close your... gestalt

Она приходит в себя, проводя весь следующий день с дочкой, а вечером встречаясь за ужином с подругами и вполне успешно вытесняя из головы вчерашнюю ситуацию и Диму в том числе. Да, потом она снова остаётся наедине с собой, и всё возвращается на круги своя, но от этого чувства уже не так тяжело и плохо, как первые несколько часов. Она снова смеётся и улыбается, словно ничего и не было, а от плохого настроения не остаётся и следа. Она снова сияет, и в этом нет заслуги хайлайтера, - только её личная. Он приезжает на съемки в максимально разбитом состоянии, за прошедшую ночь поспав от силы часа четыре и в миллионный раз уничтожив свой режим сна. Ему, в отличие от неё, не удалось провести вчерашний день в кругу друзей. Его круг – это работа, и тот замкнутый. Он так сильно устаёт, что у него не остаётся сил на дружеские встречи и даже свидания. До позавчерашнего дня она была единственной причиной, по которой он сдвигал пункты в своём графике, а теперь в этом, кажется, нет смысла. Он заходит в зал самый последний, когда все наставники уже на своих местах. Он проходит мимо неё по направлению к своему креслу, но благодаря визажистке, что стоит между их креслами, они просто-напросто не видят друг друга. Когда до мотора остаётся всего минута, всех лишних просят выйти из кадра и занять свои места, и между ними больше нет никого и ничего, что могло бы загораживать. - Привет, - здоровается Дима, до этого видя её только мельком в коридоре и ещё не пересекаясь сегодня так близко и напрямую. - Привет, - кивает она, на несколько секунд задерживая на нём свой взгляд, а затем переводя его на сцену и на оркестр, откуда начинает играть музыка. Она выглядит совсем беззлобной, и ему хочется верить, что это не игра на камеру, и что она действительно остыла. Не к нему, а после той ситуации. Это важно. Они общаются во время съёмок: он искренне хвалит номера её команды, понимая, что, в сравнении с ним, она действительно приложила к этому руку. Одному из своих дуэтов она предложила Димину песню, навеянную как раз их совместным дуэтом в Сочи, который как-то неожиданно быстро перерос в нечто большее. Петь тоже самое было бы слишком странно, поэтому её выбор пал на «Часы», и сейчас эта песня воспринимается совсем иначе, чем могла бы ещё полтора месяца назад. Они оба пропускают её через себя, но стараются никак не реагировать. Отчаянно стараются. Даже эти слезинки в уголках Полиных глаз до последнего держатся прежде, чем скатиться по щекам и уничтожить часть её макияжа. Он не выдерживает и поднимается со своего кресла, в считанные секунды оказываясь рядом и обнимая её за плечи. Если это войдёт в эфир, в их личных кабинетах на Госуслугах автоматически появится дата свадьбы, и никто не спросит их мнения, потому что система просто даст сбой. Она накрывает его руку своей, едва заметно прижимаясь к нему теснее и ни в коем случае не отталкивая, и не потому что они под камерами, а потому что она сама этого хочет. Это её единственный шанс на тактильную связь, за которую не придётся ничего объяснять, учитывая, что они в ссоре. Благо песня заканчивается, слёзы высыхают, и он сам даёт комментарий такому своему порыву, снимая с неё всю ответственность за произошедшее. Они оба этого хотели, но он взял всю «вину» на себя, и в этом ей с ним определённо повезло. В перерывах они не разговаривают друг с другом, так как ей поправляют грим и приносят телефон, а он по-прежнему ищет любой удобный случай, чтобы покурить. Алёне он собственноручно позволил отдохнуть эти два дня съёмок, не нуждаясь в её присутствии здесь, и, честно говоря, желая по возможности избежать их встречи с Полей, потому как обе отзывались друг о друге, мягко говоря, не очень хорошо. Никакого напряжения между ними не ощущается, кроме разве что сексуального и по отношению друг другу, поэтому догадаться, что они в ссоре просто-напросто невозможно, особенно после этой сцены с обнимашками, от которой растаяла добрая половина зала, и расплылся лужицей Аксюта, предвосхищая высокие рейтинги. Они отлично держатся от начала до конца, потому как Димина команда выступает только завтра, и тот парень, что не растерялся и написал Пелагее с целью познакомиться поближе, ещё не успел попасться им на глаза и вызвать её негодование, направленное исключительно на Диму. Со своим участником он эту ситуацию никак не обсуждал, потому что, разумеется, Поля не выдала ему всю правду о том, что на самом деле спит с Биланом, и что тот специально так сказал, желая наглядно продемонстрировать, как её слова об их недоотношениях выглядят со стороны. Она ответила, что в данный момент не ищет новых знакомств и отношений, и пожелала ему всех благ и не верить всему, что говорит Дима, когда наружу всплыл источник этой информации о том, что её сердце сейчас свободно. Собственно, если бы не этот момент, она бы ни за что не догадалась, что такое вообще возможно, и что это её условный «парень» распускает слухи покруче любой жёлтой прессы.       После съёмок он впервые не задерживается покурить у себя в гримёрке, адски задолбавшись за прошедший день, и, переодевшись, почти сразу выходит, по счастливому стечению обстоятельств встречая у соседней двери Полю, что тоже уже уходит. - Ты на такси? - проходя мимо, уточняет он, не зная, успело ли что-то измениться за эти два дня. - Да, - кивает она, идя следом за ним. - Поехали, я тебя отвезу, - говорит Дима, даже не спрашивая, согласна она или нет. Её помощница растерянно смотрит то на них, то в экран телефона, где, судя по геопозиции, такси уже подъезжает. - Отмени, пожалуйста, - просит блондинка, протягивая ей ключ от гримёрки, - До завтра! - До завтра, - только и может ответить девушка, не успев толком понять, что это было. Его белый Кадиллак, припаркованный прямо у выхода из павильона, уже минут десять дожидается его вместе с водителем, и потому, как только он открывает ей заднюю дверь, помогает сесть и садится рядом, они тут же покидают пределы «Мосфильма», где почти никто не замечает их совместный уход в этой кромешной темноте при слабо горящих фонарях.