Сутана

– Простите, служба окончена. Пожалуйста, покиньте помещение, – на последнем слове голос всё-таки дрогнул. Сейчас слово «церковь» казалось каким-то абсурдным и даже смешным. Ещё бы, ведь когда за тобой несколько часов подряд наблюдает демон, сидя на одной из лавок, перестаёшь ощущать себя уверенно. Чудовищная аура ощущается за несколько метров, от неё спирает дыхание. Взгляд алых глаз, почти немигающий, проникает, кажется, под самую кожу. Улыбка на лице гостя – оскал хищника, который нашёл желанную жертву. Остаётся лишь делать вид, что не замечаешь. Что всё в порядке. Что это демону позволено быть в доме божьем. Глядишь, раскается, вернётся в Преисподнюю. Находиться порождениям тьмы здесь явно неприятно, но существо сильно; мелкая нечисть боится даже подходить близко, не то, что заходить внутрь. Этот демон другой, и Итадори уверен, что сейчас находится в одном помещении с, как минимум, одним из князей Ада. – Я жду чернявого. Где он? – вопрос эхом отскакивает от стен, тонет где-то в темноте потолка. Демон явно в хорошем расположении духа, и это раздражает больше всего. – Его нет, – вполне логично отвечает Юджи, подходя к свечам и будто ища что-то среди них. Ему не хочется проходить мимо незваного гостя, но и оставлять его одного здесь тоже нельзя. – Я тоже ухожу. Мне нужно всё закрыть, – следующая цель – алтарь. Может, там завалялось что-нибудь от демонов? Молодой священник подходит ближе и замирает. Брови его от удивления ползут вверх. Крестик. Разломанный на несколько кусков и будто обугленный. Итадори готов поклясться, что, когда отходил, вещи здесь не было. Не могло быть. Он осторожно касается пальцем одной из частей. Почерневшая, она рассыпается пеплом, прилипающим к коже. Сзади резко чувствуется тяжёлая аура: от неё мутит так, что подкашиваются ноги. Юджи резко оборачивается, готовый выкинуть вперёд кулак и дать отпор, но руку его, ожидаемо, перехватывают. Сжимают так, что с губ срывается болезненное шипение. Он жмурится одним глазом, вторым наблюдая за демоном, которому происходящее явно нравится. – Эй, пацан, – начинает тот надменно, переводя руку священнослужителя из горизонтального положения в вертикальное, – тебя не удивляет, что мы похожи? – и снова этот оскал. Глаза демона полуприкрыты, он будто блаженствует, совсем не обращая внимание на ауру святого места, которая, как минимум, должна вызывать у него неприятные ощущения. Но ответом на вопрос служит ещё одна попытка удара, теперь другой рукой. И её тоже блокируют. Нечисть, усмехнувшись, хочет что-то сказать, но в живот прилетает колено. Пока демон дезориентирован, Итадори вырывает руки и отталкивает противника от себя. Утробное «паршивец» заставляет ринуться прочь, и Юджи бежит по коридорам, петляет, надеясь избавиться от погони. На удивление, это получается, и он благодарит Бога за помощь, когда на пути встречается с наставником Нанами. Позже они вместе идут к алтарю, но не находят там никого. И сломанного крестика нет, хотя небольшое пятно копоти даёт понять, что здесь всё-таки что-то лежало. Молодой священник злится на себя за то, что не смог спровадить демона самостоятельно, но наставник успокаивает его: дать отпор такому существу сложно, но ещё сложнее сбежать в целости. И розовласый согласен с ним, но мысли его терзают сомнения: а поверили ли ему вообще? Его доводят до самой комнаты, рассказывая о былых деньках, когда нечистой силы было так много, что страшно было выходить за монастырскую территорию, но общими усилиями и верой тьму удалось прогнать. Это придаёт Юджи сил, и он, уже бодро прощаясь с Нанами, заходит в комнату. Там его встречает взволнованный Фушигуро Мегуми, с которым они проживают вместе. Подающий надежды священник выглядит не очень: даже в неярком освещении лампы щёки его кажутся по-неправильному красными, сам он дышит тяжело, иногда с хрипотцой. Итадори не рассказывает о случившемся больному другу, но, уже засыпая, думает: почему же они действительно так похожи? В последующие дни ничего необычного не происходит: Мегуми становится лучше, он ходит на службы; Юджи старается не лениться и делать всё, что запланировано, а Нанами следит, чтобы лень не пересиливала трудолюбие молодого священнослужителя. И вроде бы всё по-старому, только вопрос лезет в голову постоянно. Почему же они похожи? – Фушигуро, слушай, – за обедом начинает Итадори, смотря на свою еду слишком серьёзно. Он не может поднять взгляд на друга, чувствуя себя дураком. – Только не считай меня сумасшедшим, но... тебе не встречался я, только в татуировках? – когда он всё-таки решает посмотреть на собеседника, внутри что-то сжимается. Он встречал. Это видно по ужасу, пылающему в широко раскрытых зелёных глазах. У Мегуми приоткрыт рот, он словно спрашивает, как Юджи узнал, не шевеля губами. Они оба сидят, не моргая. Смотрят друг на друга так странно, что на них обращает внимание другой священник, идущий к другому столу. Он спрашивает, случилось ли у них что, и они синхронно подрываются с места, говоря, что забыли выключить лампу в комнате. Электричество нужно экономить! Именно с таким девизом они оба быстро направляются в комнату, по пути не разговаривая. Уже там, на своей безопасной территории, сидя на своих кроватях, они думают. О том, с чего начать, о том, как продолжить. Первым тишину разрывает Мегуми. – Он появился недавно. Сказал, что захватил твоё тело. Что собирается устроить резню твоими руками, если только... – темноволосый замолкает и отворачивается. Говорить тяжело. Итадори кажется, что в образовавшейся тишине он слышит стук чужого сердца. – Если только что? Говори уже! – интрига раздражает сильнее всех догадок. Юджи хмурится, пальцы его крепко вцепились в матрац, а взгляд — в человека напротив. – Если я не соглашусь отдавать ему свою жизненную энергию, – Фушигуро закусывает губу и переводит взгляд на окно. Он не успел открыть плотные занавески, и это, кажется, приносит какое-то фантомное спокойствие. Взгляд его опускается на друга, который явно не совсем понимает, о чём речь. Приходится снимать колоратку и оттягивать край сутаны, чтобы до Итадори, наконец, дошло. На бледной коже Мегуми болезненными метками темнеют пятна и следы зубов. Ближе к центру груди удаётся заметить полосу, уходящую под одежду. Когти, понимает розоволосый. – Он тебя?.. – отрицательное покачивание головой заставляет облегчённо вздохнуть и согнуться, прижимаясь лбом к коленям. Наверняка демон предупредил, чтобы никто не вмешивался. Это злит Юджи до скрипа зубов. Фушигуро опытнее, и даже он не смог противостоять этой твари. Должно быть, татуированный игрался с ними, припугивая, но не отпуская далеко. И наверняка он ждал черноволосого в тот поздний вечер для того, чтобы устроить свою мерзкую трапезу ещё раз. – Подожди, ты поэтому заболел? – Наверное. Сил мало, иммунитет ослаблен, – Мегуми лишь пожимает плечами и виновато трёт шею, не зная, что сказать ещё. Всё до банального логично и глупо одновременно. Если есть демоны, которые ошиваются в церквях, то где же тогда ангелы? Как они вообще могут допускать подобное? – Не волнуйся, я что-нибудь придумаю, – но Итадори не верит его словам, однако улыбается и кивает в знак согласия. Нет. Это он что-нибудь придумает. Они снова встречаются вечером, когда прихожан уже нет, а остальные заняты. Юджи специально попросил Нанами поставить его ближе к ночи, чтобы «бедный Мегуми, который до сих пор не выздоровел» отдохнул побольше. Это ведь не отлынивание от работы, а, напротив, забота о другом человеке. – Сегодня клуб работает допоздна? – Итадори кажется, что стёкла дрожат от этого голоса. В этот раз он не поворачивается к демону спиной, тем более, что тот сидит в первом ряду, широко расставив ноги и откинувшись на спинку длинной скамьи. Почему-то сегодня отродье Преисподней одето в сутану, которая из-за раздвинутых ног больше похожа на платье. Колоратки нет, но с ней пришедший смотрелся бы ещё несуразнее, чем сейчас. Одежда явно сдавливает его руки, слишком сильно обтягивает грудь. Кажется, что всего один глубокий вдох, и её разорвёт. Юджи ловит себя на мысли, что пялится. Не смотрит с отвращением и злобой, а залезает взглядом под чужую одежду, присматривается, примеряется. Она смотрится на нём так же? – Что за похотливый взгляд, господин священник? – из прострации выводит противно-слащавый голос. В нём сквозит театральное удивление, и хочется поскорее от него избавиться. Демон поворачивает голову в сторону, открывая вид на мощную шею. Только через несколько секунд до розоволосого доходит, что на него всё ещё смотрят. Не глазами. Вернее, глазами, но другими. Те, что помельче, прямо на скулах, взирают на него будто с ехидством. – Не приближайся к Фушигуро, – Итадори говорит уверенно, совсем не опасаясь существа, которое снова разворачивается к нему лицом и оглядывает с ног до головы. Священнослужитель уверен, что в прошлый раз ему помог Бог. В этот раз он сам подготовился. – Не-а. Так слишком скучно, – незваный гость усмехается, но улыбка вмиг сходит с его лица. Взгляд четырёх глаз впивается в Юджи мёртвой хваткой, и тот начинает медленно отступать за алтарь. Нависает тишина, не предвещающая ничего хорошего. Татуированный, до этого выглядящий расслабленным и даже весёлым, сейчас пугает до мурашек. Молодой священник не из тех, кто боится и сбегает, но он всё равно чувствует, как напрягаются внутренности. Ещё шаг, и он резко садится, хватает припрятанное распятие и вскакивает, выставив руку с ним вперёд. В другой руке священное писание: небольшая книжечка в тёмной обложке и с закладкой-верёвочкой. Демон вскидывает бровь и усаживается поудобнее. Для него это шоу, ведь сколько ни читает Итадори молитв, как ни крестит его, ничего не меняется. Голос у мальчишки приятный, думает татуированный. Он прикрывает глаза, будто наслаждаясь пением, иногда самозабвенно мычит, думая о своём. Розоволосый не теряет веры, читает и жестикулирует, несмотря на пересохшее горло и уставшую руку. Быть может, на его голос придёт кто-нибудь и вызовет подмогу? Но в этот раз чуда не случается. В какой-то момент он закашливается и прикрывает рукой с распятием рот, отходит на шаг назад. Отступает, не зная, что делать. Грубая сила в прошлый раз помогла, но вряд ли теперь противник не будет ожидать какой-нибудь подлянки. – Какое слабое горло, – демон сочувственно качает головой, всем своим видом показывая грусть. Вдруг он поднимается, и Юджи встаёт в защитную стойку. Он не уйдёт, пока этот... чёрт (или кем бы он ни был) не отпустит Фушигуро. – Смотри, как надо. Лишь спустя несколько секунд Итадори понимает, что татуировки с чужого лица сошли, сам незваный гость словно уменьшился, и одежда теперь не облегала ни грудь, ни руки. Ещё через пару-тройку секунд он, вытянувший перед собой распятие, чувствует жар, исходящий от чужой ладони, обхватившей его собственную. Где-то в районе спины начинает накатывать ужас. Второй рукой лже-Итадори перехватывает книжку, морщась на мгновение. И начинает читать. С выражением, негромко, но Юджи кажется, что его оглушает. Они так и стоят, пока демон читает целую главу и пару раз поднимает их сцепленные руки, взмахивая начинающим чернеть распятием. Ударить его так же, как в прошлый раз, не выйдет: они стоят почти вплотную. Шевелиться сейчас кажется самоубийством, ведь существо напротив запросто может сломать руку или убить. Итадори дёргается, когда его копия заканчивает чтение и отбрасывает священное писание. Они смотрят друг на друга совсем по-разному: как хищник на добычу и как охотник на хищника. Нечисть словно впитывает эмоции священника, упивается ими, наслаждается, зная, как проносится по чужой спине табун мурашек. – Я отстану от чернявого, как только ты свалишь отсюда, прихватив с собой форму, – к такому предложению Юджи явно не был готов. От осознания сказанных демоном слов он хмурится, переваривая полученную информацию. И совсем расслабляется, из-за чего вторая его рука, ранее готовая отвесить удар в любой момент, оказывается зажатой. Татуировки снова, подобно яду, расползаются на чужом теле, лице. Противник прижимает к себе с такой силой, что трудно дышать. Рука его ползёт выше, по спине, и как бы ни брыкался розовласый, вырваться не получается. Кисть с распятием в предупредительном жесте сжимают сильнее. Итадори нервно и шумно дышит через нос, с ненавистью смотря на демона в паре сантиметров от своего лица. Тот выглядит сосредоточенным, как ребёнок, который хочет исследовать что-то интересное. По спине проходятся ногти, они ощущаются даже через ткань сутаны. Юджи вздрагивает, когда они ползут выше, переходят на шею и не останавливаются, не меняют траекторию. Напор не особо сильный, будто демон не хочет ранить столь уязвимое место. Другого рода мурашки ползут от линии роста волос, и это не скрывается от двух пар глаз. Чужие пальцы путаются в розовых прядях, ищут более устойчивую позицию. В какой-то момент татуированный оттягивает волосы священника, вынуждая того задрать подбородок. Горячий язык проходится по сухим губам, и Итадори машинально хватается освобождённой уже как некоторое время рукой за чужую одежду. Он пытается оттолкнуть, но волосы на затылке сжимают сильнее. Никто из них не отступает. Демон так и продолжает напирать, прижимаясь, прижимая. Он оттягивает нижнюю губу священника зубами, покусывает её, отпускает. Рука Юджи в районе нижних рёбер явно мешает. С глухим грохотом падает деформированное распятие, нижняя часть которого попросту превратилась в пепел. Татуированный сразу же отпускает чужую руку и собственнически умещает её на ягодице священнослужителя. Сжимает, несмотря на то, что Итадори теперь уже двумя руками пытается отстраниться. Тот не бьёт, умный хороший мальчик, наверняка понимая, что тогда останется или без губы, или с пробитой когтями задницей, или со снятым скальпом. В какой-то момент хватка на затылке ослабевает, позволяя немного отстраниться, но когтистая рука сползает ниже и... Розоволосый подскакивает, чувствуя укус. Это совершенно точно невозможно, ведь демон вот здесь, спереди, а сзади точно никого нет. Он вскрикивает скорее от неожиданности, чем от боли, и этого достаточно, чтобы чужой язык скользнул в рот. Теперь священнослужитель в ярости: его порочит демон, совращает, оставляет свои следы. Он кусает наглый язык, на что получает два болезненных укуса от обеих ладоней на своём теле. Жмурится, отсчитывая секунды. Но татуированный, кажется, распаляется только сильнее: сперва отстранившись самую малость из-за дерзости молодого священника, он припадает к губам того с новой силой. Проходится кровоточащим языком по дёснам, по нёбу, переплетает его с чужим. Ему явно нравится, но ещё больше в восторг его приводит одно маленькое осознание. Итадори уже мог бы ударить, отшвырнуть, позвать на помощь в конце концов. Но он стоял, уже не особо-то отталкивая наглого демона от себя, и это было его безоговорочным поражением. Отстранившись с пошлым влажным звуком, незваный гость неспешно и громко облизывается, обрывая связывающую их нить слюны. Юджи в его руках красный и взъерошенный, дыхание его сбилось, из-за чего грудь поначалу вздымалась особенно сильно, и это видно даже через сутану. С краешка губ стекает слюна. – Сукуна. Позови меня, как решишь поболтать, но не забудь подготовиться. У меня, знаешь ли, стоит на священников, так что в следующий раз сдерживаться я не буду, – ладонь, что до этого была на шее, скользит вперёд, оставляя на скуле влажную дорожку. Лишь когда демон отходит на несколько шагов, розоволосый замечает рот. И вздрагивает, принявшись спешно оттирать последствия греховных дел рукавом. Хлопает массивная дверь, оставляя наедине со своими мыслями и полуразложившимся распятием. Об этом точно не следует никому рассказывать. И снова дни сменяли друг друга. Со встречи с демоном прошло почти полторы недели, и странное имя вместе с требованием было отложено в дальний ящик сознания. Но, к сожалению, ничто не может длиться вечно, особенно спокойствие. В один из вечеров, готовясь уже ко сну, Итадори краем глаза замечает, как Фушигуро, постоянно уставший в последнее время, снимает одежду. Всё бы ничего, они друг друга и голыми видели... Однако открывшийся вид повергает в шок. На темноволосом почти нет живого места, следы когтей и зубов словно собирались в причудливый узор. Сложно понять, в какой, но этого и не требуется. – Господь всемогущий... – Юджи стремительно оказывается рядом с другом и тычет в одно из тёмных пятен на ключице. Болезненное шипение и последовавший удар дают понять, что лучше бы таких тычков не повторять. – Эй! Почему ты не сказал, что он всё ещё лезет? Кто-нибудь ещё знает? – розоволосый раздосадован. Он даже не предполагал, что всё настолько плохо. – Наставник Нанами, меня терроризирует демон, угрожая захватить тело друга. Пожалуйста, помогите! – Мегуми хмурится, но, видя чужой взгляд, полный негодования, обречённо вздыхает. – В прошлый раз он пощадил тебя только потому, что я дал больше энергии, – ни капли раскаяния на лице. Они как два идиота, играющих в братьев: первый хочет защитить второго, второй — первого, и оба они идут на поводу третьего, которому явно весело. Третий, несомненно, в плюсе, ведь у него целых две игрушки, которых он дурит, которыми вертит. – Мы ведь похожи потому, что я тебе дорог? – по тому, как резко замолкает темноволосый, понятно, что вопрос риторический. Если видишь что-то, чем дорожишь, то активнее пойдёшь на любые сделки, лишь бы вернуть это или спрятать в безопасном месте. – Сукуна! – голос Итадори звонким эхом разносится в пустой церкви. Кричать нельзя, поэтому сомнения в том, что демон придёт, всё-таки закрадываются в голову. Минута, две, три. Напряжённый священник осматривает помещение так, что начинает болеть шея. Он смотрит даже на расписной потолок, но, не найдя там никого, тихо вздыхает. Нанами может начать подозревать его в чём-то, стоит перестать просить выйти за Фушигуро в вечер. – А я думал, меня зовёт чернявый, – как обычно, на лавке. В первом ряду, широко расставив ноги, но в этот раз в одних штанах и ботинках. Он не сидел, а восседал здесь, как на троне, словно позабыв о том, что для таких, как он, аура священного места болезненна. – Ты издеваешься над ним, он уже на пределе! – голос уверенный, и повышение его кажется таким строгим, будто виновника встречи хотят пристыдить, указать на то, что он неправ. – Хочешь на его место? А я-то думал, это как раз он встал на твоё. Да, это было наивно и очень глупо. Указывать демону бессмысленно, просить, видимо, тоже. Он перевернёт всё с ног на голову, переврёт все слова, исковеркает до неузнаваемости изначальный смысл. Драться с ним в сутане, такой длинной и неудобной, точно не выйдет. Последний вариант — обряд изгнания... Но розоволосый помнит, чем всё закончилось в прошлый раз. А татуированный тем временем смотрит, склонив голову, будто читает мысли и ухмыляется, зная, что здесь, какая ирония, он в безопасности. – Об этом известно нашему наставнику. Скоро здесь будет отряд экзорцистов. Громкий смех разносится по небольшому помещению. Сукуна смеётся так, что, кажется, у него проступают слёзы. Разумеется, он не поверил, но Юджи хотя бы попытался. Расскажи он Нанами про происходящее, с Фушигуро явно не сделают ничего хорошего. О себе волноваться было бессмысленно, а вот подставлять друга, тем более в таком состоянии, хотелось меньше всего. – Вы пойманы на лжи, святой отец, – говорит демон негромко, заговорщически. Смотрит исподлобья. И Итадори понимает, что в этой схватке ему не выиграть, но почему-то всё равно судорожно пытается придумать решение. В голову не лезет ничего, из неё вообще вылетают любые идеи после того, как татуированный поднимается и, недобро сверкая глазами, стремительно приближается. Священник ругается про себя, чувствуя, позади алтарь, и едва успевает вдохнуть, прежде чем сильная рука оказывается на спине, отрезая любые пути побега. – Не волнуйтесь, я никому не скажу, – Сукуна совсем рядом. Его полушёпот под ухом кажется слишком громким, а его дыхание опаляет кожу. Кажется, что ещё чуть-чуть, и его зубы вопьются в одежду, плотно прикрывающую почти всю шею, – но за молчание нужно платить. Как и за призыв, – розоволосый вздрагивает, когда горячий язык проходится по уху. Он слышит, как отлетают под напором когтистой руки пуговицы сутаны, пытается остановить ту в тщетных попытках. В его взгляде плещется паника, а сердце стучит так громко и быстро, словно пришлось пробежать несколько километров. Демона такой вид распаляет сильнее, и он ощутимо проходится ногтями по чужим брюкам, останавливается на ягодице и придвигает ближе. Ещё ближе, ещё теснее и жарче, чтобы насытиться, взять то, что так давно хочется. Рука, до этого покоящаяся на спине, резко ползёт выше и срывает колоратку, открывая доступ к уязвимой шее. И татуированный припадает к ней, оставляет свои метки, срывает с чужих губ сдавленное шипение. Он знает, чего хочет, идёт к своей цели уверенно, ведь для него нет ни преград, ни последствий. Итадори же выглядит как рыба, выброшенная на берег, но отчаянно желающая жить: он понимает, насколько ужасен этот грех. Уже целый комплекс грехов, если подумать... Сейчас, впрочем, совсем не до этого. Даже думать связно оказывается некогда: одним резким движением Сукуна валит на алтарь. Священник, распалённый, со сбитым дыханием, похож на жертву, которую вот-вот принесут древним кровавым богам. Или, в данном случае, монстру, ходящему в церковь как к себе домой. Взгляд падает на большое распятие, и в какой-то момент сознание будто проясняется. Пока это происходит, прочь летят ботинки, а следом брюки. – О, не волнуйся. Он не увидит, ведь давным-давно покинул это место, – Юджи хочет возмутиться. Сказать, что Господь не мог оставить монастырь, возведённый специально для него. Он уже открывает для этого рот, но давится воздухом, когда его резко тянет за ногу ближе к краю демон. Настоящий демон с кожистыми крыльями, которые практически сразу резко раскрываются полностью, заставляя стёкла и удерживаемого священнослужителя дрожать. Жертвоприношение начинается.