Всё будет хорошо… (JJBA SC, Avdol x Polnareff, Jotaro x Kakyoin)

С той прогулки, где Джотаро и Какёин признались друг другу в любви прошёл месяц. Да... Они целый месяц скрывали (и продолжают скрывать) свои отношения, но всё же был один человек, который знал об этом романе. И это — Польнарефф. Джотаро пока не собирался говорить своим родственникам о том, что встречается с парнем, и поэтому помалкивал. Вели они себя перед всеми так же, как и раньше. Но, благо, в египетской больнице никто, кроме них, не говорил по-японски, так что они позволяли себе иногда говорить друг другу нежности на родном языке. Да... Из-за того, что прошёл уже месяц, Какёин понимал, что и так слишком много пропустил с самого начала путешествия. И в один день он заявил Джотаро: — Я уже, не знаю, где-то месяцев 5 не учусь, и меня это беспокоит. Вот, ты учишься, пребывая здесь, может и я буду с тобой учиться? — Хорошая идея. Но у тебя, во-первых, режим; во-вторых, реабилитация. Надо как-то продумать, чтобы ты всё успевал, — ответил Джотаро и задумался об уроках. Он спросил: — А ты уже решил кем собираешься стать после окончания школы? Нориаки ещё не думал об этом, поэтому ответил как есть: — Ещё нет. — Тогда ладно. После этого разговора Какёин начал серьёзно задумываться о будущей профессии. Ибо часики-то тикают, скоро ему школу заканчивать. Хотя это зависит от того, останется ли он на второй год от пропущенных уроков или нет. Парень вспомнил о той конструкции для ходьбы, о которой говорил Джозеф и которая должна была скоро появиться у него. Да, Фонд Спидвагона помог не только ему, но и Абдулу, Польнареффу и Игги, только вот у них было протезирование. Помимо этого, фонд оплатил ещё и операции. И глядя на всё это, Нориаки вдруг подумал... «Я тоже хочу помогать, как фонд Спидвагона. Я хочу там работать, когда восстановлюсь!» И он был рад, что смог определиться с будущей профессией. И она стала ещё одним лучом мотивации, ведь, чем быстрее он разберётся с учёбой и реабилитацией, тем больше вероятность, что он точно сможет работать там. Кстати о реабилитации. Дела с ней за месяц всё так же продолжали улучшаться, и Какёин уже мог стоять несколько секунд, что уже открывало двери к большим успехам. Джотаро прекрасно помнил реакцию его возлюбленного, когда тот смог наконец встать на ноги и немного простоять на них, крепко держась за его руку. И каким было счастье Абдула, когда тот тем же вечером зашёл к ним, и прямо с порога узнал об этой новости... В общем, то был незабываемый день. У Мохаммеда, кстати, дела тоже шли довольно неплохо, и в последнее время он стал чаще заходить к парням. Это началось тогда, когда Джозеф в середине февраля вернулся обратно в Соединённые Штаты вместе с его женой, Сьюзи Кью. Но стоит вернуться к теме с учёбой. Да, Джотаро всё-таки начал помогать своему парню с ней. Точнее, старался помочь ему наверстать упущенное (хоть у Какёина было больше пропусков, из-за чего Куджо ещё и дополнительно повторял то, что уже успел выучить). И как-то рыжий забеспокоился о том, что его парень вместо школы сидит с ним в больнице уже долгое время, и он спросил: — Ты ещё сколько здесь будешь, ДжоДжо? Может, стоит уже вернуться в Японию и закончить учебный год там? — Почему ты так переживаешь за мою учёбу? — спросил Джотаро. — Ну, просто... Тебе стоит побольше думать о себе, а не обо мне. Ничего сверхъестественного со мной не случится, если ты вернёшься домой пораньше. Так у тебя хотя бы не будет таких сильных проблем с успеваемостью, — ответил рыжий. — Нориаки, я просто хочу, чтобы с тобой всё было в порядке. Я и так вернусь в Японию уже через две недели. Да, для Джотаро с начала отношений уже стало совершенно обычной вещью называть своего парня по имени. А тот подумал: «Время так быстро летит... Как будто конец января был ещё вчера...» . . . Какёин был действительно удивлён от того факта, что уже через две недели Джотаро вернётся домой, и они долго не будут видеться. И он подумал: «Наверное, стоит сказать ДжоДжо о своём решении вступить в фонд, пока он не уехал.» И, вскоре, он сказал об этом своему парню. Точнее, всё началось со слов: — Джотаро, ты недавно спрашивал, кем я хочу работать после учёбы. — Ты уже решил? — спросил Куджо. — Да. Я хочу работать в фонде Спидвагона! От такого ответа лицо Джотаро внезапно изменилось, стало более... серьёзным и хмурым. — Ты... Уверен? — спросил он. — Ну, да. А что? — откликнулся Какёин. — Это слишком рискованно, Нори. Я переживаю за тебя. — Почему ты так сильно переживаешь? Я там точно справлюсь, имея стенд. И я не какая-то хрупкая ваза, что может разбиться вдребезги от обычного удара. От последнего предложения Джотаро опять вспомнил ту битву, то, как он увидел раненое тело Какёина, вокруг которого взволнованно копошились врачи и к которому они не давали близко подойти. Он не хотел, чтобы это повторилось... Он не хотел, чтобы была ситуация похуже... Он не хотел смерти Какёина. — Джотаро? — Какёин заметил, как лицо брюнета становилось мрачнее от тех воспоминаний, и прижал его поближе к себе. — Я не хочу, чтобы с тобой была ситуация хуже, чем тогда. Там будет рискованно, особенно для тебя. — Особенно для меня? — Нориаки, тебя тогда ранили так, что был очень высокий шанс смерти. Ты мог умереть, понимаешь?! — повысил голос Куджо, немного отходя назад. В голове Какёина тоже начали прокручиваться болезненные воспоминания с той битвы... И та дыра в его животе... А ведь реально, он мог тогда умереть. Джотаро увидел, как выражение лица Какёина приобрело безрадостный оттенок, и из его опустевшего глаза по щеке начала течь слеза. Он начал понимать: зря он разворошил воспоминания о той битве. Зря. Он снова аккуратно обнял парня и начал шептать: — Прости. — Зачем ты напомнил? — шёпотом спросил Нориаки. — Я не хотел... Просто я действительно за тебя очень волнуюсь. Для холодного с виду Джотаро Какёин действительно был тёплым лучиком солнца. И он очень боялся потерять его. Это был, наверное, его самый большой страх. Он прижал парня ещё ближе к себе и сказал: — Я люблю тебя, Нори. Ещё раз прости за то напоминание. — Не стоит извиняться, ДжоДжо. Я тоже люблю тебя, — сказал немного погромче Нориаки. Ему больше не хотелось плакать, и он начал потихоньку отходить от тех воспоминаний. Они пробыли в объятиях довольно долго и после этого разговора больше не обсуждали ту работу в фонде. . . . Вот так бывает — кажется, что время пролетает незаметно, словно секунда. Не успел Какёин и глазом моргнуть, как уже настал день отъезда Джотаро. И каким же было его изумление, когда он, войдя в палату с белыми цветами для Какёина, увидел его... Стоящего возле койки... На костылях. — Доброе утро! — сказал рыжеволосый, как всегда мягким голосом, мило и ярко улыбаясь. Тут он понял, что от боли в ногах уже не может держаться, и начал падать. Но Джотаро отреагировал быстро и уже в следующий миг держал его свободной рукой, в то время, как костыли рухнули на пол. — Тебе их врач дал? — спросил Куджо, глядя на это приспособление. — Ага, пару дней назад. Сказал, чтобы я вне занятий почаще пытался хоть как-то практиковаться на них. Но, как видишь... — Всё у тебя получится. Вот, получишь конструкцию эту и сможешь свободно перемещаться на ногах, без инвалидного кресла и костылей. Как тут, Нориаки заметил небольшой букетик в руке его парня, и спросил с улыбкой: — Это мне? — А кому же ещё? — после этих слов брюнет усадил парня на койку и дал ему в руки букет. — Спасибо, — сказал Нориаки, глядя на эти белые маленькие цветочки, завёрнутые в тонкую бумажную упаковку, а потом спросил. — Ты когда улетаешь? — Этим вечером, — ответил Джотаро. — Я удивлён... Время так быстро летит, ты не замечал этого? — И вправду. Спустя какое-то время, проведённое в молчании, раздался голос Какёина: — Интересно, придёт ли сегодня Абдул? Ну, попрощаться с тобой. — Да, придёт. Он сам вчера сказал мне об этом, когда узнал, что я на следующий день уже покину Египет, — сказал Куджо. Действительно, через пять часов после окончания первого занятия Какёин просто прогуливался с Джотаро возле больницы на привычной инвалидной коляске, и Мохаммед внезапно объявился возле них. Парни были рады снова видеть его в здравии и в хорошем настроении. — Ты уже сегодня улетаешь, Джотаро? — спросил он. И в ответ брюнет лишь кивнул. — Ты довольно долго пробыл здесь. И, Джотаро, ты молодец, что был с Какёином и помогал ему, — продолжал говорить Абдул, тепло улыбаясь парням, а затем он спросил у Какёина. — А как там успехи у тебя? — Этим утром я пробовал стоять на костылях, — ответил рыжеволосый. И после этих слов Абдул так обрадовался! Он положил свои протезированные руки на его худые плечи и сказал с улыбкой: — Я так рад! Ты всё ближе и ближе к тому, чтобы снова ходить на своих ногах! Ты тоже молодец! Какёин улыбнулся, издал тихий смешок и сказал: — Спасибо, Абдул-сан. Джотаро, улыбаясь, немного опустил козырёк фуражки. Они втроём гуляли на протяжении часа, пока Абдулу не пришло время идти по делам. . . . Что ж... Вот и настали пять часов вечера. В это время Джотаро должен был попрощаться со своим парнем, и сперва заехать в свой номер в отеле за вещами, а затем в аэропорт. Это время было таким необычным для парней. Ведь... Неизвестно, когда они вернуться друг к другу. Нориаки грустно смотрел на те самые белые цветы, которые ему подарил Джотаро и которые теперь стояли в вазе. — Тебе они нравятся? — спросил брюнет. — Да, очень. Смотря на них, я точно никогда не забуду сегодняшнее утро, — сказал Какёин. А затем он прикатил поближе к себе инвалидное кресло, пересел туда и добавил. — Давай я проведу тебя. — Хорошо, — ответил Джотаро, взялся за ручки кресла и покинул вместе с ним палату. Они доехали до первого этажа и остановились в вестибюле. Парни глянули друг другу в глаза, коротко улыбаясь, и Какёин сказал: — Не знаю, сколько я ещё пробуду здесь, но если получится... Давай встретимся этим летом? — Обязательно, — после этих слов брюнет крепко обнял свою любовь, и, перед тем как начать уходить, сказал. — Надеюсь, мы скоро снова увидимся, Нориаки. Я буду скучать. — Я тоже надеюсь. До встречи, ДжоДжо! Передай мисс Холли привет от меня! — сказал Какёин и начал махать ему рукой. «Я тоже буду очень скучать по тебе, Джотаро...»