достали другие вещи, которые все еще находились в их квартире. Матрас. Стол и стул. Телевизор-коробку.       Но одной зарплаты было недостаточно. Они жили так раньше, когда это действительно требовалось — когда Томми больше не мог работать у Бэда, до того, как он получил работу в Сторожевой Башне, например. Но тогда Томми только начинал патрулировать и был менее активен, а на работе Ранбу всегда платили больше. Фил никогда не был несправедлив с зарплатой Томми, и выполнение случайных заданий по шесть часов в день не гарантировало большой оплаты.       Придется экономить. Они делали так раньше. Они справятся. Ранбу получит другую работу в течении недели — он получал каждую работу, на которую претендовал, с одного собеседования.       Томми подавил мысли, что перспективы трудоустройства кого-то, кого уволили из-за насилия по отношению к коллегам, вероятно, невелики. Или что он теперь патрулировал два района в городе, который стал более жестоким, и недостаток еды повлияет на него сильнее.       Он не мог позволить себе эти мысли, не сейчас, даже если у него не будет выбора позже. Пока он должен держать себя в руках. Ради Ранбу.       Томми был обязан ему стольким.