Мой холоп

      Чонгук лежит на деревянном полу на грязной соломе. На нем простые холщовые рубаха и штаны. За плечо его тормошит Линхо – чумазый деревенский парень, одетый, как Гук. - Гук, вставай! – Зовет его Линхо, но Гук стонет, отмахивается и бормочет сквозь сон: - Деньги в кармане возьми и вали отсюда…       Линхо выливает на Чонгука воду из деревянного ушата. Гук, отплевываясь, садится, щурится. Такой подставы он не ожидал с утра по раньше, тем более, когда утром похмелье. - Че за хрень?! Э! Опухли, что ли? - Гук вытирает лицо, оглядывается. - Где я? - Вставай! Барин велел коня подать, а ты дрыхнешь! Вставай, говорю, погоришь! Гук отпихивает его как может, даже ногой отталкивает, но тот не в какую не отлипает. - Да отвали! Ты кто вообще? Я где? – Спрашивает Гук и обращает внимание на одежду, обстановку. У него босые грязные ноги. Он не может сообразить, что происходит и его уже накаляет это все. - Блин, обокрали, что ли? Это че за бомжатник? - Гук шарит по соломе, ищет вокруг телефон. - Слышь, ты, телефон где? Дай свой, мне позвонить надо! – Кричит он и хватается за голову. - Аа, башка… - Вчерашняя вечеринка дает о себе знать, да и от такой ситуации,где ничего не ясно, становится еще хуже. - Шихек тебя по всей усадьбе ищет! Подымайся давай, от греха, пока не нашел. – Кричит ему Линхо и тормошит, чтобы тот быстрее встал. Открывается дверь и входит Шихек. Он злой и сердитый, готовый убивать всех, кто его ослушается. - Поздно. Нашел. – Говорит Линхо и тихонько скрывается из виду. - Вот он где, оболдуй! Прохлаждается! - Орет Шихек, смотря на Гука. Он хватает его за шкирку и тащит из хлева. - Э! Ты че делаешь? Отпусти ! Ты кто? Отпусти, сука, хипстер! - Пытается понять Гук , что происходит, кто он и что ему от него надо.       Из дверей хлева Шихек вытаскивает за шкирку Чонгука и бросает его на землю. Гук оглядывается вокруг. Он видит квадратный внутренний двор – впереди крыльцо барского дома, слева большие ворота, справа – сад, огород, виднеется колодец, позади – постройки: хлев, конюшни. По двору ходят куры, гуси. Гук смотрит на грозного Шихека, выставляет руку вперед. - Старичок, без обид, я не при делах! Все решим! Ты так только больше не делай, чтоб потом не жалеть. Окей? - Почему конь не оседлан, паскуда? Я те что вчерась велел, стервь ты такая? - Какой еще «вчерась»?! Я тебя первый раз в жизни вижу! Шихек замахивается ногой, чтобы дать ему под ребра, но Гук вовремя отскакивает. - Э! Ты че, попутал? – Орет Гук, не понимая, что тут вообще происходит и как он может так с ним поступать. На крыльцо барского дома выходит Муён – красивая девушка, в богатом платье. Ее потревожил звук, исходящий со двора. - Немедленно прекратите! Не трогайте его! Шихек кланяется Муён. Гук встает и отходит от Шихека в сторону ворот. Ворота распахиваются и в них, гарцуя на коне, въезжает Чонсок. - О, живой еще? А я-то думал, ты его уже на лоскуты, Шихек… - Да вот. Сестрица ваша. Не велят-с. - Ты, Муён, в мужские дела не лезь. Не твой холоп провинился. - Мужики! Я как сюда вообще попал? Че у вас тут, корпоратив какой-то, что ли? Вы зачем меня нарядили? Я вообще не из вашей тусовки! - Отмахивается от них Гук. - Шихек! – Чонсок бросает ему свою плетку. Он посвистывает ею в воздухе, эффектно щелкает и надвигается на Гука. - Слышь, на коне! Ты ему зачем плетку дал? - Борода, ты вообще ко мне не подходи! – Говорит Гук Шихеку. - Братан, ты угомони этого аниматора! Он у вас сильно бодрый какой-то! – Говорит Гук Чонсоку. - Папенька! Они засечь его хочут! - Кричин Муён в дом. - Кого? – Спрашивает барин из дома. - Конюха твоего. На крыльцо выходит Барин. Осматривает, что его потревожило от важных дел. - Аа, этого… Охолоните-ка. Я покаместь жив еще и сам решу, кого сечь. Шибко ты лихой стал, Чонсоки… - Где конь мой, а? Как тебя? Чонгук? -О, еще один. Ни фига себе, вы мощно гуляете! Вы кто, Газпром, Сбербанк? - Говорит Гук барину, осматривая его. - Че празднуем-то, отец? - Ну, дай ему раз… - Говорит спокойно барин Шихеку, он бьет Гука плеткой. Тот с воплем падает. - Чай допью, коня не будет – вздернуть паршивца! – Произносит барин Шихеку и уходит в дом. - Помогите! - Жалобно просит Гук, смотря на Шихека и Чонсока.       Из хлева выбегает Линхо, хватает его подмышки и тащит в конюшню. Он затаскивает Гука в конюшню. В денниках стоят несколько лошадей. Линхо бросает Гука, бежит к одному из коней, выводит его из денника. Гук стоит на месте и дрожит. - Ну ты чего встал-то?! Мало тебе? – Спрашивает Линхо. - Парень, слушай, скажи, где позвонить можно? Меня искать будут! У меня отец… - Задумался он и вдруг яростно. - Он тут всех раком поставит! Я их всех запомнил! Этой секте хана! - Вроде по-русски говоришь, а не пойму ни черта. Коня веди давай. – Обращается он к Гуку и пытается вручить ему поводья. - Сам веди, придурок!       Гук видит окно и бросается к нему, вылезает в него. Он выбегает на деревенскую улицу. Колодец, церковь, крестьянские избы. На улице – типичные крестьяне. Кто-то гонит на реку гусей, кто-то набирает в колодце воду, кто-то везет на возу скошенную траву и т.п. Гук бежит по улице деревни, обращаясь то к одним, то к другим жителям. Жители встречают его улыбкой, смехом. Не получая ответа, Гук бежит дальше. - Позвоните в полицию! В какую сторону Сеул? Где он? ПОМОГИТЕ!!! Какое-нибудь шоссе есть? Где тут позвонить можно? Почта! Почта где? – Уже истерически он кричит, голова идет кругом. Он ничего не может понять, какую наркоту ему подсыпали или что вообще с ним, вдруг он в коме. Дорогу Гуку преграждает здоровенный кузнец с оглоблей наперевес. - Ты куда это побёг, Гук? – Интересуется кузнец.       Гук на ходу сворачивает в сторону и бежит через поляну. Что есть силы, бежит по полю в сторону леса. На кромку леса выходит здоровый медведь и встает на задние лапы. - Ух, епт!       Гук резко поворачивается и начинает так же быстро бежать обратно. Он выбегает на берег реки. На берегу лежат сети. Он с разбегу кидается в воду. Гук отчаянно плывет.       Чонгук сидит, мокрый и полуголый, трясясь от холода. Рядом лежат мокрые сети. Лиса вытирает Гука. Линхо разглядывает порванную сеть. - Куда ж ты попер-то? Прямо в сети угодил. И сети порвал, и чуть не утоп. Латать теперь до Ивана Купалы. - А главное, куда бежать-то собрался? В Николаевке барин лютый – двоих давеча засекли. В Тэгу хворь какая-то, мрут как мухи. А Сувон сгорел. На, в сухое оденься. – Говорит Лиса и сует Гуку сухую крестьянскую одежду. - Женщина, а можно мою одежду? Че вы мне рванье какое-то пихаете? Где мои шмотки? Джинсы! Кроссовки! Трусы мои где?! - Видишь, как кроет? Может, дашь ему похмелиться? - Говорит Линхо Лисе. - Потому и кроет, что нечего бражничать до беспамяти. Не дам ничего. Пусть вот репку погрызет, полегчает…       Лиса достает из корзины две небольшие репки, бросает Линхо и Гуку. Линхо обтирает репку об рубаху, откусывает. Довольно жует, смотрит на Гука, улыбается. - Сладкая… - С удовольствием произносит Линхо и смотрит на Гука. Гук пару секунд сидит в ступоре, потом орет, вскакивает и бросает репку далеко в огород. - ААААА!!!! - Гук… ты чего? - ААААААААААААААААА!!! - Визжит Гук и пинает корзину. - Какая на хрен р-р-репка?! Вы кто такие? А? Хватит уже! Хватит изображать тут! Во что вы тут играете? Почему вокруг все такое… стремное?! Что за ретро?! Где 20 ваши айфоны, вашу мать?! Двадцать первый век на дворе! Машины! Самолеты! Интернет! Трамп! Южной Кореей управляет – давайте все хором - Мун Джэ… -Чхольчон. – Отвечают хором Лиса и Линхо. - Какой еще Чхольчон? – Спрашивает изумленно Гук. - Гук, ты чудить-то чуди, а правителя не трогай. А век у нас девятнадцатый, год одна тысяча восемьсот шестидесятый, сам знаешь. - Какой? Тысяча восемьсот…? - Шестидесятый. От Рождества Христова. – Договаривает Лиса.