Love Kernels

За месяц, прошедший с тех пор, как он присоединился к «Черным шакалам», Сакуса Киеми приобрел репутацию первого на корте и вне его во время тренировок, его усердие было отмечено среди его команды и тренеров. Это было долгожданное изменение в том, как он привык к тому, чтобы его воспринимали другие игроки его команды. Большинство людей находили его чрезмерно серьезным и напористым и, возможно, немного мрачным. Он был привередлив и трудолюбив, и он изо всех сил старался овладеть новыми навыками, но люди все равно находили его странным. Дело было не в том, что он был, может быть, слишком прямолинейным или вообще был тихим, когда видел, как люди смеются над ним. Нет, это была его мучительная тревога из-за микробов и бактерий. Некоторые люди говорили, что он был слишком встревожен, другие люди обиделись бы, спросив, считает ли Сакуса, что они грязные (да), но большинство людей, когда им представляли кого-то, кто заставлял их чувствовать себя немного неловко, любили рассказывать анекдоты на его счет. —Ах, смотрите! Сакуса-сан снова взялся за дело, держу пари, что теперь его кровь на 50% состоит из лизола. —Ты думаешь, он носит маску, потому что он уродлив? —Посмотрите на эти нежные детские ручки! Они такие жуткие и бледные! Загорай, ты, урод! Сакуса был счастлив не обращать на них внимания, радуясь, что после окончания средней школы его команды достаточно повзрослели, и ему больше не приходилось иметь дело с людьми, кашляющими ему в лицо. А потом он встретил Комори, который принял его причуды такими, какие они есть, и с радостью отвел бы людей от того, чтобы они слишком сильно беспокоили его. Его лучший друг всегда был терпеливым и понимающим с ним, теплым светом в его удручающе грязной жизни. С Комори рядом с ним старшая школа была не так уж плоха. Но потом они закончили школу и оба уехали в разные университеты, и снова Сакуса остался один, чтобы встретиться с новой командой. Это никогда не было так уж плохо, но некоторые из его университетских товарищей по команде раздражались, никто из них не понимал, не хотел даже спрашивать, хотя Сакуса никогда бы не объяснился. Так что он страдал от странных взглядов и уколов глаз своей команды. А потом он присоединился к «Черным Шакалам», и, за исключением того, что Бокуто был слишком фамильярен, все было довольно хорошо. Возможно, профессиональная волейбольная команда привыкла к тому, что у ее членов есть свои причуды, и все, казалось, руководствовались мантрой «твое дело - это твое дело». Это вполне устраивало Сакусу. За последний месяц он не получил ни ехидных комментариев, ни фырканья от смеха за свое поведение, так что этот опыт уже был намного лучше, чем в университете. Еще лучше то, что, в отличие от университета, тренировки больше не проводились на рассвете перед занятиями. Это означало, что он мог достаточно отдохнуть, прежде чем приступить к своему утреннему ритуалу. Прибудет за час до тренировки, продезинфицирует поверхности, к которым ему нужно будет прикоснуться, примет душ, вытрется полотенцем, сложит одежду и полотенце, которые он использовал, в пластиковый пакет для стирки вечером, переоденется в тренировочный комплект, а затем выйдет, чтобы начать разминку, как раз когда его товарищи по команде начали просачиваться в спортзал. До сих пор никто не прокомментировал это, за что он был благодарен. Они все, наверное, просто подумали, что он рано встает или что-то в этом роде. После тренировки это была самая сложная часть всей его рутины. Сакуса обнаружил, что справиться с беспокойством, вызванным походом в грязную раздевалку, было для него невыносимо, и он не хотел находиться там, убираясь, только для того, чтобы принять душ, пока остальная часть его команды переодевалась, чтобы идти домой. В последний раз он делал что-то подобное на первом курсе своей университетской команды. Конечным результатом было то, что капитан его команды пошел к тренерам из-за беспокойства, а затем Сакусу заставили пройти всевозможные психологические оценки и еженедельно встречаться с психотерапевтом, прежде чем ему разрешили играть в какие-либо игры. «Мы беспокоимся о вашем психическом здоровье, Сакуса-сан», - вот и все, что бы кто-нибудь сказал, и он перенес множество жалостливых взглядов. Поэтому он скорректировал свое поведение, чтобы люди меньше беспокоились. Просто так было проще. Он ждал, пока остальная часть команды выйдет из раздевалки, уделяя дополнительное время растяжке, или тренировкам, или касаниям мяча, или смене обуви, всему, что не выглядело бы слишком подозрительно. А потом, как только они все уйдут, он сделает тщательную уборку в комнате, вымоет полы, ванную и душевые кабины, продезинфицирует скамейки и раковины, вытрет кабинку своего шкафчика. В плохие дни это занимало у него два-три часа. Иногда ему удавалось выкроить всего час, но это могло означать необходимость быть особенно прилежным утром, так что он мог бы с таким же успехом провести это время сейчас, а не утром, когда кто-то может увидеть. Иногда он заканчивал тем, что натыкался утром на Хинату, который также имел тенденцию приходить на тренировку рано, как раз когда он убирал свою грязную одежду и полотенце. Когда Хината увидел его, он просиял: «Доброе утро, Сакуса-сан!», а затем сделал шаг назад, держа дверь открытой, подальше от Сакусы, чтобы ему не пришлось касаться грязной дверной ручки без перчаток, чтобы попасть в спортзал. Хината, вероятно, был любимым товарищем Сакусы по команде «Черные шакалы», несмотря на то, что иногда он был таким же энергичным, как Бокуто. Сакуса кивнул ему в знак благодарности: «Доброе утро, Хината-сан», а затем направился в спортзал, чтобы начать разминку. Не прошло и пяти минут, как Хината присоединился к нему в полном тренировочном снаряжении. Сакусе пришлось подавить укол зависти, только желая, чтобы он был готов к тренировкам так быстро. Хотя самое приятное в том, что Хината присоединился к нему первым утром, заключается в том, что, несмотря на небольшую потребность в общении и яркую индивидуальность, ему нравилось разминаться и начинать практиковать спокойно, почти как будто медитируя. —Ах, смотри, Оливер! Наши маленькие новички такие прилежные! Мы должны работать усерднее, - раздался голос Адрии, когда двое высоких иностранцев прошли через спортзал, радостно помахав Хинате и Сакусе. Хината ухмыльнулся им: «Доброе утро!» Он махнул рукой во всеоружии. Ах, вот и пришла бесконечная громкая энергия, но затем Хината наклонил голову: «Хотя я не могу сказать, что я такой же усердный работник, как Сакуса-сан, он всегда здесь гораааздо дольше, чем я.» Он заложил свою размахивающую руку за шею, потер ее и неловко рассмеялся, как будто он был тем, кто должен был смутиться. Сакуса еще немного постоял, глядя на Хинату, после того как Оливер и Адриа исчезли в раздевалке. «Это неправда», - решительно сказал он, опасаясь, что над ним могут посмеяться. —Хм?- Хината посмотрел на него с искренним удивлением. —Я работаю не больше тебя, - пробормотал Сакуса, не желая вдаваться в подробности. Хината в замешательстве наклонил голову: «Но ты приходишь на тренировку рано, а потом всегда здесь дольше, чем я», - Хината пожал плечами, отводя взгляд. - «Наверное, я немного успокоился, играя на пляже, я всегда был ребенком, которого никто не мог убрать с корта», - он задумчиво нахмурился. Сакуса дернулся назад, он заставлял бесконечную энергию Хинаты чувствовать себя плохо из-за его трудовой этики? —Нет, это ... Но его резко оборвал гулкий голос Бокуто: «Эй, эй, эй! Вы, новички, такие энергичные! Я думал, что пришел сегодня пораньше!» Он подпрыгнул, глядя на мяч, который Хината держал в руках: «Эй, Шое-чан, приготовься ко мне!» Хината ухмыльнулся, отвлекшись от его размышлений: «После того, как ты переоденешься, сенсей!» Обрадованный новым одобренным Акааши прозвищем Хинаты, Бокуто крикнул: «Да, черт возьми!» И бросился бежать в раздевалку. Проходя мимо, он бросил через плечо: «Доброе утро, Оми-Оми!» Сакуса просто нахмурился, глядя на его удаляющуюся спину: « Для тебя я Сакуса-сан», - проворчал он, возвращаясь к своей разминке, забыв о своем разговоре с Хинатой.

***

Сакусе пришлось пригрозить, что он бросит свой ботинок в Бокуто, чтобы заставить его уйти после тренировки. Бокуто хотел отвести «команду новичков», как он назвал ее, поесть после тренировки, потому что он был голоден. Ацуму возмутился: «Я не новичок Бок-кун.» Но Бокуто не хотел этого слышать. Сакуса отказался, что переросло в спор, в который вмешался Хината, вытолкнув Бокуто из спортзала, а Ацуму, смеясь, последовал за ними. Наконец-то оставшись в покое, Сакуса мог начать свой ритуал, надеясь, что вернется домой до того, как слишком проголодается. Дело не в том, что ему не хотелось бы пойти поесть вместе с остальными, каким бы раздражающим Бокуто иногда ни был, но ему просто было бы жутко есть. Он мог представить это сейчас, сидя взамен столом, прижавшись к чьему-то боку, чувствуя, как все микробы извиваются на поверхности стола, в его еде, его желудок скручивается, он не может есть. Зная, что он слишком долго сидел в раздевалке, и ему придется пойти туда на ночь, чтобы вымыть все. Затем он уставал на тренировке на следующий день, и они спрашивали, хорошо ли он себя чувствует, и тогда ему приходилось лгать, уходить и быть грубым, или говорить правду, и его команда снова обращалась с ним, как с сумасшедшим. Нет, так было лучше. Он убирался, он приводил себя в порядок, а потом шел домой и, наконец, что-нибудь ел. Он придумал способы справиться со своим беспокойством по поводу микробов и болезней, надевая маски на публике, используя перчатки, чтобы прикасаться к дверным ручкам, и участвуя в регулярных ритуалах уборки, где он мог это позволить. Так что он упустил возможность сплочения команды, но это было нормально, его команда все равно иногда могла быть довольно раздражающей. Сакуса не провел и 15 минут в своем ритуале уборки, стоя на четвереньках и скребя щеткой поверхность пола в душе, когда дверь позади него с грохотом распахнулась. Сакуса встревоженно поднял глаза и увидел, что Хината смотрит на него сверху вниз, держа в руке mp3-плеер и наушники. Сакуса в ужасе уставился, как Хината очень быстро оглядел комнату, заметив стопки чистых полотенец Сакусы, готовых к использованию, различные антибактериальные чистящие спреи и салфетки, лежащие на раковинах в нескольких футах от головы Сакусы. Он ни за что не смог бы это объяснить. —Э-э-э, это не ... - Сакуса поморщился, уставившись на щетку в своей руке, побелевшие костяшки пальцев заставляли его руку болеть. Он почувствовал, как его лицо покраснело. Он стиснул зубы, ожидая приговора. —Извините, что врываюсь к вам, - сказала Хината с легким поклоном. Он потер волосы.—Я забыл захватить наушники, которые мне нужны для завтрашней утренней пробежки, и я услышал шум, и я подумал, что это уборщицы, и я хотел поблагодарить их за всю тяжелую работу, которую они проделали. Это самая чистая раздевалка, в которой я когда-либо был, и она действительно приятно пахнет, но... - Хината посмотрел на Сакусу сквозь челку, все еще склонив голову. - Я действительно сожалею, что напугал тебя, - тихо закончил он. Сакуса застыл, все еще стоя на коленях на кафельной плитке душа, со щеткой в руке. Прости? Спасибо тебе? Он облизнул губы, пытаясь выдавить звук изо рта, но с трудом складывал слова. Через мгновение он выдавил: «Это не проблема.» Хината поднял глаза, на его лице отразилось облегчение. Он более серьезно оглядел душевую, изучая список чистящих средств, которые Сакуса принес, чтобы завершить свой ритуал. Он тихо присвистнул: «Сакуса-сан, могу я задать тебе вопрос?» Хината посмотрел на него с нескрываемым любопытством. Сакусе все еще было трудно издавать звуки, поэтому он просто кивнул головой: «Это ты поддерживал такую чистоту в раздевалке?» Сакуса крепко вцепился в щетку, жалея, что не может заставить себя отпустить эту чертову штуку. Его лицо запылало еще сильнее. Он снова кивнул. —Так вот почему ты всегда приходишь так рано и всегда уходишь последним? Сакуса почувствовал, что может упасть в обморок, глядя на свежевымытую плитку для душа, над которой он только что работал. Он снова кивнул. —А-а-а! Ну что ж, большое тебе спасибо!- Хината весело сказала, снова кланяясь, на этот раз ниже: «Всегда так приятно приходить в чистое место, особенно когда ты вот-вот вспотеешь и испачкаешься во время тренировки. Это своего рода освежающее чувство, а?» Он улыбался своей лучезарной «улыбкой Хинаты». Сакуса снова замер, но на этот раз как хищное животное, обнаружившее, что зверь, который пришел, чтобы съесть его, просто хотел завести нового друга: «Э-э, да. Я тоже так думаю», - слабо сказал он. Хината просто продолжал улыбаться, прежде чем он, казалось, что-то обдумал и задумчиво нахмурился: «Так вот почему ты не хотел пойти с нами на ужин?» Сакуса моргнул на него, прикусывая внутреннюю сторону щеки, прежде чем он едва заметно кивнул: «Ах, я подумал, что раньше на практике, когда Бокуто перечислял все различные продукты, которые он хотел съесть, ты выглядел так, будто тоже фантазировал о чем-то вкусном», - он весело ухмыльнулся. Лицо Сакусы слегка порозовело от того, что его застали врасплох. С идеальным комедийным ритмом его желудок издал громкий булькающий звук, в знак признания того, как усердно он работал сегодня. Сакуса хлопнул себя рукой по животу и смущенно отвернулся, когда Хината разразился смехом. —Я могу помочь? - с усмешкой спросил Хината. Сакуса повернулся и уставился на него, не в силах ничего сделать, кроме как растерянно моргнуть. —С нами двумя, вероятно, все пройдет быстрее. Но тебе, возможно, придется показать мне, как правильно убираться, если мы собираемся быстро убраться отсюда. —Правильно...-слабо сказал Сакуса, прежде чем вытянуться по стойке «смирно», он встал, качая головой. — Я не могу заставить тебя помочь, это не ... —Это не проблема!- Хината прощебетал, радостно бросая слова Сакусы ему в лицо.—Кроме того, чем быстрее мы закончим уборку, тем быстрее мы с тобой сможем пойти и поесть, если ты готов к этому! Сакуса поморщился, но знал, насколько упрямым может быть Хината, ему оставалось попробовать последнее: «А как насчет остальных?» - спросил он как-то неловко. Хината выхватил свой телефон и начал набирать сообщение: «Эх, Бокуто и Ацуму-сан когда-нибудь научаться общаться друг с другом без меня». Когда он закончил печатать, он посмотрел на Сакусу, убирая свой телефон. С готовой к бою ухмылкой Хината потряс кулаком: «Что я должен сделать в первую очередь, семпай?» Сакуса фыркнул от смеха, прежде чем покачать головой в легком смущении, и начал направлять Хинату в сторону чистящих средств. Они закончили в рекордно короткие сроки. Как только Хината вник в суть технических требований Сакусы, он подошел к уборке с той же скоростью и усердием, с каким относился ко всему, что касалось волейбола. Примерно через 40 минут или около того они закончили то, что заняло бы у Сакусы по меньшей мере два часа. Волосы все еще были влажными после сверхчистого душа, Сакуса застегнул куртку, маска уже была на его лице, когда он вышел из раздевалки, Хината снова придержал для него открытую дверь: « Спасибо тебе, Хината-сан, правда», - закончил он с поклоном. —Спасибо, что позволил мне помочь тебе! Это было действительно весело,- сказал Хината с усмешкой, показывая Сакусе большой палец вверх, вероятно, вместо того, чтобы, как обычно, хлопнуть в ладоши. —Кстати, ты можешь звать меня Шое, - Сакуса нерешительно поднял вверх большие пальцы в знак признательности. Они вышли из здания, Хината снова придержал дверь: «Так какую еду ты любишь есть, Сакуса-сан? Я угощаю!» Сакуса скептически покосился на него, выражение его лица стало еще более суровым, теперь на его лице была маска, Хината оказал ему услугу, Сакуса должен, по крайней мере, заплатить за их еду. После минутного колебания он сказал: «Сашими.» Выражение лица Хинаты на мгновение остекленело: «О, да, это звучит потрясающе, Сакуса-сан, отличное предложение», - он повернулся, чтобы направиться к ближайшей железнодорожной станции, но остановился, когда понял, что Сакуса не следует за ним. Он вопросительно посмотрел на своего друга: «Все в порядке?» —Ты можешь называть меня Оми, - сказал Сакуса с улыбкой, показывая Хинате еще один большой палец вверх. Лицо Хинаты покраснело от волнения, прежде чем он сжал еще один кулак и поднял большие пальцы вверх: «Спасибо, Оми-сан!» Сакуса практически мог прочитать «опция «дружба» разблокирована» на лице Хинаты, заставив его рассмеяться. Он жестом пригласил Хинату следовать за ним, он знал лучшие заведения с сашими в этом районе. И самые чистые тоже. Пока они шли, Сакуса взглянул на своего болтливого спутника, радуясь, что его маска скрывала сдержанную глупую ухмылку. Если бы Комори мог видеть его сейчас, он, вероятно, высмеял бы его за это, или он был бы тронут и говорил бы о том, как он гордился. В любом случае, раздражает. Наблюдая, как закат отражается от волос Хинаты, заставляя его, казалось, светиться солнечным светом, Сакуса размышлял о том, что если бы он испытывал влечение к людям, он бы поспорил, что Хината заставит его сердце биться «тук-тук», как сказал бы Комори. Но эта дружба, по его мнению, была бы тем лучше и всем, в чем он нуждался. Если новички «Чёрных Шакалов» оба приобрели репутацию первых на корте и последних на выезде, никто не придал этому особого значения, они были готовы поблагодарить свои счастливые звезды за то, что у них были такие прилежные и трудолюбивые товарищи по команде. И, к радости всех членов команды, с тех пор как Хината начал немного задерживаться с Сакусой допоздна, иногда Хината успешно тащил Сакусу на вечерние светские мероприятия и командные обеды, всегда немного опаздывая.