***
В раздевалке толпились подростки. Пятиклассники громко смеялись и бегали, врезаясь во всё, что только можно, а кто постарше сидели на лавочках, уныло поглядывая в пол. В школе было мрачно и некомфортно. В последнее время это чувство стало посещать Швец всё чаще и чаще. Она не может найти себе места, везде кажется лишней. Со спины кто-то неожиданно налетел с громким: «Алёна!», чуть не столкнув с ног. Ну только не это… Не-е-ет… Боязливо розововолосая начала поворачиваться назад. Ну всё. Конец. — Ты с ума сошла?! Почему не отвечаешь на сообщения, звонки? Я уже хотела тёте Оксане звонить! — возмущалась Кристина. Она крепко схватила младшую за руку, и потянула за собой в сторону уборной. — Кристина! Отпусти!.. Меня похитили!.. Я просто не хотела напрягать тебя, но… — в смысле «похитили»?» — она остановилась посередине почти пустого коридора, где неприятно мелькала лампочка, словно в какой-то хоррор-игре. Алёна опустила глаза вниз, растерянно начиная метаться взглядом из стороны в сторону. Она молчала, даже не пытаясь подобрать нужных слов. Фраза «Меня похитили» Вырвалась совершенно случайно, видимо, на эмоциях, и объяснять всё что произошло, она не планировала. — Алён, не молчи, пожалуйста. — Кристина продолжала держать подругу за руку, но уже не так крепко. — Я… Эм… Меня вырубили между корпусами в прошлую пятницу, вроде бы… А потом я очнулась в другом районе, и… — она решила умолчать кто именно её вырубил. Пауза длилась слишком долго. Швец сейчас не слышала ни голосá посторонних учеников, ни хлопанье тяжёлой входной двери… Ничего. Было сложно вспоминать весь этот бред, произошедший за неделю. Местами, ей даже казалось, что это жалкое сновидение, и вот-вот она должна проснуться в тёплой кровати в своей квартире, и обнаружить, что никакого Сергея и не было никогда. Если бы. — И-и? — протянула Крис. — И… Меня Саша нашла в общем… Я у неё неделю почти жила. — она наконец подняла глаза на собеседницу, что выглядела весьма задумчиво. — Саша странная в последнее время… Я с ней поговорю. Звонок прервал их серьёзный разговор, заставив кинуть краткое «я пошла, удачи», и разойтись в разные стороны. Сейчас Алёне предстояла ещё одна, не менее сложная, задача: заставить поверить Белого в то, что она просто болела ангиной, и целыми днями спала, поэтому и не отвечала.***
Повествование от лица Алёны:
Я вышла из кабинета физики в числе последних. Два последних урока и этот ад наконец-то закончится, правда, потом начнётся другой. Кошмар… Как я устала… Егора убедить, слава Богу, получилось особо без лишних вопросов, что несомненно радует и освобождает от неловких пауз и ситуаций. Конечно, мне самой неприятно вот так просто врать на глазах, но… Что ещё делать? Я боюсь, что если я расскажу, а кто-то услышит, это разлетится по всей грёбаной школе, если уж не больше. Кристину я сегодня больше не видела. Она даже не писала мне ни разу за все пять уроков. Странно, но не суть. Меня больше напрягает то, что Горбачёва ведёт себя странно. Я её раз десять замечала с прикованным ко мне взглядом. Как будто я какой-то артефакт ценный, ну серьёзно. Если следовать всяким пословицам и поговоркам, то раз ответы тебя не находят — сам найди их. Так я и сделаю. Прямо сейчас, потому что надоело идти куда-то, не зная о себе того, что знают другие, а Саша точно знает. Я абсолютно уверена в этом. Я без малейшего стеснения направилась в сторону Горбачёвой, которая рылась в своём портфеле у кабинета английского, облокотившись о выкрашенную в бежевый, стену. — Саша, я хочу поговорить. — твёрдо начала я, вставая в метре от неё. Прекратив что-то раздражённо искать, она подняла взгляд на меня и замерла с задумчивым выражением лица. Это длилось совсем недолго. Секунды три, может, пять. — Чего хотела, Швец? — меня передёрнуло. Такой ледяной и грубый голос… Она… Нет… это точно не та Саша, которая отправила мне двадцать сообщений с текстом о том, как она волнуется. Меня заклинило. Мозг окончательно запутался во всём. Я словно перемещаюсь по двум вселенным: в одной — Саша добрая и заботливая, а во второй — грубая и неприступная. — Алло, ты дар речи потеряла? — Т-ты… Саша… Зачем? Почему именно я… — почти шёпотом я неосознанно выдала какой-то бред из смешавшихся мыслей, взглянула на неё снизу вверх, и, резко развернувшись, побежала к лестнице.***
Теперь точно рухнуло всё. Нет ни единого лучика света в кромешной темноте, всех навалившихся за последние два месяца проблем. Нет ничего, что могло бы подарить хоть что-то, подобие улыбке. Все, кому доверяла Алёна резко взяли и отвернулись: мама, нашедшая своего любимого Серёжу, который, кажется, пользуется этим, чтобы сделать что-то нехорошее, Саша, показывающая себя сначала с плохой стороны, потом с хорошей, и вновь с плохой… А ведь Швецова ей поверила, даже Кристина начала отдаляться от Швец, чаще общаясь с Егором. Сегодня Алёна размышляла над всём, прокручивая в голове самые маленькие детали по несколько раз. Она не понимала единственного — что произошло с Горбачёвой. Её взгляд, как бы не пытался быть безразличным, всё равно выражал сожаление и разочарование, но несмотря на это, голос пробивал до дрожи своей грубостью. Она же не могла вот так взять и измениться за три дня… Не могла. Точно не могла. Может, у неё просто нет настроения? Да. Наверное. — пыталась найти причину этому девочка. После двадцати минут безприрывного, устремлённого в одну единственную точку, взгляда на контакт: «Саша», она решилась ей написать.«Саш… Привет»
«Что это было сегодня в школе?»
Горбачёва была в сети, но сообщение не читала ещё минут пятнадцать. Всё это время Алёна наблюдала за галочками. Когда они загорелись синим, сердце пропустило удар, а после забилось со слишком большой скоростью для нормы, по крайней мере, так казалось. Саша молчала долго, но Швец терпеливо ждала. Заветное «печатает…», вскоре появилось под именем. «Не пиши мне. Не хочу ничего объяснять. Просто знай, что ты слабая, жалкая дура, а я с такими иметь дела не хочу.» Слёзы полились градом. Это так больно… Будто в твоём сердце просто пробили дыру, которую нереально заклеить пластырем, зашить или вылечить таблеткамиПочему так больно из-за неё?
Алёна хотела разбить телефон, но Горбачёва вновь начала писать, что не давало этого сделать. Разумным бы было просто выйти из сети, а лучше вообще заблокировать её, но Швец не могла. Руки отказывались это делать, потому что мозг не хотел подавать им сигнал. «Я, кажется, извинялась перед тобой? Забираю свои слова обратно. Я никогда, никогда, не перестану над тобой издеваться! Даже если ты уедешь из города. Из страны. Никогда.» Дрожащими пальцами, и с пеленой из слёз на глазах, девочка написала ответ:«Ты консеншвя психопатка»
Алёна зашла на профиль Саши, и нажала «заблокировать контакт» — больше терпеть это было невозможно.