Се Лянь не сильно удивился, когда за его спиной сначала открылась от резкого движения дверь, а затем тихо закрылась. Он не повернул головы, услышав за собой неспешную походку Хуа Чэна к нему, поэтому продолжил идти вниз к бару. Се Лянь затылком чувствовал, что Хуа Чэн хочет сказать что-то или же продолжить тот разговор в кабинете. Возможно, придется даже вытряхнуть из шкафа несколько скелетов, потому что с Хуа Чэном он не хотел никаких недомолвок. Се Лянь решил выложить всё ему одним махом: то, что случилось сразу после его отъезда из приюта «Тунлу»; то, что стало с ним и его семьёй после разрушения «Сяньлэ» и то, что случилось внутри него, когда казалось бы прочные крепости, возведённые любящей семьёй и людьми, что его окружали, оказались лишь песочными замками, которые были разрушены одной ногой.
Се Лянь вынырнул из своих мыслей, когда Хуа Чэн аккуратно тронул его руку пальцем. Он успокаивающе улыбнулся слегка настороженному мужчине рядом, чьи карие, с оттенком красного, глаза смотрели на него. Оказалось, что пока Се Лянь снова был погружен в своим мысли, они уже спустились вниз, остановившись возле лестницы.
Се Лянь удивлённо приподнял брови, заметив сидящего у бара Му Цина, нервно перестукивающего пальцами по столешнице бара. Инь Юй не обращал внимания на него, перебирая бутылки с алкоголем, но повернулся, когда увидел краем глаза начальника и Се Ляня. Му Цин обернулся тоже, недовольно скорчив гримасу заметив его сопровождение.
— Дай угадаю, — первым начал он, разворачиваясь к мужчинам всем корпусом на круглом барном стуле. — Ты сейчас просто проигнорируешь мои слова, развернешься и-
— Я не уйду, Му Цин.
— И перебьешь меня, — самодовольно улыбнулся он.
Се Лянь устало вздохнул, пройдя вперёд к бару и сев рядом с Му Цином. Хуа Чэн от него не отставал, даже взглядом не одарив внезапного гостя. Он попросил Инь Юя налить ему и Се Ляню по бокалу вина, игнорируя Му Цина, закатившего на это ребячество глаза.
Приняв бокал, Се Лянь тихо поблагодарил Инь Юя и повернул голову к Му Цину. Тот издевательски поднял брови, подталкивая его первым начать разговор.
— Давай расставим все точки над «і», мой... — он на мгновение запнулся, но продолжил так же твердо, — мой друг.
Му Цин сделал вид, что не заметил эту паузу.
— Мы хотели сделать это все десять лет, Се Лянь, — недовольно проговорил мужчина, отбирая из рук Се Ляня вино, — но ты, сверкая пятками, бегал от нас с этим болваном по всей стране, не давая ни слова сказать, ни объяснить то, что происходит.
— Вы оба говорили те слова, от которых не хотелось продолжать разговор, — мягко улыбнулся Се Лянь, хотя глазами эту улыбку не повторил. Хуа Чэн, сидящий рядом и крутящий в руках бокал, почему-то подумал, что тот начинает злиться. Это не стыковалось с образом принца в его голове, но он решил не вмешиваться.
— Ты привык убегать и прятаться в свою удобную нору, поэтому любое проявление хоть малейшей ситуации, которая лишила бы тебя комфорта, тебя напрягала.
— Я не на сеансе психолога, Му Цин, — отрезал Се Лянь, не убирая с лица миролюбивую улыбку.
Раздался характерный звук скрипа тряпки о стекло. Трое перевели взгляд на Инь Юя, до этого стоявшего как живая декорация, но перестаравшегося с нажимом на ткань. Он тихо извинился, поставил бокал на место и бочком ушел в комнату для персонала, провожаемый внимательными взглядами.
«Возможно, мне следует запросить у начальника Хуа премию за молчание», — подумал Инь Юй и закрыл за собой дверь.
— Ты не на сеансе у психолога, потому что за то, что я вытаскиваю все твои страхи наружу, ты мне не платишь, — вернулся к настоящему Му Цин, возвращая внимание на Се Ляня.
— Мы с гэгэ и за клоуна не платили, но он пришел бесплатно, — насмешливо и злобно произнес Хуа Чэн, не поворачивая головы, якобы сконцентрировавшись на раскачивании в своей руке бокала с вином. Он сидел расслабленно, даже вальяжно, откинувшись на спинку барного стула, показывая, кто всё же здесь хозяин.
Му Цин раздражённо цыкнул и закатил глаза, никак не комментируя фразу Хуа Чэна.
— Зачем я вам с Фэн Синем? Чего вы в конце концов хотите от меня? — вернулся к насущному Се Лянь.
— Лично мне было глубоко плевать на то, где ты и что ты делаешь. Можешь не сомневаться, Фэн Синь тоже не слишком горевал после твоего внезапного ухода, хотя и пытался с тобой связаться несколько раз, — Му Цин хмыкнул, отпивая вино и смакуя его.
— Это бы устроило всех, если бы вы оба забыли о моём существовании, — сказал Се Лянь, не меняясь в лице. Похожая на маску улыбка прочно держалась на нем, однако интонации его голоса словно таили в себе бури. — Но что-то или
кто-то заставил вас, пользуясь нашим общим прошлым, привести меня обратно в «Сяньлэ», от которой осталась лишь репутация скоропостижно и грязно обанкротившейся компании.
— Значит, мозги ты свои не промыл, протирая полы, — едко процедил Му Цин, но увидев убийственное выражение Хуа Чэна позади Се Ляня, хмыкнул и сменил тон. Всё же ему надо было заманить Се Ляня туда, где ему следовало быть. — Чего и следовало ожидать от золотого наследника прославленной «Сяньлэ»! Ваш ум поистине кристально чист, как горный источник, а взгляд тверд, как алмаз.
Конечно же, он не сменил тон, добавляя в него всё больше едкости за годы беготни за человеком, сидящим на расстоянии вытянутой руки от него. Се Лянь молчал и слушал, не меняясь в лице, чем ещё больше выводил из себя Му Цина.
— Что ж, раз сиятельный господин готов к разговору, то я не имею права отказываться, — наконец утихомирился он, поправляя рукава пиджака, пытаясь вернуть себе контроль. — Ты действительно прав, и кто-то настойчиво попросил нас с Фэн Синем вернуть тебя в твою семейную компанию в должности директора.
— Для чего? — удивлённо приподнял бровь Се Лянь, слегка сжимая кулаки.
— Тот, кто начал все эти догонялки за тобой, ценил твоего отца, хотя и не мог напрямую ему помочь с удержанием или восстановлением «Сяньлэ», — по-деловому продолжил Му Цин, спустя столько лет выговаривая всё то, что от него требовалось. — Чтобы не делать из этого какой-то детективный рассказ, прячась за «кто-то», я буду называть этого человека заказчиком, ибо, прости, но его имя тебе говорить не стоит.
— Я очень доверяю тебе после этого, Му Цин, — саркастично сказал Се Лянь, примеряя на себя его тон пару минут назад.
Му Цин проигнорировал эту фразу.
— Сначала связались со мной, затем с Фэн Синем, его заманили конфеткой помощи тебе как твоего лучшего друга, — хмыкнул Му Цин, явно не радуясь тому, что подписался на это. — Это случилось через пару лет после падения «Сяньлэ». Моя мама заболела и мне пришлось искать деньги, которые в итоге матери никак не помогли.
Маска Се Ляня дала трещину, но он старался не поддаваться сочувствию, иначе Му Цин этим воспользуется.
— Так меня и нашли, предлагая помощь с похоронами за то, что верну тебя обратно. Воспользовались моим горем, всучили контракт, из-за которого я при всём желании теперь не мог отнекиваться от поставленных обязанностей.
Он ненадолго замолчал, смочив горло вином, допивая его. Со стуком Му Цин поставил бокал на барную стойку, продолжая свой монолог, будто не замечая молчавших Се Ляня и Хуа Чэна, которого по хорошему здесь быть не должно, пока он выворачивал душу.
— Но ты решил бегать от нас, Се Лянь, — Му Цин посмотрел на него, стискивая кулаки. — Как только мы находили новую ниточку к тебе, к свободе от тебя, ты её обрывал на радость себе, возвращая голову в песок.
«Если бы ты знал, что я делал и кем я был в те годы, возможно, ты бы меня понял, — подумал Се Лянь, и, не отдавая себе отчёта, притронулся к шее, чувствуя на ней эфемерное давление, — Но скорее всего нет.»
Вслух он это, конечно же, не сказал, но его движение не скрылось от внимательного взгляда Хуа Чэна, который молча составлял у себя в голове картину происходящего.
— Эти кошки-мышки затянулись на столько лет, Се Лянь, — выдохнул Му Цин. Хоть он и смотрел прямо на Се Ляня, взгляд его был обращён больше в себя, пытаясь найти те слова, которые он хотел сказать все эти года. — И вот ты нашёлся.
Се Лянь вздрогнул от такого. Ему всё было невдомёк, как же это произошло, и теперь он это узнает.
— Это поистине смешно и нелепо, но с нами связался напрямую заказчик, сказав, чтобы мы наконец завершили свою работу, которую в итоге сделал он сам.
— Что ты имеешь ввиду, Му Цин? — подался вперёд Се Лянь, оставаясь на волосок от решения этой утомляющей его жизнь загадки.
— Я говорю то, что имею ввиду, — огрызнулися в ответ мужчина напротив. — С нами связались, дали твои координаты и мило намекнули, что это в последний раз, как мы можем облажаться. Нам сказали всё: от твоего места жительства до того, во сколько ты начинаешь заметать улицы напротив дома.
Се Лянь нахмурился.
«Чем я им так нужен, что за мной следили, выискивали и сужали кольцо до такого? Это выглядит как бред, — думал он, неосознанно потирая кисти рук, чтобы чем-то занять их. — Кем бы ни был мой отец, меня легко заменить буквально кем угодно. Возможно, у этого таинственного доброжелателя есть именно ко мне какие-то цели?»
— Се Лянь.
Он поднял голову к обратившемуся к нему Му Цину. Тот смотрел прямо ему в глаза, а затем внезапно подался вперёд и крепко сжал его плечи, стискивая практически до боли.
— Теперь ты не имеешь права убегать. Закончи всё это раз и навсегда. И дай уже стать свободным мне и тупоголовому Фэн Синю от этих обязательств.
Се Лянь хлопнул от удивления глазами, не пытаясь скинуть руки со своих плеч. Краем уха он услышал, как соскочил со своего места Хуа Чэн, хотевший немедленно прекратить это.
— Ты не имеешь права нас удерживать.
Затем так же резко как и до этого, Му Цин убрал руки и поднялся на ноги. Не прощаясь, он развернулся и вышел из «Дома Блаженства», хлопнув дверью. Се Ляню оставалось лишь смотреть ему вслед, обрабатывая информацию.
«Похоже в этот раз мне не уйти, даже если бы я захотел, — подумал он, положив голову на прохладную барную стойку, пытаясь как-то охладиться и прийти в себя. Начала сильно болеть голова. — Учитывая то, что Му Цин прямо сказал никуда не убегать, я думаю, в скором времени они придут ко мне напрямую и уже вместе отведут к этому загадочному "заказчику", будь он неладен.»
— Гэгэ, тебе налить что-нибудь? — раздался голос Хуа Чэна как будто через толщу воды. — Гэгэ? Ты как?
«Я в порядке», — ответил Се Лянь, только забыл это произнести вслух. Он продолжил строить логические цепочки, пытаясь найти начало и конец этой дилеммы и то, как наконец-то выйти из неё.
— Гэгэ, поговори со мной, прошу.
«Со мной всё действительно в порядке, не волнуйся, Сань Лан.»
Он почувствовал лёгкое касание руки к своему виску, но никак на это не отреагировал. По крайней мере, внешне.
— Гэгэ, я принесу холодный компресс. У тебя сильный жар.
Се Лянь не услышал, а скорее почувствовал движение воздуха и того, что Хуа Чэн быстро спрыгнул со стула. Он быстро проверил его пульс и прокричал Инь Юйю звонить в скорую.
«Бедный Сань Лан. Ему приходится терпеть столько проблем из-за меня.»
Се Лянь ничего из этого не говорил, но начал чувствовать, что теряет ориентацию в пространстве. Расслабились спина и ноги, больше он не мог держать себя на стуле и мешком свалился вниз, к счастью, не ударяясь головой. Возможно, через пару секунд его поднял на руки Хуа Чэн, чтобы он хотя бы не задохнулся от неудобного положения, а возможно нет.
«Жаль, что тот сиятельный принц с картины оказался лишь его выдумкой.»
Это была последняя мысль Се Ляня перед тем, как его сознание наконец увлекла за собой тьма.
***
Хуа Чэн не знал, что ему нужно делать.
Зато знала скорая, которая буквально вырвала Се Ляня из его рук, что-то спрашивая и уточняя. Он отвечал на автомате, смотря в лицо того, кого он так долго искал, и того, кого он так быстро теряет снова.
***
Се Лянь неохотно открыл глаза, слегка щурясь от слишком яркого белого света. Каким-то шестым чувством он сразу понял, что находится в больничной палате, причем в отдельной и явно не самой дешёвой.
«Скорее всего постарался Сань Лан, — подумал Се Лянь, осторожно пытаясь пошевелиться. — Бедный мальчик, пришлось возиться с такой ходячей, или уже лежачей, проблемой.»
Се Лянь внезапно остановил свои попытки встать из-за последней мысли и хмыкнул, про себя удивляясь, как он может называть взрослого мужчину, младшее его лет на пять-шесть, мальчиком. Это скорее его впору называть так, учитывая его внешний вид.
— Гэгэ, тебе лучше не шевелиться, — вдруг раздался голос откуда-то сбоку.
Се Лянь повернулся в ту сторону и мягко улыбнулся вошедшему Хуа Чэну, про которого только что вспоминал.
— Ох и доставил я тебе хлопот, Сань Лан, — тихо сказал он, переводя взгляд на свои сложенные на животе руки, только сейчас замечая катетер. Он проследил взглядом до самой капельницы и прочитал название препарата на нем. — Дорогой Сань Лан, можешь рассказать, что же со мной приключилось?
— К счастью, это лишь сильное переутомление, гэгэ, к тому же добавился стресс за короткий промежуток времени. Поэтому ты потерял сознание, — ответил ему Хуа Чэн, присаживаясь рядом с ним на стул.
— Вот как, — Се Лянь кивнул и ещё раз осмотрел обстановку и себя.
На нем была стандартная больничная тряпка, качеством не лучше того, что он носил сам в обычной жизни. Такой диссонанс между палатой и одеждой находящегося в палате был странным, но Се Лянь решил с этим не заморачиваться.
— Я похож на приведение, Сань Лан? — задумчиво спросил он, приподнявшись на месте и откинувшись на спинку кровати.
— К сожалению, да, — ответил Хуа Чэн, затем, после небольшой заминки выпалил: — Но ты самое обворожительное приведение из всех.
Се Лянь от удивления хлопнул глазами и неожиданно для Хуа Чэна громко рассмеялся. Возможно, его черная полоса в жизни закончилась с приходом в нее этого мужчины рядом с ним, который от удивления сам раскрыл широко глаза, а затем мягко улыбнулся ему, любуясь им.
Когда смех Се Ляня стих, к нему пришла медсестра, проверила его состояние, спросила о самочувствии и, записав что-то в свой бланк, сказала, что к завтрашнему дню его можно выписывать.
— Однако ему требуется отдых, — взглянув на Се Ляня сверху вниз, она добавила: — Очень много отдыха.
Когда медсестра вышла, Се Лянь вздохнул, словно ребенок, побывавший на приеме у врача, который не желал действовать по инструкциям и рекомендациям. Он уже представлял счета за лечение, да и хоть что-то нужно придумать в качестве компенсации за потраченное время Хуа Чэна, ещё и он явно пропустил работу в парке сегодня... В общем, ему было много о чём позаботиться и отдых явно не входил в это число.
— Гэгэ, я могу задать тебе пару вопросов? — вдруг спросил Хуа Чэн, явно стараясь не спугнуть этим Се Ляня. Тот заинтересовано приподнял брови, намекая продолжить говорить. — Что произошло в промежутке между падением «Сяньлэ» и твоим первым...
— Бегством? — с усталой улыбкой предположил Се Лянь, понимая, куда зашла речь.
— ...Твоей первой сменой обстановки, — закончил Хуа Чэн, пристально смотря ему в глаза, выискивая в них предварительный ответ. Его пугали те ситуации, когда Се Лянь закрывался и уходил так глубоко в себя, что ничего не осознавал и не слышал.
На пару минут в комнате воцарилось молчание, нарушаемое только слегка тяжёлым дыханием Се Ляня, обдумывающего, как правильно подать ему информацию. Его уже не тревожили старые раны (
он надеялся на это), поэтому не хотел к себе жалости, только понимания.
— Я уже говорил тебе, Сань Лан, что стало с моим отцом после той ситуации.
Хуа Чэн молча кивнул, внимая.
— В один момент, просто так сошлись звёзды, как сегодня, одно наложилось на другое и отец умер. Тихо. У себя в постели, — продолжил Се Лянь, смотря впереди себя и делясь воспоминаниями. Он не погружался, как обычно бывало, в какое-то подобие беспамятства, поэтому сразу повернул голову, когда Хуа Чэн мягко накрыл его руку своей, слегка сжимая. Набравшись немного от этого жеста храбрости, он продолжил:
— Потом слегла матушка, из-за чего я практически за неделю остался без родителей, — он перевел взгляд на лицо Хуа Чэна, — я потратил всё, что было, до последней копейки, на те похороны, которые они заслуживают.
Се Лянь на секунду замолчал, обдумывая следующие слова.
— В этом мы похожи с Му Цином, — он тихо рассмеялся на бурчание Хуа Чэна о том, что это абсолютно не так. — Не было гарантии, что я не превращусь в его подобие, дорогой Сань Лан. Я пытался много раз прийти в себя после такого, брался за любую работу, чтобы прокормиться и продержаться дальше.
В воздухе повис негласный вопрос.
«Почему ты не захотел выслушать тогда Му Цина и Фэн Синя?» — спрашивали глаза Хуа Чэна, он подбадривающе сжал его ладонь, будто прося поделиться этим с ним, откинуть камень с души. Однако для Се Ляня это не было камнем, а всего лишь пережитком прошлого, которое его заставила принять собственная ошибка.
— Один раз я не выдержал, — сказал он, прикрывая глаза и мягко высвободил свою руку из рук Хуа Чэна. Се Лянь дотронулся снова до своей шеи и, едва касаясь, провел медленно большим пальцем перпендикулярно горлу. — Но балка, через которую я перекинул верёвку, обломалась. Меня выселили за такое и я ушел, — затем улыбнулся после этих страшных слов.
Хуа Чэн смотрел на него немигающим взором. Се Лянь будто смотрел в какую-то тёмно-красную пропасть в обрамлении густых черных ресниц и видел отражение себя: бледного человека, слегка взъерошенного после сна, однако с гордой спиной и лицом доброго божества из сказок. Возможно, именно таким его всегда видел Хуа Чэн, навсегда запечатлевший его образ в их первую встречу.
— Я не такой, каким ты меня хотел видеть, малыш Хун?
Хуа Чэн промолчал, склонив голову и скрывая глаза. Снова пара минут тишины, где теперь Се Лянь внимательно смотрит на него, ловя взглядом переливы света на его волосах, широкие плечи всё в той же рубашке и сжатые в кулаки красивые пальцы рук.
«Как я и думал в нашу первую встречу, Сань Лан — как рубин, драгоценный, красивый и яркий. Я не могу ничего ему дать, кроме баек о том, как делать не надо, проверенных на собственном опыте.»
— Гэгэ.
— Да, Сань Лан?
— Извини.
«За что?», — не успел сказать Се Лянь из-за того, что Хуа Чэн внезапно сгреб его в охапку и крепко прижал к себе. Он склонил голову, упираясь подбородком ему в плечо, и обхватил его спину руками. Руки Се Ляня на миг застыли от непонимания, что им делать. Нужно мягко оттолкнуть? Обнять в ответ? Погладить, как ребёнка, по волосам?
Се Лянь действительно растерялся от такой неожиданной близости. Руки сами решили за него, слегка неуверенно обнимая Хуа Чэна за талию. После этого он, будто смирившись, также склонил голову к Хуа Чэну, касаясь щекой его виска.
Ему казалось это слишком близким контактом, но единственной реакцией самого Хуа Чэна было лишь чуть более крепкие объятия.
Се Лянь вдруг почувствовал абсолютный покой в окружении рук человека, которого он знает пару дней, но которому доверил всего себя и свое прошлое. Не все тайны, некоторые из которых пугают его самого, но те, которые он был обязан знать. Хуа Чэн не решил отвернуться от него, лицемерно похлопав его по плечу и сказав что-то вроде «Мне жаль, но ты выздоравливай, пей побольше воды, отдыхай и всё наладится». Это уже радовало.
Гармонию нарушила знакомая, хотя и несколько позабытая мелодия звонка. Се Лянь с удивлением понял, что это звонит его телефон и, немного отодвинувшись, но не выпустив Хуа Чэна из объятий, изумлённо спросил:
— Ты заправил мой мобильный?
— Я подумал, что возможно с тобой захотят связаться.
«По работе ли или же по странному делу о возвращении этого господина мусорок в "Сяньлэ", — он закончил про себя мысль Хуа Чэна. — Надеюсь, это звонят по поводу неубранного парка, а не то, что мне начистили кресло в офисе и сделали синий костюм-тройку».
— Сань Лан, я ненавижу костюмы-тройки.
Хуа Чэн слегка удивлённо поднял бровь, но вернул себе обычную лёгкую ухмылку, с которой Се Лянь привык его видеть.
— Хорошо, гэгэ, я учту.
Затем он осторожно поднялся, стараясь не задеть капельницу, и принес Се Ляню его телефон. На экране светилось имя Ши Цинсюаня, что его немного насторожило, и пять пропущенных вызовов до этого от него и один от Линвень.
— Неужели что-то по работе?.. — сам у себя спросил Се Лянь, принимая вызов. — Извини, Ши Цинсюань, что не брал трубку, у меня просто небольшие проблемы были, ха-ха-ха...
— НЕБОЛЬШИЕ? — раздался крик по ту сторону, из-за чего Се Ляню пришлось быстро отвести телефон от уха, чтобы не разорвать барабанные перепонки. — ДОРОГОЙ МОЙ ДРУГ, У НАС БОЛЬШИЕ ПРОБЛЕМЫ!
Откуда-то сзади раздалось «
Грёбаный Цинсюань, хватит орать и выметайся отсюда!» и Се Лянь понял, что тот сейчас в «Черных водах» в компании Хэ Сюаня.
— Что произошло, расскажи подробнее, пожалуйста.
— Ох, бедные я и ты, дорогой господин Се. И брат мой тоже станет бедным, и все наши знакомые тоже, — плаксиво начал Ши Цинсюань, судя по звуку закусывая чем-то. — Я решил поделится горем с дорогим Хэ-сюном и он милосердно решил меня приютить у себя.
«
Я ещё раз говорю: выметайся отсюда!», — снова раздался голос Хэ Сюаня, которого Ши Цинсюань проигнорировал, продолжая грустно вздыхать.
— Что же случилось? — допытывался Се Лянь, на границе сознания которого уже свербело неприятное предчувствие новой напасти.
— Ох, нас уволили, господин Се-е-е! — Ши Цинсюань наконец-то сказал то, чего боялся Се Лянь.
Из-за новой порции нытья Хэ Сюань снова прикрикнул на него, но Се Лянь уже не слушал их. Он перевел взгляд на Хуа Чэна, делающего вид, что совсем не слышал разговора и невинно хлопал глазами.
Се Лянь устало выдохнул и выключил телефон, откидываясь и зарываясь обратно в больничные подушки. Затем, закрыв ладонями лицо, проговорил:
— Опять проблемы, Сань Лан!
