Протокол

      После стольких лет службы на Кингдом, Бримстоун уяснил одну важную вещь: чем больше у тебя денег, тем дальше ты готов убежать от реального мира. Добраться до Токио, до главного штаба корпорации, было половиной беды, а вот дотерпеть в лифте пару десятков этажей наверх — вот это катастрофа. Никто не просил Алефа залезать так далеко, и все же он это сделал.       Главный штаб располагался прямо рядом с новомодной железнодорожной станцией: в городе построить огромную высотку просто не получилось. Зато Кингдом обеспечивал всех вокруг большим количеством рабочих мест. Но не все согласны с этим утверждением: город оброс кафе, магазинами техники, бизнес-центрами, однако места для жизни становилось все меньше. К тому же перестройка одной из главных улиц, ведущих к вокзалу, была еще не завершена: везде строительные леса и пыль. Японцам это не нравилось, особенно тем, кто привержен традициям и сохранению своей культуры — а таких много.       Бримстоун наблюдал за людьми внизу, пока поднимался на лифте. Все они выглядели как муравьи, шныряющие по делам туда-сюда. По огромным рекламным щиткам то и дело крутили новости про Венецию и трагедию, случившуюся там, а лица Феникса и Джетт, заснятые случайным образом на камеры, установленные в современном мире почти везде, красовались с подписью «неопознанные радианты».       Бримстоун вышел из лифта и в сопровождении личного секретаря главы Кингдома подошел к двери в его кабинет, постучал. — Войдите, — послышалось из-за двери. Военный в берете толкнул дверь, нажав на ручку, и его тут же обдало запахом бергамота и корицы: все эти ароматические масла и палочки были мужчине не понятны. Секретарь остался за дверью. — Добрый день, — сказал Бримстоун, вставая напротив стола Алефа. Он соединил пальцы замком, прежде сняв берет, и стал ждать развития. Алеф сидел на громадном кожаном кресле на колесиках, повернутый спиной к двери в кабинет. Директор был слишком занят видом на облака и городскую перспективу. — Ты быстро долетел, — спустя какое-то время послышались его слова. — Но зачем? — Вы ведь слышали, что случилось в Венеции? — Естественно. — Собственно… — Твоя команда облажалась, — перебил его Алеф, поворачиваясь лицом к Бримстоуну, — почему твой радиант не прикончил девчонку? — Потому что думал, что она своя. — Что значит «думал»? Он в Протоколе не для того, чтобы думать, — всплеснул руками Алеф, откидываясь на спинку кресла, — он здесь, чтобы делать то, что от него требуют. — При всем уважении, со своей задачей он справился: доставил некую Таяни Альвес. Она хотела украсть радианит. — Да плевать, — бросил директор, — бомба все равно сдетонировала. А воздушная девчонка тому виной. Это ведь один из твоих радиантов, так? Как можно… как можно нанимать таких… — раздраженно ворчал Алеф, грубо открыв полку в столе. Он засунул туда руки чуть ли не по локоть и начал что-то бешено искать. — Нашу девчонку кто-то похитил, а та — из зеркальной вселенной, — Бримстоун сделал шаг вперед. — Есть кое-что, о чем я должен рассказать. Кингдом пока не понимает, насколько все выходит из-под контроля. Мы не единственные, кому так нужен этот гребаный элемент. — Да-да-да, — не слушал его Алеф, а потом достал из полки две толстые бумажные папки, бросил их на стол, указав на них рукой, чтобы Бримстоун подошел и убедился во всем сам, — Кингдом знает. Кингдом видит. Кингдом действует.       Военный, недоумевая, взглянул на Пэддингтона, а потом медленно опустил глаза на папки. Он не решался сделать шаг, но ему все же пришлось. Открыв одну папку, мужчина заметил на первой странице досье на Вайпер: докторская степень, работа на Кингдом, заслуги, открытия, профессиональные качества, навыки и правонарушения. Он и так все это знал. Перевернув страницу, в глаза тут же ударил подробные отчет об исследовании места первого разлома, где Сабина подробно рассказывала все свои наблюдения. Там также были расшифровки ее аудиозаписей, сделанных на рекордер. Потом биохимический анализ, анализ образцов, радиационные всплески.       После этого следовал отчет о Сове и том, как он попал в зеркальную вселенную, все его физические данные до происшествия и после, описание операции на глазу и вербовка в «Валорант». Дальше шел Омен, его настоящее имя было несколько раз перечеркнуто, видимо, секретарем или самим Алефом. Все слова, сказанные Оменом насчет другой вселенной, были здесь вместе с диаграммами, научными объяснениями, вычислениями и примерами. — Что Вы хотите этим сказать? — покрутил головой Бримстоун. — Эверетт-Линд занимается поиском способа связи с зеркальным миром. Но прежде, опираясь на опыт, который получили некоторые твои агенты, на исследовательской базе моего сына проводят эксперименты. Пока над растениями, но, может, мы поймем как можно переместиться туда… — Это нереально, — Бримстоун положил папку и взял в руки следующую, — Омен попал в разлом и его расщепило. Мы еле собрали его воедино. — Но с этим… русским такого не случилось, — чуть тише произнес Алеф. Бримстоун поднял на него глаза, но быстро вернулся к документам. На этот раз его встретили отчет от капитана Элорди из Великобритании, и пара фотографий, которые он сделал в комнате с обугленными трупами. — А это? — хотел спросить Бримстоун, указывая на фотографии, и Алеф с радостью ему ответил: — Твой человек-факел встретил двойника. Мои люди считают, что он прибыл на нашу Землю ради радианита. Он пытался украсть его у вандалов на развалинах, но вы его спугнули. Открылся другой портал, и он решил поискать радианит в колледже. — Мы так не считаем, — Бримстоун опустил папку на стол, — возможно, нападающих было двое. Иногда мне кажется, что они играют с нами. — А мне кажется, что раз они могут открывать порталы где им захочется, то и мы можем, — Алеф встал с кресла, и теперь его фигура заслоняла собой тусклый солнечный свет, еле пробивающийся через плотные облака, — у тебя есть целых два агента, которые были в зеркальной вселенной, а если ты прав и девчонка была похищена, тогда достаньте ее оттуда и узнайте абсолютно все, что она видела. — Ее могло расщепить так же, как Омена. Он не помнит ничего дельного так же, как и Сова. — Они не могут не помнить, — Алеф оперся на стол о кулаки и буквально навис над Бримстоуном. — Сова всего лишь защитил меня с Вайпер, — военный не собирался сдаваться, — и чуть не погиб, ему напрочь отшибло память, и он боролся с жестким облучением. — Они. Не. Могут. Не. Помнить. — Зато я помню все, что с ними произошло, — Бримстоун нахмурился. Эти воспоминания никогда его не радовали, он пытался забыть, но, видя Сову каждый день, глядя на то, с каким увечьем ему приходится жить, мужчина просто не мог простить себя за то, что был так невнимателен. ***       Десять лет назад       Самолет без отличительных знаков приземлился на заброшенную русскую военную базу. Везде лежал снег, шины на колесах плохо сцеплялись с обледенелым покрытием взлетно-посадочной полосы, но иного места для посадки не было.       Сабина сидела напротив Бримстоуна, и он мог поклясться, что во время снижения она молилась Богу, хоть никогда и не была сильно верующей. K-SEC отправил их сюда: Бримстоуна как генерал-майора, дослужившего до этого звания достаточно быстро и проявляющего сноровку и желание служить интересам зарождающегося Кингдома, а Сабину как ученого, единственного на то время защитившего докторскую на тему работы с радиоактивными материалами не планетарного происхождения.       Около семи лет назад или чуть меньше над Филиппинами была зарегистрирована самая мощная молния за всю историю XXI-го века, и K-SEC почему-то очень этим интересовался. А сейчас далеко в заснеженных горах около местного города Североморска был замечен разлом. Тогда таких вещей было очень мало, они были не исследованы и поэтому считались опасными.       Некоторые думали, что это Бог гневается, другие — что пришельцы наконец решили нас захватить, кто-то подумал, что сулит апокалипсис или что планета решила сама себя разрушить. Просвещенные люди не поддерживали ни одну из этих теорий.       Лиам Бирн и Сабина Каллас спустились с самолета по трапу: у нее был небольшой чемоданчик, у него — автомат и запасные патроны. Договориться с Россией и получить у нее разрешение на операцию было непростой задачей, K-SEC так и не поведал финальное решение, но раз их отправили сюда, значит, все было на мази. Путь был не из легких: пройти в горы, добраться до разлома, получить образцы и, желательно, не покалечиться.       K-SEC знал о том, что у российской стороны есть свои люди, желающие подобраться к разлому первыми, но ни одна разведывательная группа не докладывала о посторонних.       Когда самолет проехал на стоянку, такую же обледенелую и занесенную не одним слоем снега, Лиам и Сабина уже двигались в здание аэропорта. Если окинуть взглядом окрестности, то создается впечатление, будто все люди вымерли.       Расположившись в зале ожидания, — самой теплой части аэропорта — Сабина открыла свой чемоданчик. Внутри оказался встроенный в каркас кейса компьютер, а в отдельных формах лежали научные приборы с кучей кнопок. Бримстоун настроил радио и поставил его на один из стульев. Через окно можно было видеть, как двигатели самолета постепенно замедляются, но даже после их полной остановки пилоты не спешили покидать транспорт. Им вообще было нельзя выходить. — Ты хотя бы расскажешь, с чем мы имеем дело? — Бримстоун присел на стул и расстегнул пояс с карманами для патронов: он был чертовски тяжелым. — Это все «Первый свет», «Первая вспышка»… ученые пока не определились, — Сабина пожала плечами, печатая что-то на клавиатуре. Она сидела рядом с мужчиной в очень теплой куртке белого цвета, на голове была вязаная шапка — такая же белая. — Эта та хрень, что упала на нас? — Ничего на нас не падало, — раздраженно сказала та, — хотя ученые и нашли новый элемент на земной поверхности, я бы не сказала, что на нас упал метеорит. Иначе он был бы один в определенном месте. А эти… дыры — в начале одна, огромная, над горами на Филиппинах. Потом их стало появляться все больше. — Как же фигово быть ученым, — Бримстоун тяжело выдохнул, а потом заметил на себе недоумевающий взгляд Сабины. — Ты спросил, я отвечаю, — выпалила она, вновь возвращаясь к монитору, — Космические силы США пытаются добиться от ученых объяснений, и всех устраивает версия с метеоритом, а если учесть, сколько космического мусора на нашей орбите… В общем, для прессы метеорит — официальная версия. — Почему не отправить целую группу ученых? Что ты одна собираешься искать? — Если ты забыл, — Сабина вновь взглянула на Бримстоуна, — на дворе 2039 год и мы с тобой называемся Протокол «Валорант». «Озоновая дыра» над Филиппинами, как ее любят называть в СМИ, уже исчезла, и единственное похожее, что мы нашли, было засечено USSF где-то в горах России. Ты же понимаешь, что это все похлеще ядерного оружия? — Слушай, мое дело простое, — Бримстоун пожал плечами, — сделать так, чтобы ты не поскользнулась. — Нам повезет, если мы вообще выживем, — прошептала Сабина, опустив взгляд.       Странно предчувствие не отпускало Сабину ни на секунду. Разобравшись с данными, которые им прислали с базы Космической обороны США, военный и ученая немедленно отправились к цели. Вся операция должна была занять не более двух суток, чтобы никто из местных правительственных верхушек не поднял шумиху. Борьба шла за знания — в современном мире это самое важное.       Когда Сабина и Бримстоун подъехали к подножью горы, используя новомодный снегоход, который им удалось привезти с собой, как на зло начал падать снег. Его хлопья были до жути огромными, и они не спешили таять. Дороги впереди не было, а с каждой секундой видимость сокращалась неумолимо. — Дальше придется пешком, — подытожил Бримстоун, выключая мотор. Сабина лишь сдержано кивнула, но взгляд ее не выражал особого энтузиазма. Военный вышел первым: он тут же почувствовал нетеплый ветерок. Указав Сабине рукой на бардачок, та без лишних слов достала оттуда две пары лыжных очков. Ученая вышла из машины и нацепила на глаза одну пару, другую отдала своему попутчику. — Там где-то должна быть небольшая хижина, — ученая крепко держала чемоданчик в одной руке, а в другой — телефон, где и пыталась понять маршрут до домика. — Какой лесничий здесь в здравом уме будет жить? — Бримстоун огляделся, но это ему мало чем помогало. — Смотри, — Сабина подошла ближе, демонстрируя карту, — он на том холме, — потом она убрала телефон и вдвоем они уже могли различить ничем не примечательную крышу маленькой хижины на самом краю горы.       Больше времени на сожаления не было, они отправились навстречу стихии. Чем выше они поднимались, тем понятнее становилось, что вся миссия — сплошное недоразумение. С каждым шагом ветер становился все сильнее, а метель проворнее: снежинки уже не сбивались в хлопья, они полностью застилали пространство вокруг. Как в таком месте можно было вообще жить?       Сабина шла прямо за Бримстоуном, его широкие плечи хоть как-то закрывали собой ветер, в противном случае ученая просто не смогла бы держаться на ногах. После часа пути Сабина поняла, что больше не в силах хоть куда-то двигаться. — Далеко еще? — крикнула она сквозь ветер. — Пара метров, — Бримстоун остановился, чтобы оглядеться, им еще повезло, что была пешая дорога, — при всем желании, я тебя туда не донесу.       Сказать Сабине было нечего. Она молча смирилась со своей участью и зашагала дальше. Казалось, вся куртка уже полностью промокла от того количества снега, что скопилось в каждой складке и каждом шве. Капюшон и шапка не спасали, пальцы давно «прикорели» к ручке на кейсе — прямо через перчатки.       Брюнетка не помнила ничего вплоть до того момента, когда Бримстоун открыл дверь в хижину. После воя ветра домик казался самым тихим местом на всей Земле. В нос тут же ударил запах корицы и кофе: это место явно не заброшено. Бримстоун закрыл за Сабиной дверь, пока та медленно волокла ноги к дивану напротив потухшего камина. — Здесь явно кто-то живет, — сказал Бримстоун насторожено. Он расстегнул куртку и принялся расхаживать по домику туда-сюда: из комнат здесь выделялся только туалет в самом углу, и то до сюда явно не доходит водопровод. Справа было некое подобие кухни со старой электрической плитой и невысоким холодильником пожелтевшего от старости белого цвета с элегантной надписью «Москва». — Может, затопишь? — Сабина все еще неподвижно сидела на диване и не спешила раздеваться, еще немного и она либо провалится в сон, либо навсегда превратится в ледышку.       Бримстоун продолжал изучать: из чайника, стоящего на конфорке, все еще шел еле заметный дым, в раковине стояла кружка из-под кофе, на диване, где сидела ученая, лежала на вид теплая белая вязаная кофта, рядом — стопочкой сложенный серый плед, а на самом камине располагалась выпитая наполовину бутылка водки, устойчиво стоявшая на большой коробочке со спичками. Бримстоун сделал шаг в другую сторону: кровать заправлена, на столике рядом с ее изголовьем была толстая книга, название которой уже стерто временем, да и военный не умел читать по-русски, на стене над кроватью висела медвежья шкура, явно настоящая. — Боже, — закатила глаза Сабина и поднялась с дивана. Она схватила бутылку водки и спички, быстро организовывая огонь в камине. Чтобы согреться, ученая сделала хороший глоток алкоголя и вновь вернулась на диван.       Бримстоун чуть отодвинул короткую занавеску и попытался оглядеть периметр: что-то подсказывало ему, будто за домом наблюдали на расстоянии. — Зря ты затопила, — подытожил военный, убирая руку от занавески. — Никто в здравом уме сюда не придет в такую погоду, — Сабина продолжала смотреть на огонь, не отрываясь.       Бримстоун шумно выдохнул, а в ответ на это вьюга за окном ответила ему своим воем. С одной стороны, это успокаивало, с другой — если слишком расслабиться, то можно и уснуть. Военный предпочел держаться подальше от камина, чтобы не становилось слишком тепло. Он присел на кровать, продолжая наблюдать за природой за окном через занавески.       Сабина вновь открыла кейс, монитор встроенного компьютера сразу же загорелся. Она принялась писать то ли отчет, то ли просматривать имеющиеся документы: Бримстоун не мог разглядеть картинку полностью из-за плеча ученой. — Еще не поздно вернуться, — усмехнулся он. — С пустыми руками я не вернусь, — покрутила головой брюнетка, — Россия не должна получить данные раньше нас. — Вдруг они уже получили? — У каждой стороны достаточно своих шпионов. Наши говорят, что у России пока ничего нет. — А если этот разлом исчезнет до того, как мы до него доберемся? Вдруг эта буря — его закрытие? — Я сейчас смотрю на данные со спутника, — Сабина чуть повернула монитор, чтобы Бримстоун смог увидеть, — разлом все еще там. Я доберусь до него. — И что дальше? Мне непонятно, что вообще с ним можно сделать. — Сделаем пару фото, возьмем образцы снега вокруг, попробуем провести маячок во внутрь… пока так. — А если это черная дыра? — военный всерьез задумался о своем предположении, на что ученая лишь посмеялась. Она не стала объяснять почему его теория невозможна, но она была забавной: Сабина вообще редко смеялась. Больше им говорить было пока что не о чем.       Вьюга за окном продолжала говорить с ними на своем незамысловатом языке, а в домике постепенно становилось все теплее и Сабину начало клонить в сон. Она много прошла сегодня, еще и этот перелет: девушка была вымотана, но даже не осознавала насколько. И хоть ее мозг и говорил, что спать нельзя, тело не могло противиться. Все равно делать в домике было нечего: ни радио, ни электричества, на гитаре были порваны почти все струны.       Как только сумерки начали постепенно пробираться к хижине сквозь снежную пелену, ученая уже спала, медленно сползая в положение лежа прямо на диване. Когда Бримстоун заметил, что за окном уже ничего не различить, он повернулся к камину: новых дров внутри не было, а мужчина понимал, что всю ночь без тепла они не продержатся.       Встав с кровати, военный застегнул куртку и застыл у двери: ему хотелось взять оружие, чутье подсказывало, что оставлять его здесь было бы плохой идеей, но там, в этой вьюге, лишние вещи могут сильно помешать. — Черт с тобой, — прошептал Бримстоун и вышел на улицу, безоружный. Когда дверь за его спиной закрылась мужчина осознал, насколько же тепло было внутри: даже куртка не особо спасала его от перепада температур. Слава Богу, что когда-то он был пожарным, так что здравый смысл и отвага теперь стали его неотъемлемой частью.       Мужчина постоял на веранде рядом с дверью около минуты, а потом, не заметив ничего необычного, направился в сторону в поисках дров. Что-то подсказывало ему, что они должны храниться где-то с боковой части дома, под навесом или крышей, чтобы оставаться сухими. И он оказался прав: домик был маленький, военный быстро обогнул его и нашел небольшой склад дров. Он снял перчатки и принялся искать самые сухие: кожа лучше воспринимала текстуру.       За его спиной что-то хрустнуло: Бримстоун тут же обернулся, крепло сжимая одно полено в широкой ладонью. По сути, это могло быть все, что угодно, ведь с таким ветром из гор могло принести и мусор, и животных, и куски деревьев. Военный подошел ближе к ограждению веранды: ему показалось, что он видел человеческий след на снегу, но вьюга уже успела его засыпать. Потом затрещала крыша: это уже было точно от ветра, но разбушевавшееся воображение военного стало рисовать ему сюжет из фантастических фильмов о пришельцах, прибывших через порталы, чтобы захватить Землю.       Чертыхнувшись в голове, Бримстоун повернулся, чтобы набрать еще дров, но не успел он протянуть руку, как кто-то огрел его бревном по голове. Бримстоун тут же потерял сознание и выронил дрова из рук, распластавшись по веранде с грохотом.       Сабина слышала звук, но была на тонкой грани между сном и реальностью, чтобы серьезно воспринимать происходящее. За спиной кто-то открыл дверь, вошел в дом, снял куртку и вытер ноги о ковер. Все это не заставило девушку насторожиться: она подумала, что Бримстоун ходил на разведку.       Потом мужские шаги медленно обогнули диван, останавливаясь около столешницы. Незнакомец тихо достал из полки веревку и двинулся ближе к дивану. Его рука резко закрыла рот Сабины, заставляя ученую мгновенно проснуться, и притянула затылком к своей груди.       Сабина была ниже ростом, слабее, она еще немного не понимала, что происходит. Незнакомец, чьего лица она не видела и никак не могла бы увидеть, грубо стянул ее с дивана, продолжая волочь дальше от камина. Ей пришлось помогать себе ногами, иначе она бы просто повисла и свернула бы себе шею.       Девушка громко мычала, пыталась брыкаться, но до нее быстро дошло: если Бримстоун не приходит, значит с ним уже разобрались. Она пыталась схватиться хоть за что-нибудь: ногой девушка задела кейс, и он громко шлепнулся на бок, потом одна ее рука держалась за предплечье нападавшего, чтобы хоть как-то оставаться на весу не только при помощи шеи. Вторая рука резко потянулась к столешнице: на той было много интересных предметов, способных помочь. Однако нападавший с силой дернул Сабину, потому что видел, что она хотела сделать.       Ученая, собрав остатки сил в воображаемый кулак, дернулась к столешнице и схватила одну из пустых пыльных бутылок. Не успев придумать ничего лучше, девушка просто замахнулась наверх и услышала, как бутылка обо что-то разбилась.       Нападавший тут же отпустил Сабину, отшатываясь назад. Девушка упала на спину на пол, крепко держа в правой руке стеклянную розочку. Она смогла повернуться и наконец увидеть нападавшего: молодой парень, схватившись за глубокую ссадину на лбу, из которой сочилась кровь, был в метре от девушки. Где Бримстоун? Она — не борец. — Эй, слушай, — попыталась Сабина, — я не военная, я просто ученый.       Встав на трясущиеся от переполняющего адреналина ноги, Сабина тряхнула головой: шея начала так не вовремя ныть. Но нападавший уже тоже оклемался. Он приложил длинные пальцы к ране, потом взглянул на них, и поднял на Сабину серьезные карие глаза. Пара блондинистых прядей, свисавших со лба, были тоже запачканы кровью. Парень, казалось, потерял дар речи на пару секунд, но глаза его продолжали с невообразимым интересом прожигать Сабину. — Положи это, — сказал он спокойно, кивая в сторону розочки от бутылки, — себе же хуже сделаешь. — Прости, но я не понимаю, — покрутила головой ученая, ведь парень говорил исключительно по-русски. Но как только он сделал шаг вперед, Сабина резко выставила вперед остаток бутылки и приняла грозный вид. Ее обучали самообороне, но еще никогда не приходилось применять знания на практике. — Ну я-то тебя прекрасно понимаю, — усмехнулся русский, испачканными в крови пальцами поправляя выбившиеся пряди. Он четко понимал, что она его боится, но еще он знал наверняка, что девушка перед ним владеет хотя бы минимальной физической подготовкой настоящего агента. Места для драки было мало, да и не очень хотелось портить хорошую хижину, но парень сделал шаг первым.       Сабина не поверила в реальность происходящего: она помедлила, на что блондин усмехнулся и тут же напал. Ему нужно было просто вырубить ее, как и того военного на улице, но он правда не хотел навредить девушке. Этот порыв был ему непонятен, однако ни одно, даже самое простое оружие просто не ложилось в руку.       Схватив Сабину за оба запястья, русский прижал ее к деревянной стене. Девушка, недолго думая, тут же пнула парня коленом между ног, а когда он чуть скривился, вдарила лбом ему по носу: это было единственным, что она могла вспомнить. Сабина почему-то ожидала большего, будто блондин специально поддавался.       Пока тот стоял на коленях, желая унять боль сразу в двух местах, Сабина обошла его и резко схватила за майку, виднеющуюся из-под теплой одежды. Она перекрутила горлышко так, что оно начинало сдавливать шею блондина, и потянула на себя, с другой стороны прикладывая розочку бутылки. — Я задушу тебя, если будешь сопротивляться, — прошипела она ему на ухо, на что русский почему-то засмеялся, но руки поднял, как бы сдаваясь. Скривившись в непонимании и раздражении от подвешенного состояния, Сабина резко отпустила майку русского и в ту же секунду ударила его по затылку: парень свалился на пол без сознания.       Наконец выдохнув весь страх, ушедший куда-то на второй план, Сабина обронила горлышко бутылки и стала нервно оглядывать комнату: казалось, будто ее сердце сейчас выпрыгнет из груди, оно билось слишком быстро. Ученая заприметила стул около старой гитары, а там рядом валялась и веревка, которую достал с полки незнакомец.       В следующую секунду Сабина уже заталкивала блондина на стул, после принимаясь связывать его руки и ноги за спиной одним крепкий узлом. Пока тот был в отключке, девушка вспомнила и о своем напарнике: застегнувшись и завязав шарф потуже, Сабина выскочила на веранду. Солнце давно село, огонь в камине понемногу затухал, от чего видимость снижалась неумолимо. Однако ученая быстро заприметила сбоку подошву чьих-то ботинок и ей стало ясно, что Бримстоун все это время лежит без сознания на обледенелой от вьюги веранде.       Прибежав к военному, ученая опустилась на колени рядом с ним: снег каким-то образом попадал ей прямо за пазуху, словно он специально искал лазейки между курткой и шарфом. — Лиам, давай, вставай, — подбадривала саму себя девушка, по привычке прикладывая два пальца к артерии на шее, наличие пульса ее успокоило. Схватив горстку снега, Сабина принялась яростно втирать его Бримстоуну в щеки, но это не возымело успеха. Тогда Сабина схватилась холодными пальцами за мочки уха военного и принялась их ожесточенно крутить во все стороны с такой силой, с которой ей хотелось.       Бримстоун быстро распахнул глаза и непонимающе, даже с ноткой разбушевавшегося от боли в ушах гнева, глянул на Сабину. Правда потом его взгляд смягчился. — Ты в порядке? — первое, что спросил он. — Пойдет, да, — закивала девушка, — а ты? Встать можешь? — она тут же начала помогать Бримстоуну подняться на ноги. — Нормально, — небрежно бросил военный, тряхнув головой, — ты видела… кто это был? — Я его вырубила и связала. — Ты что? — Что слышал! — Сабина поволокла Бримстоуна в хижину. По дороге военный подхватил пару дров, ведь именно за этим он и шел.       Вернувшись в дом, военный был приятно удивлен увиденным: связанный молодой парень действительно сидел на стуле посреди комнаты. Что ж, им предстояла длинная ночь. — Выдвигаемся утром, — сказал военный, положив дрова в камин. Огонь понемногу возвращался и становилось еще теплее. — Поспи тогда, я покараулю, — Сабина вновь присела на диван, снимая куртку. Она стянула ботинки и устроилась поудобнее. — Я могу не спать около трех суток, — кивнул военный, — а тебе нужна чистая голова. Я до сих пор вижу в твоих глазах страх и усталость. — Ну а ты пролежал около получаса на вьюге. — Все нормально, Сабина, — Бримстоун устроился на кровати, просто сел там и уперся спиной о стену, — я и не такую жесть повидал. — Я вряд ли смогу уснуть, — ученая потянулась к кейсу, — может, узнаем, кто это? — Как? — Запрошу пробить его личность по базе данных, — пожала плечами Сабина, набирая какой-то текст на клавиатуре в кейсе. Момент спустя, девушка сфотографировала блондина и приложила фотографию к документу. — Подождем… — протянула брюнетка, — зачем оставлять такого молодого парня у черта на куличках? Зачем нападать? — Он тебе что-то говорил? — Я не очень знаю русский, но что-то сказал. Он стащил меня буквально за волосы, но я разбила бутылку ему об голову. Мы тогда разлетелись в разные стороны и увидели друг друга. После этого он долго смотрел и… я бы сказала, что после он стал будто поддаваться. — Откуда он мог тебя знать? — Ниоткуда, — сразу ответила ученая, — я первый раз в России. — Я думаю, он агент, — заявил Бримстоун, — всем важным шишкам известно про радианит, у них просто обязаны быть такие же как мы люди.       Его размышления прервал характерный звук с компьютера: пришло ответное письмо. Сабина щелкнула по ярлыку и стала быстро читать написанное там. — В базе данных российских спецслужб такого парня нет, — девушка пожала плечами, быстро взглянув на Бримстоуна. — Россия поделилась списками? — Ну да, я смотрю на них. — Что за хрень… — протянул военный, вставая с кровати, и подошел к стулу, на котором в бессознательном состоянии сидел блондин. — Что ты делаешь? — Сабина насторожилась, закрыла кейс и вернула его на пол. — Свою работу, — Бримстоун приблизился к парню и шлепнул его по щеке, — просыпайся!       Сабина тут же подорвалась с дивана и встала за спину Бримстоуна, наблюдая за происходящим. Она еще пока не знала, почему ей не нравилась эта идея. Ей было блондина даже жаль.       Русский лениво открыл глаза, но быстро пришел в себя. Он подергал руками и ногами, и понял, что связан, тогда парень бросил любые попытки освободиться, глядя лишь своим противникам в глаза. — Как тебя зовут? — начал Бримстоун, но русский молчал. — Я знаю, что ты понимаешь английский. Как тебя зовут? — Он не скажет, — Сабина вздохнула, но будто с облегчением, выходя из-за спины военного. Когда блондин увидел ее лицо, его карие глаза перестали замечать Бримстоуна. — Почему ты смотришь на нее? — военный не понимал. — Она тебе не поможет. Смотри на меня.       Но русский все равно не сводил глаз с Сабины. Она не хотела говорить с человеком, который напал на нее, но и его резкую перемену настроения прямо во время боя объяснить не могла. Чтобы прервать зрительный контакт, Сабина вновь зашла за спину военного, а для пущего эффекта — отвернулась. — У нас вся ночь впереди, — военный скрестил руки на груди, глядя на лицо русского, половина которого была испачкана уже почти засохшей кровью, — твое имя? Ты ведь работаешь на российское правительство?       Сабина понимала, что парень и правда не скажет ни слова, но и Бримстоун не станет его пытать: максимум они заберут блондина на базу K-SEC. Вздохнув, девушка вернулась на диван, отчетливо ощущая карие глаза на своей спине. Ученая взяла пахнущие старостью подушки и положила их под голову, закрывая глаза. — Ты ее знаешь? — Бримстоун кивнул в сторону Сабины, русский мгновенное перевел взгляд на военного, после опуская голову. — Не знаешь… ладно, — военный вернулся на кровать. Он опять сел спиной к стене, рядом с окном, и приготовился к долгой борьбе со сном.       Бримстоун разбудил Сабину утром. Та нехотя открыла глаза, а взгляд ее будто не верил, что данная экспедиция происходит наяву. Приложив большие усилия, девушка смогла подняться и даже расправить плечи, от чего те хрустнули. Вчерашнее падение с дивана вспоминалось с болью в шее, которая не особо крутилась в стороны.       Военный то и дело шумел посудой, пытаясь приготовить хоть какой-то кофе, и самое большой проблемой для него была плита: он не мог понять, в какую сторону повернуть ручку, чтобы конфорка начала нагреваться, но естественно Бримстоун не собирался просить помощи.       Сабина обернулась в сторону русского: он все еще сидел на стуле, повесив голову, слипшиеся от крови пряди свисали вниз. Ученая встала, наблюдая за реакцией блондина, и не прогадала, ведь он тут же поднял голову, следя за каждым движением брюнетки. — Надо обработать ему рану, — тихо произнесла та, подходя к Бримстоуну очень близко. — Он напал на тебя, — военный наконец повернул ручку до упора и вроде почувствовал тепло от конфорки. — И что? — Помогать противнику — не лучшая затея. — Он мог убить меня, — Сабина вдруг обернулась к русскому, будто бы боялась, что ее слова сбудутся, — но он поддался, причем так по-детски. — А может, его задание — это твой кейс, — военный, гордый собой, повернулся к разогревающейся конфорке спиной и глянул на коллегу, — и он прикинулся добрым-малым, чтобы выяснить, как работает твой кейс и что конкретно мы ищем. Он не пальцем деланный, это может быть просто игра. Он ведь понимает, что со мной это не сработает, поэтому переключился на тебя. — А со мной что, сработает? — недовольно фыркнула Сабина, но все еще пыталась говорить тихо. — Если он истечет кровью, то мало чем нам пригодится. — Это просто царапина от стекла, — Бримстоун покрутил головой, — выключи сострадание, Сабина. — Сабина… — шепотом протянул русский, будто услышал какое-то запретное заклинание. Американцы резко повернули головы к блондину, ведь это было чуть ли не единственное, что он сказал за последние сутки. — Теперь ты хочешь поговорить? — Бримстоун вновь подошел к блондину. — Мои вопросы не изменились. — Сабина… — повторил тот еще раз, опуская голову. — Ладно! — не выдержала девушка, она схватила еще один стул и, отпихнув военного от русского, села напротив противника. — Хорошо, давай! Что? Что ты от меня хочешь? Откуда ты меня знаешь? — Не знаю, — блондин не поднимал головы, но по его интонации было отчетливо слышно, что парень улыбается. Английский он и правда знал, с сильным русским акцентом. Бримстоун недовольно скривился, но решил вернуться к кофе. — Почему тогда ты меня не прикончил? — ученая решила, что прямолинейность сейчас — лучшее из вариантов. — Не смог. — Я меньше тебя в два раза, кому ты врешь? — Силы не равны, поэтому и не смог. — Так ты у нас типа правильный такой? — Сабина усмехнулась, вздернув подбородок. — На кого ты работаешь? — На российскую контрразведку. — Врешь, — отрезала Сабина, — в списках тебя нет. — Конечно, меня там не будет, ведь раз вы их просите, значит, я попался.       Сабина медленно перевела взгляд на Бримстоуна, который уже заливал кипятком растворимый кофе в двух кружках. Военный взглянул на свою коллегу и коротко ей кивнул, ведь в словах блондина был смысл. — То есть, они бросили тебя? — рассмеялась ученая. — Не знаю, — пожал плечами русский, продолжая улыбаться краешками губ. — И чтобы вернуть былое доверие, тебе надо прикончить нас двоих и доставить им кейс, так? — Наверное. — И когда ты собираешься напасть? — Сабина смотрела на русского, изучая даже малейший намек на скрытые эмоции, но тот был прозрачен, как стеклышко. Он поднял на девушку глаза и тряхнул головой, чтобы убрать с лица слипшиеся пряди, а потом многозначительно пожал плечами. — Ты не собираешься… но это глупо. Как и то, что ты поддался мне. Почему ты говоришь только со мной? — На тебя приятнее смотреть, — спокойно ответил блондин.       Сабина прищурилась, пытаясь разгадать смысл меж строк, но не могла. Тогда она просто поднялась со стула и подошла к столешнице, хватая свою кружку с кофе. Ничего не сказав, ученая потеплее укуталась и вышла на веранду.       На улице стало удивительно хорошо: свежесть, белоснежный нетронутый снег и горы, а где-то впереди даже росли ели и сосны, образуя собой густую опушку. Нужно было почистить мысли от всего, что произошло накануне, иначе никакая работа не продвинется. Глубоко вдохнув горный разряженный воздух, Сабина спустилась с веранды и ступила на снег, который весело захрустел под ее ногами. Нападало, конечно, много, и теперь голень брюнетки прямиком до колена был в снегу, но почему-то вместо недовольства это вызвало детский восторг. Вот бы сейчас упасть на эту белую пелену и наделать снежных ангелов!       Подняв голову, брюнетка чуть не выронила кружку из рук: впереди, на соседнем пике, был разлом. Тот самый, настоящий разлом, который выглядел, как уменьшенная в объемах черная дыра, сокрушающаяся в пространстве из-за своей нестабильности. Нельзя терять ни минуты, иначе вдруг он исчезнет? — Бросай все! Я видела разлом! — воскликнула девушка, когда ворвалась обратно в хижину. Она поставила кружку с нетронутым кофе на столешницу и схватила кейс. — Видела? Где? — Бримстоун как раз уже допивал эту жижу в стакане. — На соседней горе, здесь идти минут тридцать. Я боюсь, что разлом исчезнет. Выглядит нестабильно. — Не идите туда, — подал голос русский, — вы понятия не имеете, какая эта штука сильная. — Ты был рядом с ней? — ученая смотрела на блондина, но тот явно не хотел говорить больше. — Не смей молчать! Ты был рядом? Что ты знаешь?! — Вчерашняя буря… это из-за этой хрени, — русский даже отвернулся, когда говорил, так ему было сложно. — Значит это то, что нам нужно, — Сабина улыбнулась той самой улыбкой, которую часто можно увидеть на лицах безумных ученых, близких к своим новым открытиям. Бримстоун не стал сопротивляться, он схватил пояс с патронами, пристегивая его обратно на талию, взял пушку, проверив магазин, и уже был готов к походу. Оглядевшись, Сабина вышла первая, мгновенно забывая и про русского, и про то, что ей пришлось пережить: сейчас в голове была лишь эта аномалия. Эта эксклюзивщина, к которой прикоснуться может она, она первая. — Нет, вернитесь! — крикнул блондин, когда услышал, что дверь закрылась. — Черт возьми, — занервничал он, начиная дергать руками и ногами, но это лишь затягивало веревки сильнее, — сука! Ты отбитая сука! — продолжал кричать по-русски блондин, явно подразумевая поступок Сабины. Резко успокоившись, парень вздохнул, выпуская весь воздух из легких. Потом он быстро набрал воздуха вновь и резко подпрыгнул на стуле, становясь на ноги. Стул все еще был накрепко привязан к его телу, поэтому русский стоял скрючившись, но он уже понял, как избавиться от препятствий.       Навязчивая мысль, которая оказалась единственным вариантом, неприятно кольнула в засохшую царапину на лбу. Русский чуть пошатнулся, тряхнув головой, но приказал мозгу игнорировать боль. Чуть поколебавшись, двухметровый парень подпрыгнул и с силой завалился на спину, ломая стул в щепки под своим весом. От этого мгновенно начал ныть позвоночник, но времени на жалость к себе не было.       Отряхнувшись от остатков стула, русский перевернулся на бок: его руки и ноги все равно были перевязаны короткой веревкой, так что нормально передвигаться с ней — не вариант. Лежа на полу, блондин заприметил ту самую розочку от бутылки в соседнем углу и незамедлительно пополз к ней.       Американцы добрались до разлома быстрее, чем предполагалось. Мало того, что воздух был слишком разряженным, так еще и эта неизвестная черная дыра, которая на самом деле была голубовато-синего оттенка, творила вокруг себя черти что: снег, пыль и ветер то поднимались, то опускались, будто вторя пульсации разлома.       Бримстоун был против того, чтобы подходить близко, но ученые такие — их не остановить. Бросив кейс в паре-тройке метров от разлома, который парил недалеко от пика горы, Сабина принялась доставать всякие приборы и колбы. Со стороны могло показаться, что она ловит невидимых бабочек, но брюнетка всерьез собирала снег, который поднимался из-за разлома, как и пыль с кусочками еловых иголок. — Сабина… — послышалось откуда-то сбоку, и ученая тут же повернулась к Бримстоуну. — Ты что-то сказал? — окликнула она его, но военный покрутил головой, продолжая высматривать возможную подозрительную активность среди деревьев. Тогда ученая повернулась лицом к разлому, она не заметила как была уже у самого края горы. Разлом был перед ней, такой огромный и такой неизведанный. На секунду брюнетке показалось, что на нее кто-то смотрит с другой стороны разлома. Будто это и правда портал.       Бросившись к кейсу, ученая начала доставать оттуда маячки: она просто обязана была бросить один из них в портал и получить хоть какую-то картинку. Поэтому, схватив небольшую камеру со встроенным передатчиком и мониторчик, Сабина подошла к краю горы. Включив маячок, брюнетка прикинула, под каким углом будет бросать его, чтобы попасть: всего таких штук у нее было две.       Первый маячок долетел. Разлом съел его, словно был здесь специально для этого, а на экранчике появилась картинка. — Брим! Иди сюда! — воодушевленно воскликнула Сабина, на такой зов военный не мог не прийти. Он тоже взглянул на экран, но мало что понимал: камера упала вниз, демонстрируя какие-то пересохшие горы без малейшего намека на растительность. — Это Сахара? Или… это где такое? — спросил Бримстоун. — Я не думаю, что это наша планета, — Сабина улыбалась так, как наверняка улыбался Леонардо, наконец закончивший Мона Лизу. Однако камера пролетела недолго и, столкнувшись с твердой поверхность, чья-то широкая ступня раздавила ее. Сабина дернулась, бросая испуганный взгляд на разлом перед ней. — Боже… ты видел это? — почти неслышно спросила ученая. — Да… — протянул Бримстоун, все еще вглядываясь в давно потухший экран. Сабина опустила руки, пытаясь высмотреть что-то по ту сторону неизвестности, но в ответ на нее будто глядело ее собственное отражение, однако оно жило своей жизнью.       Вскрикнув от испуга, Сабина повалилась на снег — Бримстоун не успел ее поймать — но «отражения» больше видно не было. — Я видела ее! Я видела ее! Боже, там была она! — словно сумасшедшая повторяла ученая, тыкая пальцем в огромный разлом. — Что? О чем ты? Успокойся! — Бримстоун пытался поднять девушку, но та будто забыла, что такое стоять. — Отойдите от него! — раздался голос русского. Он был весь в снегу, верхнюю одежду парень, видимо, оставил дома. Загадкой было то, как он вообще смог добежать до сюда и не замерзнуть, но он же был русским… — Прочь от портала! — кричал блондин, все еще мчась ближе к американцам. — Черт бы тебя побрал, парень, — Бримстоун бросил Сабину отходить от шока на снегу, ведь ее все равно было невозможно поднять, а сам, взяв автомат наизготовку, медленно двинулся навстречу русскому. — Парень, остановись! Я буду стрелять, не испытывай меня. — Отойдите от портала! Там опасно! — блондин не сбавлял темпа, будто для него эти сугробы были выстланной асфальтированной дорожкой. — Я буду стрелять! — еще громче сокрушился военный, твердо зафиксировав ноги в снегу. Но русский бежал. — Вернись к ней! — крикнул он. — Оттащи ее! Вернись! — блондин уже был совсем близко. Бримстоун ничего не понимал: он боялся, что, обернувшись на Сабину, пропустит удар от русского, он просто не знал, чего ожидать. — Дерьмо… черт-черт-черт, — прошипел Бримстоун и обернулся к Сабине только тогда, когда русский уже был чуть ближе чем в метре от военного. Да, он не будет стрелять, просто потому, что этот блондин был совершенно безоружным.       Русский промчался мимо Бримстоуна к Сабине. Та все еще сидела на краю горы, испуганно глядя на разлом и что-то повторяя себе под нос. Все, что было в следующую секунду, военный никогда не забудет: из портала тянутся чьи-то руки, русский хватает Сабину за предплечье и, закрыв своим телом ее, бросает ученую подальше от портала, на снег, а сам попадает в чьи-то руки из разлома, исчезая в нем навсегда.       Бримстоун бросился к коллеге, схватил ее лицо и посмотрел в глаза: ее душа сейчас явно металась из стороны в сторону в непонимании и страхе, но с ней все будет в порядке, чего не скажешь о русском. Военный бросил взгляд на разлом, тот выглядел уже не таким нестабильным как раньше, будто он успокоился. — Где он? — послышалось от Сабины. — Кто? — Парень… — с паузой произнесла она. — Как он смог туда пройти? Почему он не возвращается? — Он назвал этот разлома порталом. Но порталом куда? Кого ты там увидела? — Себя… — брюнетка продолжала держаться за руку Бримстоуна, будто если она ее отпустит, то ее непременно затянет в разлом, как и все вокруг. — Это невозможно. Это портал в будущее? — Я не знаю, — постепенно дыхание Сабины начинало набирать обороты и вскоре ее грудь начала работать как мотор гоночной машины. — Нам нужно достать его! — девушка начала вырываться из рук военного, но тот держал ее. Не хватало ему еще одного героя, павшего в бою. — Успокойся! — Он не возвращается! — Успокойся я говорю! — крикнул ей прямо на ухо Бримстоун, ему не очень хотелось окунать Сабину лицом в снег, но это было следующим шагом.       Разлом вновь начинал злиться, это заставил Сабину немного затихнуть. Американцы смотрели на неизвестную силу молча, ожидая того, чего представить было невозможно. Портал будто собирал энергию и наконец выплюнул обратно молодого русского парня: он упал на снег лицом вниз, и тот быстро перекрасился в алый. Разлом за его спиной мгновенно исчез, будто поглотил сам себя. Засветило солнце.       Сабина, оттолкнув расслабленную руку Бримстоуна, бросилась к русскому, начиная его переворачивать: конечно, ей было сложно, но с криком она смогла это сделать. — О Господи! — воскликнула она, одергивая руки, однако потом ее испуг сменился чувством долга. — Эвакуацию, запроси эвакуацию! — Да… да, сейчас, — Бримстоун сам был немного в шоке, но его рука машинально потянулась к рации.       Под звуки переговоров, Сабина нависла над русским: обломанное древко стрелы торчало прямо из глазницы блондина. Она вошла неглубоко, иначе парень бы просто умер, но Сабина нащупала пульс у него на шее. Боже, она так корила себя за то, что разбила ему бутылку об голову, а потом и сломала нос. Его лицо сейчас было сплошным кровавым месивом. — Они скоро будут, — Бримстоун подошел ближе к Сабине, и пусть он не показывал эмоций, увиденное и его заставило сжалиться над блондином. — Я должна что-то сделать, — говорила ученая, — но я не могу просто достать стрелу, он истечет кровью, — девушка загребла большое количество чистого снега и аккуратно присыпала им рану в глазнице. — Все будет нормально, — машинально сказал Бримстоун, — но кто пользуется стрелами? — Я… — тихо протянул русский, — стрелял… — Сам в себя? — военный мгновенно упал на колени, чтобы расслышать ответ, но его уже не последовало. — Нет! Не отключайся! Слышал меня? — Сабина пыталась докричаться до его сознания. — Ты мне еще ответишь за нападение! — Ага… — последнее, что протянул русский, а его окровавленные пальцы обессилено прошлись по щеке Сабины прежде, чем упасть обратно в снег. ***       Алеф громко стукнул закрывающимся ящиком, от чего Бримстоун пару раз моргнул. — Слишком важные вещи на кону. Мы почти достигли мирового господства, — сказал директор Кингдома, на мгновение подобрев, — Вы узнали что-то про ту воровку? — Таяни? — Бримстоун уже не особо хотел продолжать разговор. — Она нам все рассказала, и Сейдж предложила стереть ей память обо всем, что она знает. Но та сказала, что у нее есть информация о танкере у берегов Бразилии, и ее «дилер» сольет это в сеть, если с ней что-то случится. — Около Бразилии уже этого танкера нет, — Алеф махнул рукой, — так что делайте то, что нужно. — С ней? — Да. — Это может в некоторой степени повредить ее мозг. — И что? Главное, чтобы о наших планах никто не знал. — Сэр, я видел ее изобретения, пусть и краем глаза, — Бримстоун прижал берет к груди, — она могла бы пригодиться Кингдому.       Вдруг кто-то постучал в дверь: Бримстоун, не ожидавший, что его будут так нагло подгонять обстоятельства, оглянулся, однако загадочный посетитель не спешил входить. — В Кингдоме пока хватает своих изобретателей, — директор сказал тихо. — Войдите! — громче продолжил он. — А так как в Бразилии больше не на что глядеть, спасибо мистеру Вулфу, «Меридиан» все-таки будет служить своей первоначальной цели.       Бримстоун хотел было возразить, но дверь за его спиной со скрипом открылась. Сомкнув губы в узкую полоску, военный повернул голову и через плечо взглянул на вошедшего. То был молодой человек, одетый в дорогой костюм, с гладко уложенными волосами, до этого идеально подстриженными. На его лице красовались золотые вставки, уходящие далеко на затылок, на переносице располагались очки, а на жилетке вместо пуговиц были искусно преобразованные под аксессуар старые гильзы. — Bonjour messieurs, — произнес он достаточно холодно, коротко кивая, — признаюсь честно, я ожидал поговорить в более приватной обстановке. — Да, мы уже закончили, — Алеф махнул на Бримстоуна рукой, — ну, тебе же два раза повторять не надо, так? — Но что насчет танкера? И насчет Венеции? — военный проанализировал информацию и осознал, что четких указаний так и не получил. — За столько лет службы ты уже должен был уяснить, что меня и Кингдом не интересует ничего, кроме радианита и всего того, на что способен этот материал. Мы строим будущее, в котором твоя задача — держать свой отряд готовым к отражению атак нашего общего врага. Делай свою работу и не лезь туда, куда не просят. Свободен.       Бримстоун огорченно кивнул, но возражать не стал: он развернулся и направился к двери, минуя загадочного французского гостя. Он даже толком не разглядел его лицо, но это надменное, однако в то же время заинтересованное выражение молодого человека отпечаталось в памяти военного надолго.       То, на что был способен Кингдом, Бримстоуна не радовало. На пути домой в его голове уже бушевали размышления о том, как удержать аппетит корпорации, ведь он явно выходил из-под контроля. Отряду точно не понравится работать на Кингдом после всего, что Алеф наговорил. Кажется, пришло время для чего-то нового. ***       Исследовательская база Эверетт-Линд быстро оправилась после страшного инцидента: все благодаря мудрому покровительству Экхардта Пэддингтона — мужчину еще с малых лет тянуло в науку, а когда отец основал компанию, занимающую ¾ от всей добычи радианита, Экхардт понял, что это и есть его счастливый шанс.       Он был не из тех, кто любит стоять в стороне от проблем и давать «нужным» людям разбираться со всей грязной работой, но и пачкать руки он не хотел, ведь это подпортило бы репутацию Кингдома и его отца. Но куда хуже? После Венецианского инцидента вера общественности в правое дело корпорации пошатнулась и это надо было исправлять.       Поэтому Экхардт уверенно шагал по четкой границе между «щедрым господином» и «строгим начальником». Конечно, из-за сложного детства в качестве единственного наследника, на его плечи свалилось многое, в том числе и недовольство отца из-за его же завышенных ожиданий. Поэтому Экхардт вырос пассивно-агрессивным невротиком с манией величия, обреченным вечно разбиваться в лепешку перед своим отцом.       Его лучшим другом был некий Винсент Фаброн, который являлся главным в Кингдоме по разработке оружия на основе радианита. Этот стильный француз был воплощением тех качеств, к которым Экхардт стремился: педантичность, утонченность, чувство собственного достоинства. К тому же Винсент мог свободно передвигаться по миру, изучать вещи и места, к которым младший Пэддингтон никогда бы не смог прикоснуться, ведь — репутация. — Это единственный вариант, — говорил Экхардт, сидя за своим длинным деревянным столом, истошно пытаясь во всем быть похожим на отца. — Bien sûr que, — кивнул Винсент, сидя ровно напротив на мягком кресле с высокими подлокотниками. Его длинные пальцы были переплетены друг с другом, упираясь двумя указательными в верхнюю губу. Не сказать, что француз был сильно занят размышлениями, но он же был «хорошим» другом. — Ненавижу, когда ты говоришь по-французски, — бросил Пэддингтон-младший, вызывая у Фаброна легкую улыбку на лице, — отец четко сказал: «разобраться с зеркальной вселенной». — Тогда в чем problème? — Винсент потянулся к столику с графином виски. — Он говорил и о коллайдере. — В коллайдере и проблема, — Экхардт нахмурился и морщинки на его переносице выросли до размеров Гималайских гор, — многие здесь даже понятия не имеют, что мы действительно собираемся построить коллайдер. Мало того, у нас недостаточно времени, чтобы как следует поработать над возможными проблемами. Мы должны строить его и точка. — Значит, построим, — Винсент сделал глоток алкоголя, поудобнее устраиваясь в кресле, — я понимаю, ты боишься масштабов, боишься последствий, боишься сделать что-то не так, боишься случайных жертв, но c'est la vie. Ты ведь не хочешь снова разочаровать отца? — Малейшая оплошность и может пострадать вся база. Думаю, ты помнишь тот случай в лаборатории: а ведь это были лишь растения. — Я знаю, что le destin aide les personnes courageuses. — Что бы это ни значило… — Возможно, Эверетт-Линдт — единственное место, способное положить конец раздвоению.       Экхардт задумался, глядя прямо на Винсента. Тот в свою очередь очень манерно перевел взгляд в окно, изучая километры зелени и леса, виднеющиеся далеко за пределами территории исследовательской базы.       Пэддингтон-младший на самом деле любил, когда его друг говорил на французском — этот язык такой чувственный и воздушный, что бы там кто ни говорил. Нечто внутри Экхардта не давало ему покоя, когда он оставался с Фаброном наедине: но такую мысль он бы никогда не смел озвучить отцу. Он только знал, что Винсент был необычайно красив и пользовался большим успехом у девушек, что донельзя бесило Пэддингтона-младшего.       Вдруг Винсент вновь взглянул на Экхардта, их взгляды пересеклись, но ни один не смел как-то нарушать эту своеобразную связь. Правда, в глазах Фаброна было видно спокойствие и серьезность, без намека на что-либо еще. Как это бесит. — Возьми Пола Делмонна, — прервал тишину француз, — он работал на Icebox, хороший ученый. Рубен Понтес — один из лучших в ядерной физике. Томас Поуэр и его команда инженеров тоже хороши. Не обязательно трепать всем правду. Comprendre? — Они все равно растреплют… — Допустим, — кивнул Винсент, — тогда не говори никому, зачем этот коллайдер вообще нужен. Ни слова про уничтожение зеркальной вселенной: все в научных целях. ***       Все начиналось так хорошо, будто проблемы в одночасье перестали существовать. Джетт закончила школу и знала, что не будет жалеть о своем желании быть шеф-поваром. Ей нравилось готовить, а особенно экспериментировать с уже приевшимися блюдами. В ресторане ее любили, пусть и считали, что она хочет слишком много. Все это списывали на юношеский максимализм, но этот ураган… она хотела держаться подальше от «супергероев», от «корпораций», от «политики», но однажды так разозлилась на своего начальника, что больше не смогла сдерживать томившуюся внутри нее сущность. Тогда ее обычная жизнь и закончилась.       Было очень приятно находиться в воспоминаниях о том времени, когда все было таким ярким, добрым и безопасным. Когда Джетт открыла глаза, ее на секунду ослепила вспышка от неизвестного, но без сомнения огромного объекта. Проморгавшись, кореянка смогла оглядеться: она была накрепко привязана к железному стулу и сидела напротив пятиметрового треугольного сооружения. Девушка сказала бы, что оно было абсолютно пустое, если бы не странное голубоватое свечение изнутри, напоминающее чистую энергию. Такой «начинки» Джетт еще никогда не видела.       Покрутив головой, насколько это позволяет текущее положение тела, кореянка поняла, что связали ее очень хорошо — даже слишком, при этом отобрали мешочек с клинками, так что воспользоваться силами не выйдет. — О, ты очнулась, — раздался знакомый голос Сейдж, но он был слишком холодным, даже для нее. — Что происходит? — спросила Джетт, следя глазами за фигурой коллеги, вставшей перед ней. Надо признаться, что взгляд у этой Сейдж был слишком изучающим, слишком пронзительным. После китаянка развязала Джетт, продолжая молча на нее смотреть.       Сону не стала испытывать терпение и быстро встала с места. Теперь она могла нормально оглядеться: таких «треугольников» в пять метров было два, на обоих сверху были таблички с надписями «arrivals» и «departures», оба устройства работали. Потом девушка обернулась и поняла, что все это помещение напоминает ей какую-то пародию на зал ожидания в аэропорте. — Где это я? — почти неслышно спросила кореянка, все еще вертя головой. Потом она взглянула наверх на полностью стеклянный потолок: снаружи дул ветерок, весело раскидывая коричневый безжизненный песок по крыше туда-сюда. — Исследовательская база Эверетт-Линд, — от этого голоса Джетт передернуло: это была Сабина, черт ее дери. Быстро обернувшись, кореянка тут же узнала Феникса, Сайфера и Омена. Они все встали вокруг Джетт, словно отговаривая ее от необдуманных поступков. — Я так понимаю, я… не на своей Земле, — Джетт уже не пугала данная мысль. — Омега-Земля, как вы ее называете, — Сабина скрестила руки на груди, — мы думали, ты будешь настроена менее лояльно. — Сначала мы думали, что наша Джетт тебя слишком сильно стукнула, — Феникс рассмеялся, обходя Сону покругу. — Ничего, Сейдж бы воскресила ее: столько заложников в лаборатории… — Сайфер любезно кивнул своей коллеге из Китая. — Заложники? — Джетт не понимала. — Откуда еще мне брать энергию для воскрешения душ? У других, — Сейдж произнесла это так холодно, будто перед ней стояла толстокожая гангстерша, готовая пойти по головам. Кореянка не переставала удивляться: так ли все дома? Неужели Инь Вэй действительно отбирает жизни у других? — Что за треп? — Джетт взглянула на Сабину. — Зачем я здесь? И вообще, каким образом я тут очутилась? — Через портал, — Вайпер указала рукой на огромные треугольные сооружения за спиной Джетт, — на Альфа-Земле до таких еще далеко. — Далеко? То есть мы создадим нечто похожее? — Нет, мы вам помешаем. — Ну, тебя украсть уже получилось, так что твоя команда разваливается, — голос Феникса заставил Джетт поежиться. — Прогуляемся? — спросила Сабина и, не дожидаясь ответа, направилась к выходу из зала ожидания. Джетт ничего не оставалось, как проследовать: остальные агенты остались стоять на месте.       Когда дверь перед ними открылась, кореянку тут же обволок сухой и жаркий ветер вместе с песком. Девушка никогда не видела этой исследовательской базы на своей Земле, так что и сравнивать было не с чем. Сабина тем временем свернула направо и повела Джетт на выход из тесного коридора. То ли это был цвет стен, то ли цвет солнечных обжигающих лучей, или просто отражение от песка, который был везде, но у кореянки было ощущение, что она в пустыне.       Выйдя на более открытую площадь, Джетт на секунду остановилась: база была на последнем издыхании, об этом свидетельствовали страшные звуки работающего в нескольких метрах блока по обработке радианита. Он упирался вверх словно сталагмит. Интересно, как он терпел такое палящее солнце?       Сабина тактично остановилась, давая Джетт возможность рассмотреть все. Кореянка заметила на блоке надпись «09/А» — что бы это ни значило, а еще она заметила везде логотипы Кингдома, правда они были немного другими. — Неужели «Kingdom Corporation» есть даже у вас? — Джетт усмехнулась от плачевности ситуации. — Corporation? Нет, это «Kingdom Industries». Изначально у них не было желания изучать, главная задача — создавать, — объяснила Сабина. В этой вселенной характер главной гадюки Кингдома Джетт даже нравился. Брюнетка немного постояла на месте, а потом направилась к небольшому строительному грузовому подъемнику. Джетт увязалась следом. Она видела, сколько радианитовых блоков было вокруг, но все они были почему-то не зелеными, коего цвета она привыкла видеть их дома, а оранжевыми. — Почему блоки оранжевые? — спросила Джетт, пока они с Сабиной поднимались на соседний тоннель, крыша которого давно обвалилась и была занесена песком. — Они пустые?       Вайпер не ответила, но коротко кивнула — это Джетт тоже устроило. Потом брюнетка повела кореянку дальше, и чем дольше они шли, тем сильнее песок засыпался в кроссовки. Кореянка подняла голову и увидела перед собой невероятных размеров тарелку радиотелескопа, бесхозно валяющуюся на горе оранжевых песчинок.       Пройдя через незакрывающиеся и давно заржавевшие ворота, Сабина вывела Джетт к небольшому забору. Перед кореянкой наконец открылся новый мир: он был таким же пустынным, безжизненным и оранжевым, как и все до него. Но что-то не укладывалось в голове ведь деревья, растущие в одиночестве на склонах каньона, были неживыми, засохшими. — Что это за место? — спросила кореянка, продолжая рассматривать пейзаж. — Место без радианита, — Сабина тоже подошла к забору, — скоро сюда прибудут ученые Кингдома, и мы все восстановим. — Восстановим? Как это выглядело раньше? — Зеленее, живее, красивее. — И что случилось? — кореянка посмотрела на Сабину, однако та продолжала вспоминать прошлое этой пустыни, глядя далеко вперед. — Вы. — Мы? — Вы начали сопротивляться. — Вы начали красть радианит! — Джетт понимала, куда идет этого разговор. — Посмотри! — крикнула Сабина, оборачиваясь к кореянке, а рука ее отчетливо указывала на пустыню. — Он нам нужнее! — Но если мы зеркальны, то почему у вас его нет? — Он был, — Сабина пыталась сдерживать свой гневный порыв, и, на удивление, у нее, в отличие от ее полной копии на Альфа-Земле, получалось, — и закончился. — Значит, надо было думать прежде, чем тратить все ресурсы! Почему теперь вы втягиваете нас в ваши проблемы? — Потому что вы медленные, вы «ученые», — слышать от Сабины такое было в новинку, — а мы «изобретатели». Наш коллайдер, — она развернулась и указала на огромное пустое пространство под базой, отсюда отчетливо было видно шапку коллайдера, — перестал работать из-за того, что радианита все меньше и меньше. Мы будем красть столько, сколько нужно, а потом придем на Альфа-Землю и заберем все до последней капли. — Это жестоко даже для той Сабины, которую я знаю. — Поэтому мы и отличаемся. Я расскажу тебе о том, что ваша Сабина уже успела натворить. — Ну да, вы — плохие, мы — хорошие, — это заставило Джетт улыбнуться. Почему-то вся ситуация была донельзя смешной. — Ты же не знаешь про Венецию, так? — Сабина тоже улыбнулась, подходя ближе. — Точно, ты не знаешь, что ты и Феникс теперь персоны нон-грата и что Протоколу пришел конец. Как неудобно вышло. — Ты блефуешь, это очевидно. — Могу показать тебе фотографии, — брюнетка пожала плечами, — ты ведь даже не представляешь, что если вернешься, тебя тут же расстреляют. — Я скажу, что это была не я. — Ну да, — рассмеялась Сабина, хватая Джетт под руку, — они тебе поверят, — добавила она и повела кореянку ко второму корпусу базы. ***       Джетт пропала слишком не вовремя: агентам Протокола были выданы срочные задания, пришло время разъезжаться по разным уголкам Земли и собирать информацию. Как жаль, что спустя столько времени люди до сих пор не научились ставить себя на место других, принимать их взгляды, слышать их истории, принимать их мысли и способ существования.       Извечная проблема — это не наплевательское отношение, а, скорее, предвзятость и холодность, недоверие и романтизация секретности.       Сабина все чаще задумывалась о своем поступке. Она знала, что девочка бы и так умерла совсем скоро, но ощущать свою причастность к смерти чужого человека все равно было паршиво. Казалось, она наконец пришла к выводу, что то самое убийство просто манило ее, чтобы только почувствовать каково это. Главное, чтобы Рейна не узнала ни о чем: вот бы этот храм на юге Китая, или где он там был, просто сгинул, провалился под землю.       С этими мыслями Вайпер застыла посреди своей лаборатории, долго и упорно глядя в стену. Ей очень не хотелось, чтобы Сова улетал на Север, потому что интуиция ощущала нечто нехорошее, но, увы, — работа есть работа. — Предлагаю начать что-либо делать, — шипение Омена выдернуло Сабину из мыслей и все ее тело дернулось. Увидев в углу помещения коллегу, некогда имевшего более привычный вид, женщина молча подошла к столу и открыла на компьютере все файлы каким-либо образом связанные с разломами и радиантами.       В лаборатории вскоре стало совсем людно: поднялся Феникс, за ним Сейдж и Рейна. В любой другой день Вайпер была бы не рада тусовке, но сегодня можно было сделать исключение. Она продолжала изучать и сравнивать диаграммы, полученные в ходе обследования Феникса, различные данные, которые ей удалось собрать в самый первый раз в Североморске, а потом она дошла и до сведений из Венеции. Остальные понимающе сидели и ждали, лишь иногда Сейдж могла предлагать идеи и они с Вайпер их обсуждали. Все, что говорила китаянка было сродни использованию магии, на что Сабина давала ответ, достойный ученого или врача. Но работа шла, Феникс был доволен. — Ничего не получится, — спустя пару минут молчания заявила Сабина, откидываясь на спинку стула. У нее начала болеть голова от давления в глазах, она не любила долго сидеть за компьютером. — Вообще ничего? — Феникс поднял голову со стола и уставился на брюнетку. — У нас нет ни малейшей крупицы информации о том, как в действительности должны работать порталы и как их открывать. Это не магия, а вполне реальная наука и технология. Но мы ей не обладаем. — Разлом — это портал? — британец приподнял левую бровь. — Это логично, иначе как бы зеркальные люди попадали сюда? — Сабина пожала плечами, нехотя вспоминая свое прямое, живущее своей жизнью отражение на вершине горы в России. — Омен! — окликнул его Феникс. — Ты ведь телепортируешься, у тебя даже тела нет, — без обид — ты можешь достать Джетт оттуда? — Я не могу знать, — эфемерный человек продолжал стоять в углу лаборатории, будто бы утопая в серовато-фиолетовом густом тумане, клубившимся у его ног, — мне повезло меньше, чем Сове. Но, может, меня можно использовать как причину создания разлома?       Агенты переглянулись. В каком-то плане его слова не были лишены смысла, но никто, присутствующий в комнате, не обладал достаточным навыком, чтобы сделать из живого человека катализатор. — Киллджой на пути в Марокко, — Вайпер взглянула на Сейдж, — без нее мы этого не сделаем. Скорее добьем Омена полностью. — Но я готов, — заявил тот. — Нет, ты не готов, — Сабина настойчиво стукнула кулаком по столу. — Зато я пойму, что за голоса я постоянно слышу, и кого вижу, и кто постоянно просит моей помощи, и отчего мне так больно.       Пауза — никто не хотел ничего говорить, аргументы Омена были слишком весомыми, слишком сильными в моральном плане. Так как Сабина была заместителем Бримстоуна в его отсутствие, вся ответственность принятых решений лежала на ее плечах. Что бы сейчас сказал Сова? Он бы наверняка нашел достойное решение, он бы успокоил и не дал нервничать. — Черт… — протянула Сейдж, на что все очень удивились, ведь девушка была воплощением благонравия, деликатности и такта, — я знаю, кто может помочь. — Кто? — спросил Феникс. — Таяни… — произнесла ее имя китаянка и сама не поверила в то, насколько реальны ее слова. — Я ее приведу, — кивнула она и вышла из лаборатории, пока кто-нибудь ее не отговорил.       Идея была плохой, просто дурацкой, но Киллджой улетела, а Джетт нужно было доставать прямо сейчас. С каждой минутой, проведенной в параллельной вселенной, с ее телом мог произойти один из миллиона парадоксов, способных положить конец той самой Джетт, которую мы знаем.       Инь Вэй верила в судьбу и верила, что где-то там, наверху, есть сила настолько огромная, что способна вершить судьбы одним росчерком пера. Нет, это не был Бог или какое-то существо, но сила — все равно мы мчимся со скоростью света к своей неминуемой гибели, и это не пугает нас. Не зря Линь получила свое кодовое имя «Сейдж», в переводе означающее — мудрец. Она всегда рассматривала даже самую плохую ситуацию с лучшими побуждениями, используя все свое благородство.       Не удивительно, что Таяни Альвес была заперта на ключ-карту в одном из жилых блоков: там она хотя бы могла заняться какой-нибудь безобидной фигней. Достав из-за пазухи пластиковую карту, Сейдж без промедлений приложила ее к сенсорной панели — дверь открылась.       Таяни лежала на кровати и ничего не делала. Это было очень странным для нее, ни один уголок комнаты не был разрисован, ни одна вещь не была поломана, ничего нового не было изобретено. — Что случилось? — сразу спросила Сейдж, делая шаг за порог комнаты. Дверь за ее спиной закрылась, избавляя от ненужного шума. — Не знаю, красотка, — Таяни даже не подняла на Сейдж головы, — кажется, у вас там происходит нечто плохое. Плюс, танкера у берегов Бразилии больше нет. — Ты утверждала, что он там. — Я помню. — Боишься, я пришла стереть тебе память? — внутри Сейдж благодарила этот корабль за то, что был так долго у берегов Южной Америки, иначе здесь не было бы еще одного изобретателя, способного помочь. — А зачем тебе здесь быть? — бразильянка поднялась и уперлась на локти. — Это ведь вы кому-то там позвонили и провернули все это дело? Теперь даже фотографии моего дилера будут казаться сраным фотошопом. — Забудь об этом, — Сейдж махнула рукой, — скажи, насколько хороший из тебя изобретатель? — Гениальный. — Тогда ты поможешь нам? — С чего бы это? — Таяни опять плюхнулась на спину. — Что я получу? — Мы не тронем твою память. — Пофиг, стирайте. Вас шантажировать уже нечем. — Ладно… — протянула китаянка, оглядывая до тоски пустую комнату. — Зачем ты хотела вступить в Протокол? — Затем, что у вас есть куча радианита, техники, связей и вы можете шататься по миру в поисках приключений? — А разве твой дилер не может обеспечить тебя тем же? — Чинить старые игрушки, модифицировать платы и делать из говна и палок роботов — самое скучное, что вообще может представить себе изобретатель настолько гениальный, как я. К тому же, — Таяни вновь поднялась, — я хочу найти того французского сноба, который украл мои запасы. — Так все же дело не в научном интересе, — Сейдж скрестила руки на груди, улыбнувшись, — насколько же много у тебя украл этот француз, что ты решаешь шантажировать подразделение Кингдома, чтобы просто отомстить ему? — Украл достаточно, — Таяни достала из кармана штанов золотистую визитку и, не глядя, бросила ее китаянке в руки. Та поймала ее пальцами, но не сказать, что это далось ей легко: скорее она побоялась случайной царапины на лице. — Эти радианитовые микросхемы, которые он украл, были нужны для дилера. — Он ведь их сам продает. — Да, но он глупый, — Таяни фыркнула, — и он хочет, чтобы протезы были на радианитовой технологии. А француз попросил просто микросхем, но я уже прикинула, что в начале сделаю для протезов, а потом французику. В итоге этот лягушатник меня надул! Он украл их. К тому же без согласия дилера я все равно не могу продавать схемы. Они паленые… — Хм… — Сейдж внимательно рассмотрела визитку, но так и не нашла настоящего имени ее владельца. Зато там было написано Chamber. — Я так же смотрела на нее. Вот же позер… — Ладно, — Сейдж спрятала визитку в потайной карман на своем похожем на кимоно одеянии, — если ты нам поможешь, то останешься в Протоколе и мы найдем этого француза. — Рили? — латиноамериканка резко поднялась, не веря своим ушам. Она не была готова к такому быстрому ответу, он был словно непонятный лучик удачи. Столько проблем могли бы решиться, если бы Таяни просто хватило радианита… — Да, — кивнула китаянка, — поднимайся и пойдем, у нас нет времени. — Вот это нихера себе! — Альвес не надо было долго уговаривать, она подорвалась как граната, возникая сразу перед Сейдж. — Только зови меня Рейз. У вас ведь тут вроде принято использовать кодовые имена. — Как скажешь, Рейз, — китаянка кивнула ей и вручила ключ-карту от комнаты: это было хорошим началом их сотрудничества. — Держись, французик! — латиноамериканка покрутила пластиковую карту между пальцами и хрустнула шеей, настраиваясь на плодотворную работу.       Войдя в лабораторию, Рейз присвистнула: сейчас она чувствовала себя бродягой среди знаменитостей, но ей нравилось это чувство. За ней вошла Сейдж, бросая на остальных взгляд, умоляющий просто молчать и надеяться, что новая коллега действительно поможет.       Рейз провела пальцами с кучей заусенцев по чистому и белоснежному столу Сабины — не сказать, что той это понравилось, — а потом заинтересовано глянула на потолок, сразу замечая трубку, ведущую в обособленную пуленепробиваемым стеклом комнатушку с кушеткой. — Зловеще, — протянула та, делая заговорческий вид. Сабина тут же взглянула на Инь Вэй, но старалась особо не выражать эмоций. — Я Феникс, — Джейми решил взять инициативу в свои руки, — думаю, Сейдж ты уже знаешь. — Да я о всех наслышана, амиго, — улыбнулась Рейз, оглядывая помещение, — но мы еще успеем познакомиться. Мне понадобится аппарат для УЗИ, дефибриллятор, ускоритель частиц… — Все, что не касается врачебной темы, я не найду, — Сабина быстро перебила Рейз, — но можешь пользоваться всем, что здесь есть. — Что вообще ты собираешься делать? — Рейна, стоявшая все время молча, решила наконец обратить на себя внимание. Ее вопрос был задан странно: будто она хотела убедиться в том, насколько Таяни хороша, и эта оценка будет зависеть от ответа. — Сейдж рассказала о том, что произошло с Оменом, — Рейз указала на человека в капюшоне, — его тело в буквальном смысле доказывает весь тот бред, который Шредингер наговорил о своем бедном коте. Одна поправка: тело Омена находится между измерениями. Поэтому мы создадим небольшую черную дыру. — Но порталы в зеркальную вселенную — это не черные дыры, — Сабина развела руками. — Послушай, — Таяни повернулась к брюнетке, — физика уже не существует в том ее привычном понимании. В ряде теорий, описывающих нашу Вселенную, предполагается существование дополнительных измерений реальности, каждое из которых многократно «складывается», создавая структуры, размеры которых начинаются от сравнимых с размерами протона и заканчиваются целыми вселенными. Поэтому, чтобы создать этот самый «портал», нам надо понять, как сложить нашу планету так, чтобы она вышла в свое зеркальное отражение. — Погоди, — Феникс помотал головой, — «дополнительные измерения реальности»? То есть, их много? — Согласно теориям. — И как попасть в нужную нам реальность? — последовал совершенно логичный вопрос от Сейдж. — Технологии никого не спасут, — сказала Рейна. — Ауч! Это больно слышать, — Рейз приняла это близко к сердцу. — У вас, видимо, нет других вариантов. Собственно, возвращаясь к вопросу… только от Омена зависит, в какую реальность он попадет и будет ли там ваша красотка. — Давайте уже что-то делать, — Сабина встала со стула, прерывая ненужные, по ее мнению, рассуждения. Слышать от нее призыв к спасению кого-то было по меньшей мере странно, поэтому остальные ненадолго замолчали, но Рейз принялась за работу, ведь ей пока были не ясны тонкости местного общения.       Не успела латиноамериканка достать аппарат УЗИ, как в лаборатории раздался знакомый всем звонок телефона. У каждого агента был свой девайс, но они были лишь для служебных целей и рабочие звонки всегда сопровождались характерным звуком — чтобы подчеркнуть всю серьезность. На самом деле все были заняты: Рейз раздавала команды Фениксу и Рейне, потому что те очень рвались сделать что-то полезное. Сабина искала растворы и медикаменты, а Омен загадочно пялился в окно, издавая зловещие звуки глубоких раздумий.       Сейдж достала телефон из-за пазухи и, оглядев всех быстрым взглядом, приложила его к уху. — Прием, «Протокол»? — шипение неприятно прерывалось. — Это Сейдж, в чем дело? Прием, — своими словами китаянка заставила остальных на секунду прерваться. — Мы потеряли Haven, — говорил голос солдата из телефона, — прием, мы потеряли Haven. — Что? — перед глазами Сейдж тут же пронеслась вся договоренность Бримстоуна с Кингдомом. — Что случилось? Прием! Что в Бутане?! — однако уже никто не отвечал. Последнее, что Инь Вэй услышала, это взрыв и чей-то крик.       Медленно опустив руку, ее взгляд был прикован лишь к Сабине: именно на границу Китая и Бутана была «отправлена» сестра Рейны. Если сейчас мексиканка узнает хоть что-то, это может стать точкой невозврата для каждого здесь.       Сабина знала, что означает этот взгляд. Они смотрели друг на друга в немом диалоге, и если Сейдж предупреждала брюнетку не делать глупостей, ученая напротив относилась к ситуации слишком высокомерно. — Бутан на границе с Китаем, — раздался голос Рейны, но пока что он был холоден. Сейдж ничего не ответила: она зашла в браузер и быстро открыла видео-хостинг со свежим репортажем с места событий. Агенты ловко столпились около китаянки, все, кроме Омена, будто он уже знал, что случилось, и начали впитывать информацию, словно губки.       «Бутанский храм, получивший в народе название Haven, пострадал в ходе непредвиденной атаки на самолет Кингдом, держащий курс на Японию, — говорил репортер, находясь в вертолете, пока за его спиной проходило невероятное: огромные массивы горной породы прямо на глазах тянули свои каменные пальцы к небу, — внизу все полыхает, мы не можем приземлиться, чтобы показать вам полную картину, но по видимому контейнер с радианитом разогрелся при падении и вступил в реакцию с горными породами. Самолет Кингдома протерпел крушение в нескольких километрах к востоку, — продолжал репортер».       Рейна медленно подняла взгляд на Сейдж, та почувствовала это внутренностями. Что-то неведомое заставило китаянку тоже взглянуть на Зьянью, встречаясь с совершенно логичным вопросом в ее выражении. — Мне жаль, но… — хотела начать Сейдж. — Вы доставите меня туда, — Рейна четко знала, чего хочет, а ее взгляд все еще был прикован к китаянке. — Твоей сестре немного осталось, — решила высказаться Сабина, — вполне возможно, что она мертва из-за болезни, — брюнетка развела руками и подняла взгляд на Рейну, чему сразу начала сожалеть. Эти глаза, фиолетовые от ярости, она не хотела бы видеть даже в страшном сне, и Сабина могла поклясться, что нечто в ее теле меняется. Рейна медленно подняла руку, указывая пальцами в сторону брюнетки, и сказала: — Заткни пасть, пока можешь ею шевелить.       Пульс в голове Сабины участился, она четко начала ощущать, будто жизнь покидает ее тело, и вместо нее остается лишь страх и странный инстинкт самосохранения, бросающий в мозг страшные мысли. От ее груди к пальцам Рейны тянется почти незаметная черно-лиловая энергетическая линия. — Прекрати! — Сейдж схватила мексиканку за руку и ладонь последней покрылась чистым льдом. Сабина тут же задышала полной грудью, упираясь руками об стол, иначе она бы попросту упала на пол.       Рейна вновь посмотрела на Сейдж и, дернув запястьем, лед просто рассыпался, падая на пол осколками. Еще никто и никогда не мог разбить лед Инь Вэй так легко, так быстро. — Если хочешь, — китаянка бросила быстрый взгляд на Сабину, — мы поедем на Haven и найдем твою сестру. Надеюсь, с ней еще все в порядке, — ничего более не сказав, китаянка кивком попрощалась с коллегами и вышла из лаборатории. Рейна последовала за ней, не распыляясь на формальности. — Почему мне кажется, что ее сестры там уже нет? — задумчиво спросил Феникс, пока Сабина медленно растирала горло. — Потому что тебе не кажется, — сказала брюнетка.       Пару минут покоя были блаженством для Сабины. Она сидела на своем кожаном белом кресле с закрытыми глазами и мысленно вспоминала любимую оркестровую музыку. В этот момент ее коллеги делали ничто иное, как черную мини-дыру — и ведь этот феномен был назван учеными именно так. Что ж, пусть Вселенная будет им свидетелем, брюнетка была против этой идеи с самого начала, но Джетт, если та еще в своем привычном состоянии, могла рассказать столько важной информации. — Вы тут новый конец света организовываете? — голос Бримстоуна заставил Сабину мгновенно прийти в себя. Они провели столько времени вместе, что военный по праву мог называть себя самым близким другом брюнетки. — Где тебя носило? — Сабина подорвалась со стула и совершенно открыто обняла Бримстоуна. Тот ответил ей встречными объятиями, но они были короткими. — Я привез не очень хорошие новости, — мужчина в берете оглядел своих агентов, — но это позднее. Как продвигается план по спасению Джетт? — спросил он, вопросительно взглянув на Сабину, та указала рукой на Рейз и Феникса. — Мы используем Омена как проводника в зеркальную вселенную и сделаем черную мини-дыру, — латиноамериканка звучала, словно умалишенная, сбежавшая из дурдома пациентка, к тому же она держала в руках ручки дефибриллятора. — Я понял… — протянул Бримстоун не слишком уверено. — А что она здесь делает? — Наш главный гений в Марокко, как ты знаешь, — Сабина кивнула, разводя руками. Она только что словила себя на мысли, что за окном уже давно стемнело, а дело двигалось медленнее самой ленивой улитки. — Ладно, где Сейдж и Рейна? — Они на пути в Бутан. — Бутан? — глаза Бримстоуна просто впились в лицо Сабины, не выражающее особого беспокойства. — Судя по всему, там все сгорело, — протянула брюнетка, наблюдая за тем, как Рейз командует Фениксом. ***       Киллджой всегда считала себя одной из гениальнейших изобретателей современности, и не просто так: в свои юные годы она работала в самой престижной организации, могла собрать абсолютно любого робота и пилотировать огромный шаттл. Последнее ей нравилось все больше и больше.       По пути в Марокко немка сама управляла самолетом и смогла его грамотно посадить, при этом не беря с собой второго пилота: да это было и не нужно. Несмотря на свой взбалмошный характер и наплевательское отношение к субординации, она точно могла называть себя «дочкой» Бримстоуна, поэтому тот никогда на нее не злился. Конечно, Киллджой скучала по Германии, но была четко уверена, что совсем скоро сможет навестить свою родину.       Как только шлюз открылся, в лицо девушки ударил обжигающе сухой ветерок. Она конечно же сняла свою любимую легкую желтую куртку и шапку, уже предвкушая этот негласный отдых. К тому же завод Кингдома под названием Bind был в Рабате, так что и к Атлантическому океану рукой подать. — Привет, крошка-Клара, — раздался голос Питера Элорди, стоявшего в сопровождении трех офицеров в полностью черной униформе, закрывающей даже лицо. У самого Питера форма была более легкой, а на голове красовалась кепка и солнцезащитные очки. — Здорово, Пит, — Киллджой начала медленно спускаться по траппу, — зачем такая кавалерия? — Ну я же на работе, — пожал плечами тот и протянул немке руку, чтобы та оперлась на нее, пока будет перешагивать небольшой зазор между трапом и асфальтом. Киллджой конечно же приняла предложение и, твердо встав на марокканскую землю, Питер тут же забрал у немки ее куртку, шапку и рюкзак. Однако девушка не могла не привезти с собой своего вечного спутника: по трапу весело спускался робот-турель, похожий по повадкам на не очень смышленую курицу. — Боже, ты все-таки притащила ее… — Питер закатил глаза. — Мы лучшие друзья! — Киллджой повернулась к роботу. — Не слушай его, между нами никто не встанет. — Иногда мне кажется, что тебе пять лет, — Питер развернулся и направился налево, куда указывала табличка «Reactor A». — А где все? — Киллджой огляделась и поняла, что на территории завода не было ни одного ученого, хотя дым из реакторов клубился далеко в облаках. Немка зашагала следом за капитаном, стараясь оторваться от сопровождающей их «кавалерии». Офицеры понимающе держались на расстоянии, но все еще могли слышать разговор. — После того, что произошло в Венеции, местные в конец обозлились. Если раньше они просто клеили плакаты, обзывая Кингдом крысами, то вчера они попытались закидать территорию коктейлями Молотова. В целях безопасности последний реактор пока что держат на низком старте. Полный запуск планируют в конце недели. — Их злость можно понять, — протянула немка, а потом к ее кроссовку ветром прибилась листовка. На ней Кингдом и правда называли крысами и призывали общественность восстать против массовой скупки земель. Когда-то эта часть города была выполнена в типичной марокканской стилистике, а сейчас: реакторы, лаборатория, дым, строительные леса и краны, своими огромными ковшами разрушающие старинные постройки. Но в этом и есть прогресс: чтобы пойти вперед, нельзя смотреть назад. — На самом деле Кингдом и меня хочет отозвать, — Элорди остановился, повернувшись к Киллджой, чтобы та смогла подойти и не отставать. — То есть я останусь здесь одна? — Ну слушай, — усмехнулся капитан, — пусть меня и отзовут, я сдам форму и могу посидеть с тобой, наслаждаясь североафриканским закатом. — Надеюсь, не отзовут, — Киллджой подошла к Питеру, по дороге скомкав листовку и бросив ее в сторону. — В чем дело? — Плохое предчувствие, — пожала плечами немка, — есть здесь кафетерий? — Я как раз туда тебя и веду, — Питер повернулся и, словно ему приказали сопровождать королеву Великобритании, повел Киллджой дальше, — нас тут человек семь от силы. Если что-то и произойдет, скорее всего, мы все трупы. — Как воодушевляет! — Я старался.       День клонился к своему завершению. Пусть прошла всего пара часов после прилета, Киллджой была благодарна за эти короткие мгновения с человеком, по которому так соскучилась. Их задачи были разными, они зачастую проводили так много времени, находясь в разных полушариях Земли, но когда встречались, ничто не могло заставить их замолчать.       Питера и его команду и правда отозвали, но капитан сдержал обещание — остался. После Венеции нужно было создать впечатление, будто Кингдом залег на дно, будто дает общественности передохнуть от себя, однако если включить новости, там творилось черти что.       Пока Питер копался в автомате с газировками, немка сидела напротив заезда в пункт приема радианита, прямо рядом с реактором «А»: ветра не было, солнце уже поубавило свою мощь, так что приятная экваториальная жара ничего плохого бы не сделала. Зонтик, который создавал нужную тень, защищал компьютер Киллджой от перегрева, пока она слушала многочисленные репортажи об инциденте в Венеции, параллельно делая домашнее задание. После катастрофы в Италии, Бримстоун в тайне от высших кругов Кингдома поручил немке попробовать разработать пульт управления от бомбы. Ведь, раз ее запрограммировали, можно было и распрограммировать: все равно, что такого слова нет. Сделать такое устройство, опираясь на одни только фотографии было чертовски сложно. В голове крутилась собственная теория о той бомбе, которая может извлекать радианит — по коже прошлись мурашки.       Отвлекшись, девушка взяла прохладную бутылку спрайта и поднесла пластиковую трубочку к губам. Прислушиваясь к тишине, можно было различить только как изредка реакторы самоохлаждаются с помощью встроенных механизмов. Все остальное было заполнено звуком песка, жары и далекими криками чаек.       Киллджой опустила голову и на глаза бросился оставленный Питером пистолет-пулемет в кругах военных известный как Spectre. Его корпус так интересно блестел на солнце, заставив девушку нехотя погрузиться в свои странные далекие от реальности мысли. Над головой, где-то далеко в небе, вдруг раздался звук знакомых турбин: немка встала из-за столика с зонтиком, устремляя глаза в облака. Непонятно откуда и зачем по небу медленно плыл шаттл Кингдома, которым часто пользовались агенты Протокола. Самолет подлетел к лаборатории, что была на другом конце всего комплекса, и начал снижение. Достав телефон, немка набрала номер «базы» и с задором спросила: — Брим? С какой целью посещаете Марокко? — Что? — голос военного был немного растерян. — Киллджой, что происходит? — А, ну… прости, я пошутила, — немка развела руками, на секунду отворачиваясь от приземляющегося самолета, — просто я увидела ваш шаттл и подумала позвонить и уточнить, зачем вы прилетели. — Какой шаттл? — в разговор вклинилась Вайпер. Тогда немка повернулась обратно, однако вокруг стояла такая тишина, что ни о каком шаттле не могло быть и речи. — Я видела… ваш шаттл, только что. — Киллджой, мы в Нью-Йорке, — голос Вайпер был как всегда убедителен, — кто совершает посадку? — Вот черт! — тут же осознала все немка, бросаясь к пустому сидению Питера, где он и оставил оружие. — Не знаю! Несанкционированная посадка. Может, это они. — Держись, подмога в пути, — успел сказать Бримстоун прежде, чем немка сбросила звонок. Она схватила пистолет-пулемет, кинула телефон на столик и, под звуки новостного репортажа из Италии, хотела ринуться к лаборатории. — Что случилось? — голос Питера заставил ее остановится. Он появился будто из ниоткуда, держа в руках несколько снеков и пару банок с газировкой. Капитан поставил еду на стол, продолжая неотрывно смотреть на Киллджой. — Корабль Кингдома приземлился около лаборатории. — Я не слышу, чтобы работали двигатели. — Вот и я не слышу, — немка отрывисто вздохнула, — вокруг город, если это враги из зеркальной вселенной, то они могут сделать здесь то же, что и в Венеции. — У них бомба? — Эта бомба заберет весь радианит, а мы на радианитовом заводе. Без должной обработки все катализаторы повыходят из строя. Я не должна тебе рассказывать, что будет в таком случае? — Киллджой поправила очки, вновь съехавшие по переносице вниз. Робот-турель глядела вполне человеческими глазами на Питера и ожидала логичного ответа. — Я иду напрямую, — заявил Питер, доставая из кобуры на поясе пистолет, — а ты в обход. Прошу, будь аккуратна в районе рынка — старые постройки сгодятся за лабиринт. И возьми это, на всякий случай, — сказал он, кивая в сторону пульта управления, над которым работала девушка. — Ты тоже не высовывайся, — кивнула немка, хватая прибор. — Что ж… к твоему сожалению, это моя работа.       Мечты о том, чтобы стать полевым агентом улетучивались именно в таких ситуациях. Киллджой может и не боялась встретить свое злое, корыстное и такое же умное отражение, но боялась последствий и действий. Судя по всему, «зеркала» испытывают большие проблемы на своей планете, которые они хотят решить путем разорения нашей — как справиться с такого рода угрозой девушка пока не знала. Для поддержания настроения и сохранения тыла в целости робот-турель следовала по пятам за своей хозяйкой, иногда еле слышный механизм вращение ее тушки успокаивал нервы.       Пробираясь сквозь пески и старые постройки Рабата, которые Кингдом намеревался снести, немка попала в старый квартал-рынок, о котором и говорил Питер. Проверив опасные углы, девушка пошла дальше: ее встретила арка. До ушей донесся странный пищащий звук. Прислушавшись, Киллджой поняла, что это тикает таймер. — Вот черт! — прошипела немка, выглядывая из-за угла. Она всегда держала оружие наизготовку, ведь мало ли что. Связи с Питером никакой не было, везде тишина: с какой вероятностью он добрался до сюда, слышал ли он тиканье, понял ли он, что это та самая бомба? Киллджой видела лишь ее снимки, которые Питер так любезно прислал ей, пока его подразделение эвакуировало оставшихся в живых жителей. Единственное, что было там, это логотип Kingdom Industries и слово «Spike».       Выйдя из квартала-рынка, девушка чудом прошмыгнула мимо пуль, заставших ее врасплох: кто-то выпустил чуть ли не целую обойму, находясь позади. Турель встала на защиту своей хозяйки, пока та пыталась отдышаться, скрываясь за стеной, но шаги продолжались. Кто-то бежал. — Черт, черт, черт… — проговорила про себя Киллджой и, пару раз моргнув, помчалась на смежную улицу с большим фонтаном, робот ломанулся следом. Ее путь лежал исключительно к внутреннему дворику лаборатории, прилегающей к остальным реакторам. Единственное, что было в голове, это сводки новостных программ и мысль: нельзя допустить «новую» Венецию.       «Шокирующие снимки Венеции. Неужели кто-то посягнул на исторический город? Прямой эфир: репортаж с места событий трагедии Италии», — дикторский голос в голове Киллджой продолжал воспроизводить новости, которые она совсем недавно смотрела. Ее мозг обрабатывал так много информации сразу, что стали всплывать даже корейские телеканалы с не менее шокирующими сюжетами и фотографиями. Кто-то позади выстрелил, но пули врезались в песок далеко позади пяток немки. Турель ответила парой выстрелов, но тоже не попала.       «Sotto Attacco. Город находится на расстоянии 300 метров над землей», — итальянская диктор проговаривала текст очень четко.       «10 лет спустя "Первой вспышки", шокирующая правда о радианите, — говорил уже американский диктор, — Кингдом, чья программа по «эксплуатации радианита» насчитывает ¾ от мировой добычи материала, заявила, что никак не связана с катастрофой, » — перебил мысли Киллджой звук с чьего-то забытого в явной спешке ноутбука, который одиноко стоял на здоровом радианитовом блоке около закрытого на засов кабака.       Засмотревшись, девушка позабыла о преследователе, но шальная пуля попала прямо в монитор, давая немке понять, что следующая гильза уже для нее. Еще три пули почти коснулись ее спины.       Немного ускорившись, Киллджой прошмыгнула в под двумя арками, сделанными в характерном мусульманском стиле. Пока она протирала дырки в новых джинсах, избегая пуль, немка успела указать турели-роботу в сторону, и та послушно поскакала в новом направлении.       Спрятавшись за еще одним радианитовым блоком, немка решила проверить магазин: он был наполовину пуст. Какой-то грубиян явно преследовал ее не из желания познакомиться. Над головой появился шаттл протокола. Под звуки воюющей турели, Киллджой взглянула на небо: — Прилетели, — выдохнув, произнесла немка, доставая из кармана джинсов наушник, и быстро запихала его в ухо, — заждалась уже вас, — произнесла она, вновь бросая взгляд из-за укрытия, но преследователь не показал себя. — Киллджой, осторожно, — голос Вайпер был холоден, но приказ вполне понятен. Немка пожалела, что не послушала: чей-то силуэт показался из-за другого угла, к чему та была не готова, и лишь звук среагировавшей турели помог девушке мгновенно спрятать лицо. Робот начал стрелять, пусть это и было не слишком эффективно, зато потянет время.       Киллджой услышала звук. Кошмарный. Он был таким не из-за громкости, а из-за того, что его издавало: этот писк — обратный отсчет. — Ты нашла Спайк? — голос Вайпер вновь зазвучал в ухе немки. Та взглянула на устройство, находившееся в паре метров, и сглотнула подступившую к горлу слюну. — Похоже на то… — протянула Киллджой. Само устройство было таким же, как и на фотографиях, которые ей прислал Питер. Только то устройство уже выполнило свою работу, а это сейчас действительно взорвется. Надо было срочно думать, как его обезвредить. Да и преследователь не давал расслабиться: постоянно высовывался и обстреливал то блок, за которым пряталась немка, то метил прямо в робота. ...       Шаттл стремительно снижался, шлюз открылся еще до полной посадки. На пороге стояли Вайпер и Феникс: британец явно готовился к бою, несколько раз подпрыгнув на месте и поработав суставами плеч. Брюнетка была одета в знакомый всем черный облегающий костюм с ядовито зелеными трубками по всему его корпусу, а на лице была маска. Одно движение, и агенты спрыгнули с борта самолета, приземляясь прямо в облако песка и пыли. — Держись рядом, оружие наготове, — приказала Вайпер, взглянув на Феникса. Тот быстро огляделся и поднял ствол автомата. — Я готов по жизни, — кивнул он, улыбнувшись своей коллеге. Сабина закатила глаза: это позерство никогда не приводит к чему-то хорошему. — Нам сюда, — брюнетка указала стволом оружия вправо. Не говоря ни слова, агенты помчались туда. ...       Повезло, что прямо посередине дворика стоял механизм-лифт, получивший широкое распространение у работников Кингдома, потому что мог опускать и поднимать огромные блоки туда-сюда. Во всех жарких странах радианит старались держать охлажденным, ведь если его разогреть… а, в прочем, никто особо не знал, что будет.       Воспользовавшись моментом, когда преследователь перезаряжался, Киллджой перебралась в небольшой тоннель, который как раз защищал этот лифт от прямых солнечных лучей. Турель-робот вновь активизировалась и стала отгонять потенциальную угрозу. Не теряя ни секунды, девушка отломала прикрепленную к обшивке механизма-лифта приборную панель и вырвала ее и пару проводов. Они были ей нужны, чтобы каким-то образом подключить свой новомодный пульт управления к бомбе и перепрограммировать его на хоть какой-нибудь сбор информации.       Вайпер и Феникс подоспели как раз к этому действу: пока турель стреляла, агенты тоже забрались в тоннель. — Очаровательно… — протянула брюнетка, глядя на бомбу своими глазами. Турель стихла, и это не предвещало ничего хорошего. — Вайпер, взгляни, — немка протянула американке панель. Там было четко обозначено с какой скоростью и частотой «Спайк» будет забирать энергию. — Он выкачивает радианит из окружающей среды, — кивнула брюнетка, возвращая панель обратно, — как его обезвредить? — Вот этим, — Киллджой подняла пуль управления, над которым работала все последнее время. Сейчас ей было не до шуток, ее взгляд вполне серьезно отражал твердость ее намерений. Вайпер хоть и не смыслила в физике, зато была ученой: логика ей понятна. — Нам нужно радианитовое ядро, — заявила та. Будто подслушав разговор, злодей выстрелил еще пару раз и попал прямо в турель: та разлетелась на ошметки в мгновение ока. Агенты прикрыли лица руками, ведь робот хоть и был маленьким, но все равно взорвался. — Я разберусь, — сказал Феникс и, подбросив автомат, хрустнул шеей. Он подобрался к противоположному выходу из тоннеля и, не дожидаясь встречных предложений, высунулся. Нападающий рванул в противоположную сторону, убегать, а трусость задевала британца сильнее любого другого оскорбления. — Феникс, стой! — успела воскликнуть Вайпер, но все было тщетно. Парень попытался подстрелить неизвестного, но не попал, и тому удалось скрыться на соседней улице. Что-то вызывало невыносимый жар внутри, этот силуэт Феникс уже где-то видел.       Погнавшись следом, британец свернул на длинную улицу, ведущую к фонтану, выполнил кувырок, уворачиваясь от пуль удиравшего, и быстро создал в ладони огненный шар. Этот трюк был одним из его любимых: замахнувшись, британец швырнул шар вперед. Тот приземлился чуть ли не на голову неизвестного, но разбился у его ног, взрываясь в большую огненную стену, которая и отбросила тело негодяя назад, ближе к Фениксу. Тот осознал: эта чертова спина была в Лондоне в тот день, на ней такая же куртка. — Вставай, быстро, — Феникс поднял оружие ближе к лицу, включая интерактивный прицел. Неизвестный медленно поднялся, держа руки ладонями вперед, как бы сдаваясь. Феникс опешил: перед ним был он сам, только со странной радужкой вокруг всего силуэта, которая особо не бросалась в глаза. И тем не менее, это отражение не подчинялось, оно жило само — оно было отдельной личностью.       Зеркальный Феникс злорадно улыбнулся, видя такое замешательство на лице своего двойника. — Ха-ха-ха-ха, — посмеялся он, опуская одну руку за спину, второй он по-актерски указал на британца, — ты бы себя видел, — добавил зеркальный Феникс и начал внаглую создавать в «спрятанной» руке такой же огненный шар. Кажется, «зеркальное» пламя может нанести неприятные травмы.       Феникс был не в силах сказать что-то. Он был в таком же состоянии, как когда-то была и Сабина, но, пережив это потрясение однажды, теперь ее было не удивить. Вылетев из арки, брюнетка толкнула Феникса в плечо и выстрелила два раза в его отражение, стоящее напротив. Жаль, она не попала, потому что негодяй рванул через огненную стену и скрылся. — Что за херня… — протянул Феникс, пока Вайпер с досадой смотрела вслед удравшему отражению британца. За спинами агентов на секунду загорелась ярко-голубая вспышка. Феникс оглянулся, что-то внутри подсказывало — ничего хорошего. — Пошли, — Вайпер развернулась, направляясь обратно к Киллджой. Британец увязался следом, многочисленно кивая, ведь ему хотелось быть полезным: совесть скреблась и шептала, что это он виноват в том, что нападающий скрылся.       Вернувшись, агенты окружили немку, которая как раз отсоединяла провода от пульта управления. Перед ее ногами лежал сломанный робот. — Нашла источник энергии? — спросила Вайпер, присев рядом с коллегой, но все еще не выпуская оружие из рук. Спайк стал пищать чаще, вокруг него образовались непонятные энергетические круги. К тому же все запчасти, лежавшие вокруг бедной турели, начали медленно подниматься в воздухе. Похоже, что Спайк сейчас сдетонирует. — Вот! — Киллджой достала из робота ядро и продемонстрировала его агентам. — Скорее-скорее! — подгонял немку британец.       Вставив ядро под плату в пульте управления, Киллджой быстро направила его на Спайк. Тот засветился красным. Девушка замешкалась на секунду. — Verdammt! Энергии мало! — Киллджой опустила руки и достала ядро из пульта. Других идей у нее не было. — Его нужно перегреть, — нахмурившись, Вайпер заглянула прямо в глаза Киллджой. Долгая работа с радианитом и Кингдомом не проходит зря: она точно знала, что это поможет. — Дай сюда! — Феникс грубо вырвал куб из рук немки и разогрел радианитовое ядро в своей ладони. Куб стал оранжевым — таким он бросил его Киллджой в руки. Спайк начал просто пищать, уже без частоты: детали турели поднялись на метр над землей.       Киллджой вставила куб и нажала на кнопку — Спайк загорелся красным и, казалось, начал крутить еще быстрее. Огромная сила вырывалась из него, заставляя пространство вокруг агентов искажаться. Молнии, переполненные материей, похожей на ту, что встречается в разломах, метались туда-сюда перед их лицами.       Выехавший заслон с блокираторами появился из внутреннего отсека Спайка и стал нивелировать происходящую реакцию, но вещество внутри устройства может разогреться до точки невозврата за считанные секунды.       Уже прощаясь с жизнью Феникс быстро и отрывисто дышал, глядя на летающие вокруг его лица запчасти: он был не готов погибнуть, он еще так много не сделал, он даже не вернул Джетт.       Вайпер хоть и выглядела холодной и отстраненной, внутри все крутила мысли о том, как бы повел себя Сова узнай он, что ее больше нет в живых. Был бы он как всегда немногословен? Вернулся бы он к вечный снегам и безжизненным белым просторам?       Спайк так покраснел и запищал, что еще несколько секунд и он был разорвался, но панели полностью закрыли активную часть устройства, останавливая реакцию. — Удивительно! Все-таки сработало, — Киллджой опять поправила очки, оценочно взглянув на пульт управления в своей руке. — Удивительно? — Феникс развел руками. — То есть… мы запросто могли взлететь на воздух? — Ну… — неловко усмехнулась немка, а потом вспомнила, что еще не видела Питера, — черт! Питер! — Что с ним? — Вайпер опустила ствол оружия, снимая маску. — Черт, он должен был быть здесь. Он шел через посадочную площадку. — Там никого не было. — Давай вернемся в штаб и тогда будем решать остальные проблемы? — Вайпер настойчиво кивнула в сторону Спайка. — Я не прощу себе, если с ним что-то случилось. — Зеркальный действовал в одиночку, так что Питер мог пропасть по иным причинам. Мы его найдем, — кивнула Вайпер. — Упакуйте Спайк. Теперь у нас он есть. ***       Зеркальный Феникс начал чувствовать боль в плече только когда оказался в пространстве портала. Использовать его было таким же обыденным делом, как, например, выпить стакан воды или перекусить.       Появившись в бесконечном темном пространстве меж мирами, британец принялся растирать плечо. Его встречала зеркальная Джетт: все так же в капюшоне. — Все, доигрались, — грубо произнес Феникс, он просто терпеть не мог эту воздушную кореянку. — Доигрались? — тут же воскликнула она, и ее голос отдавал эхом в этом бесконечном пространстве «нигде». — Твой же был косяк! — ткнула она в него пальцем. — Ах мой? — обомлел Феникс. — Знаешь чего? Они теперь всем отрядом ходят, Джетт! — Значит и мы будем, — раздался голос Вайпер, а потом она вышла из тени с оружием наперевес. За ее спиной был Сайфер, всегда в своей любимой шляпе, и еще один парень с синей японской маской на лице. Он бросил Фениксу ствол, тот ловко поймал его, снимая предохранитель. ***       Чемоданчик со Спайком громко плюхнулся на белоснежный стол в лаборатории Вайпер. — Это он? — Бримстоун подошел к кейсу, не решаясь его открыть. — Самый настоящий, — кивнула Вайпер, кладя свою маску на полку рядом с пустыми пробирками. — Этот Кингдом не сможет отобрать. — Что с Питером? — Не знаю! — Киллджой развела руками, пока не увидела в лаборатории Рейз. — А она тут что делает? — Hola! — латиноамериканка выплюнула отвертку и улыбнулась своей немецкой коллеге. — Я теперь номер 13. — Вы взяли ее? — Киллджой открыла рот и глянула на Вайпер, а потом на Бримстоуна. — Вообще, меня взяла Сейдж. — Охренеть! — немка всплеснула руками, будучи явно недовольной. Теперь она не ощущала себя главным изобретателем современности. Какая-то дилетантка составит ей компанию? Нет уж, вряд ли. — Скажите, что я сегодня зря не сдох и вы достанете Джетт, — Феникс плюхнулся на стул, где обычно сидела Вайпер, и начал устало массировать переносицу. — Вообще, — Рейз поднялась с пола и оглядела агентов, — если вы не заметили, то Омена уже нет.       Вайпер глянула на Бримстоуна в недоумении, тот подтвердил информацию кивком. Киллджой набрала кучу воздуха, чтобы начать расспрашивать или кричать о том, насколько это все невозможно и почему-то стало возможным в ее отсутствие, но лабораторию наполнил странный яркий голубой свет, как тот, что был от Спайка. Хорошо, что помещение было достаточно большим, ведь нечто прямо в его середине начало в буквальном смысле сдавливать пространство и тем самым искажать его видимую часть.       Закрыв лицо от света, Вайпер отошла на приличное расстояние, но Бримстоун галантно закрыл ее своими широкими плечами. Феникс подорвался со стула и был тем, кто стоял наиболее близко к аномалии — остальные держались еще дальше.       Перед агентами на мгновение открылся тот самый разлом: последовал совершенно логичный перебой в электричестве, но все быстро пришло в норму. После секунды тьмы в середине комнаты стоял Омен, придерживающий Джетт за руки. Оказавшись в лаборатории, ноги кореянки совсем подкосились, но эфемерный человек смог ее удержать.       Он не дал ей упасть, но и держать ее против ее воли было не очень хорошей идеей: Омен помог Джетт опуститься на четвереньки. — Сону! — первым воскликнул Джейми, кидаясь к девушке. — Что с тобой? Что у тебя болит? — Она могла повредиться из-за таких путешествий, — произнес Омен поднимая на Джейми нечто похожее на взгляд, однако он почувствовал благодарность за спасение девушки, которая ему не безразлична. — О боги… — вырвалось у кореянки, а вместе со словами на пол брызнула кровь, много крови темно-алого цвета. Она продолжала стоять на четвереньках, но в последние секунды опустила голову на предплечья и чуть не завалилась на бок. Джейми придержал ее, оборачиваясь к Сабине: — Умоляю тебя, — произнес он, — ты же врач. — …я была, — очень тихо произнесла брюнетка, держась особняком. Все это время она строила из себя образ хладнокровной убийцы, агента, чья тяжелая рука запросто решает кому жить, а кому — нет. Но абсолютно все агенты, кроме бедной Сону, смотрели на Сабину и ждали ее решение. — А если бы это был Сова? — спросил Джейми, продолжая придерживать Сону, которой с каждой секундой становилось все хуже. — А что, если ей уже не помочь? — подавлено отвечала ему брюнетка. Наверно сейчас она просто испугалась, что не сможет, не преуспеет, не будет достаточной. — Пожалуйста, — Джейми не сдавался, — я люблю ее.       Слова, которые сказал британец, задели брюнетку за живое: она хоть и была заносчивой снобкой, но не могла ничего сделать со своей все еще теплой душой, когда слышала слова о любви. Если бы не это чувство, ее жизнь закончилась бы десять лет назад в горах Североморска. Сжав кулаки, ученая собралась с мыслями и сказала: — Несите ее на кушетку. Омен, мне нужен кетамин с четвертого. Киллджой и Рейз, приведите в порядок дефибриллятор и аппарат УЗИ, — скомандовала Сабина, снимая со своих рук перчатки. В своем облегающем костюме суперзлодея она вовсе не выглядела как кто-то, готовый помочь. Джейми и Бримстоун аккуратно перенесли Сону, ноющую от боли, на мягкую кушетку. Омен растворился в воздухе, выполняя поручение. А немка и латиноамериканка принялись разбирать недавнее изобретение для создания черных мини-дыр в обычные врачебные принадлежности.       Вытянув из-под кушетки трубку с маской, Сабина поднесла ее к лицу Сону, но Джейми схватил брюнетку за руку, вставая на пути. — Почему я не верю тебе? — спросил британец. — Ты должен поверить, — кивнула Сабина, — у тебя нет выбора. — Чтоб тебя… — прошипел Джейми и мигом отпустил руку ученой. Та надела маску на лицо Сону и по трубке пошел прозрачный газ. Было видно, что кореянка отключилась и наконец перестала ощущать боль. Вдруг появился Омен, он держал в руках пакеты с жидкостью для капельницы, пузырьки с препаратом и много шприцов. Киллджой и Рейз сломя голову катили приборы ближе к кушетке, на ходу отсоединяя один прибор от другого.       Сабина давно не спасала жизни. Последние несколько лет, после инцидента в России, она получила от руководство печать на своем отчете с надписью «засекречено». Больше никто, даже она сама, не могла прочитать ни слова оттуда. Спустя время ей начало казаться, что произошедшее там было не более, чем замещенными ее собственным мозгом воспоминаниями. Единственное, что сводило брюнетку с ума, это отсутствие одного глаза у Совы. Киллджой быстро сделала ему протез, причем по последнему слову техники, делая из русского настоящего супер-агента. Но этот глаз постоянно напоминал, что где-то там есть нечто неизведанное, что-то сильное и опасное.       На посту врача Сабину быстро заменил Омен, которого тогда звали Фред, вроде бы... Они были учеными и врачами вместе. А позже пришла Инь Вэй. Начались долгие и непонятные эксперименты над насекомыми, крысами, а потом Сабине это просто надоело. Она знала, что радианит можно использовать в иных целях: делать оружие. И у тех, кто смотрел на нее по ту сторону портала, оно было. Поэтому ее задачей было создать то, что смогло бы уничтожить радианит и все, что он породил. Она почти преуспела.       Спустя уже полчаса Сону пришла в норму по всем показателям. Джейми взял на себя обязательство перевезти кореянку в ее комнату, чтобы девушке не пришлось просыпаться среди белых больничных стен. А пока Сону спала, Бримстоун подозвал агентов ближе к себе. — Знаю, что новостей на сегодня хватает, — сказал он, взглянув на часы на запястье, — и нам еще предстоит найти Питера и того француза, но есть куда более серьезная вещь. — Куда хуже? — протянул Джейми, потирая сонные глаза. — Кингдом зашел слишком далеко. А в частности его директор — Алеф. Интуиция подсказывает, что он будет готов развязать войну между измерениями, чтобы только радианит достался лишь ему одному. Под руководством Кингдома есть исследовательская база Эверетт-Линд, где они проводят эксперименты. Когда я говорил с ним в последний раз, он четко дал понять, что наш отряд — собака на привязи, ждущая своей команды. Мне же кажется, что если и совать нос в другой мир, то можно попробовать решить все мирно. — Договориться? — вскинула бровь Сабина. — Да. Нам просто нужен портал и лучшие агенты из лучших. Мы ведь сможем его построить? — спросил, обращаясь к Киллджой и Рейз. — Теоретически, это конечно возможно, но сложно, потому что… — принялась рассуждать немка, однако чей-то локоть толкнул Киллджой в бок, отчего та замолчала. — Мы сможем, — перебила ее Рейз.