***
Женя весь этот оставшийся день была сама не своя. Всё валилось из рук, и в небольшой перерыв она успела пересечься с Дунаевым. Тот, заметив бледность подруги, протянул ей чашку горячего чая и присел рядом. - На тебе лица нет. - А где же оно, моё лицо? - хмыкнула девушка, сделав глоток. Горячая жидкость приятно обожгла горло, а затем Жене стало жарко. - Дай-ка пульс, - Андрей обхватил её запястье. - Эй, ну так нельзя. Первый день что ли так встревожил? - Да не знаю я, - устало поморщилась Пчелкина. - Ну, расклеилась ты, старушка, - Дунаев ободряюще обнял её за плечи и слегка встряхнул. - Давай-ка сопли на кулак намотала, собралась и пошла работать. - Да, ты прав... С непривычки, наверное. - Давай, хвост пистолетом, ещё пару часов и поедем. Стоящий автомобиль брата и заженный во всём доме свет заставил неясное волнение с новой силой охватить Женю, как только она вышла из машины Дунаева. Едва Пчелкина распахнула входную дверь и оказалась в коридоре, голоса в зале смолкли. Девушка скинула сапоги и повесила на вешалку пальто, когда в прихожей послышались осторожные шаги, и к Жене вышел Витя. - Валерка приехал? - слегка запыханная, она поцеловала мужа и улыбнулась. - А где Юрка, гуляют ещё что ли? - Пойдём, - Пчелкин вцепился в её плечи и провёл в зал. Пальцы его дрожали, голова, будто свинцовый шар, разрывалась от боли. В зале сидели все бригадиры. Атмосфера была накалена до предела. Первым поднялся Фил, сделал шаг, и вдруг замер. Миллион маленьких, острых иголочек врезался во всё тело Жени. - Малыш, - обращение мужа впервые за долгое время заставило напрячься. Девушка обвела всех парней растерянным взглядом. - Где Юрка? - голос, граничащий с зарождающейся истерикой, дрогнул. Сказать первым никто не решался, но все, особенно Пчелкин, понимали, что эта ответственность ложится на его плечи. - Ты знаешь, я начал одно дело... А некоторые люди хотят, чтобы... Чтобы я его закрыл. В общем... Они забрали Юру. Женя резко развернулась к нему. - Они не сделают ему ничего плохого... - сразу обхватил её руками за плечи Витя. - Ю.. Юра... Где? - Жень, послушай! Я всё объясню! Она не слушала. Вырвалась из рук Пчелкина и сорвалась с места, но её перехватил вовремя среагировавший Фил. Брат притянул Женю к себе, накрыв защитным жестом её спину и голову. Крупная дрожь сотрясала женское тело, она вцепилась руками в тёплый, колючий свитер Фила и, распахнув губы, еле слышно простонала. Затем из груди вырвался низкий гортанный рёв, и слезы горячими струями потекли по щекам, от которых враз отхлынула кровь. Остальные действия были словно в тумане. Женя не видела, куда уехали друзья, рядом остался только Космос. Парень притащил с кухни валерианку и протянул Пчелкиной: - Выпей. Женя отрицательно закачала головой. - Выпей, говорю, - требовательно повторил Кос. Она пыталась успокоиться, но ей становилось только хуже: руки не слушались и дрожали, ноги и вовсе обмякли и усадили девушку на диван. Обхватив саму себя, Женя стала покачиваться - она не могла сидеть на одном месте, но и совершенно не знала, что ей теперь делать. Крепко зажмурившись и скривившись от головной боли, девушка снова заплакала. Горькие материнские слезы капали на колени, но боль никак не утихала. Не выдержав, девушка закричала и ударила кулаком о мягкую обивку. Ещё раз - сильнее и отчаяннее. Она подавилась своими же слезами и зашлась в кашле. Ей не становилось легче. Ей хотелось перестать. Она не хотела плакать. Но слёзы текли, а тело трясло - ни то от жара, ни то от холода - и так больно было в груди, будто сердце сжала чья-то тяжёлая, холодная рука. Так плохо Жене, казалось, не было ещё никогда. Космосу было дурно наблюдать эту картину. Он опустился рядом с подругой и сгреб её в охапку. Она уже не сопротивлялась. Холмогоров убаюкивал Женю, как маленького ребёнка, что-то говорил успокаюващим, тихим голосом, но всё это Пчелкина не слушала, только тон голоса и крепкие руки заставили сердце замедлить бешеный ритм. Они уже сами не знали, сколько просидели так, в неведении и тревоге. - Подтягивайтесь к "Динамо", - передал своим людям Фил. За рулём машины Белова сидел Макс, который тоже поднял на уши знакомых пацанов. - Ну что, Пчелкин, готов? - Белый оглянулся назад через правое плечо, скинув пепел в открытое окно. - Братва сейчас подтянется, - оповестил Валера и украдкой взглянул на Витю. Тот сидел с каменным лицом, на автопилоте наматывая толстую цепочку на ладонь. - Твою мать, - нервно усмехнулся Саша. - Ну только ж всё устаканилось... Первым, кого увидели бригадиры, был Вадим. Он стоял недалеко от ворот в клуб "Титаник" и с упоением потягивал сигарету. Тонированный внедорожник Белого подъехала к воротам, и Саша сам вышел из машины. - Пойдём, прокатимся, друг, - остановившись рядом с подручным Тимура, вкрадчиво произнёс он и поправил перчатку на руке. - Неужели сам Саша Белый, - без тени удивления протянул Вадим. - Ну для кого Саша Белый, а для кого Александр Николаевич. Вадим ухмыльнулся и, затушив окурок тяжёлым сапогом, сунул руки в карманы брюк. - И что вам нужно, Александр Николаевич? - В машину садись, - процедил Белов. - Предлагаете услуги такси? - Достал, - Саша одним резким ударом под дых выбил на мгновение весь воздух из лёгких бандита. Тот согнулся пополам, и вовремя среагировавший Фил распахнул дверь и втащил за шкирку Вадима в салон автомобиля. - Вот вы суки, - судорожно выдохнул лысый и увидел слева от себя Пчелкина. - О, как сынок? Зря. Витя обхватил его за горло изгибом локтя и резко потянул на себя, вымещая всю свою боль. Вадим захрипел, но сквозь этот хрип прорывался сдавленный смешок. - Где мой сын? - хватка становилась всё жёстче. - Где он?! - Убьёшь раньше времени, - Фил рывком выдернул Вадима из цепкой руки Пчёлы. А затем одним ударом рассек бандиту губы. - Говори. - Вы че, смертники? - Вадим напрасно пытался остановить хлынувшую кровь. - Нет, мы кровники. Крупные звенья цепочки стянулись на шее Вадима. В руках Пчёлы проснулась такая сила, что он даже не чувствовал меры: цепь пережала артерии, и лысый начал брыкаться и пытаться оттягивать холодный метал от кожи, но ничего не вышло. В живот уперлось дуло "Стечкина". - Х... Хорош... Шо, - почти теряя сознание, прохрипел Вадим. Машина уже отъехала на приличное от клуба расстояние. Макс спокойно вёл, звуки на заднем сидении его, казалось, нисколько не волновали. Белов, глотая табачный дым, кидал сосредоточенные взгляды в зеркало заднего вида. - Вот умница, - наконец, произнёс он.***
Женя не находила себе место. Она мерила шагами огромный зал и ко всему, за что цеплялся её взгляд, испытывала неописуемое отвращение. Дом, о котором когда-то она так мечтала, дом, о новости приобретения которого она, как маленькая, висла на шее мужа и радовалась, дом, в котором звенел смех и голос их сына, за эти часы ожидания теперь казался ей чужим. Меж рёбер поселилась тяжесть. Гадкая, выедающая все самые тёплые чувства. Осознание всего кашмара, в котором живёт её муж, её братья, вдруг прокралось в самое сердце, острым гвоздём протыкая его насквозь. Попытки оградить Женю и Юру от всей грязи и мерзости плотным, железным занавесом провалились с треском. - Это какой-то кошмар... Слышится в опухшем от слëз и боли сознании отчаянный голос Оли Беловой. - Что за жизнь!.. Юра. Юрочка. Сынок! Маленький, родной! Сердце рвётся, она это чувствует. Рвется на мельчайшие кусочки. Ему всего полтора года, почему он должен страдать? Почему этому малышу, еë малышу, отвечать за своего отца? - Ненавижу, - Женя сползла по стене и схватилась за лицо. Головная боль обволокла свинцовым обручем голову, казалось, что по ней льётся кипяток. - Жека! - Космос упал рядом с девушкой и схватился за её запястья. - Они вернут его, слышишь? Вернут! - Черт бы вас всех побрал, - прорычала Женя. - Ненавижу... Сломалась. Космос устало приземлился рядом с ней и откинул голову к стене. Слова подруги гулким эхом отдавались в нём. - Я уйду... Холмогоров обернулся к Жене. Теперь она смотрела прямо перед собой. По бледной щеке катились слезы, но лицо не выражало ничего, кроме опустошения. - Жень, не пори горячку. Куда ты уйдёшь? У вас пацан... У вас семья... - Хватит! Я не деревянная! - Это всё уже в тебе... С подводной лодки не сбежишь.***
Забравшись в сауне на полок, Тимур блаженствовал часа два. Наконец, расслабленный и удовлетворённый, он вышел из парилки, лениво растирая себя полотенцем, и уселся в кресло около стеклянного столика, за которым уже сидели братки и играли в карты. Один из его людей несколько раз выскакивал из горячей комнаты, прыгал в бассейн, опять лез в баню, пока не ослабел до того, что его привели в главную комнату к остальным. - Ну и парок! - ухмыльнулся он, развалившись в соседнем от Тимура кресле и вытянув красные ноги. - Что с пацаном? - вдохнув дым в лёгкие и взяв колоду в руки, уточнил Тимур. - Да че с ним будет. В надёжном месте, не доберутся. Ты это... Не слишком круто-то? Ладно бы бабу, а здесь совсем мелюзга. Тимур закусил фильтр сигареты и, схватив братка за шею, резко притянул его к подлокотнику кресла. - Будешь учить меня стратегии?! Мне нужны мои бабки! И мне срать, пусть хоть младенец. Так что, - он так же внезапно ослабил хватку, - завались, Мурадик. И не вякай. Мурад, морщась, потер шею и хрустнул костяшками. Желваки заходили на его щеках, но он промолчал. - Терех, иди посмотри, что внизу делается, - Тимур хлопнул одного из братков по спине. Тот поднялся, едва успел дойти до дверей, когда она распахнулась сама, и Терех смог увидеть только размытый кулак, прежде чем отлетел на пол. Люди Фила влетели в зал сауны, и шесть автоматов были нацелены на братву Мартынова. Застигнутые врасплох, мартыновцы осознали, что безоружны и просто остались на месте. Мурад, стоявший ближе всех к бассейну, рванул к воде. - Не стрелять! Я сам! - успел скомандовать Фил и рванул за ним. Одним мощным ударом он снёс деревянную дверь с петель, и не успевший среагировать Мурад под её весом споткнулся о скользкий плиточный борт и улетел в бассейн. - Макс! Карельский влетел следом. - Вылови его, - скомандовал Валера. - Ну, конечно... Тем временем в зал вошли Белый и Пчела, и Тимур, откровенно заржав, захлопал в ладоши. - Оперативно, Витенька. - Фонтан закрой, - холодным, ровным тоном произнёс Саша и сел напротив Мартынова. - Поговорим? - А ты не боишься? - осклабился Тимур. Казалось, ситуация его нисколько не смутила. Братки покосились на своего главаря. Закутанным в одни простыни, безоружным, им было не до смеха. Пчела проверил температуру в сауне и, повернув кран на полную мощность, кивнул людям: - В парилку их. Те, держа на прицеле шестерых братков, затолкали их в обитель пара и плотно захлопнули дверь. Белов, не сводя глаз с Мартынова, продолжил: - Где ребёнок? - Где деньги? - Я думал, ты у нас по понятиям. - Жаль, твой дружок так не умеет. Что, Пчелкин, прийти одному слабо было? - Зато вам не слабо своей кодлой нападать на беззащитную женщину с ребёнком, - ухмыльнулся Белов. - Последний раз спрашиваю, где мальчик? - А ты найди. - Я найду, Тимурчик, ты не переживай. Сначала сделаю дырень в твоей башке, а затем найду. - Пока будешь искать, один звонок - и мальчишке оторвут голову. - Видимо, ты забыл, что данный метод - не самая лучшая идея в попытке вернуть долг. - Да, - протянул Мартынов, переводя взгляд на замершего рядом Витю. - С ребёнком я перегнул. Надо было брать твою телку. Хоть бы толк был... - Сука! - Белов не успел сообразить, как Пчела нанес Тимуру мощный удар кулаком в челюсть. Кресло с хрустом пошатнулось, и Мартынов упал, растянувшись на полу во весь рост. Пчелкин набросился на главаря, когда тот начал подниматься с пола. - А ты вообще не увидишь пацана, потому что он мёртв! - плюясь кровью, рыкнул Тимур. Новый удар с удвоенной силой снова свалил его с ног. Избивая бандита кулаками, Пчела помнил о пережитом кошмаре и думал о том, что в данный момент испытывала Женя. - Где мой сын! - квадратная печатка рассекла в мясо расстояние от виска до брови. - Где он! - Он так не сговорится, - наблюдая за сценой, окликнул друга Белов. - Отправь его к ребяткам. Схватив обмягшего Мартынова за глотку и рванув назад его волосы, Пчелкин затолкал Тимура в парилку. Температура росла. Макс швырнул голого Мурада на кресло напротив Белова. Бригадир стянул с подлокотника простынь и кинул в братка. - Прикройся. - Пойти чтоль к ним, обсохнуть? - Карельский, утирая со лба воду и пот, покосился на дверь в сауну и припал к стене. Фил, закусив щеки, приблизился к друзьям и, перекидывая из рук в руки "Стечкина", наблюдал. - Где мальчик? - повторил Саша. Мурад, корчась от боли, озадаченно переводил взгляд с одного на другого. Щелкнул предохранитель. Пчела направил кольт прямо на него. - Мне терять нечего, говори, падла. Мурад молчал. Квадратный подбородок задергался, зубы стиснулись до скрежета. - Коллектор очистных сооружений... - глядя на бригадиров исподлобья, наконец выдал он. Фил не выдержал и саданул Мурада по голове. Тот согнулся и, не удержав равновесия, упал у ног Пчелкина. Заметив замахнувшийся над его лицом мысок ботинка, Мурад перекатился на колени и отпрянул назад: - У Красной горки. Пацан там. Клянусь мамой, я не вру. - Верю, - прорычал Витя и выстрелил. Мурад, не успев вздохнуть, захрипел и грохнулся вперёд, снова к его ногам, машинально хватаясь за окружающие предметы, но смог поймать только разгоряченный воздух и подол плаща Пчелкина. Тот оттолкнул ногой его тело и развернулся к парилке. Человек Филатова распахнул дверь, и Пчела вытащил Тимура и швырнул на мокрую плитку. Белый кивнул. Огонь автоматной очереди потонул в клубах густого пара. Витя склонился над Мартыновым, который припал к стене, жадно хватая ртом воздух. Мокрый и бордовый от жара, он почти терял сознание. - Я возвращаю долг, - Пчелкин вынул из внутреннего кармана плаща пачку перетянутых резинкой денег, грубо и резко дёрнул вниз челюсть Тимура, затолкал меж зубов купюры и, подставив дуло к его подбородку, спустил курок. - Поехали, - широкая ладонь Фила похлопала витиного плечо.***
- Да? - Космос приложил телефон к уху. - Уже? Понял... Понял, говорю! Ждём! Женя дёрнулась и вцепилась в его руку, когда Холмогоров положил трубку. - Что?! - Они нашли Юрку. Едут... Вспышка слез снова поразила глаза девушки. Она крепко обхватила друга за шею и опрокинула голову ему на плечо. Космос гладил её дрожащий затылок. - Тише ты, тише... Живой Юрка, целый. Ему ничего не сделали... Всё хорошо уже, слышишь?.. Через час за воротами послышался скрежет шин. Хмурое утро заволокло небо серыми красками. Космос, отодвинув занавеску, стоял у витринного окна, наблюдая, как двери внедорожника распахнулись, и вышло четверо мужчин. Макс остался на месте, прислонился к водительской двери и смотрел, как Пчелкин, закутав сына в отвороты своего плаща, шагал по дорожке к входу, а за ним молча двигались Белов и Фил. Женя бросилась в коридор. Как только брат распахнул дверь, пропуская вперёд Витю, девушка подлетела к мужу и выхватила сына из его рук. Юрка спал. Она прижала мальчика к себе, ощутив, как горит его лобик. - Простыл немного, - откашлявшись, подал голос Валера. Сестра подняла на него взгляд и отметила изрядно помятый вид всей троицы. Фил держался за раненное плечо, Саша крутил запястье. Пчелкин стоял в дверях, и на его светлом плаще отчётливо были видны багровые пятна. Костяшки сбиты в кровь. Лицо... В лицо ему Женя не хотела смотреть. Она молча развернулась и понесла сына в детскую. - Мы поедем... - Белый хлопнул Пчелу по плечу и первым покинул дом. - Кос! - Разговор ещё предстоит, Пчелкин, - тяжёлая рука Фила сжала плечо Вити на несколько секунд. Хлопок двери эхом пронёсся по длинному коридору и потонул в тишине у двери детской. Пчела, оперевшись на шкаф, скинул ботинки и поплелся в ванную. Надо было смыть с себя эту ночь. Горячие струи воды привели голову в ясность. Осознание произошедшего свинцовой тяжестью придавило Пчелу. Он боялся выйти к жене и посмотреть в её глаза. Больше боялся увидеть в них ненависть. Но ещё больше он боялся того, что не смог подобрать слов. Пчелкин осторожно шагнул в детскую. Женя сидела к нему спиной, раскачиваясь из стороны в сторону. На её руках лежало самое дорогое, что было у них двоих - их сын. Юрка громко сопел, из его груди переодически вырывался кашель. На лбу лежало влажное полотенце, которое Пчелкина меняла каждые пять минут, макая ткань в стоящий рядом стакан с холодной водой. Витя осмелился обойти жену и сесть напротив. Он ожидал увидеть на её лице слезы, но девушка уже не плакала. Она выплакала все за эту страшную ночь. Тишина пугала и липла к телу холодными щупальцами. Ледяная волна пробежала по всему телу Пчелы. Молчание Жени медленно убивало. Он готов был к истерике, крикам и даже пощечине, и она была бы права. Тысячу раз права. Но молчала. И молчал он. Наконец, Женя подняла на него глаза. Тёмные, лишённые всяких эмоций. Чужой и холодный взгляд. - Это всё, Пчелкин, - стальной голос разбил тишину. - Это всё...