***
Эпплджек вошла с Арчибальдом в комнату, последний закрыл дверь на ключ. — Я так думаю, моя хорошая, что любезный Арчибальд попросил вас помочь нам тут с общим милым другом. Ты же друг нам, Рэйнбоу? — улыбаясь, кинул он через плечо полумертвой девушке. - … — Не отвечает. Как грустно. Нам нужно заставить её говорить. Эпплджек, возьми, пожалуйста, этот нож. Меркеш все также улыбаясь протянул нож Эпплджек, а та трясущейся рукой взяла его. — Ты видишь, что наша маленькая подруга до сих пор с двумя глазами? Может ей и одного хватит? Мужчина крепко схватил руку Эпплджек и начал медленно подносить к глазам одуревшей Рейнбоу, которая все же чувствовала ужас от того, что последнее воспоминание о ней останется как о растерзанном птенце. И на расстоянии сантиметра до глаза, Маркеш развернул руку и всадил нож в плечо Эпплджек. — Ты чего делаешь, мы так не договаривались?! — закричал Арчибальд, подхвативший Джеки и, усадив её на пол, стал перевязывать ей рану платком. — Арчи, мой хороший, мы договорились только об одном — получение информации. И мне все равно каким способом она будет добыта. Впрочем, это было небольшое отступление. Я не собираюсь больше пытать Дарико. Это будет делать наш дорогой сержант. — Он подошёл к перепуганной Эпплджек и поднял её с пола. — Прости меня, я почему-то решил, что ты заодно с этим предателем. Но ведь ты с нами? Докажи свою верность, вытяни из неё информацию. За каждые полчаса неинформативных пыток я буду делать тебе неприятно: у нас тут как раз завалялись пальцеломки. Понятно? — Да у вас тут у всех блять фетиш на пальцы, — внезапно прохрипела Майор. — Что тот мудак мне пальцы выворачивал, что ты… — Но ведь я буду делать это не тебе, а твоей… хм… давней знакомой? Наверное тебе уже все равно что с ней будет. Прошло же так мало времени, а памяти свойственно стираться, вот незадача, да? Впрочем хватит. Начинай, Сержант. Эпплджек забрала нож из руки Меркеша и подошла к Рейнбоу. Максимально приблизившись, как будто выбирая место для удара, она быстро шепнула ей в ухо: — Я люблю тебя. После чего всадила нож в ногу и прокрутила по часовой. Рейнбоу зашипела, потому что Эпплджек случайно попала в недавнюю огнестрельную рану. Пытки продолжились.***
Эпплджек рвало внутри. Она беззвучно и без слез плакала, нанося Рейнбоу увечья, краем глаза следя за внимательным Меркешем. Они не должны показать своих чувств. Покажут — и обе проиграли. Джеки так хотелось сбежать, так хотелось просто провалиться, взять в охапку это измученное тело, в которое стремительно превращалась Рейнбоу, ведь в какой-то момент Эпплджек стала бить с особым остервенением. Она кричала яростные и оскорбительные слова о предательстве и низости, а у самой такая горечь была во рту, ведь она знала правду. Но почему-то ей и в голову не пришло, что она могла просто всадить этот нож в Меркеша, ударить Арчибальда и бежать, пытаться выжить вместе со старой подругой. Вместо этого одуревшая от шока и уже неподдельной злости Эпплджек била и била, не останавливаясь и забыв как дышать.***
— Полчаса прошло, — Меркеш подошёл к Эпплджек и вырвал у неё нож. Присвистнув, добавил, — Вообще она нам живой так-то нужна ещё. Ты молодец конечно, но теперь тебя ждёт наказание.***
Как ни странно спустя несколько часов не выдержала Рейнбоу, в тот самый момент, когда взбешенный Меркеш стал избивать Эпплджек. Арчибальд среагировал быстро и подскочил к ублюдку, но тот в припадке отшвырнул парня к стенке. Пока Арчи приходил в себя, Меркеш продолжал со всей дури швыряться предметами и, громко вопя, бить Эпплджек ногами. Но последней каплей стал момент, когда он схватил пистолет и выстрелил ей в лицо. Пуля пролетела по косой, сильно задев щеку Джеки, а Рейнбоу, которая к тому времени была еле в сознании, увидев такое помешательство, поняла, что Эпплджек по-настоящему теперь угрожает опасность. — Я расскажу, я все расскажу, не трогай, не смей к ней прикасаться! На пару секунд помещение заполнила абсолютная тишина, а потом раздался взбешенный, но уже в меньшей степени голос Меркеша. — Вот как. Значит даже таких людей можно сломать. Главное знать, где их стержень. — Я расскажу… Но сначала. — Рейнбоу решила предпринять последнюю попытку. Все-таки она видела, что Арчи искренне заступился за Эпплджек. — Арчибальд. Что по-твоему находится в тех бумагах? — Вывоз и незаконное хранение драгоценностей, насколько я помню. Так как это было во время войны и государство хотело отобрать богатство, влиятельные люди перед самой войной и во время вывозили с помощью вражеских солдат деньги и хранили у них. А там было что-то ещё?.. Меркеш почуял неладное и стал наседать на Арчибальда. — Ты будешь ещё сюсюкаться с этой дрянью?! Она ведь призналась?! Выбей из неё! — Арчибальд, послушай меня. — тихо просипела Рейнбоу. — Там были не только на драгоценности. Это мы как раз отдали. Самое главное там было это… Генерал подскочил с места и, выхватив кортик, всадил его Майору в горло. Хриплый булькающий крик заполнил все пространство, а Эпплджек, собрав всю волю в кулак, бросилась к ней и, плача, стала умолять не покидать её, не оставлять в этом отвратительном мире, стала шептать, что любит и никогда, никогда не оставит. — Полигон… они испытывали… и те все зна… Последний поток вылился из горла, Рейнбоу дернулась и на прощание улыбнулась Эпплджек. И затихла. — О чем она говорила, Меркеш? — Арчибальд, не мигая, смотрел на Главнокомандующего. — Оружие? Они испытывали на наших солдатах оружие? Или может мы поставляли его им?! Чтобы потом оно убивало наших ребят?! — Какая к черту теперь разница, Арчибальд. Мы теперь никогда не узнаем, где лежат договора. Хотя хотел бы я иметь их в своём распоряжении. Это дало бы мне абсолютную власть перед советом. А теперь. Меркеш с досады пнул валяющуюся руку Майора и достал сигарету, чтобы закурить. — Досадно. — сплюнув после затяжки, сказал он. — Досадно?! Тебе блять досадно?! — срываясь с плача на крик, завопила Эпплджек. — Ты убил её просто ради влияния?! Ради какой-то, какой-то… Задыхаясь и больше не в силах сдерживаться, она кинулась на Меркеша, но тот был слишком сильным для неё. Отшвырнув её в сторону, он посмотрел на Арчибальда и сказал: — Она все знает. Убей её. Арчибальдовы мозги яростно анализировали ситуацию, парень - то он был неглупый. Поэтому он все понял. Понял, увидев реакцию Эпплджек, понял, услышав интонацию Меркеша. Он поднял пистолет и выпустил пули Главнокомандующему в колени. Меркеш явно не ожидал такого поворота, выхватил свой, но Арчи выстрелил в обе руки. — Ты все заранее знал. И Джеки ты хотел тоже изначально убить?! Меркеш, отчаянно мигая, следил за начавшим ходить взад-вперед Арчибальдом, руками заткнув кровь из колена. — Нет, конечно нет. Если бы эта сука не начала свою песню… — Зачем ты блять вообще её убил! — внезапно заорала ему в ухо появившаяся за спиной Эпплджек. — Она уже хотела тебе все рассказать! Она бы рассказала! Она могла бы жить! Ебаная мразь! Она обхватила его голову и с силой нажала обеими руками на глаза. Меркеш в отчаянии закричал и стал бить её по голове, но Джеки давила, пока из глаз не пошла кровь и какая-то слизь. Не переставая орать, Меркеш стал бросать Арчибальду фразы. — Помоги, помоги же ты мне, блять! — Почему ты её убил! — в слепом буйстве Эпплджек стала душить его. — Да потому что я испугался, сука ты этакая! Испугался я! Эпплджек не ожидала такого ответа, Меркеш сильно пихнул девушку и она отлетела в сторону. — Арчи, милый, мы ничего никому не расскажем, давай все забудем! Хрен с этими бумагами, ну с кем не бывает… Шокированный Арчибальд смотрел то на ослепшего, с кровавыми слезами своего старшего, то на рыдающую Эпплджек, которая уже не пыталась встать, а просто билась в конвульсиях. Наконец он перевёл взгляд на все ещё сидевшую в кресле Рейнбоу. Одна рука валялась где-то далеко, второй не было видно из-за полутьмы, девушка казалась мёртвым ребёнком, которому коварный поезд переехал руки. Тело все было изодрано, в лохмотья, в бахрому, ноги забиты гвоздями. И наконец он посмотрел ей в лицо. И разрыдался. Её лицо не было светлым, невинным, как пишут в книжках. Нет. Уставшее, сломанное, её теперь уже блеклые глаза потухли. Но она улыбалась. Не жестоко, не зло. Ему показалось, что она простила его. — Она такая маленькая… Такая хрупкая… С ужасом понял он. Понял, кого он все это время пытал. Человека, отстаивавшего свою честь. Человека, которого сначала отправили как кролика на испытания, а потом использовали. Он использовал. Он убил. — Зачем вообще вам надо было возвращать эти бумаги, — прошептал он. — Неужели… Арчибальд, все ещё слегка всхлипывая, быстро подошёл и взял главного за воротник. — Неужели что-то пошло не так, да?! — Да, — недовольно признал Меркеш. — Они нарушили наше соглашение и по-настоящему начали войну. Ну а потом… - … вам надо было замести следы, — тихо продолжила за него Эпплджек. — Я знаю. Все знаю. И если бы я знала, чем все кончится, просто бы пристрелила тебя. И пусть бы меня потом повесили. И пусть бы её, — девушка кинула пистолет в сторону Рэйнбоу, — вместе со мной. Но мы надеялись до конца, что не будете убивать Рейнбоу. Я надеялась. И поплатилась за свою надежду. А ты, — прорычала Эпплджек в лицо слепому, — поплатишься за свои действия.***
— Что дальше? Арчибальд стоял рядом с взмокшей, с головы до ног в крови Эпплджек. Раскрошенная в осколки голова Меркеша валялась около руки Рейнбоу, а тело без конечностей было все продырявлено пулями. — Арчи, они ведь должны поплатиться за это? — устало спросила его девушка, гладя по голове мёртвую. — Да. И я помогу тебе.***
Они нашли место, о котором говорила Рейнбоу, нашли бумаги. Солдаты, которые сначала думали, что Меркеш в отъезде (им так сказал Арчибальд, а ведь все знали, что этот парень близко к главному), пришли в шок от тех слов, написанных в соглашении между правительствами двух стран. В конце концов, предатели были повешены, а народ избрал новых. Но отношения между ветеранами первой войны и солдатами были долгое время напряжённые, но без смертельных стычек.***
Перед выкрашенным в синий цвет крестом стояла на коленях девушка. В руках она до боли сжимала армейский жетон, который всегда носила с собой. Она приходила сюда каждую неделю, разговаривала с могилой, убирала её, красила при необходимости крест, поливала цветы. А рядом с этой небольшой могилой были ещё две, такие же ухоженные. На одной весит поношенная куртка девушки с голубой могилы, а на второй лежит скрипка. Ведь сестра так любила слушать музыку, а мама сшила ей эту куртку. Посетительница встала с колен и, все ещё сжимая жетон, с радостью и дрожью сказала: — Мы победили их, Рейнбоу.