В логове Вальгаллы

— Скажи, теперь тебе так же смешно, как и раньше? — раздается до жути знакомый голос, разгоняющий пелену затуманенного рассудка.       Девушка, медленно возвращаясь в сознание, уставилась мутным взглядом на парня, что стоял над ней: среднего роста, волосы черно-жёлтые, родинка под глазом, безразличное выражение лица. Воспоминания постепенно складывались в голове:       Всего пару часов назад, во время последнего урока, когда учитель дал самостоятельную работу, а сам вышел из класса, кроме звука писанины были слышны за спиной шепот и смех: Казутора сидел прямо позади нее, по всей видимости не собираясь выполнять задание самостоятельно.       Потеряв терпение, девушка развернулась к нему, чтобы прожечь привычным для одноклассников высокомерным взглядом, а после ухмыльнулась, деловито подняв бровь. Она знала, насколько выделялась на фоне остальных: красавица, преуспевающая в учебе, слишком уверенная и гордая.       Глаза, как у хищной кошки, осмотрели девушку, начиная с лица и спускаясь в некой заинтересованности по стройным, закинутым друг на друга ногам, замечая под юбкой чулки, которые полоской сжимали ляжки. — Куда смотришь, озабоченный придурок? – громко проговорила та, намеренно привлекая к себе внимание остальных.       В ответ та услышала тихий смешок. Все одноклассники отвлеклись от своих работ, почувствовав напряжение между двумя. — Какая самоуверенная. Я смотрел точно не на тебя, Кёко. — Прекращай строить из себя невинность. Я видела твой грязный взгляд на моих ногах. Ты и твои дружки отвлекаете меня и других от задания. Можно потише?       Девушка отвернулась от него, убрав легким движением прямые волосы за спину, продолжая дальше решать уравнения. Она бы могла начать над ним сильно издеваться, как любила делать до средней школы, но не стала из-за нехватки времени. — Сучка, – прямо ей в спину, как лезвие ножа по её коже. И она была уверена, что ей не послышалось.       Кто-то стал шептаться, предчувствуя тот самый конфликт двух сильных личностей. Зрачки замерли на цифрах, в груди стало жечь, а после – горячей кровью течь по венам, отчего напряглись мышцы рук. Кёко встала с места, скрипнув стулом и одарив Казутору самым прописанным на лице отвращением – она не будет позволять, чтобы этот отброс говорил в ее сторону унизительные слова, которые сам заслуживал.       Женские ладони хлопнули об деревянную парту рядом с парнем, который сидел с предвкушением. — Извинись! — требовательным голосом попросила, посмотрев на него сверху вниз совсем близко. — Кёко, лучше вернись к своему заданию, а то не успеешь и тебе поставят плохую оценку. Родители потом ведь накажут. — А ты, вижу, знаешь, что происходит у меня дома? Тебя это вообще не должно касаться, выродок, — девушка не стеснялась грубой речи, улыбнувшись, когда заметила, как быстро потемнел взгляд парня. Она не собиралась останавливаться. – Завидуешь моей спокойной жизни с адекватной семьёй, как у всех нормальных людей? — Кёко, прошу, не нужно, — одна из её подруг решила вмешаться в нарастающий конфликт. Она переживала за нее. Колкие слова ничего хорошего не принесут – с лица Казуторы моментально пропала его приветливая улыбка, когда речь зашла о его родителях. — Правильно, мне тебя не понять, не я сидела за решеткой.       Секунду парень сидел без эмоций, но девушка заметила, как кулаки резко сжались, будто его начало трясти. И в этот момент она впервые услышала, как ее сердце бьётся быстрее обычного. Казутора больше не смотрел на нее: быстро замахнулся рукой, скинув все со своей парты, отчего Кёко сделала пол шага назад. Создалось ощущение, будто в классе были только она и пробудившийся зверь из-за ее шума. Он шумно дышал, напрягая челюсти. Не слышал ни себя, ни своих товарищей, которые пытались вернуть его в прежнее состояние. Кёко сглотнула, когда мужская рука потянулась к ней, замирая с открытой в хватке ладонью перед спокойным лицом. Девушка продолжала казаться сильнее, но вовремя вошедший в класс учитель прервал эту сцену, выгнав Казутору в коридор.       После занятий, гуляя по ночному Токио, девушка несколько раз перематывала в голове момент, где первый раз увидела истинное лицо одноклассника... и не замечала, как он шёл сзади нее. Кёко не успела понять, когда потеряла сознание, ощутив удар по голове.       Вспомнив все, что было перед тем, как сознание отключилось, она соскочила с места, поднявшись с пола и отбежала от парня в сторону на несколько метров — тот не стал как-то этому мешать, ведь все равно своей участи девушка избежать не сможет. — Что я здесь делаю?.. — в спешке оглядывается, замечая, что окружена цепкими взглядами мужчин, не предвещающими ничего хорошего. — Казутора, ты придурок!       На этот раз на его лице улыбка: ещё бы, теперь она поплатится за все свои едкие слова и высокомерное поведение. Он делает несколько резких шагов навстречу, пока не подходит к жертве вплотную, уже замечая мелкую дрожь тела и коротко приказывает: — На колени. — Ч-что?.. Ни за что в жизни! — ей не хочется терпеть унижение, да ещё и в присутствии такого большого количества человек, поэтому, быстро занесённая для удара рука прилетает по лицу парня. — Ты что о себе возомнил?.. Ты ублюдок… Ты никто… А я…       Она, не успев договорить, ощущает очень сильный удар в живот, разом выбивающий весь воздух из лёгких, после чего падает на пол, не в состоянии устоять на ногах: в глазах тут же темнеет, а к горлу подкатывает тошнота. Спазм не даёт пошевелиться, поэтому ничего не остаётся как продолжить лежать на боку возле ног парня, прижимая руки к ударенному месту в попытке унять болевые ощущения. Из толпы раздается первый смех и возглас, который тут же подхватывают остальные — видимо, за таким шоу приятно наблюдать. — Это ты никто, шлюха, а я — представитель Вальгаллы.       Нога толкает хрупкое плечо и девушка переворачивается на спину, всё ещё корчась от боли и едва сдерживая слезы, чтобы не выглядеть ещё более жалко, чем сейчас. Тело все равно не слушается, поэтому дрожит от страха. Сердце бешено бьётся, а в мыслях витает только одна фраза: «Я не позволю этому подонку унижать меня». Согнув руки в локтях, она приподнимается, но тут же ощущает тяжёлую ногу на животе. — Лежать! Я не разрешал тебе подниматься.       У нее и в мыслях не было, что тот, над кем она любила поиздеваться, чтобы выглядеть круче в глазах окружающих, сможет так с ней обращаться. Это сильно ударило по её гордости. — Отъебись!.. — кричит, дергаясь и пытаясь вырваться, чем только сильнее раззадоривает сгущающуюся вокруг них публику. — Ты конченый уёбок! Я всем расскажу, что ты меня ударил и ты снова сяде…       Следующий удар прилетел по лицу ногой, прерывая дерзкие и агрессивные высказывания, одновременно сильнее прижимая к полу. Рот тут же заполнил вкус крови от разбитой губы и прикушенного языка: по помещению раздался скулеж, смешанный с плачем. Приоткрыв заплаканные глаза, девушка увидела безумный взгляд в свою сторону, не предвещающий ничего хорошего. Убрав ногу с живота, Казутора наносит следующий удар в бок, едва повреждая внутренние органы, а затем ещё один, и ещё, — уже не со всей силы, но все равно не взирая на отчаянный плач под собой. Толпа расступилась, пропуская вперёд одного из заместителей главы Вальгаллы. — Ой-ой-ой, Казутора, тише, так ведь можно и покалечить бедную леди, — она понадеялась, что здесь оказался хоть один адекватный человек. — Мы же хотели ее изнасиловать, чтобы показать этой шлюхе место, а не убить… Хотя, это тоже интересная идея. — Отпу… — не успев договорить, ощущает на горле нож, которым так любезно решил её заткнуть Ханма, присев рядом на корточках. — Тише… не делай лишних движений, если хочешь остаться целой. Мы всего лишь хотим поразвлечься.       Получив одобрительный кивок от потенциальной жертвы, которая понимает, что противостоять даже одному из них бессмысленно, парень, обхватив зубами сигарету, несколькими движениями разорвал все пуговицы на белоснежной рубашке. Вздрогнув, Кёко незамедлительно ощутила тяжёлую ладонь на внутренней стороне бедра, стремительно поднимающуюся выше. Казутора, опустившись на колени перед лицом испуганной, начал расстёгивать ширинку, чем вызвал ещё больше страха. — Прекратите! — резко дёргается, но не может даже встать от полученных ударов. Плачет. — Не трогайте меня, пожалуйста! Казутора, прости меня, пожалуйста, прости!       Она уже не может позволить себе оскорбить его, а обращается по имени, понимая, в каком безвыходном положении оказалась. От паники слез становится ещё больше, как и адреналина в крови. Руки прикрывают голову, защищаясь не только от возможных ударов, но и полового контакта. Ноги сжимаются сильнее, буквально намертво склеиваясь друг с другом, чтобы Ханма не смог коснуться того самого места. — Мне страшно… Прости, я больше никогда не буду, клянусь! Я все поняла! — умоляет, ещё не понимая, что все только началось.       Приоткрыв глаза, она замечает на его лице долю сомнения в своих действиях: жалость просыпается в нем от ее слов, но отступать уже поздно и об этом напоминает Ханма. — Блять, у меня уже хуй стоит, а ты до сих пор выебываешься, — он, вытащив сигарету изо рта и выдохнув дым прямо в лицо жертве, резким движением поднял бюстгальтер вверх и потушил окурок рядом с соском, вызывая истошный крик. — Так-то лучше.       Под такие же женские крики, попытки вырваться или нанести удар противникам, девушку полностью раздели, повредив целостность одежды. Один из участников банды отпустил в ее сторону мерзкую шутку, чем добавил только ещё больше масла в огонь, вызвав истерику от чувства унижения. — Открывай рот, — слышит над собой приказ от одноклассника, но все ещё сопротивляется и отрицательно мотает головой, на что парень силой делает то, что от нее хочет и грубо проталкивает член во влажную глотку, смазанную кровью. — Если ты меня хотя бы случайно поцарапаешь… Мм… Клянусь, я выбью все твои зубы.       Он толкается глубже и едва стонет с удовольствием, ощущая, что под угрозой девушка перестала сопротивляться, но и не проявляет никакой инициативы, оцепенев от страха. — Соси.       Ханма тем временем без особых усилий разводит ее колени в сторону и пристраивается между ними поудобнее, обильно плюет на ладонь, растирая слюну по коже вместо смазки и резко вставляя член весьма глубоко, чем вызывает новый истошный крик у сосущей девочки. — Как узко, — он начинает жёстко двигаться, не давая привыкнуть в ощущениям. — Даже не хочется отпускать тебя после выеба.       Она уже полностью сдалась. Гордость и тем более стервозность растоптаны участниками банды «Вальгалла» — ей бы никогда не пришло в голову, что её будут грубо насиловать под возгласы толпы в грязном и накуренном помещении, да и к тому же прямо на холодном полу даже без какой-либо тряпки под телом. Руки продолжали упираться в бедра парня, чтобы тот не входил слишком глубоко и не вызывал рвотного рефлекса, но он их словно не замечал, двигаясь так, как ему удобно — хрупкость и слабость давали о себе знать. Пока Ханма бесцеремонно лапал упругую грудь, намеренно сжимая в месте ожога и впиваясь ногтями, её мысли были заняты мольбами о том, чтобы эта пытка кончилась как можно быстрее. — Заебало, давай меняться — тоже хочу её в рот трахнуть.       Поставив девушку раком, парни поменялись местами: теперь уже, крепко вцепившись ладонями в аппетитные бедра, Казутора насиловал сзади, пока второй, похлопав по девичьему лицу, пачкая его, не начал долбить в рот. Только сейчас она смогла заметить, что на этот процесс большая часть толпы бесцеремонно мастурбировала, будто это было не настоящее жестокое изнасилование в режиме онлайн, а какое-то постановочное порно-видео. Чтобы минет был ещё более приятным, Ханма, снова подкурив сигарету, свободной рукой начал сдавливать девичье горло, довольствуясь сильным сжатием глоткой его члена и рефлекторным кашлем. – Не зря ты её сюда приволок, Казутора, – он делает затяжку и выдыхает вниз. – Я думаю, эта стерва уже усвоила урок. – Это ещё не всё, – озлобленно шепчет, натягивая на член со всей дури, срывая крик с ее горла.       Вскоре ее молитвы были услышаны: главари начали кончать почти одновременно, один излил свою сперму на поясницу, чтобы исключить вероятность беременности, а второй – прямо в горло, заставляя захлёбываться и глотать вязкую горькую жидкость до последней капли. Рухнув на пол, она прижала руки к животу, всё ещё чувствуя сильную колюще-режущую боль от ударов, и зажмурилась. – Можете кончать на нее, – произносит Казутора почти безразлично, отходя в сторону.       Толпа тут же подступилась ближе, окружая ее со всех сторон. Шум расстегнутой ширинки, и девушка уже не могла сдержать рвотный рефлекс, давясь кашлем. Кто-то стоял слишком близко, а перед глазами толстый член с покрасневшей от возбуждения головкой. Позади нее приглушённые вздохи и похабный мат сквозь зубы.       Кёко была отдана на растерзание остальным членам Вальгаллы: без стеснения те стали мастурбировать на молодое тело, окроплённое спермой главарей. Казутора с маниакальным блеском в глазах наблюдал за этим представлением. Девушка согнулась, прикрыв себя руками, стараясь больше не смотреть на окружающий ее ужас, но Ханма не дал закрыться от унижения, схватив за волосы и посадив на колени, запрокинув голову, чтобы смотрела прямо в глаза объекту ненависти. Кто-то не продержался и минуты, стрельнув сгустком семени, испачкав щеку. Кёко поджала губы от начинающей истерики, почувствовав еще одну порцию горячего семени на обнаженной груди. Казутора в табачном дыме растянул губы в улыбке, наклонив голову, звеня сережкой – он наслаждался ее разбитым состоянием, пробуя каждую эмоцию на вкус.       Девушка не смогла сдержать зрительного контакта, прикрыв глаза от позора. Мужчины изливались туда, где еще была чистая кожа, собираясь замарать полностью.       Ханма, убедившись, что ее лицо все в сперме, отпустил волосы, позволяя телу упасть в лужу выделений и проглотить горькие слезы.

– Ты же любишь внимание?.. Это всё для тебя, Кёко.