close your... gestalt

Она неохотно выбирается из его объятий и берёт в руки телефон, прижимая одеяло к груди и спешно что-то печатая, пока он одевается, намереваясь спуститься покурить. - Такси ждать 15 минут, - неожиданно говорит блондинка, чем тут же заставляет его измениться в лице. - В смысле? - непонимающе уточняет Дима, - Ты что, собралась ехать домой? Сейчас? - У меня утром съёмка, я и не собиралась оставаться на ночь, - спокойно отвечает она, не зная, с чего он вообще это взял. Он неотрывно смотрит на неё несколько секунд, а затем нервно усмехается, закрывая лицо рукой. Это самый несмешной момент за сегодняшний вечер и уже почти ночь. Самая дурацкая её шутка из всех возможных. Осознание, которое приходит к нему в эту секунду, – одно из самых больных по ощущениям. - То есть ты приехала просто... потрахаться? - он честно пытается подобрать наиболее подходящее слово, но не может. С эпитетами было попроще. - Если для тебя это выглядит именно так, то окей, - разводит руками она, плотнее вжимаясь в спинку кровати и чувствуя себя загнанным в угол зайцем, когда он вот так смотрит на неё, стоя по диагонали, почти в дверях. Он молча уходит, настолько сильно опешив от её заявления, что больше не в силах продолжать этот диалог. Ему как минимум нужно покурить и успокоиться, хотя внешне он вполне спокоен, от чего у неё не возникает предчувствия скандала, который, к несчастью, неизбежен. Она тоже одевается, завязывая волосы в хвост и поправляя остатки макияжа перед зеркалом. Она не решается вызвать такси, пока он не вернётся и не объяснит, в чём дело; в чём проблема; в чём его негодование, судя по такой реакции. Он курит на веранде, вдыхая холодный осенний воздух и на выдохе закрывая глаза, как бы смягчая падение всякий раз при мысли о том, что сейчас она уедет. Уедет к себе домой, оставив его одного, как и все эти шесть лет подряд. Всё было слишком идеально до этого момента, поэтому должно было произойти нечто подобное, чтоб не осталось никаких сомнений – они не в сказке. Он возвращается наверх в тот момент, когда она застёгивает последние пуговицы на своей рубашке, как и всегда, оставляя верхние две расстёгнутыми. - Ты можешь мне объяснить, что не так? - интересуется она, выжидающе глядя на него, - Мы отлично провели время, но я очень устала, и мне нужно домой. - Знаешь, что, Поль? Тебе в следующий раз не ко мне, а прямиком в секс-шоп! - вдруг выдаёт Дима, наиболее точно описывая свои чувства в данный момент, - Найди себе там подходящую игрушку, а я живой человек, и мне не нравится, когда меня используют... - Что? - на всякий случай переспрашивает Пелагея, мягко говоря, удивившись, - Я тебя использую? - А как это, по-твоему, называется? Ты приехала поздно вечером, получила всё, что хотела, и сваливаешь, - это всё звучит смешно и дико одновременно. - Я думала, что мы оба этого хотели, - неуверенно отвечает она, явно растерявшись, - Сказал бы сразу... мы бы кроссворды все два часа разгадывали... Или чего ты от меня ждал? Я же вроде уже всё объяснила! - Да, я всё прекрасно помню, но ты... мне... блять, я даже объяснить это нормально не могу, - слова даются ему нелегко, даже тяжелее, чем ей. В любой другой ситуации её бы смутили такие «истерики» от мужчины, потому что подобное правда пугает, но здесь у неё есть вопросы и огромное желание понять, что с ним происходит. Она подходит к нему вплотную, вынуждая не прятать взгляд и посмотреть ей прямо в глаза. Она касается рукой его небритой щеки и смотрит на него с нескрываемой нежностью, отчего не возникает опасений, что она может намеренно сделать ему больно. Ненамеренно – да. - Я не могу без тебя, - тихо говорит Дима, чувствуя себя подростком и давно никому не говоря таких наивных слов, - Я хочу видеть тебя каждую секунду, и мне всё равно будет мало... всегда... А для тебя это всё как будто просто секс и никаких чувств!.. - Я полтора года жила в эмоциональной яме, пока не начала ходить к психотерапевту. Я никого к себе не подпускала, потому что мне было дико страшно... просто секс? У меня начинались панические атаки от одной только мысли, что ко мне кто-то прикоснётся. Ты первый, кому я доверилась после развода и сделала это абсолютно осознанно, и я по-прежнему об этом не жалею, - её голос несвойственно дрожит, но она уверена в своих словах, как ни в чём другом, - И если бы я ничего к тебе не чувствовала, то между нами ничего бы не было, и меня бы тут тоже не было. Я же говорила, что у меня просто нет времени, но я так сильно хотела к тебе, что вырвалась на эти несколько часов, специально попросив няню отвезти Тасю ночевать к маме. Мне казалось всё это вполне логичным, но, если ты ждал чего-то другого, то извини, я была не в курсе... Она объясняет всё настолько доступно и понятно, что у него больше не остаётся вопросов и странных мыслей насчёт того, что она его, прости господи, использует. Непонятно, откуда эта мысль вообще взялась в его голове. - Прости, - шумно выдыхает он, прижимая её к себе, - Я просто, видимо, схожу с ума... - Не сходи раньше времени, - просит она, обнимая его за шею. - Может, я тебя лучше отвезу? Ну, куда ты ночью поедешь одна? - предлагает Билан, искренне переживая за неё. - Я буду отправлять тебе по сообщению в минуту всю дорогу, а когда доеду, запишу целое видео, что я жива, здорова, цела и невредима, - заверяет Поля, уже успев обучиться этим навыкам убеждения за время работы со своим концертным директором, - Всё, Дим, пожалуйста, я уже вырубаюсь, надо ехать... Она не хочет, чтобы он привязывался к ней; чтобы тешил себя ложными надеждами; чтобы думал, что рано или поздно они будут по-настоящему вместе. По настоящему, а не как сейчас. Она не хочет разбивать сердце ему и себе, даже несмотря на все свои проработанные травмы и проблемы. У них ничего не получится, и как минимум она это прекрасно понимает, но всё ещё ведётся на него, не желая отпускать. Она не использует его, отдавая ровно столько энергии, эмоций и чувств, сколько получает взамен. Она не привыкла оставаться в долгу, тем более что её правда тянет к нему, просто она умеет контролировать свои желания, а он словно помешался на ней. Она едет домой в такси по ночной Москве, устало глядя в окно и наблюдая за сменяющимся пейзажем в виде домов, магазинов и других машин. Она пишет ему «Я уже на Кутузовском, почти доехала», отчитываясь о своей сохранности, как и обещала. Она думает, что теперь так будет всегда: в приоритете всегда будет она сама, дочь, семья, работа... всё, что угодно, кроме любимого мужчины, какой бы распрекрасный он ни был. У неё всё ещё огромные проблемы с доверием к противоположному полу, а Диме просто не повезло – его никто не рассматривает в качестве потенциального будущего мужа. Ладно, хотя бы парня... но даже это звучит по-детски. Она бы провела с ним остаток жизни, если бы только хотя бы на секунду поверила, что ему всё это нужно; что он действительно готов к семье, к детям, к ответственности не только за самого себя и дальше по списку. Но ей искренне кажется, что вся эта тупая романтика, все эти поцелуи с кем попало ради пиара и случайный секс – это его предел даже в почти 40 лет. А когда кажется, давным-давно известно, что нужно делать...