Полиция сбивается с ног, воет от отчаяния, подозревает каждого третьего в поисках таких преступников как маньяки, серийные убийцы, психи и прочий сброд. Но самое смешное, что вот самим этим представителям сомнительной социальной прослойки найти друг друга не составляло большого труда. Или же этот городок был настолько тесен на столь забавные встречи?
Под присмотром Большого Босса (личность которого загадочна пропорционально его вездесущему влиянию, то есть практически никто не знает кто он такой, но рисковать дураков нет) чинить друг друга неприятности они не будут. Другой ублюдок не разжиревший мирный житель, в конце концов схватка привлечет неизбежное внимание. И ладно полиции, гнев и разочарование главного зла гораздо страшнее. Первые хотя бы просто посадят, а сбежать уже дело техники, второй же просто отправит на корм рыбам, удобрением в лес на поддержку экологии или в какую-нибудь производственную мясорубку. В общем, по отношению друг к другу эти соблюдали стойкую позицию — «я не трогаю тебя — ты не трогаешь меня». Идиоты не желающие соблюдать это негласное правило исчезают с улиц в первые же недели.
Впрочем, несмотря на это, все стараются рассредоточиться по городу как можно дальше друг от друга, чтобы так называемые «охотничьи зоны» не пересекались. Больше жертв влечет за собой увеличение в области числа стражей порядка, что досаждает и усложняет жизнь.
А есть и отдельные извращенцы, которые специально следят за своими коллегами-соперниками-соседями. Не для каких-то махинаций, а просто так. Все гораздо прозаичнее. Для визуального и эстетического удовольствия, если можно так выразиться. Таких ББ (распространенное сокращение от Большого Босса) игнорирует, пока они полезны и не доставляют неприятностей.
Даст, сам того не зная, относился именно к этой категории личностей с сомнительными наклонностями. Мало того, что после уничтожения его общины некоторыми людьми с замашками радикального расизма, он сам не прочь поднять уровень любви к окружающим за счёт жизни этих самих окружающих (неугодные Боссу всегда найдутся, а кто-то же должен делать грязную работу. Причём Мёрдер выполняет её с большим удовольствием и самоотдачей), так ещё иногда он незаметной тенью следует за одним довольно известным (в кругах полиции и преступной прослойки, мирные жители же могут только догадываться и дрожать) каннибалом. Хотя можно ли его так называть? Это определение включает в себя поедание себе подобных, а скелетов особо не погрызешь, поэтому страдают в основном более мясистые монстры или в основном люди. Плоть вторых хотя бы не приходится засовывать в себя прямо на месте преступления, пока она не разложилась. Да и монстров приходится поддерживать в живом состоянии во время трапезы, что может быть чревато подозрительными шумами, а значит — привлечением внимания. Так что нет ничего удивительного в том, что страдают обычно от его топора и клыков в основном люди.
Благодаря тесному сотрудничеству с Большим Боссом, Пыль обладает кое-каким доступом к информации. Биография этого так называемого охотника входит в доступный массив. Хоррор определенно ходил в любимчиках Босса, хотя, похоже, сам даже не догадывался об этом. Выращенный в общине под тиранией жестокой старейшины, многие годы терзаемый голодом и страдающий от огромной дыры в черепе, он предпочитает не задумываться над сложными вещами. Ни амбиций, ни каких либо целей, лишь уже механическое желание утолить нескончаемый голод.
Периодически наблюдать за охотой и последующим кровавым пиршеством было в каком-то смысле уже привычно для Праха. Он даже с некоторым весельем сравнивал свою реакцию с комментариями к видео на ютубе, где ещё совсем мелкие котята или щенки проявляя агрессию пытаются укусить палец хозяина, забавно пофыркивая. В первый раз осознав свои мысли Мёрдер заинтересовался. Вместо того, чтобы избегать или пытаться выкорчевать неуместные чувства, он только с агрессивным вниманием принялся взращивать их, улавливая каждую деталь Хоррора. Возможно, немного сталкерил за его жизнью. Не то чтобы там было что-то такое отличающееся от полученных отчётов.
Это стало такой рутиной, что не имея возможности понаблюдать за поведением вечно голодного хищника в его естественной среде обитания, Даст стал замечать за собой повышенный уровень стресса и агрессии. Поэтому для сохранения стабильного эмоционального состояния он даже разработал план своих посещений. Это было не так редко, чтобы вызывать негативную реакцию, но и не так часто, чтобы взволновать Ужаса пристальным вниманием. Судя по имеющейся информации у того был отличный нюх с не менее выдающимися инстинктами и интуицией. Можно сказать со своим хобби Мёрдер ходит по охеренно тонкому льду.
Поэтому, когда каким-то не иначе как чудом, полиция наконец смогла выловить Каннибала, Прах не сомневался в своем быстро сформировавшемся плане. Он собирался вытащить полюбившегося скелета и попутно возможно получить некоторые бонусы.
Полиция должно быть содрогается в припадке эйфории ведь они поймали в том же месяце ещё одного маньяка. (О том, что в целом Даст сам заманил себя в железные браслеты они и не подумали).
Получить путевку в ту же психиатрическую больницу было ожидаемым и желаемым результатом. Разговоры с умершим младшим братом сыграли в этом не последнюю роль. (Окружающим не стоило знать о том, что Пыль просто любил наблюдать за их дискомфортом во время подобных сеансов. К тому же озвучивание собственных мыслей помогало со структурированием и построением плана своих дальнейших действий. В остальном Даст не больший псих, чем среднестатистический разумный. В их городе и близлежащих.) Конечно без влияния ББ не обошлось, но Мёрдер всё же предпочитал отдать эту заслугу своему актерскому мастерству.
До смешного легко (будет ли у доблестных стражей порядка аневризма, узнай они об этом) выбравшись из ограничений и собственной палаты, после некоторого блуждания по полутемным пустым коридорам с подозрительными хрипами или ещё более странными звуками за дверьми, Даст наконец попал куда ему нужно. Открыв замок честно добытым в доблестном сражении (но очень быстром и тихом, нельзя ведь создавать лишний шум и просить всех смотрителей вызвать полицию и снова поймать психа) со старшим медбратом ключом, Мёрдер просочился в палату, которую в этом увеселительном заведении занимал его так называемый коллега по ремеслу. В ней было подозрительно тихо, но как только дверь за его спиной захлопнулась, отрезая от единственного источника скудного света, в темноте вспыхнул кровавый огонёк зрачка законного обитателя данной территории.
— Так это ты уже некоторое время следил за мной, — первое, что прогрохотал своему визитёру Ужастик. — Я чувствовал твой запах.
Нет, Хоррор не злился, просто из происходящего именно этот момент показался ему самым занимательным. Он даже не сдержал смешок, что больше был похож на небрежное фырчание огромного пса. А что? В психушке особо развлечений не было, еда конечно лучше, чем в предыдущей, но порционная и поступает лишь в определённое время.
— Допустим, — не стал отпираться Мёрдер.
Видимо он недооценил силу обоняния этого скелета. Но на большем расстоянии обзор был бы хуже. Даст не был уверен какое решение бы принял раньше, узнав об этом аспекте. Скорее всего оставил бы всё как есть, это шло в разрез с его осторожным подходом, но удовлетворить свою жажду преКРАСНОГО тоже было немаловажно.
Подойдя ближе к кровати, Даст имел возможность лицезреть положение Хоррора. Тот был закован по полной программе. Там и туго утянутая смирительная рубашка, и ремни-фиксаторы к поверхности, и конечно же намордник. Самому Праху повезло немного меньше. Его морда лишала возможности говорить, от чего челюсти до сих пор по прошествии десятка минут противно ныли.
Удостоверившись в том, что возможности убить его у собеседника нет, а вести диалог есть, Пыль бесцеремонно плюхнулся тазом на свободное место на кровати. Насколько он понял из имеющейся информации (заметка: стоило заново проанализировать уже имеющиеся сведения и постараться получить новые во избежание повторения недавней ошибки), говорить придётся именно ему, причём довольно прямо и коротко, чтобы не вызвать у Блада головную боль, дискомфорт и следовательно — агрессию.
— Я могу помочь тебе сбежать, но за всё есть своя определенная цена, — не стал вести праздных разговоров Прах. — Так получилось, что у тебя есть то, что нужно мне.
Ладно, но совсем избежать затягивания интриги он не смог. Даст прекрасно отдавал себе отчёт в том, кого именно хочет. Он конечно не королева драмы, как один из знакомых исполнителей, но и ему присуща некоторая игривость с жертвами. Молодая кровь (магия в его случае), охотничий азарт.
— Что же ты от меня хочешь? — с лёгким раздражением спросил Хоррор.
Думать, вести какие-то эфирные игры, ходить вокруг да около слишком утомительно для больной от раны и от грызущего голода головы. Не был бы связан, дал пару раз по башке, чтобы вытрясти это надменное поведение. Ужас осознавал свою недалекость, обычно не имел ничего против трезвомыслящих и умников, пока они не трогают его размеренную и понятную жизнь. А тут со всеми этими полицейскими, санитарами и и прочими незнакомцами от предохранителя и вовсе осталось одно название.
— Секс, — сохраняя спокойный фасад, а внутренне немного паникуя под разгорающимся взглядом (если раньше зрачок был красным, похожим на капилярную кровь, то теперь постепенно темнел до бордового, словно свежая венозная, едва покинувшая тело) выдвинул своё требование Прах.
Начался молчаливый диалог:
«Серьёзно?» — смешанные чувства крупными буквами написаны на лице Ужаса.
Видимо тот не осознавал как реагировать. Злиться из-за шантажа и посягательства на себя. Восхищаться чужой наглостью. Удивляться, что кто-то вообще способен захотеть такого как он настолько, чтобы загреметь следом в психушку. Его психика не рассчитана на такую перегрузку.
«Серьёзен как никогда!» — твердая решимость сквозила во всей позе Мёрдера.
«Здесь?» — алый взгляд обвел стены и потолок нежно-жёлтого цвета. Точнее такие они при свете, а в сложившейся ситуации скорее мрачные своды какой-нибудь пещеры или темницы.
«Почему бы и нет?» — сопровождалось небрежным пожиманием плеч.
— Ты определенно заслуживаешь место в этом заведении, — пришел вердикт Блада вместе с хриплым клокотом смеха. — Можешь попытаться. Я даже обещаю не бить тебя после.
С выуженным из складок смирительной рубашки ножом (своей, а не Хоррора. Вряд ли бы тот ещё находился в психиатрической больнице, имея доступ к оружию) ремни не представляли собой большого препятствия. Как и ткань больничного одеяния. Разбираться с застёжками слишком муторно и долго, а у них не так много времени. Если Ужастик и волновался по поводу психа с оружием близкого к его беззащитным костям, то вида не показывал.
В этот момент Мёрдер чем-то напоминал подобравшуюся перед нападением змею. Такой же сосредоточенный, гипнотический взгляд. Хоррор даже ощущал сжимающие его чешуйчатые кольца. (Это были остатки смирительной рубашки, лол. Даст в основном освободил только нижнюю часть.) Не привыкнув тянуть кота за хвост, Блад позволил магии скопиться в тазу, особо не участвуя в этом процессе, оставляя всё на волю инстинктов и своих возможностей.
Под пристальное, жуткое внимание психа попал мягкий (обстановка как-то не способствовала возбуждению) член темно-красного, чем-то похожего на пятно подсохшей крови, цвета. Растеряв чувство стыда ещё в первой десятке своих кровавых трапез, Хоррор спокойно лежал перед скелетом с ещё более сомнительными наклонностями, даже покорно чуть раздвинул ноги, что в сознании Даста было воспринято за приглашение.
Эктоплазма Хоррора имела грязно-красный, ржавый цвет, в отличие от почти благородного алого зрачка. Даст знал, что его помешательство гораздо крупнее, выше, шире, но вот тут открылись новые горизонты. Член Ужастика даже в вялом состоянии выделялся своими размерами, безучастно лежа на тазовых костях, ребристый и с выступом узла на основании. Весьма занимательная конструкция, Прах даже не против когда-нибудь опробовать его.
— Не смотри так. Дыра в черепе не способствует объёму маны, — дал ответ на не заданный, но казалось бы очевидный вопрос Блад.
А то под ненормальным взглядом Пыли, возникало подозрение, что сейчас он лишится самого дорогого. И зачем тогда напрягался и создавал?
— Тогда мне стоит тебе немного помочь, — с интересом и жаждой некоторых экспериментов предложил (не то, чтобы ему нужно было согласие. В его понимании, Хоррор уже согласился на всё, что только можно и нельзя. Да и требовалось ли оно с самого начала не иначе, как по прихоти?) Мёрдер.
Даст смакуя момент, от предвкушения которого едва ли не сводило в желании прикоснуться судорогой пальцы, положил ладонь на бедро Блада. Текстура ожидаемо шершавая, но такой контраст. Там, где кости Мёрдера серые от праха убитых, у Хоррора они имеют скорее желтоватый оттенок от голода и прочих плохих условий жизни. Этот цвет въелся в Блада, отчего так и напрашивается сравнение с одичавшим зверем. Поистине ужасает, но Пыль не может не находить в этом нечто восхитительное. Эти огрубевшие кости, шрамы, огромные клыки и острые, больше похожие на когти, фаланги… Для Даста это скорее знаки выживания и силы.
От одного взгляда на распростёртого под ним монстра, магия Мёрдера пылает от возбуждения как никогда. Он совсем не против поделиться искрой с партнёром.
Крупицы магии — подобны статике. Они уже давно покрывают Даста едва заметной глазу пылью, хэх. Там, где Ужас испытывает недостаток, у него этого в изобилии.
Просто идеальны друг для друга.
И пусть едва ли обузданное желание убивать для увеличения любви непрерывно скребётся в затылке, но психику Мёрдера уже давно нельзя назвать нормальной. Можно сказать, теперь нашлась рыбка покрупнее. Жажду уровня перевесило нечто настолько примитивное… А Прах вцепился в это как утопающий за спасательный круг.
Под придушенный крик-хрип Ужаса, тело того с очаровательной (с точки зрения Даста конечно же) жадностью приняло в себя чужую ману. Только в отличие от пассивного игнорирования Блада, она несла в себе некоторое пожелание прежнего хозяина. Даже пары искр хватило на то, чтобы образовать живот и бедра. Темно-фиолетовый, в некоторых отблесках переходящий в лиловый цвет смешивался с ржавчиной собственной магии Хоррора, что та больше была похожа на кляксы на холсте.
— Выглядит так, словно ты полностью принадлежишь мне, — не мог не потешить своё самолюбие и собственнические наклонности Прах.
Выражение про кота, обожравшегося сметаны, что вот-вот треснет морда, как раз словно существовало для него.
Мёрдер устроился между бедрами Блада, будто это то самое место, которое для него задумала вселенная. Так естественно, само собой разумеещееся. Казалось кощунственно вырвать его из этого момента. Ублюдок даже потёрся скулой о внутреннюю сторону бедра, закинув ногу на своё плечо. Большое животное, выпрашивающее ласки и заявляющее свои права.
Когда чужое дыхание, покалывающее от избытка магии, касается самой чувствительной части. Как Хоррор мог остаться безучастным? Член крепчает с каждым мгновением, и даже он уже имеет смешанные цвета. С каждым прикосновением Ужастик может ощутить раскатывающееся от участков контакта напряжение, и следующее за ним лёгкое онемение с оттенком боли.
Словно действительно загипнотизированный, Блад не может разорвать с этим извращенцем зрительный контакт, даже когда влажный язык выскальзывает из наглого рта (ну, это лучше, чем какие-то двусмысленные слова, ага) и ласкает неон, поощряя его встать в полной красе.
Если бы Хоррор имел привычку и силы заниматься самокопанием, то задался вопросом — «а не мазохист ли он часом?» За странным, приятным ощущением следует уже привычная отдача от чужой статичной магии. Но даже это лишь заводит сильнее.
Избыточная мана наэлектризованным туманом оседает в комнате (или лишь в ближайшем метре, но полной уверенности нет. Этот, во всех смыслах, монстр может быть способен и не на такое), обволакивая агрессивным коконом. Наверное, Хоррор мог бы сравнить это даже с водой, забивающейся в каждую щель, заставляя сосредоточиться лишь на одном определённом психе. Она душила, забивалась в глотку с каждым глупым порывом вдохнуть, принуждала позабыть о всём окружающем мире.
Последние мысли выбил вобравший в себя член рот. Хоррор сорвался совсем на неприличный вой. Едва ли приемлемо, совсем немного, головку и какую-то часть, слишком уже очевидные различия в размерах, но Бладу, не утруждающемуся даже собственным прикосновениям, и этого хватило.
Даст и рад наблюдать, как с каждым его неумелым прикосновением этот грозный зверь разваливается на части. Пусть от напряжения сводило челюсть, но ему нравилось ощущать вкус Хоррора на языке, чувствовать жар и ребристую плоть. В любое другое время Прах определённо попытается проверить границы того, насколько глубоко можно заглотить этого монстра, но в этот раз, увы, у них не так много свободного времени.
Поэтому Мёрдер не скупится на магию, чтобы образовать слюну, которая уже струйками стекает вниз по члену. (Что поделать, если больничный сервис как-то не предусматривает смазки, имей ты хоть какие связи). А так решаются две задачи — успешное отвлечение и обеспечение замены смазочного материала. Пальцы, уже испачканные в слюне, проникают между ягодиц и надавливают на сжатое кольцо мускулов. Несмотря на определенную угрозу быть откинутым в стену, а то и потолок, Мёрдер не медлит, наряду с движениями на неоне языка, проталкивая во внутрь сразу два пальца. О том, что манипуляции вообще оказались замечены Ужасом, свидетельствует лишь проскользнувшее между стонов мычание.
Даст со всем усердием работает над той частью, что может вместить во рту, пытаясь произвести какое-то впечатление. Несмотря на отсутствие практического (ещё и теоретического в случае Хоррора) опыта что у одного, что у второго, но это его собственная инициатива. А она, как принято, наказуема. Вот пусть и трудится над этим чудовищем.
Терпение очень своеобразная черта Праха, а конкретно в этом случае его не хватает (как и времени), поэтому как только пара пальцев двигаются более свободно, то он сразу же добавляет третий. Благо слюна щедро стекает в расщелину, облегчая скольжение в обжигающем плену стенок. Их общая магия неустойчивая, чересчур податливая, не дотягивающая до стандартной плотности и упругости, отчего эктоплазма больше походит на мягкое маршмеллоу, готовое растаять от неосторожного касания, но Прах не собирается лишний раз рисковать. Вскоре уже три пальца достаточно легко скользят в обволакивающем жаре магической плоти, а потом и вовсе мельком цепляются за уплотнение железы. Хоррора аж подбрасывает на простынях одновременно с тем стоном-рычанием.
Подготовив партнёра, физически и, что не мало важно, морально, Даст ещё немного помассировал (читай поизмывался над беднягой Бладом) простату, запоминая расположение и приблизительный угол, при котором он имеет шанс задеть её.
Почти звериные звуки, беззастенчиво издаваемые Хоррором, сделали своё дело. Если Даст раньше и мог держать себя в руках, то на таком близком расстоянии, имея Ужастика под собой, его контроль стремительно истончался. Так что все звуки попадали прямо ниже пояса, вызывая у него практически болезненную эрекцию. А грубая ткань смирительной рубашки не шла на пользу чувствительной магии.
Неохотно выпустив член изо рта, Даст выбрался из одежды и навис над Бладом (ну как навис, скорее прижался, пыхтя в грудину). Вот он, долгожданный момент, который, будем честны, Прах периодически представлял.
— Имя, — вдруг хрипло рыкнул Ужас. — Скажи мне, черт подери, своё имя.
Даст задумчиво наклонил голову на бок, а потом вспомнил, что знакомство-то было односторонним. Немного уязвила собственная промашка. Каким идиотом он выглядит с точки зрения Хоррора? Ладно, даже гении иногда садятся в лужу.
— Даст, — предельно честно ответил мелкий (по сравнению с людоедом) извращенец с большими амбициями.
Зачем ему было врать? Мёрдер не опасался мести этого маньяка, так как больше отпускать от себя не собирался. Блад застрял с ним надолго. В идеале — до конца жизни, на долгие-долгие годы. Благослови небо немалую продолжительность жизни их расы в сопоставлении с той же человеческой.
Рядом с выдающимся органом Хоррора, неон Даста совсем скучно-обычный, не то чтобы он жаловался. И ужастик не сможет. Этот член единственный, который он узнает в своей жизни. Просто не с чем будет сравнивать. Бладу придётся научиться любить и желать его.
Одной рукой приподняв таз Ужаса, сжав почти плюшевую на ощупь ягодицу, Мёрдер направил себя внутрь, преодолевая узкое кольцо мышц и неумолимо раздвигая мокрые от собственной слюны упругие стенки. Внутри до одури жарко и мягко, во многом превосходя самые лучшие фантазии. Так что Даст нисколько не удивился тому, как одновременно с надсадным стоном, вырвавшимся через зубы, его магия тут же хлынула вязким семенем.
— Это… Было быстро, — с некоторым недоумением обронил Хоррор, смотря на залитое румянцем лицо психа, беззастенчиво пускающего слюни на его ребра.
— Ты же не думаешь, что… это всё, на что я, хах, способен? — с придыханием сказал Прах, стискивая ягодицы Ужаса теперь обеими руками, наваливаясь сверху сильнее.
(Не то чтобы Хоррор мог даже заметить его вес).
Член, нисколько не опавший после разрядки, легко скользнул глубже. Из-за возросшей влажности, толчок получился смазанным, лишь слегка задевая простату, но Даст мог с этим работать, учась на полученном опыте и адаптируясь.
— Покажи мне, крольчонок, — заинтересованно подстегнул Блад.
Да, если Даст сравнивал его с диким зверем, то сам Хоррор видел в нём скорее кролика. Такой же мелкий… И любвеобильный. Довелось ему как-то набрести на веселье этих животинок.
Пока что происходящее было ему приятно, так что Ужас хотел посмотреть, что ещё мог предложить ему этот маленький извращенец. Не вините его, о том, что в общем-то они собирались сбежать, он уже забыл. Как было замечено ранее, информация действительно с трудом задерживалась в его дырявом черепе. Особенно под наплывом прежде не известных ощущений.
Мёрдер только и рад стараться, вбиваясь по самое основание единым толчком. Крепче прижимая к себе Блада, чувствуя зажатый между животами член, он начал плавно раскачивать бедра. После нескольких неудачных движений, Праху наконец удалось попасть по сладкому пятну, напрямую стимулируя железу и вырывая из горла партнёра громкий стон. (Не то чтобы Хоррор и раньше сдерживался).
Даст установил методичный, кажется, выверенный до секунды и каждого миллиметра, темп, раз за разом погружаясь в мягкое горячее нутро под аккомпанемент чужого рычания, собственных приглушенных стонов и отчетливого хлюпания смеси слюны и спермы. Его движения точны и неумолимы, несмотря на свою однобокость. Словно напоминающие, что от них не убежать, не скрыться, можно лишь принять и подчиниться желанию пыльного.
Трахаться с этим психом — словно с электрошокером (слава кому бы там ни было, что хоть слабым), но странное дело, Хоррор почему-то не имеет ничего против и лишь притягивает его ближе, закинув ногу на талию, тем самым сбивая с ритма и получая только более рваный толчок. Так как тот пришелся прямиком по простате, так варварски ударяя, то косяк и нетерпение обернулись в лучшую сторону. Все остались при конечностях.
Откровенно говоря, будь Даст хоть на чуточку менее ненормальным (хоть себя таковым и не считал), то в этот момент, под пылающим голодным взглядом, точно бы заподозрил, что Блад собирался сожрать его здесь и сейчас. Но зная Праха таким, какой он есть, нет ничего удивительного в том, что его хватка на пятнистых бедрах только усиливается, а амплитуда с темпом — увеличивается.
Не иначе как небесным благословением обрывки рубашки ещё держатся, сохраняя руки скованными. Даст не был уверен во что превратиться его спина при контакте с такими острыми фалангами. Эти «когти» точно способны без усилий оставить парочку шрамов. (В другое время Пыль совсем не против, но не сейчас). Хотя самого Хоррора факт пленения радует не особо. Или он этого даже не замечает?
Обхватив член Ужастика, с некоторым возбуждением (Даст, пж, хватит, это жутко, фетишист хренов) понимая, что его ладони не хватило, чтобы полностью обернуть плоть, Прах начал рвано, даже не пытаясь попасть в такт своим движениям, надрачивать ему. Узел уже стремительно набухал, не предвещая Дасту будущего ничего хорошего. (Но живём один раз и настоящим!) Заметив более яркую реакцию, Мёрдер стал уделять этому месту более пристальное внимание, стискивая и потирая. Если хриплый вой и более сильное сжатие стенок, словно всасывающих его ещё глубже, согласно расчетам, были хорошим знаком, то он всё делает правильно. Саднящие от напряжения и неудобного угла кости в ладони и запястье — сущие мелочи.
(Чай попили, пора и честь знать да сворачивать лавочку).
Как для монстра с дефицитом маны, кончил Блад вполне себе бурно, пачкая Дасту не только живот, но и грудь с подбородком. Неожиданно, но не неприятно. Особенно теперь, когда приятно тяжёлое тело Ужаса податливо расслабленно в его хватке, дрожащее от посторгазменных судорог, и в противовес — только сильнее сжимающийся анус. Глуша собственное хныкание в груди и обрывках одежды Блада, Мёрдер пришел практически следом, сделав ещё несколько толчков и замерев.
Магия Хоррора рассеялась едва ли не сразу, тогда как на костях Даста она осталась желанным грузом произошедшего удерживая в реальности. Он… Должен был ожидать того, что бедняга сразу же отрубится. Нельзя сразу же требовать всего и сразу. Его косяк. Но Прах только самодовольно усмехнулся. В своих силах, даже в связи со случившимся, он был уверен. Мудак. И извращенец.
После приблизительно пяти минут короткого анализа и приведения себя в порядок, — если так можно назвать застегивание этого подобия одежды и превращения Хоррора в бурито с использованием казенного покрывала, — побег перешёл в свою активную, но не такую важную фазу — непосредственно сам побег.
У большинства существ недобрый голубой огонёк в мрачном отрезке тьмы между бледными лампами, стоит только открыть дверь такого заведения, как психиатрическая больница, вызовет припадок, если не ещё какую физиологическую реакцию, а этот даже не вздрогнул.
— Кажется, мы были немножко шумными, — имеет совесть даже выглядеть неловко под ледяным голубым взглядом главврача Даст.
— Немножко шумными, — саркастично усмехается Кошмар. Его дополнительные придатки конвульсивно подергиваются от желания раздавить пару костей. Но он бы не работал в подобном месте и не имел дел со всяким дерьмом, не умей себя контролировать. — Вас слышала вся больница, но, честно говоря, это сущий пустяк.
— Тогда мы можем идти? — уточнил Мёрдер прижимая к себе спящего Ужастика.
— Ты поранил лицо Кросса, — с холодом припечатал Кошмар, как бы в подтверждении показывая на помощника, на скуле которого красовался пластырь, скрывающий под собой немаленькой такой порез. — Я ПРОСИЛ тебя воздержаться от подобного.
— Он сам сказал, чтобы было более правдоподобно. Я даже дал ему пару раз ударить себя, — откровенно не видел в этом большого дела Даст, но внутренне побаивался. — На самом деле не планировал, рефлексы были быстрее. Нож едва не попал в глазницу. Без обид, щенок.
Кросс не разделял одержимости Найтмера своим лицом, больше его возмутила позиция питомца, но лезть между гневом начальника и объектом, непосредственно это вызвавшим не собирался. Он знал на что шёл, когда решил остаться подле любовника и участвовать во всех его жизнях, даже если какая-то из них будет включать в себя побег опасных психов.
— Я вызываю полицию через десять минут, — холодно объявил Негатив.
— Мы договаривались на пятнадцать? — возмутился Пыль, хотя о чём-то подобном с самого начала подозревал.
Найтмер ещё не скоро простит порчу любимой мордашки, но он не ожидал мести вот так сразу.
— Мы договаривались не трогать лицо Кросса? — иронично передразнил Кошмар.
Взрослый серьезный монстр, заведующий своей психиатрической больницей и имеющий самые тесные отношения с криминалом. Мелко мстит, как обиженный школьник. Мёрдер не собирался жаловаться, большинство других бы сразу же отправились либо на корм рыбам, либо удобрением в драгоценный найтмеровский яблочный сад.
— Туше, — вынужден был согласиться Пыль.
— Беги, пыльный. ББ не спустит тебе с рук огромного скандала. Тик-так, тик-так, — кровожадно оскалился Негатив. — И тебе лучше хорошо позаботиться о Хорроре. Для меня нет ничего неизвестного.
— Конечно, — согласился Даст.
В коридорах он затерялся гораздо опытнее, чем положено чудом сбежавшему психу. Но кто смотрит, когда видеонаблюдение отключено благодаря вышедшей из строя технике. Нынешняя электроника такая не надёжная, особенно в таких местах, как психиатрическая больница. Малейший перепад энергии и технические работы на несколько часов обеспечены.
— Теперь наша часть сценария, Кросс. Ты готов? — усмехнулся Кошмар.
— Я не подведу! — решительно сказал монохромный.
***
— Вы хотите сказать, что это наша вина?! — почти прокричал от возмущения один из тех безликих статистов в полицейской форме.
— Я сказал, что если уж вы не нашли у этого Даста нож, то наш персонал и подавно, — с усталым раздражением в который раз повторил Кошмар. — Эта ваша работа — обыскивать преступников и следить за отсутствием у них оружия. Из-за вашего непрофессионализма, халатности и не досмотра мой помощник едва не лишился зрения.
— Это и есть обвинение нас в происходящем! — уже откровенно вспылил рядовой офицер.
— Ох, видимо это действительно так. И что же ты с этим сделаешь? — иронично усмехнулся психиатр, складывая руки на груди и нависая над бедолагой, методично роющим себе могилу.
Его вовремя спас один из старших офицеров, отталкивая от линии огня, добровольно занимая столь не почетное место.
— Хеей, господин Найтмер, давайте не будем горячиться? — пропел Киллер, в примирительном жесте поднимая руки, растягивая рот в одной из лучших своих клыкастых улыбок (не то, чтобы на негативного она могла подействовать). — По этому факту будет проведена проверка, все виновные получат выговор и соответствующее наказание.
— Лучше тщательно позаботьтесь об этом, офицер, — с ледяной интонацией процедил Найтмер.
— Надеюсь, произошедшее не повредит нашему сотрудничеству? — почти подобострастно уточнил Убийца.
— Всё зависит от конечного результата вашей проверки, — сардонически усмехнулся Кошмар, — Продолжайте, чтобы вы там ни делали. У меня есть работа.
Не дожидаясь ответа, Кошмар скрылся в больнице, возможно, избегая надвигающегося по их души Дрима, а может торопясь проверить Кросса. Влюбленные существа такие беспокойные, когда их партнёр получает ранения.
— Опять он меня игнорирует, — практически пыхтит Мечта, поравнявшись с Киллером.
— Ты же знаешь, что у твоего брата много работы, особенно теперь с этим побегом, — оправдывает главврача убийца, прислоняясь к напарнику, почти растекаясь по плечу позитивного, как какая-то накидка.
— Что он говорит? — вынужденно смирился с поведением брата Сон, совсем не реагируя на дополнительный вес на плече.
Привык уже за время совместной работы.
— Ничего конкретного, так как всю ночь проработал над документами, а о побеге узнал лишь от Кросса, — коротко отчитался Убийца. — Камеры не работали из-за экстренных технических работ, так что подробности произошедшего мы можем узнать лишь у самого Кросса, дежурящих санитаров и пациентов.
— Вау-ви! Как думаешь, редактору понравится статья о побеге и он поместит её на первую полосу? — вдруг раздался уже довольно знакомый, преисполненный позитива, настолько, что порой даже у Дрима сводит зубы, голос.
— Добавь немного драмы и несколько моих иллюстраций! Уверен, это станет сенсацией, он будет таскать тебя на руках и целовать землю по которой ты ходил, — такой же позитивный, только с нескрываемой наигранностью ответ.
— Блуберри, Инк, вы как всегда первые на месте событий, которые при этом имеют закрытый доступ, — развернувшись, натянуто улыбнулся Мечта.
Конечно же это была знакомая всем полицейским дуэт. Гиперактивный журналист и его отбитый на всю голову фотограф (который почему-то предпочитает делать зарисовки, а не фотографии. Как его ещё не уволили с таким отношением, настоящая загадка). Последний год ни одно место происшествия не обходится без присутствия этой сладкой парочки.
— Доброе утро, Дрим! — поздоровался Блу, активно махая рукой и почти подпрыгивая от переполняющей его энергии.
Поразительно, и это в пять чертовых утра, когда даже Позитив старается ненароком не прибить ближнего своего.
— Доброе, ББ, — всё-таки не смог устоять перед моторчиком радости и любви Сон, мягко улыбаясь.
— Это наша работа, — флегматично пожал плечами радужный, — мешать вашей.
Скорость с которой сменялись эмоции Роллера была так же легендарна, как и гиперактивность Блу. И так же пугала, но окружающим пришлось просто смириться и по возможности стараться игнорировать.
— Кстати, об этом. Могу я попросить не привлекать внимания к сегодняшнему событию? Хотя бы пока не выйдет официальное заявление, — вынужден был попросить Позитив.
Ещё одного штрафа и урезания финансирования их отдел просто не перенесёт.
— Статья про двух опасных психопатов хорошо отразится в моём резюме и, наверняка, заработает премию… — задумчиво нахмурился Блуберри, но потом снова просиял. — Только ради тебя и твоих очаровательных зрачков, Дрим! Скажу, что нас выгнали и ничего узнать не удалось!
— Спасибо тебе большое, ББ, — с облегчением, уже куда нежнее и светлее улыбнулся журналисту Мечтатель.
Где-то на заднем фоне Инк с раздраженным фырчанием разорвал все карикатурные наброски. Кто бы сомневался? Блу повезло с тем, что у радужного бессонница и он не имеет ничего против ранней бесплодной прогулки.
***
Время небольшого флэшбэка
!
Скелет примерно тринадцати лет от роду, облаченный в местами порванную и потрёпанную от постороннего внимания фиолетовых цветов одежду, изумленно наблюдал за тем как от тела человека, ещё пять минут назад доставлявшего ему неприятности своим навязчиво-бесцеремонным отношением, отрывают большие куски мяса и запихивают в рот, чтобы проглотить практически не жуя. Кровь разлетается во все стороны, скапливается вокруг, покрывая траву и опавшие листья, чтобы затем миновав их впитаться в землю, стекает по челюстям и рукам его спасителя, впитывается в уже и так грязную одежду.
Закладывается меланхолическая мысль о том, что это должен был быть как всегда дерьмовый, но обычный для Найтмера день. Он зашёл в лес, чтобы почитать в гордом и безопасном одиночестве, но его планы разрушил один упорный ублюдок. Знакомо и до тошноты опостылело, но Кошмар мало что может поделать с этой агрессивной, расцветающей в отвратительные цвета ненависти, презрения и противного удовлетворения, ликования, реакцией окружающих на него. Но вдруг знакомый сценарий, где после избиения и словесного унижения, разрушают грубые руки человека, бесцеремонно стаскивающие одежду с хрупких, побитых костей подростка.
Когда в своей вспыхнувшей панике яблочный замечает чужой исчезнувший вес, то предполагаемый насильник уже мертв, а незнакомая переменная жадно отрывает от тела куски, словно оголодавшее животное. Наверное окружающие правы, сомневаясь в психологическом здоровье Найтмера, но его вовсе не пугает кровавая сцена. Как раз-таки наоборот. В сказках принцессы ведь не паникуют, когда долгожданные рыцари наконец убивают ужасное чудовище. Оно несло угрозу. Ну, а снятая чешуя или шкура, выбитые клыки и отломанные рога — издержки, некоторая плата, а то и вовсе что-то необходимое. Сочувствие было Кошмару и незнакомо, а брезгливость давно пала перед необходимостью вправления собственных сломанных костей.
Так что происходящее было принято подростком как необходимость, судя по внешнему виду и поведению другого скелета.
Двигаясь медленно, чтобы случайно не спровоцировать спасителя, Найт начал приводить собственную одежду в порядок. Хоть голова и оставалась болезненно ясной, но тело все равно подрагивало от избиения и предстоящего надругательства. Неизбежность потери сознания отсутствовала, но встать без дрожащих ног вряд ли получится.
Неспешная возня неподалеку всё же привлекла внимание незнакомца. Надо отдать тому должное, он действительно имел в себе совесть, чтобы выглядеть пристыженным. Даже со всей кровью и ошметками умудряясь напоминать нашкодившего щенка.
— Могу я спросить почему ты спас меня? — убедившись, что нападать на него не будут, Кошмар решил утолить собственное любопытство.
Вероятный ответ сам всплыл в мыслях, но возможно ему всё же хотелось надеяться, что кто-то просто решил помочь ребенку, подвергающемуся насилию в лесу. Это было маловероятно, но, хэх, возможно в Негативе ещё оставалось что-то от мечтателя, желающего увидеть что-то лучшее в этом мире.
— Я очень хотел есть, а он вроде как досаждал тебе. Два зайца — одно решение, — даже голос этого скелета больше напоминал животное рычание.
Глухой, хриплый и прерывистый. Видимо говорящий не привык разговаривать. Да ещё и во время подобной сцены. Обычно если и есть свидетели, то они стремяться сбежать, срывая глотки или на ходу опорожняя желудки.
Впервые Найтмеру было дано что-то, что он так отчаянно жаждал. Пусть и в такой извращенной манере. Простое, черт возьми, сострадание и не безразличие. Пусть оно и переплеталось с отвратительный реальностью. Но впервые кто-то не прошел мимо, когда его избивали, а помог.
— Хочешь я покажу тебе место, где никто нам не помешает, а останки не найдут? — предложил Кошмар, приведя себя в порядок, и поднял в какой-то момент отброшенную книгу.
— Если ты не против, — ответил спаситель, чувствуя некоторую неловкость.
Чтож, подобное с ним тоже впервые. Но судя по тому, что творил ублюдок с этим ребенком, на метафорической чаше весов его благое дело перевесило здравое отвращение к происходящему?
— Тогда идём со мной, — он имел силы даже улыбнуться, предлагая окровавленному явно убийце последовать за собой глубже в лес. — Меня зовут Найтмер. Можешь не называть свое имя, если не хочешь.
— Хоррор, — чуть погодя всё же представился незнакомец, следуя за этим странным скелетиком, перекинув через плечо подъеденное тело.
Кровь к тому времени уже вытекла в большинстве своем, поэтому внезапно принять душ из алой жидкости ему не грозило. Не то чтобы ему было куда пачкаться.
Трава на покинутой поляне стала даже как-то здоровее, подпитываясь пролитой кровью и бесследно уничтожая любые следы аморального пиршества под влиянием силы Найтмера. Больше ничего не выбивалось из лесного умиротворения, а милая атмосфера так и манила случайного путника присесть отдохнуть на мягкую природную подстилку в тени высокого дерева.
Задатки «олицетворения самого дьявола» сами жители взрастили в обворожительный хищный цветок.
Примечания:
Коротко о второстепенных персонажах:
Дрим — полицейский. Булочка с корицей, не имеющий к криминалу никакого отношения. Хочет сделать город лучше и безопаснее. Но в итоге сам того не осознавая собирает вокруг себя всю теневую верхушку, которая и держит его подальше от неприятностей.
Киллер — полицейский, напарник Дрима. Говорит, что пошел в полицию, чтобы доказать, что его имя ничего не значит. На самом деле, хотя никто не знает, имя выбрал он сам, и оно определенно оправдано. Пошел в полицейскую академию вместо Кросса, чтобы стать кротом в полиции и присматривать за младшим братом Найтмера.
Кросс — помощник, а так же любовник Найтмера. Отучился несколько лет в полицейской академии, но убил своего бывшего опекуна.
Хастер усыновил Кросса и его брата, когда монохромному было почти 18 и он уже поступил в академию. Опекун страдал гиперопекой по отношению к своим родным детям, переросшей в манию. Крест терпел до последнего, заработав себе ПТСР и депрессию.
После суда его отправили в психиатрическую больницу, где и встретился с Найтмером. Под махинациями того, статья убийство изменена на самооборону. После лечения остался с Кошмаром. Под влиянием яблочного окончил курсы медсестры и с тех пор работает в лечебнице.
Все ещё любит своих братьев, но предпочитает держаться подальше, чтобы не бередить травмы. Содержит, исправно отправляет подарки, присматривает и проверяет окружение, но отказывается встречаться больше, чем несколько раз в году.
Найтмер — главврач собственной психиатрической больницы и советник Большого Босса, а так же криминальный доктор. Несмотря на корочку психиатра, выступает и хирургом, и терапевтом, даже гинекологом и акушером.
Именно он убил бывшего босса и продвинул нынешнего, становясь советником.
Хочет, чтобы город был лучше, но в отличие от брата считает, что заразу стоит выводить и контролировать изнутри.
Так же он занимается уборкой важных мест преступлений и неугодных боссу. Даст и Киллер находятся непосредственно под ним. Старается не втягивать в это Кросса, но сложновато это сделать, когда тот находится рядом 25 на 8.
Инк — напарник Блу, фотограф. Рисовать получается лучше, чем фотографировать. По совместительству ещё и иллюстратор к некоторым колонкам, имеет тягу к карикатурам. На самом деле телохранитель Большого Босса, иногда исполнитель и специалист по пыткам. За счёт отсутствия души и эмоциональной отмороженности совестью и сочувствием не мучается.
Блуберри — журналист для всего мира, а так же Большой Босс, он же ББ. От чего именно это сокращение история умалчивает.
Имеет (причём и в том самом смысле) брата-близнеца Блэкберри, а так же (этих не имеет, а тех, кто пытаются, но не считаются достойными, отправляет на близкое знакомство с рыбами) младших, тоже близнецы — Стрэтч и Слим. Когда родились вторые близнецы, то родители начали очень тщательно подходить к контрацепции.
Булочка с корицей, но после того, как Стретча и Слима подсадили на наркотики перешёл в режим «убьёт и не моргнёт». Вступил в мафию, чтобы отгородить младших от наркотиков. Там и знакомится с Найтмером, с поддержкой которого быстро поднимается по «карьерной лестнице». Настолько быстро, что его личность стала засекречена раньше, чем кто-либо хорошо запомнил его.
Чувствует что-то к Дриму, в связи с чем прошел через один из тех серьезных разговоров с Найтмером. Так как остался жив — имеет благословение, но не решается что-либо предпринять так как не собирается отказываться от своего близнеца и не уверен как Мечта воспримет подобные отношения. Сохраняет позицию пассивного флирта. Скорее всего зависнет, если Сон заметит и начнет флиртовать в ответ.
Их нет в истории, но они есть за кадром:
Блэкберри — «адвокат дьявола» для мира, личный адвокат и юрист мафии. Хотел стать моделью, даже поступил, но после того, как Слим под наркотиками поцарапал ему лицо, бросил обучение.
Когда узнал о том, куда влез Блу, сначала устроил скандал, а потом восстановился в колледже, но уже на юридический. Всем говорит, что ради денег, но на самом деле, чтобы прикрыть задницу ББ. Тщательно придерживается образа беспринципной сволочи.
Несмотря на шрамы все равно любит младших.
Тоже имеет что-то для Дрима, прошел «тот самый разговор» вместе с Блуберри, но не считает подобное возможным. Под его защитой многие из пойманных Дримом были либо оправданы, либо обошлись минимальным наказанием.
Слим — ветеринар, тесно сотрудничает с кинологическим отделением полиции.
Прошел лечение под началом Найтмера (да, тот и таким занимается. Покой ему только сниться).
Винит и будет винить себя в том, что поранил Блэка и разрушил его карьеру. Грустная булочка с корицей, утешающая себя работой с животными. Наверное никогда не сможет посмотреть на лицо Брэкберри и не почувствовать боль в душе.
Стретч — администратор в ветклинике, где работает близнец.
Тоже прошел через лечение Найтмера. (До сих пор побаивается это воплощение дьявола).
Вина хоть и меньше, но есть. Справляется с ней посредством частых посещений кондитерских.Олицетворение «жрёт и не толстеет».
Эррор (он же Гено) — хирург.
Ему без разницы кого лечить, поэтому пересекался и с мафией. Всё знает, но предпочитает держать нейтралитет.
Пытаться выудить из него информацию — гарантирована встреча с Рипером и Инком.
Дестрой до сих пор не понимает как оказался в таких странных отношениях. Пытается избавиться от обоих, но как-то без огонька, для галочки. За годы смирился, да и их покровительство обеспечивает безопасность ему и его младшему брату.
Жизнь считает его магнитом для существ с эмоциональными проблемами, иначе почему она наградила его Фрешем и этими двумя.
Рипер — наемный убийца. Его семья занималась этим ремеслом поколениями.
Смирился со своей судьбой, но, как только появились собственные деньги, отправил Гримма в другую страну учиться на модельера, разорвав все связи, исправно отправляет н-ные суммы. Не хочет, чтобы младший имел какие-либо контакты с теневым миром.
Встречался (преследовал) с Эррором ещё с бытности того Гено.
Тоже сохраняет нейтралитет, но заказчиков Блу сливает без капли сомнения. Ему слишком нравится работа на ББ. Заказы редкие — оплата хорошая.
Инк относится к нему «пока не трогаешь моего босса — я не ощипываю твои крылья». Скорее всего это вторая причина его верности.
Эти двое не против перепихнуться друг с другом, если Дестрой их игнорирует. Часто это происходит в тех местах, где Ошибка может это увидеть. Работает 50 на 50.
