The Deathly Hallows | Дары Смерти

Северус резко закрыл за собой дверь и прижал к ней Гермиону. Оба учащённо дышали, обоих одолевало желание. — Тебе идёт чёрный, — прошипел маг, ставя заглушку. — Тебе больше, — она потянулась к пуговицам сюртука и быстро начала расстёгивать их. Она не отводила янтарный взгляд от обсидиановых глаз, расстёгивая сюртук и рубашку, сбрасывая небрежно на пол. Расстегнув брюки, опустилась на колени и, разув мужчину, стащила брюки и трусы. Его член уже стоял колом, поэтому Гермиона успела только снять куртку, чтобы её движения не сковывала одежда, и поглотила головку члена. Мужчина прохрипел, сжимая её волосы на затылке. Гермиона вылизывала член, сжимая яйца одной рукой, а ягодицы другой. — Иди ко мне, — прошептал Северус, поднимая её и страстно целуя в губы. Мужчина снял с неё верхнюю одежду, разул и залюбовался затвердевшими сосочками, которые были видны через чёрный кружевной лифчик под стать трусикам. Аккуратно сняв лифчик, приспустил трусики, и они упали на пол. Ему так хотелось побыть с ней нежным, что Гермиона затаила дыхание, впервые видя Северуса таким. — Я не только страстный и жёсткий, Гермиона. Девушка смутилась, а Северус нежно поцеловал её губы, и вот этот поцелуй ей понравился во сто раз сильнее страстного. Нежно поцеловал её шею, соски, поднял на руки и уложил на кровать, нависая и медленно входя до основания. У Гермионы непроизвольно вырвался стон, и мужчина так нежно довёл её до оргазма, извергаясь сам. — Вот за этот миг я полюбила тебя ещё сильнее. Северус хмыкнул и уложил ведьму себе на грудь, укрывая одеялом. Девушка сразу провалилась в сон, а Снейп продолжал поглаживать её волосы, пока не погрузился в царство Морфея.

***

Люциус спал, когда почувствовал поцелуй в губы, а затем теплое тело, которое легло за его спиной. Малфой развернулся и сразу обнял Гарри, встречаясь с его губами своими. — Как всё прошло? — не открывая глаз, спросил слизеринец. — Мы их убили. В конце я высосал из них жизнь. Ты не поверишь, какие пытки помог нам устроить Том. — Могу догадываться. — Вы молодцы с Северусом. — Мы, слизеринцы, всегда ищем подвох среди своих. Гарри ухмыльнулся и нежно поцеловал шею Люциуса, который мурлыкал будто кот. — Андромеда ещё жива? — Да. Если хочешь поболтать с ней, то можем убить с самого утра, пока дети спят. — Хорошая идея. Разбуди меня в пять утра. — А сейчас сколько? — Два. — Хорошо, малыш, разбужу. Спи. Гарри развернулся спиной к Люциусу, сразу очутившись в крепких объятиях, и уснул. Мужчина прижимался к мальчишке, жадно вдыхая его запах, до сих пор не веря, что он его любит, что он его муж, что этот гриффиндорец подарил ему часть сил и бессмертие. О таком подарке он мог только мечтать. В пять утра Люциус разбудил Гарри, а тот поднял на ноги Драко, Рона и Гермиону. Северус уже не спал, поэтому столь раннее пробуждение гриффиндорки вызвало вопросы, а после они оба спустились в подвал. Взмахом руки Гарри снял с Андромеды заклятие немоты и уставился на неё, держа в руках её палочку. — Обидно и больно, Андромеда, — заявил Гарри. — Ты помогала мне в войне с Волдемортом, поэтому твоя смерть будет быстрой. Что скажешь? — Мне нечего сказать. Ты стал монстром и сделал такими же монстрами Рона, Гермиону и Драко, пробудил сущности убийц Люциуса и Северуса. Мир канет во тьму. — Ошибаешься, мир станет светлее, — произнёс Драко. — Мы не собираемся устанавливать диктатуру. — Да, просто сократим Визенгамот, — добавил Рон, — и перепишем пару десятков законов. — Создадим места для обитания волшебников и рабочие места без коррупции, — завершила рассказ Гермиона. — Мы никогда не хотели того, что устроили в Атриуме, — прошептал Гарри. — Я бы стёр тебе память, подарив новую личность, но ты была слишком близким для меня человеком. Я не могу простить. — Делай что должен, — Андромеда расправила плечи, гордо поглядывая на шестерых магов. Гарри поднял руку и из неё вылетел зелёный луч Авады. Парень тяжело вздохнул и испепелил тело, а прах собрал магией в урну. — Отдайте Нарциссе, пусть подарит покой душе Андромеды, — Гарри протянул урну Люциусу, и тот покорно кивнул. Пока дети спали, взрослые решили подготовить дом на площади Гриммо к десятому дню рождения Тедди. Когда приготовления были закончены, Люциус вышел в сад к Гарри. Малфой встал в шаге от гриффиндорца. — Я не хочу останавливаться, Люциус. Мне понравился вкус власти и запах крови! Когда Гарри обернулся к чистокровному аристократу, то удивился искренней улыбке блондина. Гарри на миг опешил, но всё же подошёл к Люциусу, который обнял того одной рукой, а вторую запустил Поттеру в волосы. — А я всё ждал, когда тебя прорвёт. — О чём ты? — Гарри не желал отстраняться от объятий сноба и обнял того ещё крепче. — Я помню твою силу, твой взгляд и твою речь в то утро, когда ты чуть не убил Северуса. Я так ждал, когда ты отпустишь себя, чтобы не соревноваться с той мощью, что таится внутри тебя. Гарри, неужели ты думаешь, что кто-то из тех, кто сейчас в доме, не видели, куда тебя несёт? Я только якорь, который иногда тебя тормозит, чтобы ты здраво мыслил. — Вы обсуждали мою тьму у меня за спиной? Когда? — Минут десять назад, — Гарри отстранился и улыбнулся Люциусу. — Не будь тем, кого хотят видеть маги. Будь тем, кем ты себя чувствуешь. Тогда и Дары вместе с силой Смерти перестанут в тебе соперничать. — А если меня унесёт? Если Она захочет меня убить? — Не унесёт, пока я рядом с тобой. Ты готов принять свою сущность? Драко, Северус, Гермиона и Рон приняли и себя, и тебя. Я тоже себя принял. Я плохой человек, Гарри, как и Северус. Если бы я был хорошим, я бы сказал, что мы с Северусом собрались ждать от вас вестей, и если бы они были неутешительными, то разнесли половину Румынии к Мордреду. Гарри засмеялся и кивнул, будто только и ждал одобрения его решения. В его руках появились Бузинная палочка, Воскрешающий камень и Мантия невидимости. Он прикрыл глаза, и Дары обратились в энергию, которая вошла в Гарри, вырисовывая слева на его шее знак. — Знак Даров. Как себя чувствуешь? — Как голодный маньяк, который не убивал месяц. — Это хорошо. Пусть тебя боятся. Пусть боятся даже слово пикнуть лишнее. Согласись, политика Волдеморта не везде была плохой. — Согласен. Эти собаки то меня восхваляют, то готовы убить. Пора им указать место в этом мире. И каждый, кто попытается пойти против моих правил, будет уничтожен. Люциус ухмыльнулся, а Гарри прильнул к желанным губам волшебника, которые страстно сминали его, желая укротить. Остальные наблюдали из окна и довольно улыбались. — Всегда хотел, чтобы боялись и уважали! — шипел Рон. — Мечты сбываются, — ответил Реддл. — В этот раз я буду с Поттером, а не против него. Уверен, что через двадцать пять лет стану отличным Министром. — И бросишь меня, да? — шутил Драко. — Не дождёшься, — ответил Марволо. — Чем займёмся завтра? — Завтра будет море крови, — пропел Рон. — Визенгамот ждёт! Новые правила и законы ждут! И самое главное, больше никаких поблажек и прощений. Все будут платить кровавую цену! — Рад видеть, что вы все выросли, — произнёс Северус, обнимая со спины Гермиону. — Но одно веселье после второго мая всё же будет — мы с Северусом решили пожениться тринадцатого мая. — О! Тогда дела нужно решать в темпе, — улыбался Драко. — И помочь вам с домом и районом. Магии у нас, к счастью, предостаточно! Гарри ведь не отбирает пока наши новые способности. — Северус, а вы смертны? — спросила Пэнси. — Да. Крестраж превратился в новую жизнь и перестал быть частью бессмертия. — Всегда мечтал творить что душе угодно и за это не отвечать, — шутил Рон. — Как будто в школе было иначе, — съязвил Северус, вызывая улыбки у присутствующих. — Пора будить Тедди, — предложил Гарри, войдя в дом. — А завтра будем творить новую историю. — И кем мы будем: злодеями или героями? — спросил Драко, почти мурлыча от поцелуев в шею. Гарри посмотрел на Люциуса, который стоял за его спиной, улыбаясь. После перевёл взгляд на едва сдерживающихся от страсти Тома и Драко, на умиротворённых Северуса и Гермиону, на счастливых Рона и Пэнси. Всё в этой ситуации говорило, что он делает правильный шаг. Грин-де-Вальд и Волдеморт были почти правы в том, что мир волшебников нужно держать в ежовых рукавицах, но не насилием, и не властью, а превосходством. Гарри почувствовал руки Люциуса на талии, выдохнул и дал волю фантазии: — Хозяевами мира! И только сама Смерть остановит нас, если пожелает, в чём я сильно сомневаюсь!