Торговец Зеркалами

      — Гарри?       — Да, родная? — эмиссар улыбался.       — Ты точно уверен, что стоит делать это?       — Я в этом уверен, любимая, — он обнял отличницу. — В конце концов, все те, кто мог желать нам с тобой зла — или мертвы, или в Азкабане, или просто боятся меня до дрожи в коленках.       — Да уж… То адское пламя в лабиринте было чем-то совсем уж невозможным, — Гермиона покраснела. — Но ты — сволочь. Предупредить не мог?! Я же вся извелась, когда Крам исчез! Я уже думала, что он и правда предатель!       — И за это я должен ему бутылку огневиски, — Гарри так и сиял. — Потому что даже я на секунду поверил, что он — предатель и что весь наш план пошел прахом.       С момента столкновения на кладбище прошло чуть больше пары месяцев, лето только-только начинало входить в свои права, но за это время магическую Британию успело очень сильно потрясти.       Главной новостью, разумеется, было то, что Гарри Джеймс Поттер и Гермиона Джин Грейнджер заключили магическую помолвку. Мало того — уже успели закрепить ее, так сказать, «на практике». Разочарованию сотен девушек-волшебниц не было предела, но влюбленной паре было плевать на всех и вся. Ну, кроме, может быть, предстоящего пятого курса, СОВ, друзей, родителей Гермионы и предстоящей через год свадебной церемонии — раньше было нельзя, да и они не хотели торопиться. Ведь, как известно, хорошую вещь браком не назовут.       Однако же, и других новостей хватало.       Каких? Ну, скажем, Лонгботтомы внезапно вышли из своего овощеобразного состояния. Вот так просто. Еще утром они даже самостоятельно двигались с трудом, а уже вечером плачущий от счастья Невилл обнимал совершенно растерянных мать и отца. Обнимал — и рыдал в три ручья, шепча благодарственные слова некоему «Гарретту». Августа, бабушка Невилла, к слову, так впечатлилась, что ее сын и невестка вышли из комы, что и сама «прописалась» в Мунго на неделю — все же, годиков ей было уже о-го-го сколько и такой шок для нее не прошел бесследно. Гарри, услышав про это, только улыбнулся. Все же, Невилл оказался человеком твердого характера и острого ума и таки не стал говорить вредной старушенции о браслетах. Ну, что же… Оставалось пожелать его семье счастья и пригласить их на предстоящую церемонию. И плевать, что до нее еще больше года. В чистокровных семьях принято предупреждать о таком событии заранее.       Гюнтер о`Дим так и не покинул Британию до сих пор. Как выяснилось, должников у Альбуса Дамблдора было на несколько столетий вперед. Так что пока демон постепенно осваивал ниву идиотизма британского магического общества. Правда, пришлось пожертвовать амплуа Доброго Дедушки, целиком и полностью сосредоточившись на образе эдакого расчетливого политика, который не стесняется никаких средств, чтобы железной хваткой держать за задницу не только Британию, но и вообще весь магический мир. Но Гюнтеру это нисколько не навредило. Наоборот — дела шли так хорошо, что Гарри пару раз не постеснялся взять у «Альбуса» контракты. Просто для того, чтобы не потерять навыки. Результатами работы Мальчика-Который-Выжил Гюнтер, как, впрочем и всегда, остался очень доволен, а еще два человека избавились, наконец, от тяжкого бремени магического долга. Всех все устраивало. Настолько, что Гюнтер, наплевав на все законы и формальности (что никого не удивило, это было в стиле Дамблдора) пригласил Гарри преподавать трансфигурацию. Гарри решил не отказываться. В конце концов, не каждому дано в пятнадцать преподавать магию. Не то чтобы Гарри это было так сильно нужно — все же, ни с деньгами, ни с занятостью у него проблем не было — но это был прекрасный повод провести побольше времени в ставшем родным замке.       Куда делся предыдущий преподаватель трансфигурации? Никто так и не понял, по какой именно причине это случилось, но однажды профессор Макгонагалл просто не вышла на занятия. Ее не было ни в кабинете, ни в покоях, ни вообще где-либо. Лишь много позже Гарри узнал, что на окраинах Кейтнесса, что в Шотландии, на дереве нашли повесившуюся старуху, в которой авроры, прибывшие на вызов, с трудом узнали бывшего декана Гриффиндора. По официальной версии, она просто не смогла больше жить с осознанием того, что ее символ и надежда всей стороны Света — Гарри Джеймс Поттер — на турнире воспользовался столь темной магией. Для нее это был крах надежд. Неофициальной же версии не выдвигал никто. Да что там… Даже официальная версия звучала так абсурдно, что Гарри ни разу так и не вызвали в аврорат на допрос. То ли побоялись, то ли просто не стали нарушать его покой.       Крам и Флер, разумеется, сошлись. Вспыхнувшие стараниями эмиссара чувства постепенно переросли в нечто большее, чем простая влюбленность. В любом случае, Гарри не сомневался — эта пара вместе надолго. Очень надолго. В конце концов, что вейлы, что волколаки и так живут гораздо дольше простых смертных. А уж когда лучший друг — эмиссар всемогущего демона, то и подавно. Гарри не сомневался, что дети у этой пары будут вейлами. Крам на такое только махнул рукой и заявил, что ему плевать и что в любом случае позовет Гарри быть крестным отцом. И тот факт, что в присутствии Гарри стены церкви, скорее всего, оплавятся, его ни капли не волновал. Эмиссар клятвенно пообещал, что подумает.       Сириуса Блэка тоже не забыли. Стараниями «Дамблдора» и Гарри, его дело все же пересмотрели. Особо занятно было то, что Фадж сначала не желал ничего слышать и чуть не упек Сириуса обратно за решетку, даже не обращая внимания на то, что Гарри приволок на заседание Визенгамота совершенно живого, хотя и «немножко» поломанного Петтигрю. Кочевряжился и не хотел признавать своих ошибок министр ровно до того момента, пока Гарри не пообещал, в случае обвинительного приговора, сжечь весь Азкабан. И Фадж-мэнор заодно. После этого министр как-то слишком часто закивал головой — и уже через два заседания (с первого его вынесли, бедняга потерял сознание от страха) Сириус Блэк стал свободен, будто птица в небесах. Его подлечили, поправили, немного ввели в курс дела, взяли с него клятву молчания — и отпустили на все четыре стороны.       Уизли… Ну, что можно сказать об этой семейке… Точнее, о том, что от нее осталось. Роджер Пруэтт, маггл, работающий бухгалтером в фирме «Граннингс», разумеется, не бросил детей родной сестры на произвол судьбы. Но и спуску не давал. И если Джинни еще пришлось более-менее неплохо (пусть на нее и были сгружены все домашние дела), то вот Рональду пришлось несладко. Поначалу. Дядя Роджер вообще следовал замечательной политике — «мужчина должен сам зарабатывать себе на жизнь», так что Рону, как вполне трудоспособному, пришлось, сквозь вой и слезы, устраиваться на подработку в небольшой лавчонке Лютного Переулка. Поначалу Уизли вечно косячил и ленился, за что моментально получал пилюлей от работодателей, потом немного втянулся.       А вот затем случилось страшное — в гости к Роджеру Пруэтту заглянул его начальник, мистер Вернон Дурсль. Разумеется, он узнал в рыжих детей семейства Уизли… О дальнейшем разговоре история умалчивает, но зато вскоре на клумбах и в доме семейства Дурсль, понося Поттера на чем свет стоит, работали какие-то рыжие пацан и девка в нищенской одежде. Разумеется, работали без палочек — их Роджер Пруэтт вообще конфисковал до конца лета. Разумеется, эта парочка не могла миновать внимания дружков Дадли Дурсля… Что конкретно случилось в роковой вечер второго августа — точно неизвестно. Известно только то, что на Пирса Полкисса завели дело об изнасиловании, а Дадли Дурсль получил последнее предупреждение от шефа полиции Литтл-Уингинга за драку. Каких денег Дурслям стоило выкупить сына из рук закона и договориться о невозбуждении дела за избиение, даже предположить было трудно.

***

      На старинном кладбище было… пусто? Да, пожалуй, «пусто» лучше всего описывает ситуацию.       Многочисленные аккуратные надгробья, чуть покосившаяся церковь, небольшая колоколенка, пьяный сторож кладбища… И всего один-единственный посетитель, появившийся, казалось, буквально из воздуха.       Любой, кто увидел бы его, принял бы этого человека за простого косплеера или за одного из тех чудиков, что периодически появлялись в этих краях (больше всего — на хэллоуин). Одет он был в простой костюм с жилетом, только вместо пиджака он носил длинный черный плащ. В руках у него была какая-то тоненькая тросточка или что-то в этом духе.       Человек прошел по дорожке, внимательно читая надписи на могильных камнях. Он прошел, должно быть половину могильника, останавливаясь у некоторых камней и вчитываясь в них особо тщательно. Впрочем, каждый раз он лишь качал головой, шептал что-то в духе «не то» или «не они» — и шел дальше.       Наконец, на очередном ряду ему повезло. Человек опустился на колени перед большой, сдвоенной могилой. В таких обычно отправляют в последний путь семейные пары, погибшие в один день.       — … октября восемьдесят первого года. Последний же враг истребится — смерть… — человек кивнул, снял капюшон. — Да… Они…       Гарри Джеймс Поттер — а был это, разумеется, он — прикрыл глаза.       Вот они. Могилы родителей. Впервые за пятнадцать лет своей жизни посещает он это место. И до сих пор ощущает всю ту злобу, всю ту мощь темной магии, что обрушилась на них, разделила семью смертной завесой. Но так не должно быть. Дети не должны быть без родителей. И Темный Лорд не вправе был разрушать эту семью. Линии судьбы Лили и Джеймса Поттеров только лишь прервались на короткое, по меркам вечности, мгновение. Прервались, но пока еще не исчезли полностью. Их души не покинули этот мир и не пошли на перерождение. Властитель времени и судеб ощущал это. Они здесь. Стоят, должно быть, прямо у него за спиной. Что же… Пусть он делает это в первый — и, хотелось бы верить, что в последний раз — но он знал, что у него получится. Обязательно. Иначе просто не может быть.       Гарри поднял руки, в лучах заходящего солнца сверкнули на мгновение два перстня. Один — тонкий, с одиннадцатью драгоценными камнями, другой — больше похожий на печатку с иссиня-черным опалом. К удивлению тех, кто мог бы засвидетельствовать эту ситуацию, на перстне был тот же герб, что и на могиле. Гарри прошептал что-то, поднялся на ноги. Из-под земли, будто повинуясь его словам, выпорхнули две горстки праха, зависшие на уровне глаз. Все, что осталось от молодых людей, у которых впереди была целая жизнь, отнятая против воли судьбы. Этого достаточно. Более, чем достаточно. Камни в перстнях засияли зеленым светом, все вокруг замерло. Казалось, остановилось само время. Невозможная даже по меркам волшебников мощь и воистину стальная воля, пробужденные Гарри, пронизывали, казалось, каждую точку пространства.       Прах заблестел серебром и зеленью, принялся растекаться, сформировался в два человеческих скелета, постепенно обросшие плотью. Выглядело это немного мерзко. Поначалу сформировались полностью тленные останки с обрывками гнилой плоти. Но уже вскоре гниль исчезла, сменившись просто задубевшей от трупного окоченения плотью. Гарри сглотнул, слезы выступили у него на глазах. Руки дрожали. Он устал. Даже могущество эмиссаров не столь безгранично, как кажется смертным. Но прерывать задуманное он не решался, все больше возвращая вспять время для праха, а теперь уже — для тел молодой пары. Им можно было дать лет двадцать, может быть чуть больше. На плоти появилась кожа, постепенно проступили волосы и ногти.       Час. Два. Четыре… Он плел и плел свои чары. Колдовская вязь, которую никак нельзя было нарушить, дала свои плоды. Пять часов. Пять часов сплошных заклятий, каждое из которых выпило бы среднего волшебника Британии досуха. Гарри дрожал, он был бледен, как полотно. Последний этап. Последнее воздействие — и он осуществит то, что с младенчества полагал невозможным. Он чувствовал их. Родные души в бесконечной круговерти энергии. Они блуждали совсем рядом. Нужно было только помочь им, направить их в тела и пробудить в них жизнь, отнятую тем, кто не имел на нее ни малейшего права.       Последний жест. Две длинные мантии, укрывшие два тела от холода и ветра. Гарри замер на месте.       Вот они…       — Пробудитесь же, — прошептал он на языке демонов последнюю фразу ритуала. — Пробудитесь. Родная кровь зовет. Последний же враг истребится — смерть!       На последнем слове он, будто в противоположность собственным речам, впустил в тела жизнь.       Громогласный крик двух человек разнесся по старому кладбищу. Да уж… Возвращение из мира мертвых, истинное воскрешение — это жуткий шок для истерзанной души.       — Лили?!       — Джеймс!       — Но как… Как это… Я же помню… — они замерли. Чувства постепенно возвращались, они ощущали все больше и больше. Забытые ощущения, которых у них не было четырнадцать лет. Что-то определенно было не так.       Они оба встретились взглядом с волшебником, что стоял чуть в стороне от них и не мог поверить в то, что совершил. Тот опустил зажатую в побелевших руках палочку, сглотнул — и только после этого смог произнести:       — Кажется, нам надо многое обсудить.       — Но кто вы? — первой спросила Лили.       Гарри улыбнулся.       — Это хороший вопрос, — сказал он, приближаясь к отцу и матери. Обняв шокированных Поттеров, он прошептал скорее самому себе: — И уверен — у нас с вами будет целая вечность, чтобы обсудить это.       Ведь и в самом деле… Последний враг истребится — смерть.