***
А в некотором царстве, где с некоторыми тараканами жила Елена Прекрасная, царил не меньший хаос, чем в других уголках мира. Пока царевна сидела у окна, меланхолично размышляя о жизни, вокруг ее дворца бушевала вьюга. Всё кругом было бело от снега. — Во, дела! — кукожась от холода, ворчал Кот Учёный, сидевший на мощной ветке дуба, — Ещё с утра жара была, лето! Русалка! — пытаясь перекричать ветер, звал он обитателя соседней ветки, — Ты как там? — Что? — раздался ответный женский крик. — Я говорю, ты как там? — ещё громче повторил Кот, — Ушанку надо? — Я не слышу! — Тьху, ё-маё! — буркнул учёный и в сердцах плюнул вниз. Снизу раздался звук разбивающейся ледышки. Кот перегнулся через ветку. У подножья из-под металлического тазика, пошатываясь, вылезли оглушенные серый зайчик и рыженькая белка. Заяц тотчас, покрутившись на месте, распластался на снегу. Белка, встрепенувшись, достала из-под тазика шишку и занесла лапку для броска, нацелившись на обитателя дуба. Тот тут же нырнул в дупло и вновь появился уже с импровизированной корзиной, состоящей из перевернутой ушанки и привязанной к ней веревки. Наскоро сооружённый мини-лифт опустился к подножью дуба. Белка закинула туда шишку и начала следом затаскивать контуженного друга. Вскоре все трое мохнатых товарищей по несчастью сидели в просторном дупле Кота, пытаясь восстановить дыхание.***
Треск дров звучно разносился по полупустой зале дворца. Рак играл в карты со Щукой. Елена все так же сидела на подоконнике, пустым взглядом пронзая белую пелену снега за стеклом. — Эть! — бросил Рак на столик оставшиеся у него в клешнях несколько карт, — Опять колоду меченную подсунула! — Да ты просто играть не умеешь, — сгребая карты обратно к себе в ведерко, буркнула в ответ Щука. — Давно она так? — кивнул Рак в сторону окна. — Да не знаю. С утра вроде всё нормально было. Может погода? — Может. С утра лето было, — Рак незаметно постарался утянуть со стола пару проигранных купюр. — Куда! — шлёпнула его Щука по клешням, — Иди лучше Лену палочкой потыкай, может, оклемается. Рак, вздохнув, поплелся к хозяйке. — Лен, а Лен, — дернул он её за подол платья, — Ты чего раскисла? Ну, Лен! Найдём мы тебе принца! — Или сам найдется, — подмигнула из ведра Щука. Царевна не соизволила ответить. Напротив, стала всматриваться в окно ещё тщательнее, словно стараясь что-то разглядеть за пеленой белой бури. Рак внимательно следил за реакцией Елены. Приметив взгляд, прожигающий стекло, он, не понимая, что происходит, жестом клешни подозвал к себе Щуку. Та, вздохнув, перескочила в другое ведро, что стояло неподалёку, — с колёсиками — опустила рычажок тормозов, достала палочку и медленно покатилась по мраморному полу. — Ну и чего там? — докатившись до товарища, спросила Щука. — Да вот хрен поймёшь этих баб, — в сердцах ударил он клешней по клешне. Этот жест оказался столь неожиданным для Щуки, что она отклонилась назад, и ведерко вновь застучало колёсиками, пока не упёрлось во что-то пушистое. Щука обернулась и вскрикнула от ещё большего удивления. — Ты кто? — Я? Хрен, — будто привычно ответило растение. Пока Щука находилась в замешательстве, Рак взял дело в свои клешни. — О-о-о, дружи-и-ище-е. Да нам теб… — Не-не-не, — перебил его Хрен, — это не ко мне. Я, это, чего пришел… ну хватит, а? У меня ж у самого семья. Хватит меня звать по каждому чиху! Я сам не понимаю, чего этим бабам надо… Э-э-эх… — вздохнул он, улавливая на себе взгляды слегка шокированных хозяев, — Ну, я пошел. И, это, удачи вам, что ли, — с этими словами он исчез. Рак с Щукой переглянулись. — Ты чего-нибудь понял? — пожимание плечами, — И я нет. Буря потихоньку заметала дуб, стоявший на берегу понемногу затягивающегося льдом водоёма. По сугробам, набирая полные сапоги снега, плелась девушка, упорно шагая навстречу стихии. Рыжие косы непослушно развевались, так же как и плащ, который порывы неистово швыряли из стороны в сторону. — Эльза-а-а! — кричала дева, — Э-э-эльза! Холодный северный ветер обжигающе леденил кожу. Было видно, что силы медленно покидают молодое тело. Ноги еле переступали, с каждым шагом всё глубже проваливаясь в сугроб. Вдруг что-то блеснуло в свете на секунду промелькнувшего средь туч солнца — это свет отразился на одном из окон замка Елены Прекрасной. Анна, заметив это, воспряла духом и чуть отважнее двинулась по засыпанной снегом мостовой, не прекращая кричать имя сестры. Двери замка распахнулись, впустив резкие порывы холодного дыхания зимы в залу, где отдыхали наши герои. Лена наконец встрепенулась, завидев нежданного гостя, и поднялась с места, натянув на лицо доброжелательную улыбку. — Добро пожаловать, путница! — Елена протянула к замёрзшей девушке руки и подошла к ней, — Боже, бедняжка, как же ты замерзла! Рак, принеси ей мою шубку! Тот, недовольно ворча, посеменил по мраморному полу к гардеробной, и движение его острых лапок эхом раздавалось между стен дворца. Вскоре Рак учтиво преподнес на своих клешнях Анне богатую рысью шубу, не без помощи Лены надев ее на замёрзшую девушку. — С-спасибо… — прошептала та и без сил рухнула на диван, убитым взглядом прожигая пустоту. Елена и Рак встревожено переглянулись. — У вас что-то произошло? — мягко взяв девушку за руку, ласково спросила царевна, — Не бойтесь, вы можете мне довериться. Я помогу вам! — У меня пропала сестра… — дрожащими губами произнесла она едва слышно, — И я не могу ее найти… — Ой, велика беда! Найдем мы твою пропащую! — фыркнула из своего ведра Щука, весело взмахнув хвостом и выплеснув за борт воду. Елена смерила её взглядом. Рак, скукожившись, попятился назад, а Щука как ни в чем не бывало стала наводить порядок в своих деревянных владениях. — Скажите, — немного отогревшись, заговорила Анна, — где я? — Да в царстве ты три… — Цыц! — цапнул Рак пренебрежительно бурчащую Щуку, — В тридевятом царстве вы, сударыня, — учтиво поклонился он гостье, — позвольте представиться. Я Рак, это моя сожительница Щука, — неторопливо жестикулировал он, — это наша царевна, Елена Прекрасная… Вдруг врата в залу снова распахнулись, и помещение заполнилось раскатистыми криками какого-то пушистого существа, что кружило по замку в объятиях белого вихря. Залу вмиг запорошило снегом, а стены покрылись инеем. Девушки испуганно вжались друг в дружку, Щука поспешно нырнула в воду как раз за секунду до того, как на поверхности образовалась корочка льда. И лишь Рак беспомощно бегал кругами, надеясь хоть как-то укрыться от очередных нежданных гостей. — А-аа-А-а-А! — описав в воздухе несколько спиралей, мохнатая коричневая фигура плюхнулась прямо на бедное членистоногое. Вихрь, что принёс её сюда, не замедлил скрыться, слишком вежливо, но довольно громко закрыв за собой дверь. — А вот это, — кряхтел, выбираясь из-под туши, Рак, — кто… Ой… Я, — тяжело дышал он, — не знаю. Существо перевернулось, приняв сидячее положение, и тряхнуло головой. Длинные уши крутились в воздухе не хуже волос Анны, а нос своей формой напоминал средних размеров баклажан. — А? Нет-нет-нет, — придя в себя, затараторил гость, шаря лапами вокруг, — Лута? Лута! — в голосе слышались нотки паники, — Ай! — звучно вскрикнул тролль, подскочив на месте, и затряс рукой. На ней, вцепившись зубами в мощный мохнатый палец, висела белая ласка. Лицо иноземца просияло и он нежно прижал зверушку к груди. — Кхм-кхм, — вспомнив о том, что она здесь хозяйка, откашлялась Елена, — Извольте представиться, молодой… Эм… — А? Чего? — завертел гость головой, — Да Орм я! Тролль. Ормом зовут, а это Лута, — вытянул он руку и ласка засеменила к широкой ладони. Орм неторопливо свыкался с обстановкой. Иней со стен и потолка понемногу осыпался. Лута ловко соскользнула с рук товарища и с важным видом первопроходца зашагала по ледяному мрамору. Тролль не спеша шёл за ней, с интересом рассматривая замысловатые узоры. — А… — хотела было спросить Анна. — Северный ветер, — односложно ответил Орм. — А… — Я ищу Герду. — А… — Она пошла спасать брата, он у снежной королевы, — затараторил Орм, поворачиваясь, — зачем он ей, я не знаю, в сердце у него осколок… — Как у Эльзы! — не совсем вникнув в сказанное, вскочила Анна, перебив тролля. — Тьху, блин, молодёжь! — плюнул тот куда-то в сторону, — Никакого ув… Ай! — ласка, на которую попал плевок, вновь накинулась на многострадальный палец Орма, — Лута! Перестань! Лута!***
Месье Голубь ринулся прочь от окна, испугавшись странного страшного и до боли знакомого звука. Прочная нить йо-йо трижды обернулась вокруг ног любителя парижских голубей и потянула его во тьму. Громко то ли крякнув, то ли каркнув и произнеся в сердцах непотребное французское слово, мужчина, уже смирился со своей участью и покорно ждал прибытия на свою остановку — кусты. Из тех самых кустов доносился весьма странный диалог: — Да поймала, поймала! — Из тебя бы вышел превосходный рыбак, моя леди, — было слышно, как говоривший довольно скалился. — Оставь свои шуточки, Кот! Нам ещё… — Ладно, ладно… Внезапно Голубь почувствовал, что он стал передвигаться быстрее: спину, которой его и волокли по земле, стало неприятно жечь. Когда всё же эта пытка кончилась и Месье смог лицезреть своих похитителей (а может всё же спасителей), ноги его слишком затекли, чтобы, как и хотелось несколько мгновений назад, вскочить и высказать обидчикам, как это негуманно — волочить человека, словно мешок картошки. Леди Баг же это понимала и так, потому и поспешила ослабить путы, собрав своё йо-йо обратно в кулачок. Как только попытка вскочить была совершена, Рамье, не получив желаемого результата, плюхнулся обратно. Перед глазами расходились разноцветные круги, а ещё больше усугублял ситуацию красный костюм в чёрную крапинку, пестрота которого сводила с ума. — Laisse-moi tranquille, coccinelle mutante! — воскликнул он. Девушка выпала из жизни: — Ты чего обзываешься? — возмутилась она, — Я не коровка-мутант. Ты гляди, Кот, как на человека акума действует! — Да, не знать своих героев, — усмехнулся Нуар. — Так, хватит, — нахмурилась Леди Баг, — нужно выбираться отсюда, — Супер-ша-а-а… — Ай! Ай! Ай! — Рамье говорил с характерным акцентом, — Ну зачем так кричать? Ур-ру! Вы жалуетесь, что мои голубочки нарушают тишину и спокойствие в парках, а сами создаёте шума больше, чем сотни тысяч голубей! Да, мой милый дружочек? — мужчина, сюсюкая, поглаживал голубя, который приземлился на его руку. Хвост Кота начал едва заметно подергиваться. Пока парижанин игрался с птицей, Нуар не упустил возможности поговорить с Баг. — Этот псих и в жизни такой? — Ты что? Как можно не знать месье Рамье? Такое ощущение, что ты не бываешь в нашем парке. Этот… эм… — девушка замялась. — Я знаю, что этот псих там круглосуточно ошивается. Но выглядит он безумно, чтоб ты знала. Всегда боялся к нему подходить. Как видишь, не зря, — Нуар перевёл взгляд на месье Голубя, который всё ещё неутомимо сюсюкал со своим любимцем. Леди Баг покачала головой. В конечном итоге было принято решение сперва освободить Рамье от акумы, а потом уже думать, как выбираться из этого странного места. Если первое бы не сильно повлияло на обстановку (поведение голубелюбивого француза не меняется ни в одном обличии), то незнание местности становится хорошей такой проблемой. Не каждый взрослый человек сориентируется — что вы хотите от двух подростков и умалишенного молодого человека, который похож на пенсионера?***
Эрида пристроилась на стульчике перед туалетным зеркалом, стоявшим, казалось в центре помещения, служившим для богини ванной комнатой. Так могло показаться только на первый взгляд — зала вообще не имела определённых размеров. Как богиня ни старалась, у неё всё равно не получалось выдавить из себя ни слезинки. За столько лет она так устала творить в мире хаос, что пузыри, летавшие по ванной комнате, не приносили уже никакого удовольствия и не возбуждали никакого любопытства. Предавать мир беспорядкам стало просто её работой. Как же она сейчас поняла Персефону, которая с радостью раз в год выбиралась из тёмного царства Аида. Внезапно в дверь раздался стук, вырвавший Эриду из её размышлений. — Войдите! — как можно более грозно ответила она. Дверь аккуратно отворилась. В комнату осторожно, ожидая тут же получить по голове, протиснулся Аид. Синий огонь на его затылке плясал беспокойно. Кто бы мог подумать, что этот несокрушимый дерзкий бог, способный подшутить и унизить над чем угодно и кого угодно, когда-нибудь будет в таком состоянии? — Эридочка… — едва слышно донеслось от двери, — Там, в общем… — Аид неторопливо направился к хозяйке хором, по пути разглядывая пузыри, которыми совсем недавно та швырялась во всех, кто тогда желал разрушить её покой. Мужчина видел, как Тридевятое царство заметает снегами. Видел «Крокозябру», который смял под собой многострадальный дом Соколиного Глаза. Париж был словно захвачен какими-то странными разноцветными многоногими существами, похожими на резиновые игрушки и летающими по небу в больших мыльных пузырях. В Нью-Йорке царила паника, машины брошены прямо на дороге, небо затянуто темными тучами. Вокруг острова Мотонуи тоже было неспокойно: море бушевало, берега затягивало чем-то черным. Пока Аид преодолевал этот не очень короткий путь до любимой средь этих живых картин, он уже забыл, зачем пришел. До того он был в восторге: любая неразбериха чревата жертвами, а жертвы, ясно дело — пополнение душ во владениях самого Аида. — Эридочка! — уже восхищённо воскликнул бог, — Ты гениальна! Смерть и хаос! Это как сыр и микроволновка! Как скрипка и смычок! Как… — Аид задумался, — Да к чёрту! Это потр… — Да задолбали! — вновь раздалось снизу, — Съезжать отсюда к Лешему! Про него не вспоминает никто! — Заткнись, животное! — рявкнул Аид, мгновенно изменившись в лице. Чёрт, заслышав знакомый рык, незамедлительно предстал, поджав хвост, перед хозяином, — Ты на кого голос повысил, собачье отродье?! Никаких отпускных, никаких переездов! А ну марш котлы драить! — Чёрт спешно поклонился и вновь исчез. Аид повернулся к Эриде, и его лицо вновь сделалось мягким. Он хотел было продолжить, но тут взгляд Аида упал на тёмный шарик, — Ой, а здесь что? — Нет! — вскрикнула Эрида, отпихивая протянутую к шару руку Аида прочь. Но было слишком поздно: палец бога уже залез внутрь пузыря, и тот тут же лопнул, осыпав пол тучей брызг.