Эустома: над перезвоном хрусталька

Перед великим умом я склоняю голову, перед великим сердцем — преклоняю колени. В жизни Дивии было не так много людей, перед которыми приходилось бы склонять голову в почтительном поклоне или приветствии. И всё же, случались ситуации, при которых следовало даже взгляда не поднимать, пока ей не будет это позволено. Их прервал скрип двери. В комнате возник ещё один человек. Хотя, называть Махадеву простым человеком было бы чудовищной ошибкой. Когда Деви и Рам увидели, кто это было, они оба незамедлительно согнулись в поклоне. — Махадева… — изумлённо прошептала Деви, приподнимая брови. Ни удивление, ни волнение скрыть на молодом лице не удалось. — Господин Вайш, — Рам сдержанно кивнул, блеск в его глазах медленно угасал. Темноволосый мужчина, идеально светлое и ясное лицо которого не выражало ни единой эмоции, спокойно сказал: — Чем вы здесь занимаетесь? Вас обоих ждут в частном зале. Этот голос был похож на тихий рокот и при этом взывал он не только лишь к страху человеческому, но и к неизменному уважению. Словно мягкий бархат, которого хотелось коснуться. И никогда не удавалось. — Брат уже прибыл? И госпожа Басу? — голос Рама был слегка надломлен, со странной ноткой хрипцы. Дивия тут же поймала себя на мысли, что она тому была причиной. Наверняка Дубею не по нраву было то, как их застали здесь. Точнее, что увидели его с ней рядом. Столь же велика была его ненависть к ней? Махадева чуть нахмурился: — Все четыре семьи в сборе и ждут только вас. Одна из причин, почему дюжина так покорно служила богине Кали, заключалась в присутствии настоящего божества, которое жило среди них. Чтобы блюсти порядок и помогать свои детям поддерживать его, Махадева Шива, могущественный бог, отколол от своей души кусочек и заключил его в человеческом теле. Так родился аватар порядка Рита-Шива, которого смертные называли на свой манер: господином Рэйтаном Вайшем. К его словам люди покорно прислушивались, а визитам Рэйтана радовались так, словно он был почётным гостем. Скользило в его чертах что-то воистину нечеловеческое: светлая кожа, длинные гладкие тёмные волосы и мягкая улыбка, которая заставляла благоговеть и робеть. Взгляд его был глубоким и в то же время отстранённым. Не от мира сего. Молчаливый наблюдатель. Он подал голос вновь: — Вопрос не терпит отлагательств, время уходит. Это не было приказом, но чётко утверждало: выбора у Деви и не было вовсе. Это как истина. Рам, впрочем, имел свои привилегии: — Я приду через минуту, — сухо бросил он. — Мне нужно привести себя в порядок, вы же знаете… Отстранённо повернув плечом, Дубей чуть скривился и усталость появилась в его взгляде. На Дивию он так ни разу и не взглянул, вообще. Это не должно было волновать, но почему-то её всё же задело. Словно Раму Дубею даже мысль об их контакте претила настолько, что сил не было и взглядами соприкоснуться в одном помещении. Взгляд Махадевы не изменился, по крайней мере, так показалось Деви, когда он тихо сказал: — Мигрени, помню. Вот только ей показалось или на пухлых губах возникла лёгкая усмешка? Быть не могло. Не успев ухватиться за эту мысль, Рэйтан посмотрел на Деви и вдруг улыбнулся ей. — Пойдём, Дивия. Чуть торопясь, она зашагала к выходу. И всеми силами умоляла себя не оглядываться, не всматриваться больше в хмурое лицо Рама Дубея, который казался ещё больше недовольным, нежели был до их столкновения. Оказавшись в зале, Деви обратилась к божеству: — Что-то случилось, господин Вайш? Он посмотрел на неё задумчиво, будто она оборвала его мысль. Но, заметив беспокойство девушки, Рита-Шива постарался придать лицу более человеческое выражение. — Называй меня Рэйтан. Тебе, Деви, эти формальности ни к чему. Робко подняв взгляд, она тут же прошептала с сомнением: — Я… могу? — Почему нет? — Рэйтан чуть лениво повёл плечом. — Я здесь, чтобы беречь подобных тебе. Мне незачем внушать страх. На его губах взыграла лёгкая улыбка. И это врезалось в памяти Дивии сладким мгновением, ведь он улыбнулся ей, простому человеку! Дивия тут же подумала, что Рэйтан Вайш действительно добр. Закралась и надежда о том, что она может попросить дать совет. Брат начинает всё чаще заикаться о помолвке, словно намекая на что-то. А в её понятии… она совсем уж пока не подходила под понятие идеальной невесты. Но и отказаться от любимых вещей не желает. Кому, как не богу, знать, что ей делать? И от Рэйтана не скрылось, как Деви мешкала, решаясь задать вопрос. Он благосклонно кивнул: — Лишняя минута хуже не сделает, спрашивай. Лицо Дивии просияло, но с каждым новым словом улыбка стала угасать. — Наверное, я не вписываюсь в наше общество. Всё делаю неправильно. Что другие считают увлекательным, я считаю скучным. А что нравится мне, то отталкивает остальных. Я правда так ужасна? Рэйтан замер на мгновение. — Тебя действительно это беспокоит? Или ты пытаешься размышлять об этом, потому что надо? Вопрос застал её врасплох. — Наверное… — она успела лишь задуматься. Рэйтан заговорил первым: — Нет смысла казаться другой, твоё нутро рано или поздно возьмёт верх. Будь той, кем себя ощущаешь, иначе всю жизнь тебя будут окружать чужие люди, а ты — играть чужую роль, — Вайш усмехнулся, небрежно откинув тёмные волосы. — Не корми тигра сеном, слышала об этом? Каждый таков, каким его задумали боги. Дивия скривилась: — Почему боги не задумали меня мужчиной? У них больше власти, свободы. — Это не так. И очень скоро ты сама увидишь подтверждение, — несколько загадочно бросил Рита-Шива. Он словно хотел сказать что-то ещё, но улыбка застыла на губах вместо ответа: — Ступай. Он открыл перед Дивией дверь, заставляя юркнуть в частный зал. Действительно, здесь почти все были в сборе. Следом за Деви к ним присоединился и Рам. Во главе стола оказалась Видия Басу: — Приветствую всех вас, я собрала четыре семьи, чтобы принять решение среди самых важных людей. Позже мы обо всём расскажем остальной дюжине. Действительно, первой по важности семьёй считалась Басу, сразу за ней шли Дубеи, третьими стояли Шарма, квартет замыкала семья Рай. — Видия, а где твои двойняшки, разве девочкам не нужно учиться ведению дел? — первым после Видии Басу голос подал Камал. Глава семьи Басу несколько раздражённо отмахнулась: — Вести их будет только Радха, но она осталась с сестрой. Саре нездоровится. Дивия с ностальгической улыбкой тихо сказала: — Я так давно их не видела. Полгода учёбы в Бомбее показались целой жизнью. Звонкий голосок тут же последовал за этими словами, Амрита не могла сдержаться: — Они очень похорошели. Особенно Сарасвати, за ней наследники все уже толпой бегают. Чтобы разрядить атмосферу, они решили поговорить. Радж налил взрослым вина. Рам, ранее всегда молчавший и лишь незаметно наблюдавший, несколько раздражённо сказал: — Ещё бы, — он закатил глаза. — Радха раздавит как червя любого, если ей не понравится его взгляд. Никто не хочет сидеть у ног женщины, поэтому все выбирают Сарасвати. Дивия нахмурилась. Ну конечно, Дубеи не привыкли подчиняться никому, копя тщеславие и любовь к себе, взращивая её с каждым годом сильнее. Даже несмотря на то, что во главе их дюжины стояли именно женщины Басу. Неужели Дубеям так тяжело принять, что и женщина могла править? Хотя, глядя на Рама Дубея, Дивия сомневалась, что тот вообще способен кого-то даже частично признать равным. О какой любви может быть речь? Видия как раз бросила на него недовольный взгляд, но Рам нисколько не испугался. Радж неожиданно подал голос: — Видия, отчего не найдёшь Сарасвати жениха? Красавица, сердце доброе, благородна, но на роль львицы не претендует. Лучше невесты не сыскать. Камал тут же тихонько хохотнул и снисходительно пожал плечами: — Да девчонка ещё совсем. Куда ей? Однако Видия не стала отмалчиваться, гордо вздёргивая подбородок и пресекая дальнейшее развитие темы: — Берегу для лучшего. Она столь целомудренна, что даже не смотрит в сторону мужчин. И это было правдой, Дивия хорошо знала Сарасвати, та искренно и всецело была предана себе, близким, но никак не роковым увлечением мужчинам и погоней за их вниманием. Радж одобрительно кивнул, пока над ухом Деви склонилась Амрита и быстренько начала шептать: — А я слышала, что Сара смотрит совсем в другую сторону… Деви поджала губы и нахмурилась. Иногда эти сплетни, разносившиеся по округе, так раздражали! И даже если это было правдой — жизнь Сарасвати принадлежит ей и её будущей любви, какой бы та ни была. — Никто же тебе не запрещает безотрывно таращиться на Раджа, — легко парировала Деви наконец. Амрита, покраснев, тут же шикнула: — Тише ты! Он же совсем рядом… Это вызвало приступ смеха и Дивия прикрыла рот ладонью. — Думаешь, шёпот может смутить его ещё сильнее, чем твой взгляд, полный желания? — она заискивающе поиграла бровками. Амрита возвела глаза к украшенному потолку, недовольно бормоча: — Лучше бы ты в Бомбее осталась! — ткнув Деви локтем в бок, она не намеривалась отступать. Они препирались, но те, кто знал девушек хорошо, называли бы это их языком дружбы. Спор прервал брат Деви, Кайрас. — Перейдём, быть может, к делу? — он тяжело вздохнул и отвёл взгляд в сторону. Это настораживало, словно морщился он не влажного воздуха и стоявшей в помещении духоты. Отнюдь. Дело было в чём-то гораздо более важном. Видия решительно кивнула. — Радж и Рам Дубеи, обещайте богам: всё, что будет сказано в этой комнате, здесь и останется. Оба брата спокойно кивнули и подтвердили обещания. — Кайрас и Дивия Шарма… — Обещаю и отвечаю за сестру. Дивия поморщилась. Это поистине раздражало. Правила индийского общества суровы: в детстве за девушку отвечает отец, в молодости — муж. В старости — сын. Отца у Деви не было, и на всех приёмах за неё говорил брат. Уже последовала очередь Камала и Амриты Рай. Тот кивнул и согласился со словами Видии. — Отлично, — кивнула женщина. — Рита-Шива свидетель обещанием вашим, — с этими словами она выудила из паллу сари вскрытый конверт. Взгляд Кайраса наконец устремился к Деви. — Пришёл черёд объявлять о помолвках наших наследников, готовиться не просто подыскивать женихов или невест, — взгляд Видии прошёлся по молодым людям, ни на ком не задерживаясь намеренно. — Но и обозначить выбор на будущее. Дивия чувствовала напряжение, сковывающее её плечи. Будто кто-то прожигал её взглядом, острым, словно сама холодная сталь. Она дрогнула, но не стала крутить головой в поисках. Кто-то хотел возразить, мол, взывая к первенству, но высказался тот, кого не стоило перебивать. Никогда. — Это должно было случиться. Как и было задумано, наследник ведающих и наследница властвующих давно должны были это сделать. Видия Басу и Радж Дубей должны были объявить о череде помолвок в дюжине и это совсем не радовало, даже пугало. Дивии казалось, что союз двух семей, что стояли во главе, если и был задуман богами, то лишь для наблюдения за тем, как отчаянно ругаются эти же Дубеи и Басу. Чисто веселья ради. «Скучно им, в своих мирах, наверное. Другой причины придумать не могу, слишком уж они разные» — подумалось Деви. Видия уже устало опустилась на диван, когда Радж строго сказал: — Первым в череде грядущих помолвок должны быть Дубеи, как ведающие. Восторженный и одновременно с тем взволнованный вздох Амриты лишь разозлил Дивию ещё больше. Кто о чём волновался! Радж продолжил и это было совсем не теми словами, на которые надеялась младшая Рай. И совсем не те, о которых даже могла додуматься наследница Шарма. — Рам Дубей обручится с младшей в семьи Шарма. Вот и всё. В сердце что-то оборвалось, сгорело, оставляя лишь жалкий пепел глубоко в груди. Были ли это робкие надежды на свободу, любовь и взаимное влечение с будущей парой? Дивия закусила губу до крови. Были. Она надеялась, самую малость, глубоко внутри, что хотя бы поладить возможность была со своим избранником. Это ведь самый минимум. Но, глядя на мрачного Рама Дубея, старательно отворачивающегося от её пылкого взгляда, та тлеющая надежда догорала. Им ли ладить? Им ли принимать друг друга? Да здесь лишь пренебрежение к ней было. Но расстроиться и взбелениться сил не было. Дивия лишь перевела взгляд на брата, запоздало понимая причину его участившихся диалогов о браке и помолвке. — Брак, как и политический союз, открывает много дорог. И наша приведёт нас к власти. Вы юны и темпераментны, в вас горит огонь, но направьте его в нужное русло, — строго сказала Видия и окинула взором едва объявленную пару. Прежде чем поймать предупреждающий взгляд брата, Деви всплеснула руками. Когда Рэйтан заметил, что многие ждут его слова, он лишь пояснил: — Учитесь слушать друг друга. Боги с вами не навечно, — затем его взор устремился к Раму Дубею, словно ожидая чего-то. — Что её шёпот подсказывает тебе? Кали… Деми нахмурился. Вряд ли она услышит что-то лестное. Радж повернулся к младшему брату, выжидающего на него посмотрев. В любой ситуации, где мудрости обычного человека не хватало, дюжина обращалась к одному из брахманов — сыновьям семей Дубей или Тхакур. Всего два рода из двенадцати имели честь принадлежать к касте брахманов, ведающих. — Это может многое изменить, мы в переходном периоде, в ожидании наступления Кали-юги, — Рам смотрел вперёд и не позволял никому заглянуть ему в душу. — Все события, что произойдут сейчас, останутся в истории навсегда. С нас всё начнётся. Легче или понятнее от его слов не стало. Но Деви уже поняла сегодня: он никогда не отличался простотой. Рам Дубей — это либо наказание, либо благословление её пути. — А подробнее нельзя? — она не сразу поняла, что бросила это вслух. Рам вздёрнул тёмной бровью. И лишь теперь посмотрел прямо в её глаза. Холодно, зло. Да так, что дух тотчас вышибло в самый корень. Будто ему этот момент дался с превеликим трудом и даже снисхождением к её особе. Деви почему-то была уверена в этом. — Как мне это понимать? — Я тем же вопросом задаюсь, когда внимаю твоим ответам, — Дивии бы сдержать свой колкий тон. Да язык был быстрее. Кайрас за её спиной тихо застонал под едва слышимый смех Камала. Рам расправил плечи, грозно нависая, словно дождевая туча: — Хочешь конкретики. Деви, открой книгу. Хочешь наставлений богов — слушай и вникай, а не жди всё готовое. Радж тут же поднял руки, призывая всех обратить на него внимание. Искры так и летели между едва объявленной парой. Это напряжение легло на плечи каждому, словно негласным бременем ограничив любые возгласы, кроме Дивии и Рама. — Бесполезно накалять обстановку, это ни к чему не приведёт. Нам нужно всё решить до горной резиденции. Туда отправлялись каждый год, укреплять отношения в дюжине, заключать договора, знакомить наследников подальше от глаз чужеземцев. Для Дивии же значило одно: туда отправятся они ради сватовства, этих нелепых попыток сближения, пока главы семей будут решать вопросы видения их бизнесов, расширения владений и других более серьёзных вопросов. — Я разошлю приглашения каждой семье, — подала голос Видия. — В Гималаях мы все вместе сможем решить наши проблемы и заняться отношениями в дюжине. Вижу, нам есть над чем работать. Она отвернулась от стола, показывая, что дело больше не подлежит обсуждению. И все, тихонько переговариваясь, засуетились домой. Никто не смел смотреть в глаза Дубею, а на неё то и дело бросали заинтересованные взгляды. Ну конечно, дикарка — наследница Шарма, единственная девочка. Деви было тяжело успокоиться. И раньше мысль о том, что любую из её незамужних подруг отдадут в руки мужчины, с которым у той не было даже привязанности, беспокоила её. А теперь… Она сама в центре незавидной участи. Это заставило её душу вспыхнуть. Неразумно, неправильно. Неприемлемо! Мысленно негодуя и бормоча под нос всевозможные ругательства, она выйти решила через сад, дабы не пересекаться лишний раз с людьми. Скоро начнёт вечереть, а значит, в храм будут стекаться люди, чтобы тайком принести богине жертву. Слуги заблаговременно подогнали ко входу повозки. Продолжая плестись последний, уперев взгляд в пол, Деви продолжала осыпать недовольством каждую трещинку в полу, за которую удавалось хоть как-то зацепиться. Как же её всё злило! — Я не знал, что ты меня так ненавидишь, — бархатный, сухой. Этот чёртов безжизненный тон! Дивия резко подняла голову и уставилась на Рама Дубея. Губы дрогнули. Ну что ещё? Этот голос у самого уха выдернул её из раздумий так, что стало стыдно за неловкое вздрагивание. Сколько можно было дёргаться перед ним, как испуганный оленёнок? — Что, кого? — озадачилась она пуще прежнего. Смысл доходил медленно. — Я думал, ты кинешься на Видию, — продолжал спокойным тоном Рам. — Не спеши делать выводы, до сего дня ты даже имени моего не помнил. Деви уверенно посмотрела на него и что-то ей подсказывало: Рам редко ловил на себе подобный взор, обычно, стоило ему глянуть в ответ, как девушки тут же смущённо отворачивались. Смелая? Или же он был ей попросту безразличен. Тем не менее, Рам не спешил заканчивать диалог. — Я даже не знал его, — заметил Дубей наконец, чуть закатив глаза. Зачем? — Потому что звал тебя Дивией. Не припомню, чтобы ты говорила мне своё сокращённое имя. Избоченившись, она тут же фыркнула: — Что, должна была? — Должна… Слово-то какое противное, — а глаза его тем не менее остались холодны. Пусть и звучало это насмешкой. Он отвернулся, продолжая идти рядом. Лёгкий шаг и странное, тяжёлое дыхание. Будто ему это действие слишком тяжело давалось. Дивия не была уверена, из-за последних новостей это, из-за неприязни к ней или даже из-за её аромата мяты и яблока, исходящего даже от её непослушных чуть кудрявых волос. Она знала, что навязчивый аромат любили далеко не все представители знати, предпочитая чередовать самые дорогие масла и парфюм, всяческий раз удивляя сочетанием. Дивия же любила одно и то же. Это постоянство холодной свежести и морозными нотками. Ведь в их стране такого не встретишь. И часто её окружение с удивлением оглядывалось ей вслед, чувствуя шлейф подобного рода. Похоже, Рам Дубей тоже не был впечатлён её вкусом. По крайней мере, такой вывод Дивия сделала, когда увидела, как тяжело дышит Рам, находясь в близости к ней на пару шагов. Челюсти его были плотно сжаты, а взгляд темнел всякий раз, когда он мимолётно приближался. Дивия сощурилась. Как помнится, этого Дубея редко встретишь таким разговорчивым. Он обычно держался особняком. Стоило ли попытаться хотя бы вид сделать, что она желает разрядить обстановку? Вдохнув, Дивия сказала: — Можешь называть меня Деви. Ответ последовал незамедлительно. — Можешь называть меня Рам. — Я так и называла, — она покосилась на него с очередной озадаченностью. — Странно, — прошептал он. — Почему не господин Дубей? Пристальный взгляд мимолётно, почти незаметно, скользнул по её лицу. Будто бы ответ имел значение. Или кое-что более интересное, но Деви так и не поняла — не заметила. — Друзья тоже зовут тебя господином? — У меня не так много друзей, чтобы глупо экспериментировать с ними. — У каждого должен быть кто-то особенный, — Дивия легонько пожала плечами, не замечая, как в светлых глазах появляется странный, притягательный и совсем тёмный блеск. — С кем можно поговорить, если вдруг твои друзья обидятся на неудачную шутку. Рам закатил глаза. — Боги, неужели я разговариваю со своей матушкой? Что за женский талант всё сводить к теме брака? Деви возмущённо распахнула глаза. Об этом она точно в этом миг не думала. Даже не так: всеми силами желала не думать и намекать. — Брак? Я хоть слово об этом сказала? — Говоря об особенных людях, вы всегда имеете в виду любовь. Верно? Он отвечал охотнее и сам же развивал тему. Он вглядывался куда-то вперёд, по-прежнему скрывая тяжёлые, глубокие вдохи и резкие выдохи. Рам Дубей соткан из оболочки неприязни, загадочности и надменности. Стоило ли прыгать в этот бурлящий котёл? Деви ответила тяжёлым вздором на смуглое лицо. — Знаете, господин Дубей, лишь мужчина мог догадаться поставить между словами «любовь» и «брак» знак равно. Для нас эти вещи совершенно разные. Смотрите, господин Дубей, — она целенаправленно выделяла это обращение, — Даже сегодня одна из девушек дюжины стала своеобразной разменной монетой. Вот кем она себя считала. Вот как показывала. Деви уже и забыла, что лишь поддерживала светскую беседу, и начала высказывать то, о чём действительно думала, покинув зал дюжины. — Брак по любви — это почти роскошь. Я на такое даже не надеюсь, — она вновь посмотрела прямо в его глаза. Что хотелось там отыскать? Хотя бы намёк на тепло, на понимание. А была лишь зияющая пустота, чернота непроглядная. Даже выражение его лица не читалось. Рам Дубей застыл, будто желал сказать что-то, что-то действительно интригующее. Или хотя бы не совсем ужасное, что не заставило бы её окончательно умчаться из сада при храме в панике. — Хорошо, — Рам поднял голову. — Правильно делаешь. Вот и всё. Очередная черта, которую следовало провести. Хотелось засмеяться от обиды. Почему из всех кандидатов — именно Рам Дубей! Сегодня утром она даже не подозревала о том, насколько неприятна ему. Лишь чтобы вечером поражённо осознавать: а ведь ей придётся стать его женой. Расходясь к своим повозкам, Рам и Деви последний раз взглянули друг на друга. Этот момент сплетался, превращаясь в тугой ком, что так и не удалось бы проглотить. Она смотрела в эту черноту, в это умиротворённое лицо, согреваемое вечерними лучами солнца. Смотрела и не понимала, что скрывается за подобным образом? Откуда столько желания провести черту между ними? Всякий раз Дивия вспоминала, какой образ о ней сложился в обществе. Разве столь дикий и неприятный? Впрочем, ответа не было. А вопросы копились. И лишь когда взгляд упёрся в ровную мужскую спину, Дивия позволила себе прикрыть дрожащие веки, ища успокоения. Половину поездки брат отчитывал ей за поведение. Долго, надрывно и раздражающе. Но все мысли так и остались в том саду при вечернем храме. Она даже не заметила, как Кайрас и Камал, прибыв домой, первым делом ушли в кабинет. Что планировали обсудить, что сделать? В известность её снова никто не ставил. Хотя Деви и понимала, что это явно так или иначе затронет тему помолвки. Амрита оказалась рядом, когда служанка принесла им чай и пару десертов, чтобы расслабиться. Хотя едва ли сладости могли бы утолить этот бушующий шторм внутри Дивии. Устроившись на диване и поднеся чашку к губам, Амрита умиротворённо прикрыла глаза. Но Деви не могла сидеть на месте, расхаживая из стороны в сторону. — Ты слишком спокойна, — бросила она, будто ища повод, на ком сорвать капельку негодования. Амрита пожала плечами. — Нет повода волноваться. Тебе ведь несказанно повезло! И Деви уже пожалела, что затронула тему, что и так с головы уйти не могла. Конечно же, у её юной подруги совсем иные мысли на счёт случившегося. Ей бы очень хотелось сдержаться и не доводить все до ссоры, но слова вылетели прежде, чем Деви успела закрыть свой рот: — У тебя всё вокруг свадьбы крутится, да? Но что ты будешь делать, если твой брак не будет по любви? Амрита тут же вскочила, переменившись в лице: — Вот как? Знаешь, я больше не собираюсь терпеть твои нападки! Я ухожу! Кивнув брату, Амрита тотчас направилась прочь из зала семьи Шарма. Деви растерянно смотрела ей вслед. Обернулось всё так, как она и предполагала… С силой шлёпнув себя по лбу, она устало застонала. Этот день был действительно долгим. Необходимость в холодной ночи была крайне острой. Когда солнце опустилось за горизонт, а обитатели дома разошлись по комнатам и готовились ко сну, она могла расправить сломленные крылья. Деви могла начать собираться. Уснуть ведь всё равно не выйдет, как бы она ни пыталась. Нужно было освободить голову от мрачных размышлений. Она скинула с себя одеяло и поднялась на ноги. Прохлада у открытых дверей, ведущих на большой балкон, тут же заменила к себе. Подойдя к перилам, Дивия глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Мысленно она пыталась прочувствовать момент воображения, в котором развевались её кудри, как от шума ветра закладывало её уши. И как тонкие руки зажимали поводья до болезненного хруста пальцев. Грудь наполнилась трепетом ожидания, ей хотелось сбежать отсюда, оседлать любимую лошадь и умчаться в поле. Богато украшенные стены дома будто давили на неё со всех сторон, высасывали последние силы. Иногда ей хотелось представить себя кем-то другим. А теперь и вовсе Дивия желала быть другой. Кто вообще придумал эти правила? Кто решил, что она должна сидеть покорно, а выходить только в компании служанки или сопровождающей её подруги? Мысли её были неукротимыми, дерзкими. Однако Деви не спешила воплощать всё это в жизнь. Ей не хотелось быть пойманной. Слуги немедля доложат брату, а он может запретить кататься ей верхом окончательно. Кайрас позволял ей кататься днём, но никак не ночью. С другой стороны… — Слишком много думаю, — Деви посмотрела на яркие звёзды. — Нужно просто сделать и всё. Затем действия были просты, отточены за столько времени. Тихие сборы, тщательный осмотр: нет ли кого в залах вокруг? И попытка пробраться к конюшне. По улицам Калькутты особо не поскачешь, и лишь в открытом чистом поле недалеко от поместья она могла насладиться кратковременным чувством свободы. Проводя пальцами по чёрной густой гриве коня, Дивия проворковала: — Сейчас мы разомнёмся, Деймос, хорошо? — ей нравилось представлять, что жеребец — частичка её собственной души. Конь был таким же активным, временами своенравным и упрямым, как она сама. Перейдя на галоп, Дивия подстроилась под его движения и ритм, её тело двигалось в такт, словно конь вёл, а не она. Счастливо откидывая голову назад и позволяя волосам разметаться под шлемом, хотелось засмеяться. Ветер бил в лицо, пока они огибали края зелёного поля в этой лунной и звёздной ночи. Даже шума в ушах не было пока. Дышать стало легче. Всё внимание шло на дорогу перед собой. А страхи и сомнения погребены были до простого и смешного быстро. Пока она мчалась со своим верным другом, ничего между ними не могло встать на пути. Дивия Шарма даже не заметила, что была совсем не одна на широком поле, прикрытом раскидистыми деревьями. Широкие листья скрывали мужскую фигуру совсем недалеко от неё. И этот странный блеск потемневших глаз.