***
Джон махнул рукой на поиски работы, посвятив себя уходу за Шерлоком. Тот огрызался, ругался, бил тарелки с едой, якобы случайно роняя их на пол, отказывался есть вообще, как и спать. Джон начал добавлять снотворное ему в питье, но вскоре Шерлок понял, что неспроста крепко засыпает, и больше не позволял Джону приносить ему чай. Их жизнь стала напоминать военные действия. Оба выигрывали, чтобы тут же проиграть. Но несмотря на упорное нежелание Шерлока принимать помощь Джона, постепенно он не мог не признать, что чувствует улучшение. Теперь он ел раз или два в день, и его больше не шатало при ходьбе. Джон едва ли не силой укладывал друга спать, отнимая все гаджеты, ложился рядом, чтобы не дать Шерлоку возможность сбежать в гостиную за телефоном или планшетом. Постепенно они вернулись к прежним отношениям, даже начали заниматься сексом, при этом Шерлок жутко комплексовал из-за полос чешуи на спине, в которых не хватало чешуек. Поэтому он требовал выключать свет в спальне. Джон был от этого не в восторге, он любил смотреть на Шерлока, но сейчас понял: спасибо и за это. Раньше ему безумно нравилось гладить полосы багряно-золотых чешуек, которые обвивали тело Шерлока. Джон наслаждался ощущением гладкости металла и бархатистости кожи, это казалось ему невероятно интимным и от этого — невероятно возбуждающим. Но теперь это осталось в далеком прошлом. Как-то Джон, устав от невнятной возни в темной спальне, да еще с минимумом прикосновений, улучил момент, когда миссис Хадсон уехала к родственнице. Она обещала вернуться через день, поэтому Джон решил действовать. Он задумал заняться сексом прямо на кухонном столе, чтобы доказать Шерлоку — ему не противно видеть его обнаженным. Шерлок скучал, в последнее время у него было никаких дел, равно как и желаний провести какие-либо эксперименты. И этим днем Джон вознес молитву… впрочем, он и не сообразил, кого именно поблагодарил за отсутствие чего-то ядовитого или дурно пахнущего в кухне, а ведь там сейчас сидел Шерлок, гипнотизируя взглядом чашку с чаем. Джон подошел к нему со спины, положил руки на плечи. — Что? — нервно дернулся Шерлок, но тут же застыл без движения, когда Джон, наклонившись, принялся целовать его шею. Затем он повернул Шерлока к себе и поцеловал в губы, чувствуя, как напрягается Холмс. Шерлок занервничал, он ощущал возбуждение Джона, но не собирался потакать ему в столь освещенном месте. Яркий свет ламп, висящих над столом, сразу бы показал проклятые полосы мерзкой чешуи на теле. Порой Шерлоку хотелось вырвать ее, выдрать из кожи, чтобы следов не осталось. Не будет больше дракона? Тогда на черт сдались воспоминания о нем? Шерлок был готов выколоть себе правый глаз, чтобы не видеть его в зеркале. Чтобы этот уродливый глаз не видели остальные. Он уже в полной мере оценил «прелести» временной слепоты, которая накатывала ни с того ни с сего. И боялся признаться, что чудо отменяется, уговаривая себя, что всего лишь нужно подождать, вот и все. Джон расстегнул рубашку на Шерлоке, одной рукой придерживая его, чтобы не удрал. Затем приспустил ее, проводя пальцами по груди, избегая контакта с остатками чешуи. Шерлок вдруг обмяк, а когда Джон убрал руки, то мгновенно взвился и сбежал, поправляя одежду. Позже Джон извинился перед ним, но Шерлок притворился, что ничего не услышал.***
Они часто ругались, но однажды Джон бросил Шерлоку в лицо обвинение, что тому было наплевать на него, раз он оставил Джона в неведении почти на полтора года. И Шерлок, уставившись в пол, едва слышным голосом объяснил Джону, что случилось бы, откажись он спрыгнуть с крыши Бартса. От запоздалых угрызений совести Джон чуть не упаковал вещи и не свалил куда глаза глядят. Вместо этого он обнял друга, повторяя «извини, ради всего святого, я был не прав». Больше они к этому вопросу не возвращались. Перестилая постель в первый раз после сближения, Джон обнаружил россыпь золотых монет со стороны Шерлока. Среди них лежала монета, которую он вручил Шерлоку, — древнегреческий статер. Скорее всего, Шерлок надеялся, что близость с любимым металлом как-то подействует на канал связи с драконом.***
Как-то Шерлок уснул под утро, всю ночь наводя порядок в Чертогах. Он делал это впервые с момента возвращения в Лондон, что навело его на мысль о значительном улучшении канала связи с сущностью. Шерлок на заплетающихся от усталости ногах дошел до спальни и, раздевшись, улегся спать. Монеты мешали ему, болезненно врезаясь в кожу, оставляли на ней следы, но Шерлок упорно их не убирал. Сейчас он так устал, что и не заметил твердых золотых кружков. Шерлок проснулся от того, что Джон гладил его по спине, проводя пальцами по чешуе. Первым порывом было сбежать, но Шерлок был слишком сонным. Точнее, непростительно расслабленным. Он лежал и ждал, пока Джону надоест его неотзывчивость. Но Джон не успокаивался. Он придвинулся ближе и начал целовать Шерлоку спину, чуть прикусывая кожу, вылизывая ее вдоль полосок чешуи. Затем он прижался к Шерлоку, теперь уже более настойчиво лаская именно те участки тела, на которых топорщились тусклые кусочки некогда багряного золота. — Не надо, — глухо пробормотал Шерлок. — Отвали. — Ты отлично выглядишь, — тоже приглушенно отозвался Джон. — Это скоро пройдет, а если и не пройдет, то мне похрен, поверь. — Зато мне не все равно. — Я знаю. — Джон перевернул Шерлока на спину и оседлал его бедра. — Я отлично знаю о твоей ненависти к собственному телу. И никак не соображу, как убедить тебя в том, что ты не вызываешь отвращения. Меня бы от тебя тошнило, вернись ты к наркотикам. Ну или если бы ты решил потрахаться с кем-то на стороне. — Я? — оскорбился Шерлок. Но несмотря на его кажущееся раздражение, Джон с удовольствием ощутил отменный стояк, упирающийся ему в ягодицы. — Да, ты. — Джон понял, что надо брать дело в свои руки, пока подворачивается такой прекрасный шанс. Он приподнялся, расслабляясь, и неторопливо опустился на член Шерлока. Это заставило Холмса заткнуться и не искать повода для препирательств. Он только шумно вздохнул. — Как бы тебе объяснить более понятно, — зато не замолчал Джон, медленно двигаясь вверх и вниз. — Вот в чем дело. — Он нагнулся, чтобы поцеловать Шерлока. — Если ты забыл, то я врач, и ввиду этой профессии видел людей с весьма разнообразными болезнями. Нет-нет, не вырывайся. Скажу тебе, что вот это, — Джон взлохматил чешую на плечах Шерлока, — сейчас просто досадное недоразумение. Если оно исчезнет, то хорошо. Если нет, тоже хорошо. Я не испытываю никаких эмоций при виде вот этого всего. Не веришь? — Джон ускорил темп, заставляя Шерлока громко стонать и хвататься за его бедра. — Я очень хочу, чтобы ты мне поверил. И… Даже если у тебя появится что-то вроде дерматита, я никуда не свалю. Дальше они не разговаривали. Правое колено Джона упиралось в монеты, причиняя ему боль, но он не собирался прекращать насаживаться на член. Вскоре Джон забыл о монетах. Вцепившись в руки Шерлока, Джон чувствовал, как приближается к оргазму. Ощущения были слишком интенсивными, затраханный вид Шерлока, его взгляд, устремленный на партнера, подхлестывали Джона, подталкивая к краю. Он кончил, беспорядочно дергаясь, бормоча богохульства и обрывки молитв. Шерлок вздрогнул, чувствуя, как наслаждение пронизывает тело, заставляя потерять остатки контроля. Кажется, его крик услышали на улице. Во всяком случае, через пару часов миссис Хадсон намекнула на небольшой ремонт в пользу звукоизоляции. Джон не надеялся на чудо. Он не ждал, что Шерлок перестанет стесняться полос чешуи. Но через пару недель тот, предварительно убедившись, что домовладелица уехала в гости, выступил инициатором довольно шумного секса в кухне. Джон счел это своей личной победой.***
Спустя месяц Шерлок выглядел намного лучше, даже чешуя перестала быть тусклой. До настоящего блеска она не дотягивала, но теперь не смахивала на кусочки фольги. Драконий глаз больше походил на человеческий, зрение в нем понемногу восстанавливалось. И Джон мысленно похвалил себя за проделанную работу, раз приятных слов от Шерлока было не дождаться. Шерлок заметно воспрянул духом. Он не признавался Джону, но по-прежнему ждал чуда, которое вернет дракона. Шерлок чувствовал, что сущность начала обмениваться с ним энергией, это отражалось на всем — на его когнитивных способностях, на самочувствии, на настроении. Поэтому каждый день он проверял, может ли убрать чешую или, наоборот, покрыться ею, как раньше. Чудо запаздывало, но Шерлок был упрямым и терпеливым.***
— Вот тебе дела. — Грег положил на стол несколько папок. — А то, уверен, с ума сходишь от скуки. Джона загонял, он не признается, но я видел его взгляд. Я, конечно, счастлив, что ты вернулся в наши ряды, но… Шерлок смотрел на правую руку, на которой чешуя приобрела багряный оттенок. Это случилось утром, Шерлок не успел заметить изменения. Сейчас он ощутил из-за этого невероятный прилив энергии, что, вероятно, отразилось у него на лице. — Слушай, — произнес Грег, — тебе нужно попытаться просто жить. Не ожидая неожиданного исцеления. Прими себя такого. — Близость с моим братом не дает тебе права… — Я бы сказал это и без Майкрофта, — в голосе Грега послышалось раздражение. — Ты изводишь себя ожиданиями чуда, отталкиваешь Джона, ненавидишь меня и Майкрофта. Думаешь, Майкрофту было легко принять свою обычность? И… недавний скандал? У него получилось взять контроль над ситуацией. А ты чем хуже? Разве не в состоянии перешагнуть через проблему и пойти дальше? Черт, я словно ребенка уговариваю лекарство выпить. Ты же изучил сведения об измененных, подвергшихся воздействию тока. Чуда не будет. Ты останешься таким до конца дней. Но ты не один, рядом с тобой Джон, который готов… — Он возвращает долг. — Б… — едва не выругался Грег. — Ну ты и придурок. Ничего он не возвращает, пойми ты это, идиот несчастный. Он тебя любит какого угодно, с крыльями и без, там, не знаю, с жабрами. Как до тебя не доходит? Ты специально включил режим недоумка? Или действительно таковым являешься? Если не веришь, что Джон заботится о тебе из лучших побуждений, а не из-за какого-то там долга, то у тебя непорядки с головой. Шерлок сгреб папки и выскочил из кабинета, хлопнув дверью. — Помоги нам, господи, — вздохнул Грег. Накануне он почти поссорился с Майкрофтом, который едва ли не с пеной у рта доказывал, что Шерлок справится с проблемами без посторонней помощи. Грег пытался доказать, что подобное невозможно, учитывая то, как сильно Шерлок гордился своей сущностью. Но Майкрофт и слышать ничего не хотел. — Дай ему немного времени, — в конце концов сказал он. — Шерлок смирится с реальностью. — Ну да, да, — скептически отозвался Грег. — Он верит в чудо, ты, судя по всему, тоже оказался к этому склонен.***
Джон убирал в квартире, когда пришел Шерлок. Бросив папки на стол, он подошел к Джону, забрал у него тряпку и спросил: — Отвечай — ты здесь, чтобы отдать долг? — Не понял. — Я ухаживал за тобой… — А-а-а, вот ты о чем. — Джон вытащил тряпку из пальцев Шерлока и бросил ее в ведро с водой. — Для гения ты слишком тупой. Нет никакого долга и не было. Я хочу быть здесь, чтобы помочь тебе выздороветь. — Я никогда не стану драконом. — Ты мог быть обычным, и я бы все равно остался с тобой. Я мог быть обычным, и что? Ты бы меня выставил нахрен отсюда? Шерлок отрицательно покачал головой прежде, чем подумал. — Мы живем вместе, мы — друзья. Ты — мой лучший друг, точнее, единственный. И я не собираюсь смотреть на то, как ты медленно умираешь. Не хочу такого допустить. Шерлок шевелил губами, словно читал заклинание или молитву. Взгляд стал отстраненным. — И прекращай нести бред о долгах. — Джон сполоснул тряпку и продолжил вытирать пыль. — Иди лучше пообедай. В холодильнике твоя порция, надо только разогреть. Шерлок часто заморгал, удивленно глядя на Джона. — Ты сказал… что я твой лучший друг. — Ага. — И ты здесь… потому что хочешь мне помочь. Из чистого альтруизма, получается. — Альтруизм и любовь, да. — Занятно. — Шерлок снял верхнюю одежду. — В самом деле, интересно. — Ты всех читаешь, а меня не смог? — с ухмылкой спросил Джон. — Иди обедать, с утра ни черта не ел. Заработаешь проблемы с желудком, думаешь, легче станет? А мне потом возиться с тобой, ты же отвратительный пациент. Давай, не стой столбом. Зря я, что ли, обед готовил?***
Через полгода Шерлоку удалось убрать чешую с тела, правый глаз полностью стал человеческим. Канал связи с сущностью раскрылся ровно настолько, чтобы пропускать энергию в обе стороны. Головные боли исчезли, Шерлок окончательно почувствовал себя здоровым. Но проявление не получалось, как Шерлок ни старался.***
— Что-то давно ты нас не пугал чешуей и огнем, — язвительно произнесла Донован. — Неужели наконец-то научился вести себя как нормальный человек? Джон хотел заткнуть ей рот, но его опередил Шерлок. — Я больше не могу превращаться. Получил удар током, отчего канал связи с сущностью сузился, — сказал он совершенно спокойным тоном. — Так что придется тебе довольствоваться мною обычным. У Донован, что называется, отвисла челюсть. Джон пристально смотрел на Шерлока, ища признаки чего-то вроде истерики или срыва, но тот выглядел абсолютно уравновешенным. — Проблемы? — спросил Шерлок. Донован покачала головой. — Вот и замечательно. До конца дня он с Джоном носились по всему Лондону, собирая сведения для расследования, и только вечером во время ужина Джон сказал: — Хорошо ты одернул Донован, мне понравилось. Шерлок словно оглох, но чуть позже пробормотал: — Я решил жить дальше. Джон улыбнулся и никак не прокомментировал услышанное. На днях он купил монету царя Креза — стоимость была более чем приличная. Но у Джона постепенно накопились деньги «на черный день», и он потратил их на эту безумную покупку. Статер он приобрел давно, еще до «самоубийства» Шерлока, планируя подарить на день рождения или на Рождество. Как-то Шерлок обмолвился о том, что снова чувствует золото. И Джон почувствовал слабую надежду на возвращение дракона. Хотя он не знал, правда то, что сказал Шерлок, или тот выдает желаемое за действительность. Джону хотелось верить в правдивость его слов. Да, он замечал на теле Шерлока красные отметины от монет, в бытность его драконом такого не появлялось. Но ведь это точно было временным явлением, не так ли? Он был готов засыпать всю квартиру золотом, только чтобы порадовать друга. Джон знал, что впереди их ждут нелегкие времена, но теперь он ясно видел, что Шерлок сделал шаг вперед вместо того, чтобы топтаться на месте. И это буквально окрыляло.