Они думают, что Саске – идеален.
Итачи сказал, что не бывает идеальных людей… Значит, люди врут?
Я пережил эту странность и подозрительность. Я убрал свой дневник в надежде, что рука человека больше никогда к нему не притронется. В десять лет я стал тем, кем я являюсь и по сей день. Жестокий, самоуверенный, думающий, что идеален… Я был таким Саске. Черные глаза, черная душа. И не надо ею восхищаться… Однажды я взял в руки роман о любви и открыл на пятой странице. Текст был пронизан чувствами. Пейзаж отражал эмоции героев. Я увидел то, чего обычно не видел на уроках литературы… Чувства существовали. Они были в этой книге. Тогда… почему в реальном мире я не ощущал их присутствия? И на данный момент меня не существует. Кто такой Саске Учиха? Кем он являлся? Он - запертый в клетке десятилетний ребенок, которому без конца внушали, что он безупречен и это сослужит ему хорошую службу. Это имя, оставляющее черный след на белоснежной стене. Тысячное в огромном списке. Кто он такой? Что вы знаете о нем?... Час до пробуждения. Шестьдесят минут до воскрешения. Меня не существует. Вся эта жизнь пролетела так быстро, и ее мне никогда не поймать.***
Я открыл глаза. Я понятия не имел, какой сегодня день и с трудом вспомнил, что нахожусь в больнице (спасибо запаху лекарств). Моя первая мысль? Нет, это никак не было связано с Хинатой или моей инвалидностью. Живот скрутило, к горлу подступила тошнота. Я едва успел приподнять плечи и перевесить голову через кровать. Медсестра подбежала ко мне и помогла лечь обратно, когда пытка закончилась, и я смог свободно вздохнуть. Мутило, как после длительной поездки в душной маршрутке по неровной дороге. Очевидно, это была легкая аллергия на наркоз… Но мне об этом не сообщили. Что, впрочем, не важно. - У вас ничего не болит? – обеспокоено спросила медсестра, поправив одеяло. - Что? – переспросил я. Я слишком туго соображал после операции. Конечно, ведь это было так странно… Выключили, включили. - Вы не чувствуете боли? – терпеливо повторила девушка. У нее были такие большие зеленые глаза… Они смотрели на меня из-под черных пушистых ресниц. Я задал себе вопрос: неужели она не знает, что я инвалид? Отвык от женского внимания. Да оно и не было нужно. Сердце уже выбрало Хинату. - Нет… А как прошла операция? – Я попытался сесть, но медсестра положила меня на кровать. - Все хорошо. Вам нельзя вставать. Спинной мозг… В общем, лучше его не беспокоить. Лежите, отдыхайте. Я позову доктора, - медсестра улыбнулась и быстро убежала за врачом. Я остался лежать, все еще не до конца понимая: операция прошла успешно или нет? И, да, только после этого я подумал о Хинате. О том, где она может быть и как она в конечном итоге отреагирует на мое признание. Тяжело вздохнув, закрыл глаза. Нет, если буду думать об этом, точно свихнусь. Дверь тихонько приоткрылась. В палату заглянула заспанная и усталая Хината. Было очевидно, что она провела в больнице около суток… Ради меня? Тепло разлилось по телу. Я улыбнулся. - Саске, я… - начала было Хьюга, но ее грубо перебил врач. Он внезапно появился за ее спиной. - Девушка, вам пока сюда нельзя, - Хината посмотрела на доктора жалобно, почти умоляюще. - Давай потом, - выдавил я, кивнув мужчине. Хьюга вздрогнула и покинула палату. Она так быстро ретировалась, что я успел пожалеть о своих словах. Но почему-то мне не хотелось знать, что она скажет… Вдруг между нами ничего невозможно? Вдруг она сообщит именно об этом… Не выдержу. - Как себя чувствуешь, Саске? – доктор сел на стул напротив кровати, сложив руки лодочкой. Он выглядел уставшим. - Хорошо,- ответил я. Это было почти правдой. Морально я ощущал себя подавленным. Куда же подевался весь эгоизм? Новый Саске в первую очередь думал не о себе. - Операция прошла успешно. Ты сможешь встать на ноги через какое-то время. Теперь это уже больше, чем вероятность. Продолжай в том же духе, не сдавайся, занимайся… Через месяц будешь бегать, - доктор одобряюще улыбнулся. - Спасибо... – на выдохе произнес я. Жизнь нормального человека, возможность быть выше брата и Хинаты… Я мечтал об этом. Я достиг недосягаемого. Сглотнув, я улыбнулся. Наверное, не стоило давать волю эмоциям, но я чуть не заплакал. Врач понимающе закивал. Инвалид становиться полноценным человеком. Я уже был им! Это чувство почти окрылило меня. Серьезно, я думал, что смогу взлететь. Мне не терпелось вернуться домой и начать упражняться. Каждый день все больше. Чувствовать ноги, сесть за руль, подойти к Хинате… Слышите, я сделал это! - Это моя работа. Скоро обезболивающие перестанут действовать. Как только почувствуете любую боль, сразу говорите медсестре. - Хорошо,- кивнул я, пожалуй, интенсивнее, чем было нужно. Врач хмыкнул и удалился. Потом я уже понял, что именно благодаря ему я буду ходить. Кажется, новый Саске кое-что перенял от старого. Но теперь я не забуду его по-настоящему отблагодарить. Просто я слишком счастлив, чтобы думать о чем-то еще!***
Хината положила руки в карманы и с шумом втянула холодный воздух. Сегодня из больницы должен был вернуться Саске, а Неджи просто взял и выбросил ее на улицу, мол, прогуляйся сестричка, тебе полезно. Хината была вне себя, хотя, конечно, понимала, что запираться в четырех стенах не дело. Девушка сидела дома и никуда не выходила, мало ела, а всему была виной любовь. Любовь к юноше, который по своей глупости угодил в инвалидное кресло, а теперь возвращается домой здоровым. Хината корила себя за то, что не ответила ему на чувства тогда, в больнице… Хьюга полюбила Саске инвалидом. Не за красоту, фигуру и шарм, а только за то, что Учиха был добрым, любящим и милым в душе. Она разглядела это за корочкой льда на его ониксовых глазах. Асфальт блестел от снега, лужи превратились в серые зеркала. Морозный воздух выветрил все лишние мысли из головы Хинаты, и та вздохнула еще раз, но уже свободнее. Где-то в груди отстукивало ускоренный ритм сердце, стучала кровь в висках. Хьюга сделала шаг от дома и, поскользнувшись, стала стремительно падать на холодный асфальт, но так и не коснулась земли. Всегда и везде есть какое-то «но», правда, сейчас оно определило все. - Осторожно, - девушка замерла в чьих-то сильных руках, а сердце затрепетало. Хината казалась загнанной в клетку мышкой. Но Саске не был хищником, чтобы свирепо наброситься на свою измотавшуюся жертву… Он просто аккуратно поставил ее на ноги, пряча улыбку за серьезной маской. Хьюга сделала шаг вперед и обернулась, не веря своим ушам и глазам. Саске насмешливо глядел на девушку со своих ста восьмидесяти. Он был выше Хинаты на полторы головы. Хьюга неуверенно моргнула и расслабилась. - Тебе идет… ходить… то есть я не это хотела сказать. И-извини… - Хината скромно улыбнулась, щеки покраснели. - Ты так и не ответила, - Саске склонил по-птичьи голову и приподнял левую бровь. Он смеялся над ней, но все это было притворным. Учиха волновался, и Хината это почувствовала. - Я люблю тебя, Саске. И не потому, что ты пошел… Хотя я очень рада! – Учиха протянул руки. Хьюга с готовностью шагнула в объятия юноши. Запах лекарств с его одежды и волос еще не ушел, но сквозь него девушка почувствовала забытый, но ставший родным аромат парфюма. Солнце стояло высоко над горизонтом, пригревая спины птиц. Хината коснулась руки Саске и, улыбнувшись, шагнула вперед. Учиха втянул свежий утренний воздух и с шумом выдохнул. Осмотрелся и, набравшись смелости, сделал неуверенный шаг следом. Саске был высоким и теперь возвышался над Хинатой. Все было на своих местах. Кровь прилила к голове, и Саске забыл, как дышать. Но не это было главным… Он шел по улице и никто бы не сказал, что он был инвалидом. Рядом шла та, которую он так долго добивался. И он заполучил ее сердце еще будучи в коляске. Но теперь кресло с колесиками пылиться в углу, а жизнь идет дальше, обнимая за плечи своими грубыми сильными руками влюбленную пару. Учиха сжал руку Хьюги и, расплывшись в уже более широкой улыбке, подхватил Хинату на руки и коснулся ее губ своими. И было так радостно и хорошо, что желание жить било через край. «Теперь я хожу. У меня есть все, что нужно: любящая девушка, друзья и семья. Пожалуй, путь к изменениям был слишком долгим и тернистым, но мы справились. Теперь, я надеюсь, впереди сплошная белая полоса».