Долгая северная ночь

Его всегда восхищал сильный характер Фрэнсиса Крозье. Человек, который стоял на своем, который ни перед кем не заискивал, который не пытался завести дружбу с каждым встречным. Но если он и дружил с кем-либо, то искренне. И Джеймса восхищало то, с каким достоинством он держался, несмотря ни на чье мнение о нем. Который всегда был собой. Такое в человеке обычно либо привлекает, либо отталкивает. Завистников, которые видят эту силу - отталкивает. А его, Джеймса, что ж, его это привлекло. Он осознавал, что завоевать расположение такого человека ему будет очень не легко, но был намерен добиться своего всеми силами. Боже, как же он злился. Ему казалось, что он никогда не забудет постоянное чувство гнева и обиды. Он делал все, чтобы привлечь внимание Фрэнсиса. Постоянно находился у него на виду, упорно искал его общества, хвастался, пытался показать себя в идеальном свете. И чёрт, ввязался в эту экспедицию по большей части для того, чтобы чаще, а в идеале - регулярно видеть Фрэнсиса. И откровенно - он надеялся, что ему выпадет шанс блеснуть перед капитаном Террора, получить хоть мизерный намек на симпатию с его стороны. Как бы не так. С самого начала все было хуже некуда. Джеймс нервничал, потому что Фрэнсис демонстративно избегал его общения, и мечты Джеймса о совместных ужинах разбивались в пух и прах. Его игнорировали, ему грубили и презирали. Фрэнсис даже и не думал скрывать своего пренебрежительного отношения к нему. А Джеймс все пытался его впечатлить, как глупый мальчишка. Это было больно. Смотря на свое отражение в зеркале, Джеймса посещает мысль - если бы он надел это платье, может, тогда бы он хоть немного заинтересовал Фрэнсиса? Он слышал, что капитану уже намного лучше, и радость от этой новости затмевало осознание, что в ближайшее время он его все равно не увидит. Джеймс не смел давать себе надежду на его появление на карнавале. Сейчас он борется с этим искушением надеть платье единственным верным ответом - "не старайся, ведь он даже не сойдёт для тебя с корабля". Джеймс чувствовал, что отчаивается. После того, как он открыл Фрэнсису правду о себе, Джеймс чувствовал облегчение. Он знал, что должен быть откровенным, чтобы удержать воцарившееся между ними уважение и доверие. И он чертовски устал притворяться перед единственным человеком, которым он настолько дорожит. И сейчас, после стольких лет лжи, наступило долгожданное облегчение от давнего страха оттого, что подумает о нем Фрэнсис, если узнает правду о его происхождении. Он боялся его реакции. Что оттолкнет эту дружбу, которой так давно и до недавнего времени безуспешно добивался. Раньше, он и думать боялся о том, что Фрэнсису откроется правда о нем. Но сейчас их отношения изменились, поэтому он позволил себе такой шаг. Все таки какая-то его часть подсказывала, что это верное решение. И похоже, она все же оказалась права. Вопреки его опасениям, Фрэнсис не отдалился от него и не стал его отталкивать. Теперь Джеймс ни на шаг не отходил от Фрэнсиса. Он понимал, что злоупотребляет его добродушием, но ничего не мог с собой поделать. Его даже не заботило то, многие из их людей заметили разительные перемены в их поведении друг с другом. Но разве сейчас им не должно быть на это плевать? Он наслаждался каждой минутой своего присутствия рядом с капитаном. Наслаждался наконец возникшей духовной близостью между ними. Он все чаще стал замечать, что взгляд Фрэнсиса, обращённый к нему, был каким то...ласковым? Он точно не знал, было ли это его фантазией, или же игрой его измученных чувств и уставшего разума. Или же так было на самом деле?

***

Конечно, Фрэнсис видел, как Джеймс тянется к нему. Так же, как он видел его усталость. Но боже, что же он мог дать своему другу, чтобы вернуть ему хотя бы каплю из тех сил, которые медленно его покидают? Ночи капитана Фрэнсиса стали бессонными, его беспокойство за Джеймса усиливалось, чем больше они привязывались друг к другу. Ночами он часто выходил из своей палатки и бродил по их редеющему лагерю, вслушиваясь в давящую, оглушительную тишину. Где-то тварь, терзающая его людей на куски, бесспорно, выжидает поблизости. Что он сможет сделать, чтобы защитить свой немногочисленный отряд? Как защитить Джеймса? Эта тревога сводила его с ума, и все, что у него было, это бессилие что-либо изменить, и его любимый друг, из-за которого он ещё окончательно не потерял тягу к жизни. В одну из таких тревожных ночей Фрэнсис, отдавая себе отчёт, что находится у палатки Джеймса, слышит приглушённые стоны боли. За все время его заботливой наблюдательности за другом это было впервые. Фрэнсис, не давая себе времени подумать, заходит в палатку. - Джеймс. Ты не спишь?- шепчет он еле слышно. - Капитан, заходи,- слышит он слабый ответ. Фрэнсис подходит ближе, и в полумраке видит лёгкую улыбку радости на уставшем лице Джеймса. - Мне не спалось. Я был неподалёку, и слышал стоны. Я могу помочь? - шепчет Фрэнсис и непроизвольно садится около Джеймса. - Да. Моя старая рана. Я думаю, ее не мешало бы перевязать. Фрэнсис приподымает верхнюю одежду Джеймса и заглядывает под нее. Шрам от старой пули кровоточит. А он, самодовольный дурак, когда-то еще позволял себе насмехаться над этим человеком. Фрэнсис подавляет тревожный вздох и избегает смотреть Джеймсу в лицо. Джеймс обхватывает его пальцы и прикладывает к ране. - Болит здесь, - произносит Джеймс. Ладонь Фрэнсиса почти невесомо касается выпирающих ребер Джеймса, и он чувствует каждый вдох и тепло его бледной кожи. - Если и правда хочешь помочь, приляг рядом. Это меня успокоит, - шепчут губы Джеймса. Фрэнсис послушно ложится рядом. Лицо Джеймса так близко от его собственного. Его глаза рассматривают каждую морщинку на его собственном лице. Их отделяют какие-то жалкие дюймы. Рука Джеймса, отпустив его пальцы, ложится на его талию. Ощущая ее прикосновение, ее тяжесть на себе, Фрэнсис повинуется порыву. Он медленно спускается ниже и склоняет голову над раной Джеймса. Легкое прикосновение теплых губ вокруг раны, и Джеймс забывает, как делать вдох. Ему кажется, что любое движение воздуха, любая молекула может помешать тому, что сейчас происходит. Фрэнсис выцеловывает воображаемый круг около источника боли мелкими неспешными поцелуями. Крепкие руки Фрэнсиса бережно сжимают его бока, а губы блуждают по ребрам. Дыхание Фрэнсиса на его коже вызывает в нем жар, но вопреки логике, на коже появляются мурашки. Он издает тихий стон, когда на мгновение ощущает влажное прикосновение языка к соску. Джеймс робко касается плеча Фрэнсиса, и притягивает его к своему лицу. Фрэнсис так близко, от него все еще пахнет солью, и его лоб касается лба Джеймса. У Фрэнсиса не было близости с мужчиной, и вообще давно ни с кем не было. Но ведь Джеймс вообще не кто-то. Он - нечто особенное в его душе. Джеймс обхватывает его голову жёсткими ладонями, но так бережно, что Фрэнсис может поклясться - никто не касался его так прежде. Джеймс неуверенно касается сухими губами гладкой щеки Фрэнсиса. Оставляет на ней медленный поцелуй, и не отстраняется. Руки Фрэнсиса теперь в его волосах, а сам он нависает над Джеймсом, аккуратно опираясь локтями по обе стороны от его плеч. Джеймс целует его щеку, висок, ухо, и в какой то момент Фрэнсису удается поймать его губы своими, оставляя на них долгий поцелуй. Джеймс повторяет его ещё и ещё, не давая отстаниться. Будто боится, что Фрэнсис встанет и уйдет, лишив его этой близости, необходимой, как воздух. Все это время он прижимает Фрэнсиса за талию ещё ближе к себе и подаётся вперёд. Он чувствует жар и желание Фрэнсиса через одежду. Он тянется руками к его паху, освобождая от грубой ткани. Слышит собственный стон, и только тогда понимает, что Фрэнсис сделал то же самое, слабо обхватив его сильной ладонью. Между их телами больше нет пространства, куда мог бы просочиться холодный ветер, только тепло их кожи и неравномерное дыхание. Фрэнсис кожей ощущает теплую вязкость на животе и вдохи Джеймса на своей щеке. Фрэнсис целует его шею, затем сцеловывает маленькую капельку пота с его груди, целует каждое ребро, впалый живот. И целует его самое чувствительное, все ещё жаждущее прикосновений место. Джеймс давится вздохом и от губ Фрэнсиса получает оргазм второй раз. Джеймс и мечтать о таком не смел. Сколько прежних лет он добивался всего лишь одного доброго взгляда. Но то, что произошло, было именно тем, в чем они сейчас больше всего нуждались. Полное принятие друг друга, своих желаний, человеческое тепло, и то, что они теперь есть друг у друга. Переполнявшая их любовь, которая, возможно, сумеет придать им сил. - Знай, что ты не фальшивка. И никогда не был. И знай, что я люблю тебя, - тихим простуженным голосом говорит Фрэнсис после того, как закончил перевязывать многострадальный бок Джеймса. Капитан лежит рядом с Джеймсом и его голос, пусть хриплый, но самый нежный и желанный голос в мире, говорит эти слова Джеймсу на ухо. Джеймс отдает себе отсчет в том, что рана уже не болит так, как болела. А ещё - что он сильно любит.