close your... gestalt

Он давно не садился за руль: примерно пару месяцев, но сегодня особый случай. Она и её присутствие – это всегда особый случай. Он не лезет к ней с расспросами о том, что случилось, возможно, потому что частично сам понимает, что случилось. Она осталась у него и проспала всё на свете, забыв, что нужно встретить дочь, которая гостила у мамы. Из-за этого, вероятно, произошёл какой-то конфликт, в подробности которого он уж точно не считает нужным вдаваться. Его и раньше это не касалось, а теперь, когда между ними формально и неформально нет никаких отношений, уж точно не касается. Она смотрит в окно, вжавшись в спинку сидения и чувствуя себя так паршиво, словно и вправду в чём-то виновата. Её напрягает его спокойствие и в некотором смысле безразличие к происходящему, хотя, если бы он забился в истерике после её слов, это было бы куда более странно. Он смиренно принял всё, что она сама решила для них обоих, не оставив ему права выбора. И теперь её как будто бы не очень устраивало собственное решение и его молчание, в котором эмоций больше, чем в словах. По радио, как по иронии судьбы, играет его новый трек, так сильно схожий по смыслу с этой суровой реальностью, в его машине, в эту секунду. Она хочет закрыть глаза и уши, чтобы не видеть его и не слышать это; чтобы не думать о том, как по-дурацки всё вышло. И не знать, что могло быть иначе. - Когда мы запишем студийку нашего дуэта? - вдруг интересуется Дима, чуть убавляя звук радио. - Ты сейчас хочешь это обсудить? - уточняет она, не понимая, зачем он начинает эту тему. - А в чём проблема? - не понимает он, всё ещё ведя себя так непринуждённо, словно ничего не случилось. - Окей, никогда, подойдёт? - отвечает блондинка, не собираясь объяснять, в чём её проблема. Он берёт её за руку и переплетает их пальцы, сжимая в своей. Он всё, конечно, понимает не хуже неё, но старается не подавать виду, и у него это отлично получается. - Если ты думаешь, что мне не больно, то ты ошибаешься, - говорит он, догадываясь, что именно это она хочет сейчас услышать. Знать, что ему не всё равно. Она ничего не отвечает, продолжая смотреть в окно и держать его за руку, пока они едут по прямой, и ситуация на дороге позволяет ему удерживать руль одной рукой. Она не знает, что ему сказать; что ещё ему сказать, чтобы все её слова не звучали глупо и не в тему. Что она жалеет, что они не вместе? Что на самом деле хочет быть с ним? Что его отношение к её дочери – это не ключевой момент в их несуществующих отношениях? Что такого должно прозвучать сейчас вслух из её уст, чтобы им обоим было не больно? Когда они подъезжают к её дому, она всё равно ещё какое-то время не уходит, обнимая его за шею и не желая отпускать. Они как будто на вокзале, и он как будто провожает её. Очень далеко. Им как будто бы не хватает ума или фантазии прийти к общему знаменателю и не страдать, не искать проблем и не создавать их на пустом месте. Как-будто-бы. Тася с мамой уже ждут её дома, и если первую она очень рада видеть, потому что жутко соскучилась, то вторую, мягко говоря, побаивается, заранее зная, что сейчас придётся кое-что объяснить. - Тебя не поймёшь: то «отстаньте от меня и решайте свои проблемы сами», то «не трогайте моего ребёнка, я сейчас приеду», - с ходу выдаёт Светлана Геннадьевна, будучи явно недовольна всей этой ситуацией. - Мам, мы, наверно, поедем куда-то отдохнуть на неделю, - говорит Поля, поднимая дочь на руки, - Иначе я свихнусь... - С кем? - недоуменно переспрашивает та, широко распахнув глаза. - С Тасей, - поясняет она, переглянувшись с ребёнком, - А ты о ком подумала? - А ты всё ещё не хочешь ничего мне рассказать? - отвечает вопросом на вопрос женщина, не понимая ровным счётом ничего от её странного поведения с утра до спонтанного отпуска. - Нет, - пожимает плечами Пелагея, планируя до последнего держать всё в себе, - Потому что я знаю, что ты хочешь услышать... - И как сильно то, что я хочу услышать, отличается от того, что есть на самом деле? - они продолжают говорить максимально завуалированно, но всё равно понимают друг друга. - Сильно, - кивает она, шумно вздохнув, - Даже если что-то и было, сейчас ничего этого нет. - Я поеду, - говорит Ханова, никак не комментируя её слова, - Но я всё ещё хочу, чтоб мы нормально поговорили... Потому что меня напрягает то, что с тобой происходит! - Хорошо, - ей проще согласиться или сделать вид, что она согласилась, чем спорить и доказывать, что всё нормально. Именно поэтому после ухода мамы она судорожно начинает искать билеты и отель, чтобы сбежать подальше от всех этих разговоров и обсуждений и от Димы, который так далеко, но в то же время так близко. Так близко, что уже практически поселился в её голове за последние сутки.