***
Пока прохлада поражала сердца в спокойствие, то черный поток мыслей в тревогу – то самое чувство, в котором не было границ, Сонхун не знал, что значит быть собой. Иметь свое мнение и самовыражение? В нем не осталось ничего, кроме самого Джея. Все, что он чувствует, – боль, все, что он помнит, – ужас. Все, что осталось на его теле, –воспоминания, а все, что накопилась внутри, – гниль, о которой страшно говорить кому-то. Говорить о том, что ты убил себя... стыдно. Но суицид разве это выход? Придерживаясь за чужую руку, Пак старался идти быстрее, чтобы скорее прилечь и уснуть, но боль, которая отдавала в ноги просто разбивала и не давала больше возможности идти. – Сонхун, давай я тебя возьму на руки? Тебе ведь больно... – нет, я смогу идти, – почему сейчас Пак испытывал чувство стыда перед своим сострадальцем, – все хорошо Джейк, просто давай дойдем уже... Не договаривая и предложения, Шим поднял Пака на руки и ускорил шаг. Сонхун, конечно, хотел бы сразу стукнуть его по голове за такую спонтанность, но при этом и поблагодарить за то, что он с ним... он оказался рядом тогда, когда мир ушел из под ног. – спасибо тебе, – прошептал на ухо Хун, аккуратно расположив свои руки на широких плечах, аккуратно соединив их в замок, – спасибо . Джейк правда был счастлив, он знает, что чувствует Сонхун. Он знает эту боль, как никто другой. Он понимает его и знает, какого это лежать без сил и возможности подняться. Знает, какого это подниматься по ночам и принимать теплую ванну, когда все спят. Знает, что он хранит под кроватью, и что он должен помнить, когда находится рядом с Джеем. Он помнит все так же, как и сейчас. Придерживая парня за спину, он вспомнил себя. Такого же разбитого подростка, лежащего на полу в луже крови. Он помнит каждый крик и удар. Он помнит все и даже сейчас, смотря на Пака, Джейк видит в отражении его глаз себя... – мы разные люди, но наши истории так схожи, – произнося эту мысль в своей голове, Шим аккуратно вошёл в комнату Чонвона. Включив свет, он не увидел здесь никого... Только разбросанные вещи на полу и сломанные карандаши. – ложись, – аккуратно положив парня на чужую постель, Сонхун заметил, что они не в своей комнате, и судя по вещам эта комната и не Джейка. – что мы забыли в комнате Чонвона? – тебе нужно отдохнуть от него, Чонвон явно не вернётся сегодня, поэтому я не думаю, что он будет против, что ты отдохнёшь здесь. – Джейк... он будет меня искать, мне нужно... – он убьет тебя... понимаешь, он убьет тебя, – на лице сразу вырисовывалось недопонимание, боль, скорбь, обида. Все эти скованные чувства были такими мучительными и болезненными. Особенно то состояние, в котором ты живёшь уже около семи лет. А значит половину своей жизни ты живёшь, испытывая боль и мучение, сквозь которую проходит каждый человек, и хоть как-то, но задевает тебя так, что шрам на сердце долго не заживает, после его прикосновения. Люди зачастую привыкли говорить. Он просто слишком нежен, он мамин сыночек, поэтому так слаб. Он не правильно одевается и ведёт себя так странно, не так, как другие нормальные парни. Среди таких адекватных и нормальных парней находился Джей. Первой его куклой стал Джейк. Его объектом для подражания – высокий японец с блондинистыми волосами, играющий в баскетбол. Его главным страхом было навредить Ники больше всего. Но пока он думал об этом, Джей буквально потерял все, что его окружало. Он потерял свою куклу и побывал на похоронах своей первой любви. Все, о чем, бывает, боимся потерять. Теряем мгновенно, а боль можем чувствовать каждый день. – если Чонвон придёт? Что мне сказать ему – Джейк давно научился думать дальше, но, к сожалению, и у этого состояния есть обратная сторона медали, а именно тревога, которая не покидает его никогда. – не волнуйся об этом. я все решу, но, судя сколько уже времени на часах, не думаю, что Чонвон сегодня вернётся в общежитие, – услышав внезапную мелодию, которая раздалась на всю комнату, Шим заметил на столе чей-то телефон, где высвечивалось имя «мать», пропущенных от нее было около тридцати, но предположения оставалось только на то, что это телефон Чонвона. – за него так волнуются... куда он постоянно убегает, – пока Сонхун принял удобную позу, чтобы уснуть, в комнату ворвался взволнованный Хисын с телефоном в руках. – Хисын. что ты... – где Чонвон? – пока Джейк стоял около рабочего стола, Ли успел заметить телефон в его руках. – это его телефон? – указав на телефон, Ли увидел контакт «Хён», из-за чего парень и понял, что это однозначно телефон Вона. Но где сам парень... было невыносимой головоломкой, которую он сможет разгадать, лишь увидев, в каких вещах он вернётся завтра утром. – идиот... – опрокинув стул на пол, Хисын буквально сходил с ума. Джейк понятия не имел, что произошло, но судя по данной реакции, произошло то, чего не должно было свершиться. – не может быть... – Хисын? Что произошло? Почему ты так себя ведёшь? – если бы ещё он сам понимал, на что подписался. Ли не умел и не знает, как контролировать свои эмоции. Поэтому он постоянно бьётся, как в припадке, от мыслей, что все идёт не по его сценарию. – ничего, просто я думал, Чонвон здесь, – разглядывая свой телефон, на блокировке вновь высветился знакомый номер, только на этот раз он решил просто игнорировать все звонки. Просто забыть об этом. Выключив свой телефон, Хи, хватаясь за волосы, пытался привести себя в норму, но с каждым разом это выходило все сложнее и сложнее. – все хорошо, просто... – ты ведь волнуешься? – спросил Шим, переводя свой взгляд на рядом пустующую кровать. – стоп, а ты не знаешь, где Ханбин? – после этого мозг вообще не соображал, ведь просто было непонятно, что начало происходить. – его тоже нет? – убедившись, что в комнате нет ни одного парня с этого номера, Ли просто набрал Сону. Он знает, что возможно не ответит. Но если не ответит... значит ли это, что он с Чонвоном?***
– боже я так устал, – говорил Чонвон, шатаясь из стороны в сторону от боли в ногах. – скоро доберёмся до дома, – подавая руку вперёд, Ян успел ухватиться за нее, чтобы подняться на одну ступеньку выше и почувствовать себя моделью, которая идёт по краю тротуара. – не отпускай только мою руку. – я рядом, не переживай. Стоило Чонвону только рассмеяться от слов его любви, как он сразу перестает чувствовать под своими ногами землю и по инерции падает вперёд. – боже... – я держу тебя... – раньше Ян никогда не верил в то, что ангелы существуют, но почему-то сейчас начинает думать в обратном направлении. Потому что в его мыслях Сону – ангел, благодаря которому он ещё жив. – спасибо, – прикоснувшись кончиком носа до чужой щеки, мило улыбнулся шатен, оставляя на холодной щеке невесомый поцелуй – возможно, это так странно и все по-детски происходит, но Чонвон никогда не ощущал такого, как и Сону. Для них эти новые чувства были чем-то необычным и интересным. Буквально хотелось оставаться вместе и никуда не уходить друг от друга. Ведь только так ощущаешь то самое тепло и чувство «наконец-то я дома». Дом – это не всегда четыре стены и крыша над головой. Иногда это может быть человек, с которым ты готов пойти хоть на край света. Лишь бы не упустить его и не потерять. Сону не помнит, когда в последний раз ощущал такое. Он никогда не чувствовал, что его могут любить. Собственная мать – сильнейший тиран, у которого на каждый случай была лишь одна груша для битья, которую она использовала в качестве расслабления. Бабушка вовсе была не такой, она более лояльно относилась к своему внуку, но на самом деле она была не лучше своей дочери. Такая же высокомерная и эгоистичная женщина со своими травмами в голове. Все их мысли были схожи. Их истории были будто одним пазлом. Но вот их чувства. Чонвон сам не понимал, когда и как это произошло. Ведь он всегда делал все то, что и делал раньше, но в какой-то момент начал скучать... скучать по голосу, рукам, шуткам, еде ... Все, о чем он думал, был Ким Сону. Хотя Сону тоже был таким. Он мечтал о Чонвоне каждую ночь. Парень надеялся на то, что он присниться ему. Ким ждал Яна каждый раз, как они выходили с аудитории, но только потом мысли изменились из-за Хисына. Он стал чувствовать себя и свои искренние эмоции ложью. Не то чтобы он не любил. Сону очень полюбил этого парня, но лишь детские травмы и ужасное детство выворачивали все чувства наизнанку, тем самым заставляя закрыться раз и навсегда. Но не перед ним... для него Ян хоть когда-то и был врагом, но он слишком сильно его любит. Он желает его и готов подарить весь мир, предоставленный на чужих ладонях. Войдя в квартиру, Сону успел включить свет и вновь присел на колени перед Чонвоном, чтобы помочь ему снять обувь. – Сону, я бы и сам это сделал, – поджав нижнюю губу, Чонвон очень стеснялся от такого внезапного поступка. Особенно от парня, с которым у них раньше были такие натянутые отношения. Если раньше Ян мог просто никак реагировать, то сейчас каждую клетку его тела пробирает дрожь от подобной внезапности. На эти слова Сону лишь крепко обнял Чонвона, прижимая его как можно ближе к себе. Он чувствовал, как тот тяжело дышит. А взглянув в глаза напротив, заметил лёгкий румянец на мягких щеках от смущения. – тебя так легко засмущать, – на очередное недовольство Сону поцеловал парня. Вытянув руку вперед, он прикрыл входящую дверь. Небольшими шагами они забрели на кухню, где было достаточно темно. Свет с прихожей частично попадал в эту комнату, из-за чего создавалась некая пугающая атмосфера. Аккуратно касаясь чужой талии, Сону приподнял Чонвона на руки, чтобы посадить его на столешницу, ведь так в его глазах Ян выглядел ещё более завораживающее. Но для парня это было смертельным выстрелом, Вон не был готов к такому, особенно от Сону. – боже, что ты творишь, – чувствуя на своих губах сладость кислых конфет, что они успели съесть по дороге домой, Чонвон аккуратно обвил шею Кима руками. Он приблизился к нему ещё ближе, чтобы поцеловать его в ответ. Холодные руки пробирались под край серой кофты, из-за чего по всему телу пробежался целый табун мурашек. Отвечая на поцелуй, Чонвон чувствовал, как ладони Сону находятся на талии и пробирались чуть выше, из-за чего парень томно промычал сквозь поцелуй и отстранившись замер, разглядывая эти бесстыжие угольные в темноте глаза. – ты хитрый, как лис... – немного отдышавшись, выпалил Чонвон, на что Сону лишь приобнял Яна, прикладывая свою голову к чужой, чтобы успокоиться. – у тебя такие руки холодные, – перекладывая ладони на лицо, Вон легонько коснулся губами лба, дабы снизить всю тревогу, которая окутывает их. Чонвон не знает, как описать это чувство словами, но он начал замечать, что с каждым днём чувствует Сону буквально всем телом. Ян уверен, что они с ним связаны не просто судьбой, но будто и временем. Он чувствует, когда Ким встревожен или напуган. Возможно, это просто совпадение, но точно не из-за судьбы. Кладя руку на смолистые волосы, Чонвон успокаивал Кима, ведь знал, что он чувствует тоже самое. – осталось три дня... – прошептал Сону, из-за чего у Яна сжалось все внутри. Три слова, в которых боли содержалось намного больше, чем от пулевого ранения. Он просто сразу вспомнил мать, и что его ждёт в доме от неё и собственных мыслей. – Сону, что бы ни произошло, давай будем вместе, – слегка всхлипывая, говорил парень, буквально дрожа в чужих руках, которые прижимали к себе ещё сильнее, – не отпускай меня... – я буду с тобой, я буду только на твоей стороне, Вони. Услышав знакомую мелодию, Сону достал с кармана свой телефон, все также одной рукой придерживая за талию Чонвона. На экране высветился номер Хисына, отчего тревога нарастала с каждым разом, но, когда рядом оказывался Чонвон, он не мог быть таким. – ответь на звонок. – не хочу, – скидывая трубку, парень откинул телефон на стол и вновь прижался всем телом к Яну, которого не хотелось отпускать ни на миг. – Чонвон, – с некой дрожью в голосе произносит Ким, все так же не убирая своих рук с крепкой спины. – мм, – в этих руках парень не способен был говорить и слова. Ведь он таял в них даже от ненамеренного прикосновения. – я тебя люблю, – слова – самая сладкая услада для ушей. Благодаря словам рождается музыка, благодаря словам создаётся искусство, благодаря словам спасают людей. И именно эти слова спасли их. Слова о любви, о которой никогда в доме не говорили вслух. Она была будто химикатом в их домах, ведь о ней не говорил никто. Сону никогда не видел, чтобы мать любила отца или наоборот. Зачастую они выглядели, возможно, как незнакомцы, которых связывает лишь общий ребенок, но точно не как семья, в которой есть любящий ребенок и здоровые родители. Чонвон так же мог сказать о своей матери. Она никогда в его глазах, даже в детстве, не была мамой, которая любит своего ребёнка. Она постоянно находила способ, как задеть или унизить своего сына. А ведь все это происходило из-за слов. В нашем мире слова и то, как мы выражаемся, имеет огромное значение в обществе. Ведь один раз можно сказать такие слова, о которых человек никогда не забудет, а другой человек просто скажет и скроется с места преступления, оставляя шрам на чужом сердце. Такими людьми и были родители этих двух израненных детей, которые не знали, как уже утешить свою боль, то самое волнение и тревогу. Чонвон боялся, что не сможет показать настоящую любовь Сону, ведь сам никогда не видел её... Он не чувствовал это от родителей или друзей, он не знает, какая она на вкус и цвет, ведь все это происходит впервые. Заглядывая в эти угольные глаза, Ян слегка начал дрожать. Для него было впервые, как и для Сону, слышать такое. Поглаживая своей ладонью по голове, рука плавно переместилась на нежные щёчки, отчего парень улыбнулся сквозь слезы, прикоснувшись своими губами до чужих, и заплакал. Просто потому что это все казалось сном, и сейчас Чонвон проснется в своей комнате с синими, как тихий океан, шторами и услышит нелюбимый голос своей матери, которая буквально ударит его со всей силы за то, что он уснул, а не учился этой ночью. Отстранившись от сладких губ, Ян старался вновь прийти в себя от собственных мыслей. Он старался сделать все, что в его силах, чтобы просто быть счастливым рядом с Сону. – и я тебя люблю, Ким Сону, – перебирая в своих пальцах темные пряди лакричных волос, бормотал Чонвон, ощущая, как Сону вновь поднимает его на руки. – Сону, прекрати, поставь меня на пол! – а то что ты сделаешь? – этот хитрый парень, покоривший его сердце, умел выводить из себя даже под состоянием сильной влюбленности. – эй, Ким Сону! – ощущая под своей спиной твердую поверхность, Ким уложил Чонвона на стол, из-за чего парень был готов просто провалиться сквозь землю. – что ты... – как только Ян начал что-то говорить, Сону быстро скрылся за дверью кухни, дабы его не прибили. Парень, который его ненавидел или же любил всем сердцем. – мерзавец... – аккуратно приподнимаясь с твердой поверхности, Чонвон услышал знакомый хруст, который он не слышал давненько. Но как только стол сложился пополам вместе с самим Чонвоном, он сразу понял что им пиздец. – Чонвон... – я тебя прибью, – схватившись за чужую руку, Сону следом свалился на Чонвона, который сразу притянул парня к себе, – ты этого хотел? – щипая парня за бок, дабы сделать неприятное ощущение в ответ за ситуацию, в которой опять оказался он. Но Ким заразился смехом, который со временем поразил и самого Чонвона. – Хватит... Сону, мы стол сломали. – Это был не я. – Эй, это ты виноват, – двое парней все так же лежали в обломках стола, который по своему внешнему виду стоил очень дорого, но точно не дороже тех эмоций, которые они получили во время его разрушения. Их не сравнить со стоимостью данной мебели. Ведь совместные первые искренние улыбки были дороже любой вещи, имеющей ценность.***
Что вы знаете о страхе? Страх, который пронизывает ваши чувства через леску, будто собственные бусы, которые в скором времени рассыпятся по всему полу из-за недоверия и предательства? Хисын не знал, что происходит с ним, он боялся, он любил, он хотел быть рядом и быть тем, кто сможет стать ценностью в чужой жизни и разделить со своим любимым счастье, и почувствовать боль. Но глядя на экран своего телефона, парень заметил, что вызов завершён. Он все также остался без ответа, все так же, как и было. Джейк особо не понимал его поведение. Хисын с каждым днём становился другим, он был более грубее по отношению не только к Сону, но и ко всем. Бывает такое, когда люди меняются. Джейк прекрасно ознакомлен с этими чувствами. Шим прекрасно понимает то, что чувствует Сонхун, который уснул за считанные минуты. Его голова лежала на чужих коленях, а руки плавно перебирали каштановые пряди волос. Шим не помнит, когда он так делал последний раз, с кем он был таким спокойным, без капли тревожности и беспокойства. Но обращая внимание на Хисына, он понимал, что тот явно постепенно гаснет прямо на его глазах, и в его руках умирает человек. – Хисын, скажи мне правду, – прикрывая чужие уши своей ладонью, спросил Джейк в надежде услышать ответ, – тебе нравится Чонвон? – нет. – ты ведь врешь... ты влюблен в него? – Джейк видел этот взгляд, тот самый взгляд, который не многим известен. – зачем ты задаёшь мне этот вопрос? – мысленно перебираясь в воображаемую пустоту, ответил Ли, перед тем как продолжить, – по мне что видно или... – Хисын, ты влюблен в него. – нет. – Хисын... ты любишь его? – во второй раз задавая вопрос, Шим не знал, что ему ответят. Он просто боялся всего, что может привести к боли или разрушению, а в его случае уже нечего ломать, кроме собственных костей. – Возможно, это так, но я... – ворочая телефон в своей руке, Хисын просто замолчал, он не знал, что сказать, он знал, что это все неправильно, понимал, что так делать нельзя, но что поделать, если тебе причиняют боль? Скрывшись за дверью чужой комнаты, парень присел на колени, прижавшись вплотную спиной к холодной стене, лишь бы отвлечь свое сердце от мыслей о парне, который в нем даже не заинтересован. Да, это все так странно, так банально, но подобное чувство Хисын испытывает впервые. Впервые за долгие годы знакомства с этим парнем, который покорил его сердце. Да, звучало все это, конечно, не так. Но именно из-за этих мыслей Ли становился слабее. Он забывал о том, что было раньше. Забывал про счастье и узнавал из чего состоит боль. Опираясь руками, Хисын поднялся с пола и вновь взглянул на телефон. Последние сообщения были получены пять минут назад от матери Чонвона, которая никак не может дозвониться до своего сына. В его руках телефон разрывался от постоянных звонков. Голова постепенно начинала болеть и раскалываться от столь надоедливого звука.***
Нежные поцелуи и шум дождя за окном. Пожалуй, это было прекрасным ощущением среди ночи. На часах уже начало третьего. А Чонвон все не мог уснуть. Ворочаясь в разные стороны, он пытался найти удобную позу для сна, но при этом боялся потревожить чужой сон. – как неудобно, – развернувшись в другую сторону, парень стал скатываться назад, из-за чего промолчать было невозможно, особенно когда ты падаешь с кровати. – боже, – прикрыв глаза и чувствуя руки на своей спине, Ян успел ухватиться за плечи Кима, чтобы не упасть, но сейчас это выглядело... неловко, Сону буквально нависал над ним. Его испуганный взгляд и тяжелое дыхание говорили о многом, и Яну стыдно, что все-таки он нарушил чужой сон. – извини... я просто... – ты в порядке? Не ушибся? – когда Чонвон ещё увидит такого Сону. Сказать, что ему это нравилось, – нельзя, но не любить этого Кима было нереально, особенно когда ты осознаешь, что именно этого парня хочет весь университет, но достался он именно тебе. – я в порядке. – ты не можешь уснуть? – на самом деле это было первой причиной и звонком, что ты морально истощен. И это не зависит от нужной позы или времени. Все зависит от мыслей в вашей голове и ситуации. – да, не могу улечься, я думал лечь сюда, чтобы сильно не мешать тебе, но я чуть не упал. – иди ко мне, – отодвинувшись в сторону, Сону предоставил свободное место. Не сказать, конечно, что его не было, но Чонвон думал, что будет неудобно. – что говоришь? – говорю, ложись ко мне на руку, – и правда, после того как Ян уткнулся носом в чужую шею, он почувствовал, как тепло стало его рукам и спине. Буквально одного объятия хватило для того, чтобы погрузится в сон с человеком, которого любишь. Следующие утро наступало так же быстро, как и дни, которые им оставалось тут пробыть. Эта практика была сложной, морально Чонвон умер ещё там возле операционного стола, сжимая в руках чужое сердце. Он не забудет тот день никогда. Ведь не смог помочь человеку выбраться из плена смерти... а значит, способен ли он вообще помочь себе или полюбить... Проснувшись от приятного сливочного аромата, Ян приоткрыл глаза и заметил Сону, который протягивал ему чашку с горячим напитком. – боже, ты уже не спишь, – сонно бурча под нос, парень ощущал в своих руках тепло, – что это? – горячий шоколад, пей скоренько, и нам нужно уже собираться, – Сону аккуратно поднялся с постели, подходя к своему шкафу, он стал подбирать одежду, которую наденет сегодня. Но Чонвон лишь молча наблюдал за ним, наслаждаясь вкусным напитком, приготовленным его парнем, и самим Сону, который хотел переодеть белоснежную кофту на пепельную. – ты почему так смотришь на меня? – любуюсь своим парнем... а что такое, Ким Сону? – парень, стоящий напротив, буквально расплылся в нежной улыбки от чужих слов, которые были секретным оружием. – ты стесняешься меня? – задался вопросом Ян, делая ещё один глоток горячего шоколада, тем самым не отрывая взгляд от чужого тела. – о чём ты вообще говоришь? Раньше ты называл меня педофилом, а сейчас даже взгляд не отводишь... – хочу посмотреть на тебя, – отставив кружку на тумбочку, сказал Чонвон, приподнявшись с теплой постели, в которой бы ещё с удовольствием полежал в обнимку с Сону. – что ты делаешь? – подходя чуть ближе, Чонвон достал другую толстовку, которая, по его мнению, больше подходила ему. – снимай кофту. – что... – снимай кофту, говорю, надень вот эту, – коснувшись края белоснежной ткани, Чонвон сам захотел снять с Сону кофту, которую он хотел сменить. Поднимая на половину вверх, Ян приостановился, ведь сам подумал о том, как, возможно, это странно выглядит с его стороны. – а ты не против? – задавая вопрос, спросил Ян, пытаясь скрыть свое смущение, которое отражалось на его розоватых щеках, – то есть... К удивлению Вона, Ким сам снял с себя кофту, оставаясь полуголым перед Чонвоном, который был готов провалиться под землю от столь смущающей ситуации, в которую он сам же влез. – ты зачем... –Чонвон не знал, куда деть себя, свои глаза, свои руки и мысли, которые уже превратились в полноценный рой в голове. Его сердце плавилось от такой близости, а руки дрожали, не зная, куда себя деть. Но, видя это внезапную панику на чужом лице, Сону аккуратно коснулся его рук, переплетая свои пальцы с чужими, он чувствовал, как дрожь постепенно спадает. – все хорошо, – оставляя невесомый поцелуй в районе манящих губ, Ким почувствовал остатки застывшей на его устах смеси от шоколада, который и вывел его на широкую улыбку на лице. – эй, что смешного? – ничего... – так же расплываясь в нежнейшей улыбке, коснувшись столь сладких губ, проговорил Ким, обнимая свою любовь, которая однозначно лучше, что было у него в жизни. Холодные руки и головная боль. Сегодня всем нужно было подняться раньше ,чем обычно. Все это было из-за последних дней практики. Всем стоило выходить на практику с утра и до вечера, чтобы получить баллы и хорошую оценку. Но Сонхуну было как-то все равно, он за последние дни столько боли испытал, что даже подниматься с постели лишний раз не хотелось. Приоткрывая глаза, он заметил, как на соседней кровати уже спит Ханбин, который, по всей видимости, вернулся с практики этим утром. Парня охватывало огромное волнение по поводу чужого мнения. Он всегда думал о том, что о нем подумают. Можно сказать, что это чувство убивало его. Поднявшись с постели он зашагал в сторону кухни, на которой уже готовил Хисын, выставляя еду на стол. Из-за чего складывалось ощущение, будто он кого-то ждёт. Пак всегда был в нормальных отношениях с Хисыном, но после начала отношения с Джеем все изменилось. Пройдя вперед парень задел стакан, стоящий на краю стола, из-за чего сразу испугался простого звука разбившегося стекла. Ли в эту же минуту только косо взглянул на разбившийся стакан, а после на самого Сонхуна, который как стоял, так и стоит на месте, смотря в чужие глаза, будто ожидая помощь. – извини, я не хотел, – присев на колени и коснувшись осколка, парень почувствовал, как чужая нога давит на его руку, из-за чего ладонь сильно прижималась к стеклу. – Хисын, мне больно, – на выдохе сказал Пак, из-за чего Ли только сильнее надавил на чужую руку, чтобы тот точно почувствовал боль. – Джей волновался за тебя, куда ты пропал.. – Ли Хисын, – позади послышался знакомый голос. Сонхун узнал его, за последние события его жизни этот голос стал не только любимым, но и до ужаса знакомым. – что ты вытворяешь? – подходя к парню чуть ближе, Шим оттолкнул парня назад. – Джейк... – что-то невнятно произнес Пак, убирая свою ладонь в карман. – покажи мне руку. – все в порядке, – спрятав руку за спиной, сказал Сонхун, чувствуя, как сильные руки сжимают его запястье. – очнись, это не нормально, – увидев вдоль разрезанную полностью ладонь, взгляд пал на Хисына, который в свою очередь стоял в стороне, прижимаясь спиной к холодильнику, будто бы находясь в ожидании какого-то ответа. – убирай, – откинув ногой остатки стекла, австралиец разбил очередной стакан, наблюдая за чужой реакцией. – что ты делаешь? Ты решил побить посуду? – Хисын правда был странным, он не понимал, что делает и что вытворяет, но когда это дело касается его, он постоянно выглядел, как идиот – я сказал, приберись здесь, – взгляд Шима вновь пал на разрезанную ладонь, по которой медленно стекала кровь, – Пошли, Сонхун, – взяв парня за руку, Джейк потащил парня за собой, из-за чего было непривычно. Непривычно, что он теперь не один... все-таки Джейк сдерживает обещание, а Сонхун впервые и в последний раз доверился ему не только свою жизнь, но и сердце.***
Идя по коридору, Чонвон первый покинул дом. Он не хотел лишних слухов про них с Сону. Можно сказать, он боялся обсуждения, он боится, что его не поймут, но что может напугать, если у вас есть друзья, на которых вы сможете положится? – доброе утро, – произнес Ян, вернувшись в общежитие раньше, тем самым заметив Хисына, который уже сделал ему салат и заварил фруктовый чай. – вернулся, – парень сразу обратил внимание на внешний вид своего друга. К удивлению, он был в своей одежде, но то, что его выдавало, так это непонятная улыбка на лице и аромат дорогого парфюма. – ты был с ним, – подумал Ли, но сразу откинул эти мысли, потому что Чонвон и так еле как разговаривал. – я тебе еду приготовил, кушай, и сегодня практика будет в третьем корпусе, – решаясь выйти с кухни, его остановил чужой голос. – Хисын, сегодня наша последняя практика, – с грустью в голосе произнёс Ян, ощущая, как он близится ко дну. – твоя мама звонила вчера.. она сказала, чтобы ты .. – чтобы что? – неважно... просто постарайся, как сможешь на этой практике.. она знает про операцию и знает про смерть. в общем, она разочарована в тебе. – ты ей все рассказал? – с дрожью в голосе говорил Чонвон, ощущая, как его руки становились ледяными от страха, укутывающего его сердце, – ты сказал про... – Чонвон, она знает больше, чем ты можешь себе представить. – ты сказал ей... Хисын просто молчал. Он знал, что он не один следил за Яном. Он знал о Сону и о том, что тот следил за Чонвоном. Ли знал абсолютно все.. а значит, и сказать мог что угодно. – Хисын, не молчи. что ты ей наговорил... что ты ей рассказал!? – срываясь уже на крик, вопил младший чуть ли не в слезах перед своим другом. – неужели.. – вы ведь встречаетесь? Ты ведь был с ним, да? – Хисын, только не говори, что ты рассказал ей про... – прости... Чонвон чуть ли не в слезах бился в конвульсии .. он не знал, что теперь делать... Ведь он рассказал о нем и Сону его матери.. Хотя возможно это могло быть и неправдой. Могло быть обычной выдумкой, но лучше бы это было неправдой, чем так. Ведь Хисын не только сделал ужасно для него и Сону, он просто уничтожил его. Ли даже понятие не имеет о том, что происходит у него дома. – Чонвон, поверь, я думаю это только к лучшему, Сону не такой, как ты его представляешь, – что... ты в своем уме? Что за чушь ты несёшь? Ты хоть понимаешь, что ты натворил... – знаю, но я просто не хочу, чтобы ты пострадал. – ты .. .– Ян даже слов не мог подобрать... получается, его мама знает уже о Сону и их отношениях, которые они даже не раскрывали, – ты ужасен... – ты уверен, что знаешь его? – в голове было множество отголосков о том, правильно он делает или нет, но что осталось делать, когда понимаешь, что теряешь все? – знаю, – четко отвечая на вопрос, произнес младший, протягивая руку вперёд. – ты знаешь, кто такой на самом деле Ким Сону? После сказанных слов слышать дальше даже не хотелось. Хисын буквально ранил его своим же оружием, которое выдал ему в надежде, что он настоящий друг, но сейчас он просто рассказал все. Ян доверился не тому человеку, который мог быть на его стороне. – мне неважно то, что ты думаешь о нём. это мой выбор, и я буду нести за это ответственность. твой поступок... я до последнего надеялся, что ты не такой... но ты, – сжимая в руках свой телефон, на котором было огромное количество пропущенных звонков, было очень больно. Создавалось такое ощущение, что вот-вот и его сердце наверняка остановится лишь от мыслей, что будет дальше. – да как ты мог так поступить... – да, за что ты так любишь его? – спрашивал старший, сжимая в руке чужой телефон, зная всю правду, зная все то, что до сих пор не знает Чонвон, – за что? – он стремится к первому месту. – и что с этого? – все очевидно. я его первое место, а значит, я его приоритет и единственная цель. Возможно, в этом заключается их несчастливый конец или же неудачное начало...