История куноичи

Глава центрального госпиталя Конохагакуре Фукуи Кайоши ужинал у себя в кабинете вместе со своим давним коллегой и другом Будзицу Тобой, таким же пожилым ирьёнином, как и он сам. Они сложили несколько высоких башен из папок и стопок бумаг что ранее лежали по всей поверхности стола и осторожно сдвинули их в сторону, тем самым освободив место для чашек с едой и двух обыкновенных двухсот пятидесяти миллитровых стеклянных, гранённых пиал. Фукуи Кайоши механически ел, не замечая вкуса еды. Его мысли оставались далеко от этого ужина и расположившегося напротив по ту сторону стола друга частого собутыльника Будзицу Тобы, который видя и понимая это не отвлекал старого друга. Напиток в пиалах должен немножко подышать на воздухе и от этого стать малость приятней на вкус. Фукуи Кайоши, механически пережёвывая еду и глядя в пространство отсутствующим взглядом, размышлял о том, что уже послезавтра, должно состояться продолжение, того неприятного, разговора с главой клана Хьюга. Вариантов спасти девочку, он не видел. Как ему неприятно думать об этом, но и не думать он тоже не мог, очень много усилий вложили ирьёнины госпиталя в ребёнка. Как администратора госпиталя, существенно субсидируемого, крупными кланами деревни, в том числе средствами клана Хьюга, его расстраивала эта неудача с их маленькой химэ. Администрация деревни госпиталю денег выделяло гораздо меньше, чем учреждению было необходимо и возможное сокращение финансирования от их клана, после смерти химэ, его беспокоило, но Фукуи Кайоши, как это не кажется циничным, думал о том, что девочке лучше всего умереть как можно быстрее. Очень уж настойчивый интерес проявляет к ней глава АНБУ НЕ Шимура Данзо, а его интерес зачастую хуже смерти. Фукуи Кайоши уже не раз имел возможность убедиться в этом за свою долгую жизнь в Конохагакуре. Куда бы завели его мысли никому не известно и вполне возможно, что напиток в гранёных стаканах успел бы совсем вынюхатся, но именно в этот момент погружённых в свои мысли стариков неожиданно и совершенно бесцеремонно прервали. От резкого толчка дверь в кабинет распахнулась и чуть не слетела с петель. Она с громогласным звуком впечаталась в стенку и ручкой там застряла, а запыхавшаяся, взбаламученная и взъерошенная медсестра, заскочившая следом за дверью во внутрь кабинета, выпалила: - Фукуи Кайоши-сама там Хината-химэ у неё приступ… - дальше она договорить не успела, так как договаривать стало уже некому, кабинет мгновенно опустел, а двое мужчин неслись по коридору к палате, в которой находилась Хьюга Хината. Оба ирьёнина имели достаточную квалификацию и опыт чтобы знать, что у тела с выжженными мозгами не может быть никаких приступов. Такие тела, впав в вегетативное состояние, жили ровно столько, сколько в них поддерживали жизнь, а как только поддержка прекращалась они быстро и тихо угасали. То, что медсестра приняла за приступ могло быть только агонией, но в таких случаях её тоже обычно не бывало. Единственное что смутило обоих опытных ирьёнинов, это то, что именно эта медсестра имела достаточно квалификации чтобы не перепутать все эти события. Медсестра бросилась следом, но куда ей тягаться в скорости хотя и медиками, но всё равно шиноби, они уже оба заскочили в палату к химэ. Женщина, с некоторой гордостью и обожанием подумала, о том, что Фукуи-сану уже восьмой десяток, а бегает он очень даже шустро. От того в чём он ещё очень хорош она старалась даже не вспоминать чтобы не покраснеть. Сейчас не время и не место для этого. Заскочив в палату ирьёнины, увидели, что девочку выгнуло дугой. Все мышцы её тела напряглись, а глазные яблоки хаотично метались под закрытыми веками. Она резко с хрипом вдыхала и так же резко выдыхала воздух с трудом преодолевая сопротивление собственного тела. От чего маленькую пациентку так корёжит времени у ирьёнинов разбираться не было, сработали наработанные годами профессиональные рефлексы и оба старика сразу же метнулись к ребёнку. - Тоба держите ноги! — напряженно проговорил Фукуи Кайоши. Сам Фукуи Кайоши бросился к голове девочки и одной рукой придавив её за грудь к кровати вторую руку, вокруг которой уже образовалось зелёное свечение, положил на её голову. Заскочившей последней в палату медсестре, мельком глянув на неё, Фукуи Кайоши тут же приказал звать всех ирьёнинов, которые только были сейчас в больнице: - Миюки, мигом гони всех ирьёнинов сюда. Я приказал! Медсестра тут же выскочила из палаты и буквально через полминуты в палату забежал первый ирьёнин, а за ним с небольшими интервалами забежали ещё трое. В это время, громкий женский голос в коридоре удаляясь кричал: - Всех ирьёнинов Фукуи Кайоши-сама немедленно ждёт в палате Хьюга-химэ. - Чакру, два. — приказал Фукуи Кайоши и два ирьёнина тут же встали у него за спиной приложив обе свои руки ему на спину. - Ещё двое, лейте ей в ядро чакру — и ещё двое ирьёнинов подскочив с разных сторон к кровати, на которой лежала девочка положили руки ей на живот. Их руки так же засветились зелёным от активированной медицинской чакры. - Активней качайте! – не понятно к кому обращаясь приказал главный ирьёнин. Прибежавшую обратно медсестру Фукуи Кайоши тут же снарядил за питательным раствором и медикаментами для капельницы: - Миюки, бегом на в лабораторию. Тащи две банки питательного, состав одиннадцать и две четырнадцатого. Сразу на капельницу по одной. Женщина метнулась в дверь, а ирьёнины продолжили своё занятия в восемь рук удерживая мечущегося ребёнка на кровати. Быстро вернувшаяся медсестра споро вставила бутыли с мутноватой жидкостью в капельницу и аккуратно ввинтившись рядом с ирьёнином, руки которого лежали на животе девочки попыталась взять ребёнка за руку, но та хаотично дёргалась, и медсестра никак не могла прицелиться иглой в вену. Глянув на это Фукуи Кайоши, скомандовал: - В подключичную коли! Медсестра тут же отпустила руку ребёнка и нагнувшись над ней ловко воткнула иголку в подключичную вену. Мельком глянувший на капельницу Фукуи Кайоши резко произнёс: - Куда дур… Нет все нормально. — только тогда медсестра заметила, что она принесла концентрированный раствор питательных веществ для взрослого шиноби джонина и от её лица отхлынула кровь. Такой концентрат, содержащий питательные вещества, кроме того, содержал большую дозу регенеративных и чакровостанавливающих препаратов, рассчитанных на взрослого шиноби с развитой чакроситемой, почти смертельными ранами и сильным чакроистщением. Для обычного человека, а тем более для ребёнка содержимое бутыля являлось форменным ядом. Странное дело, но как только раствор пошёл в вену девочки, все заметили, что из её мышц начало уходить скручивавшее её напряжение. Более того, лицо малышки стало разглаживаться, а глазные яблоки перестали метаться под закрытыми веками. Диагностические техники активированные ирьёнинами однозначно указывали на то, что организм ребёнка очень активно поглощает вливаемый в него раствор. Всем Ирьёнинам хватила знаний и опыта чтобы понять, что организм девочки самостоятельно перестраивается и на это уходит их чакра и питательные вещества из капельницы, но что конкретно происходит уловить никому из них не удалось. - Что там? - Спросил один из ирьёнинов держащих руки на животе девочки. - Аномально высокая мозговая активность – сдержанно ответил Фукуи Кайоши. - По моим ощущениям, её мозг форсировано активируется. Миюки, а неси-ка ещё пару таких же бутылей на капельницу и как только эта закончится сразу ставь следующий. Следи, чтобы здесь под рукой всегда присутствовал запасной бутыль. Мозгам потребуется много, а похоже, что всё идёт именно туда. - Скажешь тоже! – «Аномально высокая!» - Пафосно передразнил друга Будзицу Тоба. Всё это время он вливал чакру в ядро ребёнка и сейчас уже выглядел немного уставшим. - Да она у неё запредельно бешеная! Ничего подобного в жизни не видел. Помоги ей ками пережить это. - А нам что делать? - спросил тот же ирьёнин, что и интересовался ранее. - В неё чакра улетает как в бездонную пропасть. Меня на долго не хватит! – тут же добавил один из двух ирьёнинов что стоял с другой стороны кровати напротив Будзицу Тобы и тоже вливал чакру в ядро ребёнка. - Она горячая как чайник с кипятком и парит почти также. – добавил ещё один из ирьёнинов. - Это она охлаждает себя, потеет так интенсивно. – догадался другой ирьёнин. Фукуи Кайоши, не отрываясь от своего занятия приказал, одной из медсестёр, которых сюда уже набежало трое: - Бегом несите лёд. Девушка выбежала из палаты и не прошло пары десятков секунд как она вернулась с тазиком наполненным колотым льдом. - Обкладывайте. – приказал старый ирьёнин. Медсёстры, споро, в шесть рук принялись обкладывать тельце девочки льдом. - Температура падает… нет, обратно поползла. - констатировал Будзитцу Тоба. - Мозговая активность ещё выросла. - Ощущение что её температура на самом пределе, который может пережить организм. – пометил один из ирьёнинов. - Несите ещё лёд. – приказал старик. Продолжая попытки понизить температуру ребёнка своей медицинской чакрой Будзитцу Тоба, напряжённо заметил: - Такими темпами она скоро сгорит. От напряжения его лицо покраснело, а на лбу выступили крупные капли пота. В палате становилось жарко, тело девочки работало не хуже калорифера. - Ага, как наш котёл в подвале, только она ещё жаром пышет и воду кипятит. – подметил один из ирьёнинов. - Миюки-тян, пока раствор в капельнице есть иди на пост и попроси, чтобы дежурная отправляла курьера и поднимала всех ирьёнинов, кого смогут застать дома, а кого не застанет пусть оставляет записки и все они срочно бегут сюда. Давай деточка, бегом, бегом. - сказал Фукуи Кайоши, и медсестра действительно бегом убежала в глубь коридора. Ирьёнины по очереди менялись ещё двое суток продолжая вливать чакру в девочку, которая, не возвращаясь в сознание, на взгляд работавших с ней ирьёнинов, уже совершенно нагло, блаженно улыбалась, но тем не менее как черная дыра продолжала поглощать медицинскую чакру и питательный раствор из капельницы, подключённой к ней. Все двое суток Фукуи Кайоши не отходил от ребёнка, его кожа приобрела сероватый оттенок, а морщины резче прорезались на лице старика. Из лаборатории приходил толстый лаборант в замызганном халате, он не поверил, что в почти четырёхлетнего ребёнка можно залить одиннадцать бутылей питательного концентрата, так как в сумме это получалось больше веса самого ребёнка и поэтому пришёл проверить лично что его не обманывают ушлые коллеги. Для взрослого шиноби, максимум который случался за всю историю госпиталя это шесть бутылей. Больше требовалось в исключительных случаях и то не более двух дополнительных. Девочка поглощала питательные вещества грелась и сильно потела, охлаждая себя и выводя лишнюю воду, да так что постель под ней промокла и под кроватью образовалась лужа, накапавшая с её мокрого насквозь матраца. Хьюга Хиаши с самого разговора с главным ирьёнином госпиталя не находил себе места думая о том, что пауза, взятая на неделю, вот-вот закончится. Он не ожидал хороших новостей, скорее наоборот и посыльный из прибежавший из госпиталя застал Хьюга Хиаши поздно ночью уже в постели, но как только мужчина узнал, что его старшая дочь проявила активность и начала выходить из комы, он тут же, даже не одевшись нормально помчался к ней в госпиталь. В начале третьих суток Фукуи Кайоши отпустил всех ирьёнинов, сам убрал руки от головы ребёнка повернулся к Хьюга Хиаши, который тут же в палате просидел все эти двое суток и усталым голосом сообщил: - Поздравляю тебя, Хьюга-доно, я не знаю какое чудо здесь случилось и какому демону ты продал свою душу, но у девочки, мозговая активность почти как у обычного человека. Сейчас у неё уже не кома, а самый обычный нормальный сон, как у всех детей её возраста. Что поразительно ей снится хороший сон. Пока мы больше сделать ничего не сможем, теперь будем ждать её пробуждения. Лёгкой улыбкой улыбающиеся, умиротворённое лицо спокойно спящей девочки подтверждало слова утомлённого обессилевшего старика. Хьюга Хиаши встал со стула, на котором всё это время просидел в углу палаты чтобы не мешать персоналу госпиталя лечить его дочь, низко поклонился ирьёнину и проговорил: - Фукуи Кайоши-сан мы всегда рады Вам в нашем клане. Клан Хьюга обязан вам. - Благодарю Хьюга Хиаши-доно. Старик вежливо поклонился в ответ, привычно соблюдая формальности, но хотелось ему только одного – пойти поспать пару суток, так чтобы никто не дёргал его, только он хорошо понимал, что это несбыточная для него мечта. Шинигами испытывал совершенно необычное для него чувство, название которого он не знал, но люди переживая подобное, считали, что они крайне раздражены, это значило, что бог смерти тоже оказался исключительно раздражён. Чувство что он испытывал очень походившее на раздражение, если его эмоции перевести на понятные человеку, а так, тот набор флуктуаций тонких энергий, опознать как раздражение мог только другой бог, когда-либо испытавший аналогичное чувство, ну или другое существо, знающее как выглядит раздражение нематериальных энергетических сущностей. То, что вывело бога из себя началось как в плохом повествовании. Изъясняясь штампами: - Ничего не предвещало беды. Шинигами, как и многие тысячелетия до этого, занимался своими обычными, можно даже сказать повседневными делами и тут какой-то наглый кукис попытался из его живота спереть душу. По ритуалу выходило что во временное пользование, но при этом неизвестный наглец, не предложив ничего, то есть совсем ничего взамен. Пока Шинигами отвлёкся, на столь хамский выпад в свою сторону, всего-то на секундочку, так как этот ушлый подонок не безуспешно скрывался от самого главного местного бога смерти. В это же самое время, в месте, которое смертные его мира называли Конохагакуре, некий шиноби, по имени Шинобигашира Кумогакуре умер почти на целую секунду позже предначертанному ему срока. Да и как говорится: «пусть земля ему будет пухом», но он успел убить ту, кому в этой судьбе мира было предначертано умереть значительно позже и совсем при других обстоятельствах. Вот как раз это оказалось уже совсем плохо. Даже больше – оно стало значительной проблемой. Это маленькое недоразумение, с точки зрения самого Шинигами, совершенно не существенное, у него бывало людишки и сотнями тысяч за раз дохли, ломало судьбу мира так, что через пару мгновений, по меркам самого бога смерти, его планета, его пастбище душ опустеет и он лишённый подпитки, вскорости, обессилит и сам сгинет в вечности в след за своим миром. Чистая душа ребёнка, умершего лютой смертью, не обременённая темной тяжёлой кармой, минуя утробу Шинигами сразу отправилась в высшие слои астрала включившись в круг перерождений и именно это уже стало настоящей проблемой. Будь эта душа, отягощённая злом, с хвостом грехов и темной, тяжёлой кармой, она не смогла бы так легко и главное быстро подняться в верхние планы и в конечном итоге обязательно бы попала в брюхо Шинигами, а он её оттуда спокойно достал, восстановил сосуд души и вернул всё в предопределённое русло судьбы своего мира. Пусть на это ему бы пришлось потратить огромное количество энергии, что отбросило его в силе существенно назад, но судьба мира, в конечном итоге, осталась бы неизменной и очевидной. Всё это он мог проделать за мгновение, и смертные даже ничегошеньки не заметили, но души нет, судьба мира скрылась в тумане неопределённости и повинному в этом подонку кукису тоже удалось скрыться не получившим причитающиеся ему наказание. Вставить какую-либо другую душу из своего живота в опустевший сосуд Шинигами тоже не мог, это так же разрушало судьбу мира, потому что у всех душ этого мира имелось своё предопределённое судьбой предназначение. Шинигами уже просмотрел все доступные ему вероятности будущего. Результаты его не порадовали. Единственный приемлемый вариант что он смог обнаружить, это, если тело сосуда души будет живо в оборот планеты вокруг звезды, хоть и опустевшее, покинутое душой, тогда он тоже будет существовать, как минимум это же время. Шинигами немного подправил вероятности и усилил необходимую ему. Он сделал её основной и стал ждать, продолжая выполнять свои обязанности по глубоко укоренившейся в нем привычке, так как решение этой проблемы бог смерти не видел, но всё-таки, как это не парадоксально, надежда свойственна даже таким как он. И вот совершенно неожиданно, яркий и мощный энергетический посыл, то, что смертные называли молитвой, из госпиталя Конохагакуре, от человека по имени Хьюга Хиаши - его время ещё не пришло - по привычке отметил Шинигами, достиг самого Шинигами, но тут бог смерти ничем помочь не мог. Не было у него души для просьбы смертного, иначе он бы и сам рад был бы всё поправить, даже без сторонних просьб, только в этот раз это оказалось не в его силах. Посыл, обращённый не только богу смерти, но и всем другим богам и потому он упёрся в границу обитаемого слоя. Шинигами мгновенно сообразил, что это его последний шанс, именно тот которого он ждал сам не понимая того и если нужной души нет здесь, то тогда можно попытаться найти её там в ничто в безвременьи. Немножко подкорректировав и дополнительно усилив посыл, чтобы он наверняка куда-нибудь дошёл, Шинигами, наблюдал как заострённый им конус молитвы пробил границу обитаемого слоя, и вся она ушла в бесконечность междумирья оставив за собой прокол. Шинигами не боялся демонов, которые могут пройти через эту мелкую дыру. Разрыв ткани обитаемого слоя оставался совсем ничтожным. Шинигами, в тайне, даже надеялся, что возможно какой-нибудь шальной приблудный демон сунется через это отверстие сюда и его можно будет сцапать и не спеша, смакуя съесть, растянув это редкое удовольствие на пару тройку веков. - Не о том думаю — отвлёк себя Шинигами от своих гастрономических измышлений и переместился ближе к проколу. Оказавшись там, он тут же заметил энергетическую структуру зонд, которая прошла в прокол и подключилась к ноосфере его мира. Быстренько собрав нужные ей данные, структура пыталась протиснуться обратно, но перегруженная полученной информацией застряла. Шинигами внимательно обследовал структуру и в этот момент понял, что означает восторг смертного от, как он считает, случайного выигрыша. Структура собрала информацию по миру по вложенному в неё шаблону и направлялась обратно к источнику, отправившему её. Из информационного шаблона искомой информации, вложенного в структуру, выходило, что пославшему её необходим мир с человеками, с чакрой и свободным сосудом души. Целью поиска является некое вещество, которое может существовать в этом обитаемом слое и которое необходимо источнику структуры в совершенно мизерном количестве, ну что-то около тонны. При обнаружении вещества источник, за счёт своей энергии транспортирует вещество через междумирье. Душа оператор, присланная источником, сама обеспечивала процесс перемещения вещества и будет находится в мире либо до полного прекращения своего функционирования, то есть, по-простому – смерти сосуда души, либо пока не обнаружит необходимое вещество и не отправит запрос на транспортировку, или же если не обнаружит, то может быть отозвана обратно после накопления собственной энергии для пересылки. Шинигами дополнил структуру своим запросом и добавил ей энергии, чтобы та, опять же, наверняка добралась до адресата отправителя и выпихнул её за пределы своего обитаемого слоя. Посыл «до смерти» его более чем устраивал, ведь он сам мог определить, когда это самое «до смерти» случится, а то, что он точно знал, что такого вещества в его обитаемом слое нет и быть не может, не такая тут физика мира, так он об этом никому не скажет. Тем более говорить то не кому, да его об этом никто не спрашивал. За этими измышлениями Шинигами скоротал то мгновение, через которое в ответ на его запрос начал вливаться огромный информационный массив, в заголовке которого присутствовало согласие с условиями приписанными и отправленными Шинигами. Бог смерти, аккуратно перенаправил массив в свободный сосуд души. Наблюдая как сосуд наполняется, он почувствовал себя на удивление… жизнеутверждающе. Мало того, что всё получилось, так у него в запасе оставалось второе мгновение, а уж куда его приспособить он найдёт. Ему нравилось так делать дела, без длительного у трясения и попыток обмануть, как это любят пакостные смертные и мелкие демоны. То, что он заключил контракт со странной, на его взгляд, не живой сущностью, его совершенно не волновало. Он не был расистом, как некоторые другие боги. Шинигами обнаружил что ему даже интересно, он обратил внимание, что душа в массиве как бы растянута на два мира и после смерти сосуда здешняя часть обязательно вернётся туда откуда её прислали и присвоить её не получится никоим образом как не старайся. Это вызвало у бога смерти исключительно профессиональный интерес, ведь нарушать условия договорённостей и присваивать душу он изначально не собирался. Внимательно рассмотрев эту странную конструкцию, он сделал для себя несколько выводов, что немножко продвинуло его в развитии. Всё остальное его не волновало, и он спокойно продолжил заниматься своими повседневными делами. Его мир, его пастбище душ, будет существовать, и, хотя судьба мира изменилась, туман неопределённости уже не скрывал варианты реальностей, а искажения от присутствия чужеродного вкрапления в обитаемый слой уже начали расходится по судьбе мира как волны на глади озера от брошенного в него камня. Само присутствие этой души уже само по себе меняло мир. Шинигами с новым чувством… удовлетворения понял, что эта судьба мира нравилась ему гораздо больше, чем прежняя, ведь душ в его мире станет значительно больше и до уровня высшего бога он дорастёт гораздо раньше, чем рассчитывал до этого сам. Шинигами посетили совершенно необычные для него мысли, о том, что он был готов стать значительно слабее, а теперь станет значительно сильнее. Бог задумался об этом, но к новым для себя выводам так и не пришёл, поэтому решил не думать о странном, а всё-таки вернуться к привычной работе. Он решил обязательно разыскать того наглого кукиса, который устроил ему такую опасную подставу и с которого всё это началось. С того здорово причиталось. Глупую веру смертных в случайности Шинигами не разделял с самого своего появления из небытия. Ему нужно обязательно узнать кто стоит за всем произошедшим, а заодно пресечь потенциально опасный источник информации. Ведь если смог один значит может найтись и другой, и следующий, кто опять попытается провернуть такой же фокус. К тому же смертные очень болтливы и, если что-то узнал один то, в скорости это будут знать все остальные. Шинигами уже обжёгся на этом, позволив одному из смертных получить истинные знания, которые они сами называли, техникой «Эдо тенсей».