Diet Mountain Dew

Сегодня однозначно не день, а херотень. Сначала Хидеаки со своими бесполезными документами, потом еще и разговор с ним ― долгий, полный то агрессии, то какого-то аж подобострастия, еще и фраза эта: «Ну Вы же понимаете, Койю, что для меня это полный апокалипсис». Апокалипсис, сука, это то, что могло бы быть с репутацией моей и фирмы в целом. И то, что ты меня по имени зовешь, пес. Уж с тобой-то я точно не спал, чтобы по имени обращался. После обеда еще и Таканори позвонил и сказал, что вызывают к директрисе. Не хватило этого концерта с утра, продолжил в школе, видимо. Койю мельком прикинул, сколько в этот раз надо отстегнуть, чтобы замять… чего бы там ни пришлось заминать. Дождь не прекращался, а еще Койю с утра не завтракал, из-за чего все воспринимал куда более болезненно, чем мог бы. Концентрация гнева, как известно, увеличивается на голодный желудок. Но уж в чем не было недостатка, так это в кофе. И энергии на поддержание злости стало даже больше. Если он к концу дня никого не убьет и не уволит, то отметит этот день в календаре праздничным. День спокойствия и принятия. Вместо того, чтобы решать кучу других вопросов в фирме ― ибо Хидеаки сожрал все утро, собака сутулая, а работа-то на месте не стоит ― Койю был вынужден ехать в школу. Лично. Тут на секретаря не скинешь. Хотя что на него скидывать, бездарь. Заметив по дороге забегаловку со свежими круассанами и кофе, Такашима резко дал назад и развернулся, обдав из грязной лужи мужчину, который собирался переходить дорогу. Койю на секунду крепко зажмурился, сжав руль так, что побелели пальцы. ― Черт… Ну, бывает, простите, теперь и у вас не доброе утро, что ж, ― прищурившись, Такашима с досадой посмотрел на жертву через лобовое стекло. Оправданий, конечно, мужчина не услышал, но Койю надеялся, что его жалобная рожа может хоть немного сойти за извинение. Мужчина был солидный, в дорогом костюме, в белой (до этой минуты) рубашке, в очках с темной оправой и с аккуратно собранными в небольшой пучок сзади волосами. Кажется, он был расстроен. Койю даже показалось, что тот проматерился. Койю бы в любой момент выбрал лужу, чем то, во что превращался его день. Почему превращался, а не превратился? А потому что жизненный опыт подсказывал, что расслабляться рано ― до ночи еще далеко, а учитывая, как все шло до этого момента, дальше будет еще потешнее. Обдайте его из лужи, а? Это-то решится новым костюмом. Череда событий заставила Такашиму передумать выходить из машины за круассанами, чтобы не связываться с жертвой брызг из-под колес. Достаточно проблем на сегодня ― если каких-то можно избежать, значит, надо избегать. Он лучше потом наградит себя за этот день ужином в хорошем французском ресторане. Да, решено ― День спокойствия и принятия будем отмечать в ресторане. Спустя час Койю вышел из кабинета директрисы. И был он в бешенстве. В груди словно полыхали языки пламени. Глазами, казалось, можно молнии метать. Он его сейчас на лоскуты порвет, наглеца этого ― Таканори ждал в коридоре, еще и надулся. Снова макияж. Дурацкая прическа. Утром просто вид сделал, что что-то понимает, значит. Лишь бы Койю не цеплялся и денег давал вовремя. Это родной-то сын… ― За что мне это? ― единственное, что спросил у него Койю. Он не устраивал истерик, не кричал, за что Таканори в глубине души был ему благодарен. А ведь мог бы ― Така знал, что перегнул палку в десяти местах и заслужил, но просто у него не получалось иначе. Но от того, каким тоном был задан вопрос, Таканори стало не по себе. И начало жечь в горле. ― Я плохой отец, ― не вопрос, скорее утверждение. ― Да, ― согласился Таканори, несмело, но честно. ― Выглядишь, как проститутка. Таканори пожал плечами. Он уже давно привык к такого рода комплиментам от отца. ― Хорошо, будем исправлять. Упустил я тебя, значит. Теперь не упущу. ― В смысле? ― Таканори насторожился. Его что, еще и в свободе ограничат, как маленького? ― В прямом. Занятия у тебя заканчиваются в три? – Койю убрал руки в карманы бежевых брюк и поднял бровь. Таканори с перепугу решил соврать сразу. ― В пять вообще-то, а что? ― Почему так поздно? ― Койю прищурился. ― Ну, мы алгебру договорились с другом сделать в библиотеке после уроков. Мне нужно сдать тренажер завтра. ― Хорошо, в пять так в пять, ― Койю скользнул взглядом по наручным часам. ― Я заеду и буду ждать внизу. И попробуй хоть на минуту опоздать. ― Пап, нет, ― Таканори побелел, — это унизительно. Перебор, ну реально… ― Теперь я буду решать, что перебор, а что нет, ― Койю сдул с лица рыжую прядку волос. ― Пап, извини, ― ничего себе, даже извинился? Значит, это наказание ― как раз то, что нужно. Койю немного приободрился: понимает еще, как с сыном обращаться. ― Разговор окончен. Койю поправил галстук и прошел мимо сына к выходу, не удостоив его и взглядом напоследок. Така услышал трель его телефона. ― Ну, пап! ― донеслось до Койю сзади. ― И мордаху умой, ребенок! ― повысил голос Такашима, не оборачиваясь и уже поднося телефон к уху. Едва уже различимое «Да, слушаю» ― и отец вышел за двери школы. ― Черт, вот дерьмо, ― выругался себе под нос Таканори, опустив голову. В носу еще стоял запах одеколона отца, в ушах звучал его строгий, но ровный голос. «Опять его огорчил. Но и он тоже хорош – какое кому дело, тоже мне, пфф, макияж». Но Така даже в своих мыслях не мог себе признаться в том, что где-то глубоко внутри ему было приятно ― папа уделил ему внимание, приехал с работы. Но вот со школы мог бы и не забирать. Наверное. Теплая ладонь опустилась сзади на худое плечо подростка, скрытое клетчатой зеленой рубашкой. ― Что случилось? ― это был Акира. Таканори вздрогнул, резко подняв голову. ― Трусишки в попу засучились, ― по инерции съязвил Така в ответ, надеясь, что по его лицу не видно, что разговор с отцом его задел. ― Мм. Ты поэтому у кабинета директрисы сидишь? И там вон не твой ли отец только что прошел? Таканори только вздохнул. В коридор уже высыпали школьники, направляясь кто в столовую, кто в библиотеку. Здесь поговорить явно не получится. ― Пошли, мы хотели во дворе перекусить. Давай, вставай, ― не дожидаясь Таканори, Акира направился к выходу. Така шел следом, все еще проматывая в голове весь разговор с отцом. Дождь еще не прекратился, но начал утихать. Школьные лавочки со столиками были влажными. Таканори плюхнулся попой, намочив джинсы и даже не задумавшись, что не ушло от внимания Акиры. Безразличие на высшем уровне, видимо, настроение совсем покинуло. Акира присел рядом, достал из рюкзака две шоколадки. ― Надо было что-то подложить, ― Акира поморщился, чувствуя, как намокает зад. ― Да наплевать, ― Таканори махнул рукой. ― Ну… ладно. Что там с отцом у тебя опять случилось? Таканори откусил шоколадку, глубоко вздохнул, пожевал, перед тем как начать рассказ. Он носил в себе столько переживаний, и ему было так нелегко открываться, рассказывать кому-то о них. Но с Акирой он всегда делился. И почему-то именно сейчас Акира придал этому большее значение, чем раньше. Логично же, они друзья. Но… не такие, как с Рюу, Масаши. Они какие-то другие, намного ближе. ― Директрисе нахамил случайно. Столкнулись просто, блин, в коридоре. А она мне все грехи припомнила, и папашу в школу сразу. Таканори был в капюшоне, но розовая челка торчала и совсем уже намокла, став на несколько тонов темнее, совсем как его искусанные губы. Капельки стекали с пряди волос, капая на нос, а потом ниже ― в область ключиц, теряясь под замком толстовки. Акира внимательно наблюдал. ― Ну, а у отца, видимо, день не задался тоже. Как коршун налетел на меня. Проституткой обозвал, прикинь? Вообще поехал уже. ― Да ладно, он несерьезно, ― Акира по-доброму усмехнулся. ― Ага, а вот ждать меня после школы он вполне серьезно надумал. Я вот как чувствовал, что выкинуть собирается какую-то хрень, и соврал, что в пять закончу учиться. Но от этого не легче. Я не позволю ему так обращаться со мной. За ручку еще, может, меня поведет, как в младшей школе! ― Засада, ― усмехнулся Акира, кивая в согласии. ― Так, а ты чего все время усмехаешься? Смешно тебе? ― обиженно спросил Таканори, кинув в Акиру скомканным фантиком. Акира вдруг задумался. И вправду, что это он усмехается. Несмешные вещи друг рассказывает. Но почему-то преподносит он это так забавно, а может, Акире просто кажется. Акира пожал плечами. ― Что мне делать? ― Сдаться отцу, поговорить с ним начистоту. ― Нет, ни за что. ― Это было бы правильно. ― Значит, вертел я это правильно, ― Акира еле удержался, чтобы снова не усмехнуться. ― Тогда после занятий идем ко мне рубиться в приставку. ― А твой… ― Отец на работе, а потом на родительское собрание сразу поедет. В любом случае ― проблем никаких. Он нормальный тип. ― Везет тебе. Может… тогда сразу и свалим? ― Нет, пойдем на уроки, досидим, ― Акира поднялся. ― Зануда, ― буркнул Таканори. ― Така, ― Акира протянул ему свою руку. Таканори осторожно положил свою ладонь в его, сначала сделав, а потом подумав. Акира рывком поднял друга с лавочки. От этого контакта у Таканори чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Он даже мысленно попросил его биться потише, чтобы Акира ни о чем не догадался. ― Тебе мало проблем? ― спросил Акира. И был прав, конечно же, как и всегда. ― Хорошо, все равно он до пяти не приедет. — Вот именно. Давай-давай, шагай. Оба промокли, но это совсем не напрягало. Хотя Акире пришла в голову мысль, что Таканори может и простыть такими темпами ― вон, плечи толстовки совсем потемнели, наверное, и рубашка уже тоже мокрая. ― Тебе не холодно? А то можем шмотками махнуться, до футболки не добралось вроде, ― Акира уже думал по-быстрому прошмыгнуть в туалет и отдать Таканори свою футболку. Все равно под толстовкой и не видно, есть там что или нет. А Таканори хоть в сухом посидит до конца уроков. ― Неа, норм, ― и шмыгнул. ― Давай, встретимся у шкафчиков тогда, ― Таканори шустро слился с потоком школьников, идущих в другой корпус. Если бы Акира его не знал, то точно подумал, что в друге вдруг проснулась тяга к знаниям. Озадаченно взъерошив волосы на затылке, Акира двинул в сторону своего класса. Таканори же всеми силами старался успокоиться. Отдать футболку? Это которая будет Акирой пахнуть? Охо-хо. Да и не промок он. Нет-нет, совсем не промок. Еще никогда Таканори с таким интересом не слушал преподавателя.