***
Честно говоря, он довольно долго старался настроиться на сон. Да, он старался уснуть — но что-то всё время выбивало его из того умиротворённого состояния. Будь то тихий шелест листьев за окном, ненавязчивое чириканье птиц, или упавшая деревянная доска. Даже крышка одного из гробов, внезапно свалившаяся на пол и издавшая неприятный, резкий звук, по видимому треснув и испортив драгоценную работу мастера-гробовщика, не разозлила его больше, чем собственная неспособность на время провалиться в небытие. Наконец решив, что заниматься столь бессмысленным занятием ему больше не нужно, он поднялся из гроба и захватив с собой баночку печенья, идёт в гостевую комнату, по совместительству являющейся холлом. Честно говоря, он даже не помнит, зачем он сюда пришёл. События в голове — одни только обрывки цельной картины, куски, непонятно как смешавшиеся между собой; так происходит уже давно, но, до этого момента это не приносило особых проблем. Конечно, неприятно ощущать себя будто в прострации, словно сам призрак прошлого заключил его в свои объятия и не давал встретиться с настоящим лицом к лицу. В последнее время, он совсем не чувствовал, как проходят часы, минуты. Порой, его словно ледяной водой окатывали — он мог чувствовать как быстро утекают секунды; они разбиваются, делятся на доли, а всё вокруг будто не слышит об этом, не ощущает тонкого и быстро трепещущего живого мирка, именуемого временем; оно словно живёт своей жизнью, совершенно игнорируя то дразнящее Гарри, самое, что ни на есть человеческое чувство, именуемое тревогой. Необъяснимой, странной, и от того такой яркой и ясной. Гробовщик немного постоял там, а затем зашёл в кабинет, стремясь найти хоть что-нибудь, способное занять его на это время, отвлечь от его собственных мыслей на ночь глядя. К счастью, подобное нашлось. Старая книжонка, годами хранившаяся в его лавке. В общем-то, он мог бы прямо сейчас пойти в департамент — наверняка из-за работающих по ночам жнецов, он сейчас был открыт (круглые сутки это здание должно оставаться открытым и, на всякий случай, не исключая возможность непредвиденной ситуации, там должны оставаться несколько человек; сейчас было ещё не настолько поздно, но у Гарри были довольно смешанные, пусть и по прежнему сухие, вялотекущие мысли по поводу всего происходящего, а потому тот даже не вспомнил об этом), но покидать тёплое, прогретое помещение не особо хотелось. Он потратил немного времени заваривая чай. Вторая книга выглядела совершенно новой, особенно в сравнении с той, что он держал в руках — она пылилась в департаменте по меньшей мере пятьдесят лет, а человек, чья жизнь была запечатлена в ней, умер и того раньше. Взяв свежую книжонку и как следует повертев её в руках, он наконец нащупал на задней стороне штамп — 25.10.---6 Надо же, совсем свежая. Маловероятно, что этот человек так быстро скончался, к тому же, быть не может такого, чтобы такое массивное произведение сложилось из жизни простолюдина. Хотя, если взглянуть на первую страницу — его портрет с краткой автобиографией и датами, ничего примечательного в этом человеке не было. Просто шахтёр, работающий где-то неподалёку отсюда… Но… Постойте. Книга не завершена? Разве он не придерживался принципа «только законченное»? Выходит что нет. Но, честно говоря в тот день он был на взводе, даже если бы Гробовщик и захотел узнать почему, он не смог бы вспомнить чем руководился в тот день, а потому, пролистав первые пару страниц и зацепившись глазами за какое-то невнятно построенное предложение, тот отложил эту книгу в сторону и спустился вниз, дабы поднять упавшую крышку. «16.10 — Бенджамин выбрал сегодняшнюю жертву, её имя Луиза С; работает в трактире уборщицей и не имеет ни жениха ни детей. Совершенно юная особа…» Вернувшись, Гарри вновь пробежался глазами по этой фразе. Луиза… Что-то знакомое — ему кажется, что где-то пару дней назад к нему привозили гостью с такими же инициалами. А ведь точно. Её тело было все в рваных порезах и ржавых разводах. От неё сильно пахло железом и кровью, а потому даже Гробовщику, уже давно привыкшему к подобной трупной вони пришлось открыть окно. «…ая особа, была найдена утром, в переулке женатой парой в ужасном состоянии. Она была ещё живой, как и все остальные, но из-за бездействия со стороны людей, скоропостижно скончалась.» «Ну надо же! Значит она действительно пыталась бороться за жизнь!» — пронеслось в мыслях у Гробовщика, вспомнившего те следы земли и кусочки асфальта на её коленях и локтях, которые он так долго вынимал из её ран, промывая их. Но, если обратить внимание на несколько фраз, можно предположить, что это не первая его жертва. А раз уж он, забегая вперёд, всё ещё на свободе, то и не последняя явно. Впрочем, решив, что он достаточно себя расслабил перед отходом ко сну, Гробовщик устало поднялся из-за стола и отряхнувшись присел на хлипкую кровать, потирая отяжелевшие веки.***
Спустя буквально несколько часов, Поттер уже спокойно вышагивал по улице, разглядывая блёклые витрины магазинов с чистенькими товарами, несомненно содержащимися в чистоте, но оттого не менее непримечательными и привлекающими его внимание лишь из-за его обыденного тоскливого состояния. Отдыха ему предостаточно, а чем-то разгонять накопившееся уныние всегда полезно. Сегодня он решил отобедать в какой-нибудь забегаловке, или же кофейне, если таковую удастся найти, пожалуй, иногда можно и в люди выходить — именно так он подумал, перед тем как пройти мимо своей же лавки, натягивая улыбку до ушей и наблюдая за людьми снующими туда-сюда, словно муравьи. Казалось бы, столько людей просто не смогут поместиться в то мизерное количество маленьких домишек, но, подумать только, сколько же людей собрались здесь. Прямо на этой площади. И каждый имеет своё занятие, от детишек до стариков — район небогатый, оно и понятно. Разномастная толпа раздражает своим мельтешением. Глаза, пусть и не сильно, но устают от них, потому что все они сливаются в единое скучное и шумное пятно. Каждый со своими чувствами, проблемами и мировоззрением — каждого и не разберёшь. Каждый из них уникален, но вместе они — обыкновенная серая масса. И как же так получается, ведь, это просто невозможно, если призадуматься. Но, человек — словно стадный скот, куда один — туда и второй, а к толпе присоединяются всё новые и новые люди, причём это просто потому что большинству проще жить с кем-то, пусть даже этот кто-то их владелец, хозяин — они готовы отдать им себя, лишь бы не пришлось больше сталкиваться с тяжёлой ношей одиночества. Дураки. Это было его единственной мыслью при взгляде на слуг, мальчиков на побегушках и тому подобных людей. Пресмыкающихся перед зажравшимися господами. Конечно, иначе у них вряд ли получится прожить какую-никакую жизнь, но это тоже не может быть выходом. Это мерзко, как думал Гарри. Он снова и снова погружался в свои мысли, петляя в переулках. Впрочем, свою лавку он найдёт, не важно сколько раз он свернёт — он хорошо ориентируется на местности, к тому же он всё же подмечал свой примерный маршрут, потому точно не заблудится. Гробовщик и не замечает, как ноги приводят его в тупик, а сам он останавливается прямо перед порогом какой-то забегаловки. Что ж, похоже, сегодня он обедает там. Или же ужинает, оглядываясь на часы. Честно говоря, он совсем затерялся во времени, но похоже на то, что солнце уже близится к горизонту. Отворяя скрипучую дверь, по виду держащуюся на одних только соплях, готовую отвалиться; стоит неосторожному посетителю слишком резко дёрнуть её. Внутри заведение выглядело чуть лучше, чем ожидал гробовщик, всё же, весьма аккуратно убранное — чистые столики и почти новые. лишь чуть пошарпанные стулья. Барная стойка — буквально лицо почти всех подобных заведений, была отполирована и выглядела как минимум чистой. Пожалуй, это далеко не худшее место, в которое он только мог забрести, бесцельно бродя по переулкам, внимая собственным мыслям. Мужчина выбирает неприметный столик у ближайшего окна, недалеко от двери, дабы спокойно поесть. Симпатичная девушка сразу же направляется к нему. Он даже не смотрит в её сторону, глядя в окно и всем своим видом демонстрируя то, что даже пятнышко на занавеске его интересует больше, нежели та средних лет особа. Он быстро и чётко проговаривает название напитка, подающегося буквально во всех и простое блюдо, которое также можно найти везде, отказываясь от меню и навязчивой официантки. Гробовщик слышит, что её голос слегка изменился — видимо, та всё же приняла это слишком близко к сердцу; её тембр повысился, а в тоне проскальзывали возмущённые нотки, прикрытые напускным профессионализмом. Что ж, ему до этого дела нет. Ещё один бессмысленный день пролетает впустую, долго, очень долго он раздумывал, почему вообще он занимается всем этим, в чём смысл самого его нахождения в этом месте и почему он занимается этим именно здесь. Облака неторопливо пролетают за тщательно вымытым стеклом, а прохладный ветерок приятно треплет чёлку прикрывающую желто-зеленоватые глаза, подернутые некой бледностью, словно бельмом. Он впервые чувствует себя слишком гнилым для этого мира, будто изнутри нечто мерзкое и пренеприятное самому сознанию его внезапно нашло путь наружу. Гробовщик впервые задумался о том, что если бы он тогда не убил себя, то точно лежал бы в одном из гробов, и был бы скорее всего уже разложившимся трупом, но в последнее время, в его голову закрадывается мысль о том, что лучше бы он оказался в тёплой земле, заместо того чтобы сидеть сейчас здесь и дышать затхлым воздухом сидя в этом подозрительном помещении. Всё удовольствие от прогулки, совместно с лёгкость освободившегося, приятно вымученного и пустого сознания стремительно сходили на нет. И, нет бы поскорее успокоиться, гнать от себя подальше эти мысли! Он словно нарочно углубляется в эту ненавистную ему тему, становясь всё угрюмее и угрюмее. Улыбка сползает с его лица и взгляд его наполняется бессмысленной пустотой. в конце концов, через несколько минут его отпускает и он, уверенный в абсолютной нерациональности суждений своих, отбрасывает все неясные доводы в сторону, оборачиваясь туда, куда ушла официантка и выискивая её взглядом. На кухне что-то зашумело, раздался металлический звон, громкий женский голос и тихий, словно бы шёпот, девчачий. После чего последовала невнятная ругань и резкий, басовитый голос повара, вернувшегося с перекура, после чего всё стихло. К слову, от той женщины тоже пахло табаком, а зубы её явно не могли похвастать ослепительной белизной. Полопавшиеся капилляры в глазах указывали на то, что она мало спит, так что скорее всего, скоро можно будет ждать наплыва посетителей. Видимо, пусто здесь только потому, что он пришёл слишком рано, хоть сумерки за окном и показывали обратное. Ещё только осень, а темнеет рано. А ведь Гарри хотел прогуляться после перекуса, но, видно не судьба. Сегодняшнюю ночь ему надобно посвятить уходу за его драгоценными новоприбывшими гостями, которых, так некстати, привезут к его лавке, как только на город опустится туман. По крайней мере так сказал Уильям, с которым Гробовщик ненароком пересёкся, пока искал себе новую книжонку. Причём, несмотря на безразличное выражение лица его, вид его навевал некое ощущение таинственности. Впрочем, если бы тот хотел сообщить ему что-то, мог бы просто указать точное время, но, судя по всему желанием тот не горел и даже пунктуальность Т. Спирса не повлияла на расплывчатые сведения, предоставляемые им. Когда Поттер решил вновь вернуться к прежнему занятию, к нему навстречу наконец выбежала официантка, неся в трясущихся руках покоцаный поднос и что-то тихо бормоча себе под нос. Другая девушка. Совсем юная, с тёмными, как смоль волосами, в чистом фартуке и с грязными манжетами на простеньком платье. Почему-то, Гробовщику показалось, что она совсем не вписывается в эту обстановку. Словно наваждение всплывают в голове образы — тёмно-синие волосы и ярко-жёлтое платье, развевающиеся под порывами ветра, банкетный зал и бокал яблочного пунша, которым он положил начало знакомству с седовласым мужчиной, белая заколка, которую он преподнёс в подарок ей на её свадьбе, пожар. Странное дело, но на его лице внезапно всплывает улыбка. — Мистер, прошу прощения, вы должно быть заждались! — Ни в коем разе. — бодро произносит он, ещё раз окидывая взглядом девушку и разочаровываясь в собственных глазах. Видимо, его в самом деле постиг старческий маразм — юная особа ни капли не походила на ту леди, из его воспоминаний (тёплых, в любом случае). Если немного напрячь глаза, то даже с близкого расстояния можно углядеть совсем иные черты лица, совершенно другой голос и даже курносый, чуть осыпанный веснушками нос, вместо того самого, маленького и бледного, так сильно выбивались из привычного для Гарри облика, что тому немедленно захотелось протереть глаза, дабы точно удостовериться, что она так сильно отличается от юной леди. — Уф, это хорошо, — запыхавшись говорит она, стараясь изо всех сил выглядеть бодрее, чем есть на самом деле. На её плечи был накинут какой-то платок, возможно даже старенькая и поношенная шаль, спасающая бедняжку от холодного, уже совсем не летнего ветра. Он с благодарностью принял заказ и принялся за приём пищи. Сегодня ему повезло — еда здесь была на редкость вкусной, даже на его обезображенный временем и и избалованный дорогой едой, вкус. Уже и не обращая внимания на леди, он лишь наблюдал за группкой людей, выходящих из-за угла и весело гогоча направляющихся сюда. Впрочем, не меньшее его внимание привлёк и молодой мужчина, одетый в скромную одежду с заплатками. Не раз бывавшею в употреблении, выцветшую и разваливающуюся на лоскуты, но, тем не менее, явно более чистую, чем у тех людей. Он выделялся, но не настолько, чтобы создать контраст, и всё же, Гробовщику стало интересно, что же такой человек забыл в этом месте, в то время, когда ночь уже полностью окрасила небо в темный, глубокий цвет. Как только они вошли сюда, в заведении сразу же стало намного оживлённее, а женщина, которая в первый раз вышла к нему с листочком для заказов, на этот раз сразу же вынесла им пиво и, скорее всего ром, что в последнее время стал весьма популярен среди завсегдаев английских баров. За ней следовала та юная особа, с подпрыгивающими при каждом шаге, темными кудрями, с маленьким листком и кусочком угля в руках. Она быстро оглядела помещение и, выцепив кого-то, сидящего возле окна, направилась прямо к нему. Сначала Гробовщик не понял, почему она снова идёт в его сторону и даже приготовился отнекиваться, беспокоясь о том, что ему снова попытаются что-то всучить, но какого же было его удивление, когда девочка прошла мимо него и начала говорить с кем-то, сидящим позади Гарри. Он сразу же смекнул кто там. Только вот теперь он, по прежнему пребывая в недоумении, задался вопросом: как тот оказался позади него, если Гарри изначально следил за всей толпой, сверкая зелёными глазами из-под седой челки. И если сначала их разговор был более чем сухим, через пару минут, странноватый посетитель разговорил бедную официантку и даже предложил той выпить за его счёт, на что она благоразумно промолчала. Подозрительный мужчина хмыкнул и сказал, что пока больше не станет ничего заказывать, отправив девушку на кухню. Гарри молчал. В голове было пусто, но отчего-то ему казалось, что он ему откуда-то знаком. Он решил подождать девушку и заказать ещё что-нибудь, пусть даже сидя спиной к нему, Поттеру было интересно узнать, что задумал этот мужчина. Возможно, это ложные обвинения, но всё же, ему казалось, что если он сейчас уйдёт отсюда, что-то произойдёт. В итоге он сидел со стаканом рома в руках, всецело поглощённый разговором темноволосой и того мужчины. Милая беседа, в которой один все клонил к тому, что та должна уйти с ним, намекая на позднее время, а вторая просто хотела, чтобы гость остался удовлетворён всем. В конце концов, время близилось к одиннадцати часам. Время закрытия. Тогда же и уходят работники. Гробовщик планирует просидеть до упора, а после пройтись до ближайшего парка и через него же вернуться к себе. Ну и дела — даже если ничего не произойдёт, тот со спокойной душой сможет провалиться в сон и даже избавить себя от некоторых душевных терзаний. Успокоить совесть, так сказать. Не то чтобы она у него была, но выражение, застывшее на его лице, доказывало обратное. Морщась то ли от алкоголя, то ли от чертовски плохого душевного состояния, Гробовщик перекатывал стакан в руке, заставляя себя вспомнить, откуда же он может знать этого человека. В общем-то, несмотря на тусклое освещение, Гробовщик всё же сумел разглядеть время на часах. Ровно одиннадцать; после чего Гарри поднялся со стула, кинул деньги на стол и вышел из заведения, медленным, неторопливым шагом, сворачивая за угол. Как только он оказался в переулке, с кухни, словно по команде вышел повар, разгоняя пьянь и крича на девушек, чтобы те побыстрее убирали со столов. Девушка показалась из здания лишь спустя добрых десять минут. Мужчина шёл следом за ней и активно жестикулируя, о чём-то разговаривал. Сам с собой — девушка даже не слушала и быстрым шагом пыталась оторваться от него. Желтоватый фонарный свет играл на соседней стене, окрашивая её в золотистый свет, а одинокий фонарщик удаляясь, растворялся в тумане. Девушка свернула в его переход и уже приближалась к нему, успешно приняв его за громоотвод и подбегая к нему, чуть ли выкрикивая тому свои благодарности за чаевые и благополучно отрываясь от навязчивого посетителя. Чуть склонив голову перед Гробовщиком в знак благодарности, та, не снижая скорости, снова свернула за угол, довольно улыбаясь непонятно чему. Гробовщик привычно улыбается ей вслед и поворачивает в противоположную сторону, как вдруг его взгляд упирается в листовку, висящую прямо на стене. В голове начинают крутиться всевозможные варианты дальнейшего развития событий.