Malformed

Холодно. Ночной промозглый ветер залетал в щели между окон старого автобуса, и капельки начинавшегося дождя проникали в салон через открытый люк на крыше. Единственный автобус, который проходил в это время от психбольницы до окраин города. Старый, с щелями возле окон и незакрывающимися до конца дверями. Ранее Нют бывала в таком убитом транспорте, и даже похуже. Но и это её устраивало вполне. Может ехать, и достаточно. Хреново, правда, если сломается по дороге. Отпадёт колесо или двигатель взорвётся. Девушка всегда размышляла в негативном ключе находясь в какой либо поездке. Вдруг, прямо сейчас автобус врежется в столб или отбойник? Водитель погибнет, а она отделается лёгким испугом и парой царапин. Но вряд ли смерть могла её напугать. Уж столько раз она стояла над пропастью, что отделяла беспросветную невероятно сложную жизнь и бесконечное забвение, что её ничего не могло напугать. Тёмный переулок, кишащий представителями криминального мира? Без сомнений, Нют прошлась бы по нему, не соизволив даже осветить себе путь слабым светом фонарика телефона. Оживлённая трасса по которой проезжают фуры и легковые автомобили? Пройдёт, не оглянувшись ни разу по сторонам. Она ждала смерть, но почему то костлявая её игнорировала, оставляя на потом. И когда это потом настанет - неизвестно. Может быть, завтра, а может - через несколько десятков лет. «Как хорошо, - Нют прислонила голову к холодному от ветра и дождя стеклу, - что он согласился на помощь. У меня хотя бы появился смысл в жизни. Надеюсь, он этого не понимает до конца. А если и понимает... - выдохнула носом, оставляя на стекле небольшое запотевшее пятнышко, - ...то и объяснять ничего не нужно.» И ведь правда: ничто в жизни её особо никогда не держало. Не было цели, не было желаний и мечт. Лишь какие то мелкие задачки, с которыми она справлялась не без усилий. Хоть она и работала, помогая людям с ограниченными возможностями несколько лет подряд, убеждая их что смысл в жизни есть, даже если его совсем не видно, своего смысла она не видела вообще. Только тьма, с каждым разом подступающая всё ближе и ближе, окутывая хрупкое сознание, словно змея душит жертву перед обедом. Она не обманывала никого, говоря что выход есть всегда. Просто бывают разные пути к этому выходу, и свой она выбрала самостоятельно, без чьей либо помощи и поддержки, и он её вполне устраивал. Полное одиночество, отсутствие друзей и не особо хорошие отношения с роднёй укрепляли такой выбор, в чём она не сомневалась. Можно было, конечно, попытаться найти каких то знакомых по интересам, наладить контакт и общение с людьми. Но ей этого делать не хотелось. Знала, что в её доступном окружении нет никого, кто мог бы стать её другом, даже коллега по службе называл её полной дурой и идиоткой, так яро пытающейся помочь тем, кто уже отчаялся. В какой то степени она понимала, что это неправильно, нарушать чью то жизнь, чьи то усмотревшиеся взгляды на жизнь, тем, кому помощь уже не нужна и лишь в смерти они обретут покой. Но Саймон - как ей показалось, не такой. Пусть и находясь на самом дне, он сам старался выкарабкаться. За что она и чувствовала к нему безграничное уважение, и старалась с каждым разом протягивать палку покрепче и подлиннее, чтобы он наконец поднялся со дна мусорного океана, и спокойно зажил, начав всё с чистого листа. «А что тогда? - всё думала и размышляла, глядя в ночной пейзаж незнакомой и колючей страны, - Что будет, когда он вылечится? Надеюсь, забудет обо мне, как будто это была сказка. Хотелось, чтобы забыл. Не хочется оставаться у кого то в памяти. Я ведь не частица общества, а так, вспомогательный элемент. Тряпочка для протирки гаек и болтов в этой огромной махине. А Саймон тогда кто? Пока что, один из дефективных кусочков составляющей этого механизма. А потом превратится в механика, и сам создаст свой механизм. В нём есть огромный потенциал, и пока он его не убил, нужно поддерживать все его проявления. Тогда я смогу наконец то засунуть голову в духовку и поставить максимальную температуру. И моё тело найдут по запаху горелого мяса. Хехе. Всё равно ведь плевать всем. Просто очередной слабак, что не справился с собой и своими мыслями. Хоть Саймон и такой же как я, он сам прогоняет такие мысли. А меня устраивает, - автобус остановился, и Нют выскользнула на остановку через заднюю дверь, прячась от дождя под крышей, - мне ничего больше в жизни и не надо. Только бы поднять его на ноги. И я знаю как.» Нют достала из кармана сумки пачку сигарет, и вытащив предпоследнюю чиркнула кремнием зажигалки, вдыхая всю отравленную начинку раковой палочки и выпуская дым через нос. Стандартная ежедневная процедура, от которой девушка никак не могла отвыкнуть. Или же просто не хотела, постоянно убивая свой организм. Идти под дождём не хотелось, потому что потухнет сигарета. Поэтому докурив и выкинув окурок в урну, предварительно затушив бычок о край, накинула на голову капюшон ветровки и зашагала по мокрому асфальту по направлению к дому, где снимала малюсенькую квартиру. А ей много и не нужно, всего лишь одна комната, маленькая кухня и санузел. И везде по углам этого жилища стояли горшки с растениями, греясь под фиолетовыми лучами ламп. Из за таких вот светильников часто приезжали полицейские в первое время, с проверкой на наличие саженцев конопли. И каждый раз она устало протирала глаза, доказывая и показывая что это просто напросто несколько горшков с хлорофитумами, спатифиллумами, несколькими видами мяты, разнообразными суккулентами и домашними деревьями. И каждый раз двое полицейских понимающе извинялись и уходили, оставляя после себя грязные следы ботинков, которые приходилось убирать. Писк домофонной двери, несколько быстрых пробежек по лестничным пролётам, щелчок дверного замка. Закрыть дверь на три оборота. Нют было слишком лень ждать лифта, хотелось поскорее сесть за монитор старенького компьютера, что хотел однажды выбросить её начальник на одном из объектов. И скинув с себя промокшие вещи, закинула рюкзак и сумку рядом с письменным столом, где как раз и находился её так называемый портал в уютное облако. Сидя за монитором в одних трусах и майке, она снова закурила, и покопавшись в коробке со старыми телефонами, нашла один рабочий, и оживив его, набрала СМС на привычный номер. Невольно ухмыльнулась, вспоминая шутки Саймона про его инвалидность. Но отложив телефон подальше и проигнорировав писк входящего сообщения, принялась шарить по всем закоулкам интернета, открывая каждую ссылку и внимательно вчитываясь в каждую статью. Она искала, где можно купить протезы. За любую сумму. И через три часа изучения нескольких сотен страниц и статей, запомнив все основные пункты выбора конечностей и реабилитации, нашла наконец сайт, где в правом углу маячил значок оператора, что мониторил всех пользователей на сайте. “Чем могу помочь?„ - на светлом фоне окошка мессенджера высветилось стандартное сообщение. “Добрый вечер. Меня интересует цена за протезы, определённой модели.„ - Нют набирала ответный текст и короткие ногти стучали по клавишам. “К сожалению, сейчас все операторы заняты, просим вас подождать пару минут„ - последовал моментальный ответ от бота. «Тупые ботяры, как я вас ненавижу.» - затянувшись в очередной раз, откинулась на спинке неудобного деревянного стула. Спинка податливо скрипнула, вызывая в позвоночнике неприятные болевые ощущения. Смотрела в криво побелённый потолок, пуская густой серый дым изо рта. Не умела никогда красиво курить, да и не приходилось. Дым жжёг слизистую глаз, из за чего тонкая скупая слеза упала на старый паркетный пол стекая по щеке и мочке уха, на которой красовалась серьга в виде креста. Маленький серебряный аксессуар, который она купила когда то давно и носила не снимая. Очередная вещь, связанная с непростым прошлым, от которой она не хотела избавляться, оставляя в себе частичку предыдущих личностей, формировавшихся по мере её взросления. Она так и не выросла до конца, оставаясь потерянным ребёнком двенадцати лет, мечтающим о неизвестном загадочном будущем, что наступило так быстро, как наступает случайный прохожий на сухой осенний лист, упавший с дерева по собственной воле, или сорванный шальным осенним ветром. Но и её это устраивало, и особых проблем не доставляло. Просто жить, как дунет ветер, или направит течение реки лодку одиночества. Главное не напороться бы на мель, к которой маленькое судёнышко всё норовило пристать и застрять навсегда. Разбитая лодка никому не нужна, и она это абсолютно понимала. Но сейчас она не маленькая обветшалая лодочка, а настоящий спасительный катер-буксировщик, к которому привязали не менее убитую временем лодку, и чтобы вывести её на чистую воду нужно было постараться самому не врезаться в камыши и подводные камни, не сесть на мель ненароком. «Из больной головы в не менее больную. Как же я ненавижу себя за это. У него и так проблем навалом, так ещё и я. Зачем ему этот груз? Ненавижу. Главное бы не показать свою слабость. Когда нибудь, может, когда пройдёт реабилитацию, я расскажу что я думала всё это время. Надеюсь, Саймон успешно восстановится, и забудет тяжёлое прошлое. Двойное убийство не так просто забыть, я понимаю. Но если сильно постараться, - она сжала кулак и тонкие короткие ногти впились в ладонь, оставляя маленькие овальные бороздки, - то и дырявое корыто можно отреставрировать и отполировать до блеска. Что я и собираюсь сделать. И пусть у меня такая же бедовая башка. Сумею абстрагироваться от всего, зациклившись на работе. Благо монотонный труд позволяет. Это плюс. Но работать придётся много и долго, это минус. Но остальное - это плюс.» Пропела в голове песенку из старого мультика, который давно когда то показывали по телевизору. На экране снова высветилось сообщение: “Благодарим за ожидание и предоставленные неудобства. Меня зовут Марк, по всем вопросам обращайтесь ко мне. Что вас интересует?„ - это ответил менеджер. Нют не думала, что ответ поступит так скоро в такое ночное время, но видимо, клиентуры у них было не особо много. “Цена. Вот на это.„ - скопировала и отправила ссылку. “Пятьдесят тысяч евро.„ - спустя минуту пришёл сухой ответ. «Нда. Работать придётся очень, очень долго.» “За штуку?„ “Именно так. Если закажете два, будет скидка на годовую реабилитацию.„ «Хоть какой то бонус.» “А сколько стоит реабилитация отдельно?„ “Мы всегда предоставляем нашим клиентам такую скидку, стоимость реабилитации с одним протезом составляет шестьдесят тысяч.„ «Неплохо устроились. Шаражкина контора.» “Могу ли я зарегистрировать бронь на два протеза и реабилитацию?„ “Конечно. Сейчас вышлю вам документ с формой заполнения, если что то не понятно - спрашивайте.„ Детально изучив документ, в котором говорилось о всех прелестях что предоставляет фирма-изготовитель протезов для сломавшихся людей, Нют выпустила дым в монитор. «Сто тысяч. Плюс реабилитация. Сто тридцать. С моей ежемесячной зарплатой в три с половиной, учитывая что мне нужно платить за квартиру и что то есть... Эх, была ни была. Плевать.» Заполнив форму и введя все контрактные данные, отправила оператору по указанной почте. Через пару минут пришло письмо с подтверждением, где красочно и ярко описывалось, как фирма благодарна за то что выбор пал именно на них, и прочие прочие подлизывания. Закончив с рутинными заявлениями и подтверждениями из банка ближе к четырём утра, Нют рухнула на кровать не расправляя одеяла, морально готовясь к ежедневному труду. Зато на какое дело. Она знала, на что идёт и каких сил это ей будет стоить. Это была цена свободы Саймона, его новой счастливой жизни, и Нют была готова работать по двенадцать часов в сутки и отдавать свои кровные - человеку, которого знает меньше трёх суток? Именно так. Безрассудно, дико, агрессивно. Зато открыто, честно и с благими намерениями. Рассказывать ему об этом, она, конечно, не собиралась никогда, даже после полного оздоровления. Знала, что ничего с этим поделать не сможет, и что это не долг, а лишь подарок. Просто подарок, которого он ждал всю жизнь и прождал бы ещё неизвестно сколько лет, не заглянув бы Нют однажды в эту самую лечебницу, где бесплатно проводила терапии. Теперь же она понимала, что на это попросту не хватит времени. Рассчитав все действия по часам, сводя свободное время к минимуму, она была готова на всё.

***

Будильник не звенел. Нют сама проснулась, и преодолев сонливость, глянула на время на маленьком экранчике. Полчаса до будильника. «Что же, это к лучшему. Экономия времени. А время - деньги.» И решив потратить это время на полезные вещи, такие как десятиминутный холодный душ, переодевание и нехитрый завтрак состоящий из хлебца и кусочка помидора, Нют была готова выходить из дома и ехать на первый объект. Это был большой двухэтажный ресторан с огромным количеством горшков, вазонов и клумб. Владелец не особо скупился на оформление своего помещения, за что ему было отдельное спасибо. Пока не пришли уборщицы, нужно было всё полить и обчистить, не хотелось слушать их противное ворчание о том, какая она неаккуратная и неуважительная по отношению к их труду. И не важно, что это была их задача: убирать мусор и грязь в зале. Просто лишний раз пересекаться с людьми на объекте не хотелось. До открытия как раз шесть часов, идеальное время для работника-интроверта. Кое где некультурные посетители оставляли мусор в горшках с землёй и цветами в виде пластиковых трубочек, зубочисток и салфеток, помимо этого нужно было убирать засохшие цветки и листья. Периметр с пеларгонией и алиссумом, углы в которых росли огромные стрелиции и юкки, навесные горшки с плющом и папоротниками - всё это требовало отдельного внимания. Она привыкла к ежедневной работе таская за собой большую лейку с водой, сумку с ядами от паразитов и болезней и пакет для мусора. Стандартный набор флориста, никому не мешающего и занимающегося своим делом, причём очень качественно и энергично. За три часа она успела почистить всё и вытереть пыль с растений в углах, осмотреть все навесные горшки в кашпо перетаскивая тяжёлую шаткую стремянку и начать полив. Поливать нужно было всё и через день, кроме двух горшков с юкками, потому что они сгниют из за переизбытка влаги. Можно было автоматизировать процесс, пустив по периметру между пеларгоний капельный полив, но на такие растраты хозяин заведения не решался. — ни о каком поливе речи идти не будет. За что я тебе вообще плачу? - строго оценивал её каждый раз, когда она просила облегчить ей работу. «За то, что я обслуживаю за копейки твои кустики. Жмотяра жирный. И коллектив, крысятник одним словом. Козёл.» - каждый раз пропускала мимо ушей его недовольство. Зато, как она сама считала, в ней развивается выносливость и терпение, с каждым днём всё лучше и лучше. Но зная что такой труд до добра не доведёт и только лишь усугубит проявляющуюся апатию, доводя себя до состояния нестояния, она продолжала заниматься любимым делом, заботливо протирая листики фикусов. Включив в наушниках какую то старую электронную музыку и изредка напевая себе что то под нос, поливала один за другим заросли папоротников и плющей, рискуя каждый раз свалиться со старой лестницы и сломать себе колени. «Сейчас нельзя ни болеть, ни увечий получать. Потому что нужно много денег. Их нужно заработать. С учётом первичных необходимых потребностей, на всё про всё понадобится около четырёх лет. По крайней мере, если с ним ничего не случится за это время. На что я рассчитываю на все двести. Если Пурнелл не поможет, придётся нанимать отдельного специалиста. А если я заболею и пропущу день-два работы? Будет очень херово. Придётся работать почти без выходных. Но мне ли не привыкать, хе. Тем более, я делаю это не для себя. Ради себя таким героизмом я бы не занималась никогда. Или это уже какое то нездоровое влечение? Нет, я просто хочу ему помочь встать на ноги. Он и так настрадался, за довольно короткое время. А так как никто в его и без того скудном окружении помочь ему не сможет финансово, то это буду я. Долг волонтёра, или ангела спасителя. Фе, пошлятина какая то получается. А ведь жизнь и так вся погрязла в пошлости и мраке, если смотреть через призму чистой правды. Моя призма чиста, если дело касается остальных. На свою жизнь я смотрю довольно мрачно, соглашусь. Но когда речь заходит о своей работе... то здесь я вижу только оптимизм. Потому что общаясь с обречёнными находясь в апатии, ничего хорошего не выйдет. Поэтому их необходимо настраивать на нужную позитивную волну. И иногда самой верить в чудеса. Правда ведь, за всю практику у меня были несколько случаев, намного хуже, чем то что произошло с Саймоном. Люди влезали в долги, вляпывались в зависимости, ступали на шаткую грань сексуального, физического и психологического насилия. Человек, что гнался за жёсткими экстремальными ощущениями ради очередной дозы, которой хватит на пару часов, попадал в безвылазную ловушку из тревожности, апатии, депрессии, зависимости и одиночества. Потому что со странными не водятся. С наркоманами и падшими девушками не водятся. Это все люди, которых либо стоит обходить стороной, либо использовать в своих гадостных целях, если ты мразота без совести, гордости и чести. В мире полно отморозков, это ясно. Я слишком много знаю о таком мире. Не криминальном, но стоящем на грани между законом и личностными принципами. А ещё... на тончайшей грани между смертью и какой никакой, но жизнью. И пока Саймон, мой новоиспечённый подопечный, не успел довести себя до состояния... Блять. - она громко рассмеялась внутри себя, приложив руку к губам чтобы скрыть идиотскую улыбку сумасшедшей тихони проступившей на лице из за дурацкого каламбура, который получился совершенно случайно, - Идиотия. Пока он не угробил свой рассудок и организм к херам собачьим из за постоянного приёма лекарств! Я бываю такая тупая, что в голову лезут вещи, над которыми лучше бы не смеяться нормальному человеку. А вообще... - протирая от пыли мокрой тряпочкой очередной замиокулькас, продолжала рассуждать, - если посмотреть на меня через призму правды, то я ужасный человек. Хуже обычного. То что знаю я, не следовало бы знать никому. Моя жизнь погрязла в жестокости и мраке, приукрашенном постоянной апатией и обильно обсыпанной странным декадансом. Почему я так думаю? Ну, наверное потому, что у нормальных людей нет в закладках браузера шок-контента. Расчленёнка. Последствия аварий и ДТП. Несчастные случаи. Массовые убийства и самоубийства. Насколько жестоки и безнаказанны могут быть люди. Зачем мне всё это? Потому что мне не нравится, как изо всех щелей несут главную мысль 21го столетия - прогрессивный, самодостаточный, добродушный и дружелюбный, вот он, современный человек. Враньё это всё. Абсолютная ложь. Если бы провести социальный эксперимент собрав в одной локации, ну, допустим, 100 человек из разных соц-слоёв, из разных стран, и дать им одинаковые задания - ни один человек стопроцентно не подойдёт под качества, что навевают СМИ, политики и само общество. Общество, привыкшее клеить ярлыки на всё подряд, противоречащее самому себе же, сначала говоря о том какие все плохие, нетолерантные и вообще в аду всем гореть - и потом сразу же речь заходит о будущем и как за такое долгое время человек смог превозмочь себя, личностные качества и черты чтобы стать лучше - всё это подлое полное враньё. Человек по своей природе как был сотни лет назад, жадным до славы и денег, желающий власти и удобства только для себя, так и остался. Времена меняются, люди меняются, их поведение тоже постепенно приобретает новые качества. Но и с течением времени, человек приспособляется и порождает в себе всё новые и новые хитросплетённые навыки, как бы кого обмануть на деньги или увести понравившегося любовника. Это как вирус: с каждой мутацией порождается новый штамм, более стойкий чем остальные другие. И людям это только на руку. Если всё так уж плохо, то зачем ещё и врать на полном серьёзе вещая из радио, телевидения и интернета о том, что мир идеален и люди в этом мире самые лучшие? Постоянный обман для никого. Никто не идеален, и никогда не был идеальным. Я в это не верю и верить не могу и не хочу. Но всё таки... Нужно отдать должное современному человечеству. Люди живучи, прямо как тараканы, приспосабливаются ко всему. Хоть это и очень спорный навык. Человек... Очень странное создание. Попытайся сломать ему что нибудь намеренно - вряд ли выйдет. Потому что он стойкий. А когда неприятность происходит случайно - то всё, ты уже навеки прикован к инвалидному креслу или вообще койке с уткой. Просто потому, что в организме произошёл тотальный сбой, или произошло случайное событие, в результате которого мы имеем непоправимый негативный результат. Это как телефон, или любая другая техника. Многие ведь в начальной школе проходили тему о том, что нужно делать чтобы обезопасить себя и остальных, чтобы попросту остаться в живых и здоровым. Чуть позже проходили тему безопасности и правил поведения с техникой, как это обычно бывает: не ложи телефон в карманы на одежде потому что можешь случайно упасть и разбить устройство, не ешь и не пей возле компа, потому что приведёшь случайно клавиатуру или истемник в нерабочее состояние из за крошек и другого мусора, и тому подобные базовые правила. Это так. Так же это и касается темы глобальной всемирной сети - интернета. Всем уже прожужжали ведь мозги о том, как нужно себя вести в интернете чтобы ненароком не скачать какой нибудь вирусняк и прочее кибердерьмо. В современном мире об этих правилах знают многие, если не все, кто обитает в цивилизованных странах. Но почему то повторяют одни и те же ошибки... Каждый раз, слыша о каком либо происшествии, я начинаю анализировать - а кто виноват? Невнимательный водитель сбивший человека, или человек, выбравший своё направление из точки А в точку Б и составив маршрут, в отрезках которого будет переходить в неположенном месте? Наверное, такие вопросы чаще всего и становятся причиной моей бессонницы. А что насчёт тех раздолбаев, которые накачавшись алкогольно-наркотическим дерьмом садятся за руль или разгуливают в месте напряжённого трафика? Я ненавижу их. Ненавижу их всех, за безответственность, безмозглость, несерьёзность. Из за них страдают невиновные. А если учитывать то, что инициаторами таких смертельных походов являются сынки и дочки миллиардеров, или же их менее состоявшиеся по финансовой части отбитые отморозки-дружки, то моя ненависть возрастает с геометрической прогрессией. Потому что они пользуются своим положением, социальным рангом, статусом и банальным слабоумием - во вред себе и окружающим. Я ненавижу их за это. Побывали бы они в шкуре простого обывателя, что каждый божий день пашет за копейки отмывая кредиты, ипотеки и алименты, пытаясь не сдохнуть от ежедневной рутины и безысходности, я бы посмотрела на них. А побывали бы на месте тех, которых никто никогда не замечает, на месте меня, безумной флористки, что апатично смотрит на свою жизнь, или на месте Саймона - обречённого на страдание в полном одиночестве на пару с депрессией и тревожностями, коим он был раньше и продолжает быть, чтобы они сделали? Чем бы они тогда занимались, если руки завязаны крепкими жгутами состоящими из колючей проволоки, а ноги постоянно окутывают кандалы и с такой силой, что не знаешь даже как сдвинуться с места, а шею и спину не переставая стягивает петля, словно голодный питон готовится удушить свой обед? Что бы они тогда сделали? Чем бы занимались? Задала бы я такой вопрос в лицо тем, кто прожигает свою и без того короткую жизнь и время. Не стесняясь, как и они не стесняются своих глупых безрассудных поступков. Я ненавижу людей, что калечат других. И в то же время пытаюсь спасти пострадавших, возвращая их к более менее нормальной жизни. Противоречу сама себе. Что же, я привыкла. Моя никчёмная жизнь - это вечный цикл из апатии и работы, иногда с перерывами на общение с пострадавшими. В каком то роде, это необычная жизнь. Но это далеко не то, наверное, чего бы мне искренне хотелось от этого мира. А какая конкретно... Я не знаю. Никогда не знала и не думала. Поступала, обдумывая всё в последний момент, и только за пару лет сознательной жизни научилась выбирать, анализировать и рассуждать о том, чего бы мне хотелось. Есть, конечно, одна мечта... Поднять одного бедолагу со стула на колёсах. А потом... Неизвестность. Пустота. Полное пространство пустоты, бесполезности и обречённости. А дальше смерть. Это меня не пугает. Пугает только то, что я в неведении, что сейчас происходит с моим подопечным... И это хреново. Надеюсь, более менее всё нормально.» В подтверждение последней мысли в кармане кофты очнулся телефон, издав короткий писк, оглашающий о входящем сообщении. «Хмм?... Этот номер я никому не давала, кто бы мог писать или звонить мне?» Невольно волосы на руках встали дыбом, а кожа под одеждой покрылась маленькой тлёй-мурашками, от осознания непонятного происходящего. На секунду её окутал страх, страх неизвестности. И медленно достав телефон из кармана, глянула на экран. Сообщение с её же номера, на который ночью она сама же отправляла письмо с каомодзи. “Доброе утро... ты как? я помню, что должен был просто достать аккумулятор и спрятать его куда нибудь подальше, но мне почему то захотелось написать. Надеюсь, не отвлёк от работы. Ты ведь приедешь сегодня?„ - гласило на маленьком экране старой раскладной Нокии. «...ну и напугал же ты меня, дядя блин.., - от сердца отлегло, с плеч упал тяжёлый камень страха перед неизвестным, и в груди что то с теплотой расцвело, словно цветок гибискуса во время полива в знойный июльский день, - Любопытной Варваре нос оторвали. А добродушному бедняге Саймону - отняло ноги. Я ненавижу себя за такие тупейшие шутки... Я не смеюсь над ним, просто... Я не понимаю, почему такая хрень возникает в голове. Честно, ведь, я не считаю его отбросом общества, и наоборот хочу поскорее избавить его от этой мысли. А сама в итоге... Одноглазая безмозглая дура.» - и внутренний цветок опять завял, отравившись пестицидами самобичевательных мыслей. “Утречка!! не думала, что ты такая ранняя пташка. - перевела взгляд на время на маленьком экранчике, и вовремя, потому что давно перевалило за 12 и пора было бежать на другой объект, - я приеду сегодня вечером, как обычно.„ “Тогда... тебя не сильно затруднит, если я попрошу тебя принести кое какой цветок? Я тут вспомнил случайно название, видел его раньше в университете. так что, если у тебя есть заме.. замио... замиокулькас! еле вспомнил, в общем, если найдётся лишний небольшой кустик, то я был бы рад. Если нет - не беда, ты главное приходи, пожалуйста. буду ждать.„ «Господи... - Нют прикрывала умилённо-смущённую счастливую улыбку глядя в экран, прячась на заднем сидении городского автобуса за сумкой, ощущая как внутри снова расцветает что то тёплое, что заставило забыть весь свой внутренний монолог, - радость моя...» ”Конечно!! После работы я постараюсь побыстрее вернуться домой и забрать горшочек с замиком.(•̀ᴗ-) И поскорее приеду. Как ты там, кстати? Как спалось? Пурнелл не донимает своими терапиями?„ Телефон молчал на протяжении нескольких часов, пока Нют работала. Душевно она переживала, почему Саймон не отвечает, волновалась, но изо всех сил старалась не накручивать себя, что выходило довольно не очень, отгоняя мышиные мысли ясным здравомыслием о том, что Пурнелл скорее всего обнаружил у Саймона мобилку и забрал, во избежание проблем. Это её пугало больше, потому что так она могла подорвать доверие дока, и он решил бы, что терапия некачественна и лишь усугубляет ситуацию. Конечно, она бы всё ему объяснила на понятном языке, без нервов и истерик. Но на душе всё равно было неспокойно. ”Эй.. надеюсь, ты просто вытащил аккумулятор и спрятал мобильник, поэтому не ответил. Моя глупая башка уже успела надумать много всего, прости :<„ Отправила и закинула телефон подальше в сумку, чтобы не было искушений прочесть ответное сообщение, если вдруг таковое придёт. «Может, просто закончились деньги на счету. Хреново. Нужно будет заняться этим вопросом поподробнее, если через пару дней Пурнелл не вычислит и не запретит такие методы лечения, то нужно будет подобрать подходящий тариф, с СМСками или звонками... Для меня текстовые сообщения лучше, особенно когда на работе. Напечатал и забыл. А если забыл - можно перечитать. Намного лучше чем звонки, после которых потом болят уши и голова. По крайней мере, у меня осталось только такое негативное мнение по поводу телефонных разговоров... - вспомнив, как долго её заставляли говорить о себе и своей жизни как только она переехала в Стокгольм, невольно нахмурилась, пытаясь отогнать навязчивое воспоминание, - Ффу. Нет, раньше было раньше. Теперь ни у кого нет такого сильного влияния надо мной, как у дока и Саймона. Ну, и его матери ещё. И вообще, я сама себя под это влияние поставила и мне комфортно. Вот и не жалуюсь и не собираюсь. По крайней мере, это хотя бы удовольствие мне и другим приносит... Надеюсь.» Вторым объектом была небольшая трёхэтажная гостиница неподалёку от центра, здесь нужно было в основном ухаживать за уличными растениями: туями, можжевельниками, голубыми ёлками. Их нужно было вовремя стричь, чтобы они не потеряли красивую садовую форму, подкармливать если солнечных дней и тепла долго нет, защищать от насекомых и паразитов. Но и в самом здании, на каждом этаже по три горшка с фикусами которые было необходимо чистить от пыли раз в неделю, а у фикусов очень и очень маленькие и нежные листья, и если раньше она на один небольшой фикус тратила по часу рабочего времени, то за долгое время практики научилась справляться за 10 минут. И расправившись с ними, спустилась к главному входу, к зелёным хвойным ребятам. Пока царила середина октября, и туи чувствовали себя более менее комфортно при плюсовой температуре и дожде. Но когда начнёт падать снег, нужно будет укрывать весь десяток зелёных пушистиков высотой по два с половиной метра каждый. Без стремянки не обойтись, что флористку не очень то радовало, бывали случаи когда она падала с неё и получала сильные ушибы и вывихи. А так как с нынешними событиями такой привилегии позволить себе больше не могла, то необходимо было как то выкручиваться. «Я, конечно, могу попросить охранника помочь мне с этим делом... да только бы зарплату делить не пришлось. Я и так неофициально работаю везде, а если административку или уголовку возбудят? Плакала вся эта затея с протезами, депортируют к херам собачьим. Худший итог. Самый худший, который только может быть. Поэтому придётся быть аккуратнее, насколько получится...» Больше Нют не думала о жестокости людей и мира в целом сегодня. Теперь больную голову посещали только мысли о том, что если она сделает хотя бы малейшую ошибку, поссорится с администрацией, уборщицами или начальством, то её сразу же могут выставить на вокзал с чемоданом в зубах в родные просторы ебеней. Возвращаться в свои родные ебеня ей пока что не очень то и хотелось, и отчитывая каждый свой шаг, девушка до автоматизма довела все свои действия по алгоритму, чтобы лишний раз никаких ошибок не совершать и не нарываться на неприятности. «А интересно, мне из банка настучат по башке когда узнают что я устроилась тут на нескольких бригадах? Настучат, ещё и выпишут штраф, мой арендодатель вышвырнет меня на улицу, все мои горшки с цветами пойдут на свалку. Ну, спасибо моему параноидальному расстройству, за ещё одну фобию в мою никчёмную жизнь... Я себя ненавижу. Я ненавижу себя.» Она и не заметила, что смотрит на большие садовые ножницы уже три минуты, держа их в руках с огромной силой, которой мог бы позавидовать сжимающий челюсть крокодил, из за чего внутренняя сторона перчаток покрылась липким тонким слоем крови. Держала их и пристально смотрела на большие острые лезвия двух половинок садовых ножниц. Очень сильно хотелось передавить ими шею, чтобы голова отсоединилась от мелких позвонков и рухнула в газон, оставляя после себя лужицу крови и неприятный запах железа. Безжизненное тело рухнуло бы в куст можжевельника, и через пару часов, если бы никто не пришёл, слетелись бы голодные мясные зелёные мухи, собираясь пообедать и продолжить свой мушиный род. «Нет. Не сегодня. По крайней мере, пока не получу протезы. А дальше уже дело за малым. Мхехех... Надеюсь, этот мой психоз не продержится долго, потому что тогда меня подселят в соседнюю палату с моим подопечным... Чего быть ну никак уж не может. Меня просто депортируют, не сказав ни слова. Жуть. Полнейший страх. Просто, как туман какой то.. - подрезая веточки можжевельника с окровавленными руками под толстой тканью рабочих перчаток, пыталась отвлечься хоть на что то, не думая о предстоящей возможной погибели всех планов, - ...всё будет нормально, если я буду думать о чём нибудь постороннем. А о чём мне тогда думать, кроме как о работе или Саймоне? О своей блядской жизни? Нет уж, спасибо, такое только ухудшит обстановку. Например... Что насчёт возобновить курсы шведского? Потому что знание одной только песенки про карамельный танец не поможет мне абсолютно никак. Хехе... - плечи дрожали от бесшумного внутреннего смеха, ножницы ритмично клацали срезая отсохшие веточки кустов, кровь присохла к перчаткам, - ...нет, так только хуже. Я боюсь. Я боюсь, что у меня ничего не получится. Если бы и получалось, то мне понадобился бы репетитор для большей продуктивности и успеваемости, потому что самой тянуть это всё... Не получится. А репетитор это огромный минус бюджету. Я не знаю, что может меня хоть немного отвлечь от негативного мышления, хотя бы на пару минут. Попросту нет такой штуки. От этого ещё тоскливее. Так хреново ещё никогда не было. Помогая другим, я не осознавала что мне самой нужна помощь. Малейшая. Чтобы было с кем поговорить, услышать чьи то мысли и соображения, хотя бы на пару минут. Тот двухминутный диалог с коллегой, этого мало, ничтожно мало. Тем более, не нравится мне он как собеседник. А вот Саймон... Дело другое. Идеальный рассказчик и замечательный слушатель. Приятный в общении человек, хоть и замкнутый, но от этого только лучше. Хочу слушать ещё и ещё о его ежедневных подвигах, размышлениях, идеях. Люблю его.» От последней внезапной мысли в глазах потемнело, уши заполнил мерзкий громкий пищащий ультразвук сопровождаемый белым шумом, а голова закружилась, будто кто то сзади ударил по затылку тяжёлой железной битой. Выронив ножницы на газон, согнулась в три погибели и залезла под тую, где её и стошнило. Весь крохотный завтрак вылез наружу, и чтобы скрыть противное место преступления, Нют подсыпала земли на пятно. Голова ещё болела, а ноги превратились в мягкие ватные палочки, что даже на коленях сидеть было неприятно. Держась за кованый готический забор на каменной ограде, попыталась подняться, просто чтобы встать на ноги. «Нельзя. Нельзя. Думать ни о чём нельзя. Любая мысль приводит к ухудшению самочувствия. Нельзя думать. Как перестать думать? Кто нибудь, прошу,...- руки в перчатках вспотели и начинали пованивать дохлятиной, - ударьте меня по башке...» Постояв пару минут на свежем воздухе, делая запрещённый ей самой перерыв, решила закурить. Достала дрожащими руками раковую палочку из недр сумки, зажигалку из кармана куртки, и издав звонкий щелчок - наконец затянулась горьким горячим табаком с примесью химии. В голове пустота. Нют глядела на неровную каменную плитку что лежала по всему периметру главного входа гостиницы, благо на улице народу было мало, чтобы кто то засёк, что ей стало плохо. Может быть, кто то и услышал что то странное, но сейчас ведь всё в порядке - все рабочие курят, а если и не курят, то делают перерывы. Неужели она недостойна небольшого перекура? И пяти минут хватило бы на одну сигарету, окурок которой отправился в снятую окровавленную перчатку, а после в урну. Нют достала влажные салфетки из кармана сумки, и протерев подсохшую кровь с рук, решила идти на другой объект, потому что время уже поджимало. ”Я здесь. Всё в порядке. Извини, что не ответил... Обед, тренировки, все дела. Так что я тоже тут немного занят, работаю над собой. Пурнелл сегодня слишком быстро провёл осмотр, пока что всем доволен. Видимо, тоже в завалах.„ «Всё в порядке... я здесь. - в голове эхом отдавались два простых по смыслу и составу предложения, но какую же огромную важность они несли для Нют в этот момент. А отправитель даже бы и не подумал о том что написал и как вовремя отправил ответное сообщение. - Всё в порядке, будет всё в порядке... Нужно просто отвлечься на что нибудь, тогда всё будет хорошо. Я пообещала не сомневаться в себе, значит нужно выполнять. Тогда я не сомневаюсь в том, что мне нужно как можно быстрее сдохнуть. А это уже себе моё обещание - не умирать, как минимум до того момента, когда протезы будут куплены и переданы мисс Хенрикссон. Она разберётся, в чём дело. Потом и только потом я смогу позволить себе такую привилегию, как смерть. А так как работать мне ещё достаточно продолжительное время, мысли о самоубийстве нужно отложить в дальний глубокий ящик. И забить стальной пластиной, на всякий случай. А когда буду снова задумываться об этом, то забью свою голову огромной картинкой с надписью "Вход запрещён", и звуки сигнализации воображу. Могу ведь. В этом повезло, с хорошей фантазией. Кстати, о хорошей фантазии... Что это вообще такое было? О чём я подумала что меня так скрутило и вывернуло? - Нют осматривала свои исцарапанные ладони сидя на том же заднем сидении автобуса, ожидая остановку у маленькой кафешки, и это был третий объект. - Надо вспомнить последовательность мыслей. Я думала о том, что мне не хватает общения... А потом,... дура. Идеализировала себе единственного человека, с которым за несколько лет затворничества и замкнутости заговорила открыто, без задней мысли. Я даже рассказала ему свою травму, о которой никто кроме семьи знать не знает и не должен. Так... доверилась. Тупица. Так нельзя. Я просто должна и обязана ему помочь финансово. Но ведь этого мало... Для качественной терапии необходима моральная и физическая поддержка, общение что не приносит неприятных ощущений, забота и ласка. Помню случай, как в детстве ко мне в руки попал полумёртвый котёнок, уже не грудной, но ещё не взрослый полностью, ему было около полугода. У него была изранена мордочка, потому что он жил в подвале с сеткой-рабицей на входе, сломана правая передняя и левая задняя лапа, потому что его изрядно потрепала бродячая собака. Никто не верил, что он выживет. А он выжил. Бедняга серый кот, которого я назвала Сёма. Пришлось в домашних условиях накладывать шины, обрабатывать раны и самостоятельно кормить, потому что ему было больно. Я видела, как он закатывал глаза при малейшем передвижении и касании. Но он выжил. Выжил и из дикого злобного комка серой шерсти превратился в миловидного довольного жизнью животного. Спал в моих ногах, и зализывал мне ранки, если я поцарапаюсь где то или неаккуратно упаду разодрав на коленке кровь до мяса. Он был благодарен мне, я была благодарна ему. Но жаль, что животные не умеют разговаривать. А если бы я продумывала за него диалог, то в скором времени это переросло бы в шизофрению и неврастению. Тогда бы меня никто не отправил учиться за границу. Тогда бы я не смогла сбежать с учёбы сюда. Тогда бы я никогда не встретила Саймона. И вот опять я вернулась к точке, от которой и начала размышление. Ну что не так? Что я чувствую, кроме сострадания, сочувствия и неубиваемого желания помочь? - чуть не пропустив нужную остановку, выскочила из автобуса, на бегу засовывая раковую палочку в губы и подожгя сигарету вместе с упавшим на лицо волосом, принялась за уходом растительности в клумбах возле кафешки, - Эмпатию. Сильную эмпатию. Я прям... могу проникнуться в его ситуацию до аварии, да и после. Хотя,... - она невольно глянула на свои ноги в джинсах и зимних ботинках, похожих на берцы, - Не до конца. Мои отростки ещё могут двигаться, и благодаря им я сейчас стою и занимаюсь работой, плата за которую уйдёт на лечение подопечного. Подопечного, а не подопытного. Это не кролик и проводить психологическо-физические опыты над ним не собираюсь и не хочу. Над собой вот, возможно. Он просто... Слишком настрадался за всю сознательную жизнь. И я знаю, чем помочь и как. Потому что сама такая же. На своём жизненном опыте, я помогу ему подняться и избавиться от тревожности, депрессии, зависимости, и одиночества, само собой. Правда, с этим возникнут сложности, если я буду активно помогать не обращая внимания на его самочувствие и психосоматическую картинку, то это будет наравне с битьём головой об стену. Толку не принесёт, только башка будет болеть и стена потрескается. Но ведь он согласился, с первого же вечера. Что говорит о том, что стена не такая уж нерушимая и если качественно биться, то можно достичь положительных результатов. Нет, необходимо. Это похоже на нездоровый альтруизм... Или мне кажется? А когда кажется - надо креститься. А чем больше крестишься - тем больше кажется. Замкнутый круг. Начиная от одного, приходишь к тому же. И так вся жизнь... Опять я превращаюсь в бочку пессимизма. А учитывая то, что меня ждёт и будет ждать целая цистерна пессимизма и прочего жизненного негативного дерьма... Цистерна на колёсах... Надо куда то все эти токсичные отходы сливать. На тело? Ага, щас, разбежалась. Вход запрещён. Лучше уж продуктивно заняться тяжёлым физическим трудом. От того что я хожу от горшка к горшку лучше не станет. И что тогда, полноценно устроиться на завод по изготовлению пластика? Тогда у меня будет ещё больше возможности необычно и быстро умереть. Намотает на какой нибудь станок и растянет как жвачку, как в том фильме про шоколадную фабрику. Или же можно упасть в чан с кипящим пластиком. Должно быть, это чертовски больно и горячо. На крайняк можно засунуть ноги или руки в машинку для резки деталей, буду нашинкованная как сосиска. Так, а ну! - она хотела стукнуть себя по затылку за такие мысли, но вовремя остановилась, вспомнив что её самобичевательный акт увидят прохожие, коих на улице становилось больше с каждым часом, - Хватит повторять цикл. Нужно его разорвать. А чтоб жизнь малиной не казалась, займусь руками. До сих пор крепатура от вчерашней прогулки... Лейка на 6 литров мало чем поможет, нужно что то существенное. Ха, лейка на 12 литров... И в две руки. А то потом ещё осложнение на плечи и спину пойдёт, а мне оно не надо. Пока что. Пока - через 4 года. Тогда можно хоть на 50 литров. А если серьёзно, как мне эти полувялые культяпки превратить во что то существенное? Нужно будет посмотреть комплекс упражнений в интернете. И может получится спереть где нибудь ненужные гантельки. Хе. Буду как бездомная шариться по мусоркам? Можно же ведь и самодельные сделать. Из песка и бутылок. Точниссимо, я иногда бываю гениальна. Две пятилитровые баклажки полностью забитые песком - это всё что мне нужно для ежедневных тренировок. Хм... Тогда и подопечному нужно что то такое, и не только для рук, для спины и мышц живота ведь тоже. Навряд ли Пурнелл разрешит мне повесить металлическую перекладину в дверном проёме в палату для подтягиваний... Надо подумать, как это можно провернуть. Времени на это достаточно.» Так и прошли все 12 часов рабочего дня.

***

Сев в полупустой автобус, Нют глянула на экран телефона - придётся опоздать на час возвращаясь за цветами домой. Её это не очень страшило, главное чтобы потом шёл автобус обратно в город, а то придётся идти пешком всю ночь и можно было бы домой не заходить, чтобы не опоздать на работу сразу же после больницы. К таким марафонам она готова не была, поэтому предпочла заучить расписание городских и междугородних автобусов чтобы впредь нигде и никогда не опаздывать и рассчитывать время с уверенностью. «Охрененный план, надёжный, как швейцарские часы. Был бы он ещё рабочий, цены бы не было. А так, как мне запомнить расписание абсолютно всех автобусов, если я даже пообедать сегодня забыла? Чёрт побери. Мне нужно поддерживать свой организм в рабочем состоянии, ещё как минимум пару лет. Надо брать еду с собой, чтобы не тратить время, которого у меня и так не хватает. Тем более, я пообещала доставлять готовую еду Саймону. Как хорошо, что я путешествую по своей жизни вместе с мультиваркой. Благодарю человечество за три вещи в этом мире: мобильные телефоны, интернет и мультиварки. Пожалуй, это всё, что я могу сказать о людях и науке.» Телефон снова пискнул. ”Привет, ммм... На каком ты этапе? прости, что надоедаю, но ты сама понимаешь... я боялся написать это сообщение. Боялся, потому что думал, что помешаю, буду торопить, и у тебя на работе случится что то нехорошее из за спешки, которую создал я. Но написал. Я поборол этот маленький страх. Чувствую себя увереннее сейчас, как по мне крутые невероятные ощущения, превозмочь хотя бы один страх, что нахлынул из пустяка. В общем, будь осторожна, пожалуйста. И я жду тебя.„ Нют умиротворённо глядела в в экран раскладушки, перечитывая текст снова и снова. Видела в этом тексте что то такое знакомое, до боли в костном мозгу похожее на неё. ”Вечер добрый, господин Мурркот.(=^･ω･^=) Еду домой, ещё одна остановка, и я хватаю троих зелёных ребят и мчу к тебе. Не переживай, не пострадаю, всё будет хорошо. И я рада за тебя, что ты борешься. Так держать! Скоро буду.„ Что то внутри неё расцветало, не первый раз за день. Но теперь прогонять это ощущение тягостными мыслями ей не хотелось. Хотелось думать и ощущать себя нужной кому то, возможно даже необходимой. Странно было осознавать это, но Анна до сих пор не могла смириться с тем фактом, что она и её помощь всё таки кому то нужны. Именно нужны, необходимы. Даже если её использовали бы - она была бы рада, лишь делать что либо для кого то, а не ради себя. Она чувствовала себя счастливой. Впервые за всю жизнь. Конечно, в жизни были мимолётные случаи, что могли бы вызывать улыбку и теплоту на душе, но этого было невероятно мало. История с котёнком была одна из этих моментов, и Нют чувствовала себя живой в те моменты, когда ухаживала за ним, игралась, заботилась. Любила. Никого она так не любила, как маленького серого невзрачного комочка с сизыми усами. И по какой то причине, эти сообщения, что отправлялись с её же номера, вызывали в ней те же чувства. Жизнь. В них таилась и теплилась жизнь, движение, борьба, победа. Пусть и достаточно маленькая, но результат положительный. В человеке, всегда мучается от внутренних демонов, начала возрастать жизнь, желание существовать, бороться и побеждать. И самое красивое и важное - что ему это нравится. Пока что, возможно, но он старался мыслить позитивно, оставаясь на плаву и не закидывая себя самого камнями самобичевания как обычно, не опуская себя в бездну отчаяния и тьмы. Сгущающейся с каждым метром вниз тьмы, состоящей из всего ужасного и непроглядно чёрного, что таилось внутри. Только теперь тьма была и снаружи. И легче было уже погасить в себе крохотный лучик надежды, пустив себе пулю между зубов. Но нет. Так просто Саймон сдаваться не хотел, и уже несколько недель подряд выкидывал из головы мысль о самоубийстве. «Ну уж нет. Я слишком долго страдал от самого себя, чтобы самому же над собой вершить казнь. Слишком много боли, слишком много отчаяния. Что наступает после отчаяния? Апатия. Неохота. Безразличие. Бессмысленность во всём. Ну и что, что смысла нет? Какая разница? Разве главное в жизни - это искать во всём смысл? Так и с катушек съедешь. Что я, в принципе, и сделал, причём успешно и в прямом смысле слова. А подружка с именем Апатия всегда сопровождается скулящей ноющей Тревожностью. За малейшую ошибку я чувствовал себя очень неспокойно, виновато, нервно, боялся делать что то, зная что ошибок не избежать, и в то же время тревожился, что я не делаю ничего, что могло бы пригодиться мне во взрослой жизни. Я сам себе же мешал рационально думать, убиваясь в колючих ядовитых мыслях. Виноват, но может быть и не только я сам, - и что дальше? Какая разница, чья это вина? Зачем я ищу виноватых, чтобы пожалеть себя? Да уж, мама любила приговаривать, что я слишком себя жалею. Разве жалость к себе выявляется в самобичевании, употреблении веществ и регулярных самоповреждениях? Не знаю. Возможно. Скорее всего, это были крики о помощи. Но меня никто не слышал. Вот я и замолчал. До чёрного дня. Я ведь пытался тогда побороть в себе страх и стеснительность, когда признавался Софи. Но разве это её вина, что она не ответила взаимностью? Нет. Моя ли это вина, что решил всё таки признаться в чувствах? Нет, и как мне кажется, то, что я признался, была первая победа над самим собой. Над своим страхом. Но за каждой победой таятся множества жертв. Правда, я жертвовал своей и без того нестабильной нервной системой, чтобы вырвать из себя проклятые слова. Нет, они не проклятые. В них крылась правда, что я так тщательно скрывал. Открывать было больно, мучительно больно. Но теперь я понимаю, почему она так поступила. Ей было бы слишком тяжело, даже сели бы она дала мне шанс, хоть единственный. Она была бы несчастна. И я бы не был счастлив, и с каждой минутой вместе чувство вины бы окутывало мою шею, как смертельная петля. Итог был бы один... Но нет. Всё решилось так, как пожелал рандом судьбы. Ох уж этот великий рандом... Даже и так, в большей мере я рад, что так получилось. Если бы не случайность, я бы никогда не получил бы помощи, о которой так долго кричал и уже успел охрипнуть несколько тысяч раз. Правильно ведь? Даже в самой херовой ситуации, я стараюсь найти что то хорошее. Так жить легче. И вот итог - не нужно искать виновных, нужно разгребать содеянное. Чем я и занимаюсь, как с психологической стороны, решая для себя что мне важнее, так и с физической, начав тренировать своё тело. Разве это не здорово? Как по мне, это здоровенный скачок из бездны. Конечно, я справляюсь с этим не один... Что меня очень и очень радует и воодушевляет. Вокруг меня есть люди, что готовы мне помочь, и всё зависит лишь от меня, приму ли я эту помощь или нет. Я - согласен. Я - нуждаюсь в помощи, всегда нуждался. И когда её дают - не нужно убегать и отказываться. Так будет лучше для всех, и в первую очередь - для себя самого. Да уж... Что бы я сказал самому себе, скажем, лет 10 назад? Или 5? Определённо, я бы просил не отчаиваться. Найти цель, хотя бы самую абсурдную что не связана со смертью, и двигаться к ней что есть мочи, не боясь ошибаться. И учиться на своих и чужих ошибках. Тогда бы моя тревожность не была бы настолько агрессивной, как сейчас. Наверное, я был бы неплохим наставником для себя же. Именно тот я, который здесь и сейчас, а не тот, что ещё пару недель назад пытался убить себя в осознанных снах. Хотя, он мог бы послужить примером для юного себя, примером того, до чего бы довела меня моя прежняя жизнь и я сам. Люди тем и хороши, что после стольких мучений судьбы, семьи, знакомых - гордо поднимаются, травмированные, но уверенные в себе, зная что с очередным побоем приходит и новый опыт и мысль, как обойти тот или иной удар. Это то, что я называю человеческой силой. Идти вперёд, не оглядываясь назад - это всё, что я от себя требую. Каких бы фокусов судьба бы не подкинула, я справлюсь. Я уверен в себе. Слышал, ты, умник зазеркальный? - Саймон чуть ухмыльнулся вглядываясь в свои же карие, практически чёрные из за темноты в коридоре, глаза, желая теперь увидеть перед собой Книжного, что пару недель назад со злобой и ненавистью во взгляде пожирал его чёрными, как гуталин глазами. - Ну и сиди себе в прошлом. И не высовывайся. Я знаю, что прошлое это часть меня. Но всё меняется. Времена меняются! А человек сам решает, меняться ему, или нет. Я решил, что мне нужно меняться, и буду. Потому что хочу, не потому, что этого кто то требует. Господи, а ведь права была Нют, когда говорила что я красив... Частично. Обаятелен и харизматичен - вот он идеальный я, к которому я стремлюсь и буду стремиться. Потому что мне так нравится. И тогда Тревожность-псина задохнётся в своей кислоте неуверенности и нерешительности, а подружка-Апатия пусть спрыгнет с небоскрёба, разбившись на миллиарды мелких частиц, которые вскоре поглотят уверенность в себе и завтрашнем дне, азартный интерес к жизни и неубиваемое желание трудиться над собой, превозмогая проблемы. И тогда, мой пастух-Одиночество, перестанет вести меня на поводке, словно пугливого барашка, на съедение волку-Страху, нет, оборотню, от имени которого вся шерсть дыбом, сердце в пятках и глаза на мокром месте. Под ликом зубастого огромного зверя, что совмещает в себе все мои беды, проблемы и болезни, я чувствую себя словно парализованный, оцепеневший. Я - не барашек. Я - человек. И только я способен прогнать или убить оборотня. Только я решаю, что мне с этим делать. И уж лучше я оставлю его в живых, перед этим вытрусив всех крыс и мышей что лезут мне в голову и мешают мне жить так, как я хочу. Жить счастливо, не сомневаясь в себе никогда, жить с самим собой в согласии и мире. Да, безусловно, это моя первая цель, к которой я мало-помалу продвигаюсь, с каждым днём все лучше и лучше. Мне даже ноги не будут нужны, если я преодолею свои страхи, что нависли надо мной как стервятники над падалью. Я не падаль. Я жив, и я буду жить. Даже если недолго, зато так, как хочу. Как всегда и хотел. Теперь я это уже понял. Уходя из дома и блуждая по тёмным улицам, я думал, чего же мне так не хватает. Чего то, что могло бы меня обрадовать. Да, такие вещи и были, любимая музыка например, или стрельнутая сигарета. Но этого было невероятно мало. Я думал иногда, а что же может вызвать у меня положительные эмоции? Выработку дофамина, серотонина и других гормонов. Знаю, что всё сознательное время я не чувствовал себя счастливым, или довольным от чего то. Видимо, гормоналка уже тогда давала сбои. А попросту нечему было радоваться. Кем я был? Никем. Серым невзрачным пятном, излучающим ауру недоверия и неприязни. А мне нужен был кто то, кто не боялся бы этого образа, кто бы оставался со мной после школьных часов просто погулять и поболтать о всяком разном. Кто то, кто был бы рядом. Я бы не чувствовал себя так одиноко. Скорее всего. Да, так и есть, я был не особо коммуникабелен, из за чего приятелей у меня не было никогда. Никто не интересовался мной, и я не особо интересовался другими. А Софи... Да, она, пожалуй, была одна, с кем бы я мог провести пару часов за каким нибудь будничным диалогом. Но она слишком нормальная. Я не был никогда нормален, так и есть. Говорят, все в подростковом возрасте стараются выглядеть не как все, как то безумно, неформально. Меня это, наверное, раздражало, потому что таким образом, создавая себя по шаблонам, они привлекали внимание, а внимание это знакомства, знакомства - общение. Общение - отсутствие одиночества. И не просто общение, а взаимопонимание и доверие. Из этого исходит и поддержка. Словесная поддержка регулярная перерастает в дружбу. Ведь... если считать так, то в первобытные времена создавались общины - то есть группы людей, способные друг друга понять, и взаимодействовать. Так и есть, это находится на уровне инстинкта. А у меня нарушен даже основной базовый инстинкт - самосохранение. Тогда чему я удивлялся... Ну да ладно. Главное, что я понял, чего мне не хватало. И благо есть теперь человек, который способен меня понять, даже без слов. По крайней мере, я так думаю. Нет, даже чувствую, а интуиция меня пока что не подводила. Так ведь? Возможно, так и есть. Но нельзя забывать главного, как говорили многие мне и что я воспринимал как глупость: единственный, кто обо мне позаботится - это я сам. Мне было плевать на себя, из за этого я сейчас здесь. Из за этого погибло по меньшей мере двое людей. Больше я не хочу никаких жертв. Ни чужих, ни своих собственных. Это больно. Критически больно, невыносимо. Мне даже не было так больно, когда позвоночник пригвоздился к углу того здания в чёрный день... всё, хватит об этом. Я - есть я, и я меняюсь. По своей воле. Ведь когда пациент не отказывается от лечения, надежда есть. Призрачная, полупрозрачная, но во много раз реальнее того момента, что мои ноги снова заработают. Я готов буду даже сесть по закону, заключённых же ведь иногда отпускают по выходным к семье? Где то я это слышал. Лишь бы настроиться на нужную волну и делать всё, чтобы вылечиться. Как говорила Нют, я здесь ради того, чтобы избавиться от тревоги, апатии и хронического одиночества. Я не один, у меня есть... я сам. И я собой займусь. Спасибо доку Пурнеллу, что не забивает на моё состояние и помогает мне справиться, терапия с книгой мне сильно помогла в какой то мере избавиться от чувства вины. Но жизнь ведь не плоскость, она очень многогранна, как кости в ролевой настольной игре, и всё зависит от коэффициента удачи игрока. Неправильно бросил кость - получай инвалидность. Ещё неправильный ход - умирай. Я кидал эту кость неосознанно, наплевательски относясь к тому что со мной случится. Теперь же я уверен, что больше неправильных бросков не совершу, и если даже не окажусь в топе победителей по жизни, то по крайней мере буду чувствовать себя спокойнее, счастливее и намного увереннее выбравшись из этой грёбаной каморки на третьем этаже.» Саймон наблюдал за качающимися на ветру ветками сосен, погрузившись глубоко в себя. Из приоткрытого окна с решётками на нём тянуло азотом и свежестью. — приветствую молодого бойца. - он и не заметил, как дверь приоткрылась и на пороге стояла ухмыляющаяся Нют. В руке она держала три полиэтиленовых белых пакета, из двух торчали светло-зелёные длинные листья, похожие на траву, но сильно растянутую и осветлённую, будто в какой нибудь программе по редактированию изображений. — здравия желаю, товарищ старшина. - шутливо отозвался Саймон, - Ты как? Чего нового? Тебе помочь? - он так задумался, что не сразу осознал, как засыпал подругу вопросами. — в порядке, спасибо. - Нют чуть приподняла уголки губ, мастерски скрывая под макияжем усталые глаза и стараясь не раскрыть сегодняшних самобичевательных моментов, - из нового, разве что, мобилка. Теперь меня будет оберегать Но́-ки́. — потому что Нокия? - чуть улыбнулся такому сравнению. — конечно. А насчёт помощи... погоди минутку, я думаю, как бы их лучше расположить. Высвободив из белых халатов-пакетов два хлорофитума, бесшумно прошлась к подоконнику и разместив на нём зелёные кусты в однотонных пастельно-бирюзового цвета горшках. — ну, как тебе компановка? - спросила, будто Саймон несколько десятков лет проработал в музее искусств и многого повидал за нелёгкую практику службы в искусстве. — выглядит отлично. И горшки, кстати говоря, хорошо подобраны, я и не думал раньше, что есть такой приятный цвет. — ну, я рада, что угодила с этим. И вот, ещё один зелёный камрад. И распаковав с осторожностью сочный тёмно-зелёный замик, Нют рассмотрела его со всех сторон. — крупный. - Саймон чуть склонил голову на бок, дабы получше разглядеть крупное здоровое растение в белом горшке, - А ты, видимо, нежадная, что такого красавца принесла. - парень наблюдал, как девушка аккуратно проворачивает горшок в руках, осматривая крупные листья на предмет повреждений. — значит, в этой палате теперь будут два красавца. Смотрите, не подеритесь тут. - тихо хихикнула подёргивая плечами и расставляя горшки на подоконнике, примеряла, в каком углу будет лучше смотреться тот или иной куст, меняла их местами. — по вечерам нас будет навещать самая настоящая красавица, так что ради тебя мы постараемся сохранять себя до вечера в приличной форме. - сказал, и даже не покраснел, будто всю жизнь так говорил. — да ладно тебе. я по сравнению с вами, молодой человек, обычная огородная трава. - грустно улыбнулась. — не нужно никого сравнивать. А если ты уж считаешь себя огородной травой, то я... тоже сорняк. Мы два сорняка. Так ведь? — ты прав. - Нют умилялась каждому предложению. — вот. Я же тебе говорил, не сомневайся в себе. Будь ты хоть пожухлой слабой травинкой, я бы делился с тобой этим... как его... - задумчиво почесал в затылке, вспоминая слово. — хлорофилл. - подсказала Нют. — да, так и есть. Видишь, ты умнее меня, поэтому даже не думай сравнивать. — и это ещё из за ног, да? - виновато спросила, покусывая губу. — а? - вопросительно приподнял бровь, - нет конечно, я об этом, кстати, и не задумывался даже сегодня. Не важно, есть ли у меня ноги или нет, или уродлив я как Квазимодо - главное то, что внутри. Так ведь? — абсолютно так. - она чуть присела на край стола, - А ты, как я вижу, о многом рассуждал сегодня? — конечно. Следуя твоим советам, я проанализировал, что со мной не так и что мне может помочь. И, если честно, я был поражён ответам... - неуверенно почесал подбородок, оперевшись локтём на подлокотник Seemann'а. — и каковы же они? - Нют чуть наклонила голову к левому плечу и с нескрываемым интересом разглядывала неуверенные неловкие движения юноши в кресле. — правду сказать - смешные ответы. Хоть я их и слышал много раз, но по известным мне причинам, не принимал их на себя. Потому что мне было попросту плевать. Плевать, как я выгляжу, о чём думаю, что делаю. Из за этого я сам загнал себя в тупик непонимания, недоверия, отвращения. Потому что считал, что недостоин этого. Недостоин и неспособен чувствовать себя в норме, даже не хорошо, просто в нейтралитете и спокойствии, подрезая крылья себе самому. — вот как. - Нют внимательно слушала кивая головой, и в его словах вспоминала себя и свои мысли насчёт себя, молча анализируя информацию и расставляя её по ассоциативным папкам в голове. - и что теперь? — а теперь я понял, что всё это ерунда. Каждый человек заслуживает хорошего отношения с детства, и с ранних лет как раз формируется осознанная личность. Те, кто не получал даже элементарного уважения, заботы и понимания, стали изгоями общества: маньяками, педофилами, прочими моральными уродами. Почему? Потому что сами себе не давали установку исправиться, самостоятельно начать себя любить, выбирать для себя лучшее из возможных вариантов, даже если они были неотличимы друг от друга. У некоторых выбора даже не было. Поэтому они и срываются на тех, кто по их мнению виновен в их собственном же положении. Честно сказать, и я винил всех подряд за это, и в первую очередь самого себя, за то что не могу и не хочу с собой ничего поделать. Я злился, я устраивал погромы дома, кричал на мать, рыдал, бился в припадках безумия истязая себя как кусок мяса. Я хотел убить кого нибудь, просто разодрать на ошмётки. Был в абсолютном бешенстве, ярости, такой неистовой адовой агрессии... И почти был близок к пути какого нибудь серийного убийцы. - Саймон тихо и виновато вздохнул, протёр уставшие глаза, помолчал минуту и продолжил, - Теперь я понял. Я не просто мешок с мясом, кожей и костями. Я человек, который сделал выбор, но не думал о последствиях. Даже не задумывался о них. И пока не поздно, я сделал ещё один выбор, что уж точно не приведёт в могилу ни меня, ни кого то другого. Я решил дать себе шанс исправиться, всё таки для этого я здесь и нахожусь, чтобы измениться. На это многое влияет, и в первую очередь я сам и моё отношение к себе. Видишь, вот, я согласился пару дней назад на твою помощь, а ведь тогда ещё пару часов назад хотел, чтобы все сдохли. Все, и я в том числе. Эдакий мизантропский терроризм. Но пришла ты, словно ангел во плоти. - он усмехнулся, глядя на лицо девушки смотрящей в одну точку на полу, на её лице не было ни тени сострадания, ни сочувствия, ни жалости. Она просто внимательно слушала, осмысляла и молча кивала головой, - Ты помогла мне одуматься, остановиться. Это, знаешь, как вовремя заметить печь со включенным на ней газом, перекрыть вентиль и открыть окна на проветривание. Просто остановить тотальную катастрофу, из за которой пострадают многие, не только хозяин квартиры. И я безмерно безумно благодарен тебе за это. Из за тебя спасены невиновные. Спасибо тебе, Нют, что помогаешь мне. Помолчав две минуты, девушка чуть приподняла бровь и глянула на лицо Саймона. — ты сам сделал такой выбор. Благодари себя в первую очередь. А я лишь... Вспомогательная деталь в этом процессе. — без вспомогательной детали никакого процесса не началось бы. Это, знаешь, без зажигалки сигарету не поджечь. — значит, я твоя зажигалка? — конечно. — но знаешь, зажигалки не вечные ведь. Они теряются, одалживаются, пропадают. Приходится покупать новую. — ты говоришь так, потому что тоже пропадёшь? В глубине души Саймона что то замерло, руки в момент похолодели, по спине прополз предательский рой мурашек, и будто всё вышесказанное было бесполезным криком в пустоту, который никто не услышал. Опять в голове поселились навязчивые мыши, готовые сожрать всё на своём пути, из за одних только слов про исчезновение. Обычное привычное слово, но значило оно в этот момент абсолютно всё. Решалась судьба двоих никчёмных, болезненных, искалеченных и безумно уставших от жизни людей. И всё зависит от их больных пульсирующих в агонии сознаний: какие слова пошлёт их истерзанный мозг к горлу? Смогут ли они их произнести, превозмогая колючие ядовитые комья? Найдутся ли в них силы перешагнуть через самих себя и сказать чистую правду, от которой будет зависеть их дальнейшие действия? Неправильных выборов не существует. Бывают разные последствия. — не знаю. - Нют сжала кулаки, задев свежие царапины на ладонях. Саймон молчал, смотря на свои колени. — я не хочу, чтобы ты пропадала. — я тоже. Не хочу исчезать из твоей жизни, какой бы она ни была. — правда? Ты уверена в этом? Я понимаю, что со мной сложно, прекрасно это осознаю. Но я не хочу оставаться снова один, я не хочу тебя терять, понимаешь? — конечно. - она сухо кивнула, глядя на свои ботинки. - я тоже... Не хочу больше возвращаться в одиночество. Пусть и будет сложно, меня это не пугает. И я хотела бы остаться с тобой. —...но моё жилище - проклятый дом... - Саймон вдруг вспомнил старую песню, купив однажды на барахолке кассету с коллекцией русского рока. — ...его величество дьявол,.. - Нют тоже знала её, и подпевала мелодично. — поселился, наверное, в нём. - оба тихо мурлыкали под нос одни и те же строчки из последнего куплета. — ты понимаешь меня с полуслова. Никогда такого раньше не было. — ты тоже... Нашла со мной общий язык с первых же двух минут. Меня это очень удивило, и удивляет до сих пор. — вероятность такой встречи крайне мала, практически мизерна. — согласен. Но я рад этому. Безмерно рад, безумно. — будем изгонять наших бесов вместе? - она ухмыльнулась. — конечно. Ты будешь моим экзорцистом, а я - твоим. Идёт? - и его уголки губ чуть приподнялись, внутри снова разогревались потускневшие угольки надежды. — вполне. — значит, всё будет в порядке. Я не уверен, а знаю. — это утешает. — слушай... - Саймон поморщился от стеснения и глупого вопроса, - можно тебя... За руку взять? — конечно. - Нют присела на колени с правой стороны кресла и протянула левую кисть, - Не спрашивай, а просто делай. Будь увереннее в себе. — нарушать границы личного пространства не в моей компетенции. - Саймон чуть улыбнулся и прикоснулся ко внутренней стороне тёплой ладони. - Такие горячие, прямо как печки. — а твои прохладные. — знаешь, я далеко не поэт, хотя, возможно, начинающий писатель... Но я бы обозвал эту картину, как... Единое целое. Тотальный баланс. Мои холодные руки согреваются в твоих горячих, а твои горячие остужаются в моих. - говорил это без задней мысли, будто писал книгу. А ведь в каком то смысле это было так: новая жизнь, новые мысли, новые слова. Честность, открытость, и, возможно, немного безрассудства в моментах близости. — ты прав. Красиво, кстати, звучит... - Нют смущённо улыбалась, пряча неровные зубы за губами, - это как разогретый процессор и кулер для его охлаждения. Если кулера не будет - процессор взорвётся. — но любой комп без процессора работать не станет. Так что ты - процессор в моей жизни. — слишком много чести. Ты и есть свой личный процессор. — но работаю я из ряда вон хреново, вечно то вырубаюсь в самый ответственный момент, то не хочу запускаться. Так что образ кулера мне подходит больше всего, как главное и неотъемлемое устройство для процессора, облегчающее его функционал. — пусть будет так, я согласна с этим. — ага. ...а что это у тебя тут? Грубыми подушечками пальцев он нащупал свежие борозды от ногтей, и глянув на ладонь с розоватыми отметинами с красной кровавой каёмкой внутри, немного помрачнел. — это... Ну... - Нют пыталась найти оправдание, надеясь что ему просто показалось. — болят? - Саймон сразу же выпалил главный волнующий его вопрос в эти короткие секунды отчаянной боли. — уже не так, как днём... - растроенная девушка скрывала виноватый взгляд за упавшей на лицо прядью волос. — послушай, тебе нечего скрывать. У тебя ведь на лице написано, как тебе плохо. Вот и руки тому подтверждение. Дай-ка вторую. Нют протянула и второе запястье. — такие красивые, нежные. А ты их так мучаешь. Ну зачем? — это просто рабочий момент, я стригла куст, и ветка попалась очень прочная. - отчасти она сказала правду. — не верится мне в это. Но я знаю, почему, можешь не говорить. Я понимаю, каково тебе. Пересилив себя и удушающее чувство вины, Нют с нескрываемым стыдом глянула в его лицо. — прости. — тут нет твоей вины. И никто тебя не винит. Просто, постарайся больше не делать так, хорошо? Не истязай себя. Пожалуйста. Хотя бы ради меня. — я... Очень постараюсь. Правда, мне не по себе от этого. Стараюсь тебя спасти, а сама веду себя противоположным образом. — такой способ помощи не совсем эффективен, ты сама понимаешь. Намного легче будет, если ты хоть на капельку будешь относиться к себе с уважением. И только скажи, что я прав! - с иронией улыбнулся. — но ведь так и есть. — раз уверена в моих словах, то прислушайся к ним, пожалуйста. Правда, ни о чём тебя больше не попрошу, только пожалуйста, не мучай себя. — хорошо... Я буду стараться. — вот и всё. Ты знаешь, чем это обычно оборачивается. Я очень бы не хотел, чтобы ты себя до такого доводила. — тогда я сделаю всё, чтобы тебе было спокойно. - с надеждой на лучшее, Нют чуть согнула пальцы. — моё спокойствие - твоё спокойствие. Баланс, помнишь? — знаю... И невольно их пальцы сомкнулись в замок. Неровный, кривой от волнения и стеснения, но крепкий и надёжный замок негласного соглашения, надежд и просьб, что договорились выполнять обоюдно два больных на всю голову и душу простых, как двери, человека. И просидели так, смотря друг другу в глаза, словно рассматривая всю накопившуюся боль и горечь лет, проведённых в бесконечном мраке одиночества. — у тебя глаза цвета шоколадки с карамелью. - первой подала неловкий голос Нют, разрушая космическую десятиминутную тишину. — ...а? - Саймон моргнул, не до конца осознав, что сказала девушка напротив. — смотрю в них и думаю, что они мне напоминают. Шоколадный батончик с карамельным наполнителем. Они мне нравятся. — глаза мои или батончики? - на секунду включил дурачка, глупо усмехнувшись. — и глаза, и батончики. - Нют улыбнулась широкой усталой улыбкой, умиляясь такой шутке. — а твои мне напоминают... - чуть прищурился, всматриваясь в цвет, - воду на озере. В книге я писал о себе, как переплывал через озерцо на лодке. Вот, твои глаза - это озеро, а пятнышко - моя лодка. — красиво звучит. И связано с книгой. Да ты прям поэт. Не думал записывать все свои ощущения снова? — если честно, то думал. Только теперь уже более приближённые к реальной жизни. Хочу чувствовать себя счастливым на бумаге в кои то веки. — а у тебя осталась та книга? — конечно. Она, скорее всего, у Пурнелла. Но я думаю, что он позволит тебе её забрать с концами. — даже забрать? Я, если честно, на такое не рассчитывала... надеялась, не спорю, но не была уверена. Боялась попросить одолжить. — тут нечего бояться. Это же просто книга. — не "просто книга", а твоё личное видение себя и окружения, автобиография по сути. Или личный дневник. — и что? Я готов тебе её отдать, тем более, эта биография уже неактуальна как полгода. И даже учитывая тот факт, что это был мой личный дневник, мои ощущения что я пережил, я полностью доверяю тебе. Ты второй человек, который увидит что там написано, не считая меня. — ты настолько..., - Нют глубоко удивилась такому признанию, - ...настолько доверяешь мне, что готов отдать мне на хранение всё своё прошлое? — определённо да. На меня это уже никак негативно не повлияет, а скорее всего, тебе будет легче меня понять с помощью этой книги. Мало того: я собираюсь начать новую книгу, более приближённую к реальности. И в ней будешь фигурировать и ты. И даже не отказывайся. — послушай... - пальцы Нют чуть чуть подрагивали от волнения, - почему ты так открываешься мне? Нет, я не против, мне наоборот любопытно и интересно, мало того, я очень дорожу этой информацией и мне она нужна... Но, после всего, что ты пережил, ты открываешься человеку, с которым знаком достаточно мало времени, почему? — потому что я доверяю тебе больше всего на свете. Я меняюсь, и моё поведение меняется, мышление, восприятие всех штук, мелких незначимых, и крупномасштабных, самых важных и главных. На самом деле я думал об этом ещё вчерашней ночью, почему я так открыт для тебя. — и почему? — ну... скажем грубо, ты мне неравнодушна. Это я уже озвучивал, сегодня как раз. И я знаю что с повседневным мной бывает очень и очень скучно и местами неинтересно, а порой и опасно, поэтому я меняюсь, в первую очередь потому что так хочу, и во вторую... Ну, согласись, было бы тебе приятно общаться с человеком, что постоянно молчит, пялит в одну точку, вполуха что то воспринимает, а потом выдаёт вяло: "и зачем ты это всё наговорила? какой в этом толк если на меня это не повлияет никак? просто оставь это всё". По моему, не очень. Согласись, так же ведь? — а вот возьму и не соглашусь. Каким бы ты ни был, апатичным, агрессивным, расстроенным, счастливым - это всё ты, многогранный, на каждой грани по своему секрету. Даже оставляя прошлое позади себя и стараясь не оборачиваться, всё равно при тебе остаются те мелкие крупицы прошлых лет, от которых ты так жаждишь отречься. — не совсем отречься, скорее, примириться с ними, - перебил Саймон. — об этом и речь. Это ещё круче. Но послушай, моё мнение о тебе бы не изменилось, будь ты хоть полным больным безмозглым психонавтом, моральным ублюдком или ещё кем похуже. Потому что мы похожи, хоть этого и не очень заметно. Я бы подавала тебе патроны и прикрывала спину. - кисло улыбнулась, - Но всё равно, каким бы ты ни был - ты прекрасен своей индивидуальностью. И я... хочу поблагодарить тебя за это, правда. Ты идёшь навстречу мне и моим попыткам помочь тебе, облегчая этим самым нам двоим существование. Ты герой, Саймон, настоящий капитан своей души. — вовремя спасший себя от шторма в тихой заброшенной гавани? — и получивший в подарок новый корабль. Если продолжишь в таком же темпе, то, вероятностью с 99 и 9 процентов получишь кое что ещё. — ах ты интриганка. — да уж, я такая. Уж извините. - Нют шутливо высунула кончик языка. — ты всегда знаешь, чем меня заинтересовать, поэтому мне с тобой скучно никогда не бывает и не будет, будь уверена в этом. — золотые слова, молодой человек. Двое растерянных, сбитых с толку потерянных человека, любовались друг другом сжимая руки, наблюдая за мелкими чертами лица и схожими привычками в жестах и мимике, рассказывая поочерёдно как прошёл очередной день, спрашивая что то, дополняя рассказ и приукрашая кое где красочными словами. — а я вот сегодня тоже невзначай ушибся. - Саймон откатил рукав зелёной новой кофты обнажая крупный синевато-бордовый синяк на предплечье, чуть ниже локтя. — да уж... представляю, как это всё болит сейчас. - Нют сочувственно глядела на пятно на бледноватой коже и почёсывая шею, такой себе нервный рефлекс. — на самом деле не болит. Немного тянет, но это пустяки. По крайней мере, так я хотя бы чувствую что то, кроме одиночества и ожидания наших встреч. — в спорте не без травм... Будь аккуратнее, пожалуйста, а то мне придётся притащить тебе целую аптечку со жгутами. А что насчёт ощущений... Больше не промышляй таким. Я прекрасно знаю, каково это. Просто в очередной раз когда мысли такого содержания снова накручиваются как пыль в контейнере для мусора в пылесосе - вспоминай, что ты не кусок мяса, не безвольное чучело, что живой и подвластный себе. Насчёт ожидания... Я не знаю. На самом деле, я целый день тоже думала об этом, поскорее бы пересечься и поговорить. Да ладно, кого я обманываю, - чуть усмехнулась, отводя смущённый взгляд в стену, - даже увидеть тебя было бы уже замечательным событием. И знаешь что? Твои сегодняшние сообщения не раз отвлекали меня от накручиваний. — даже так? - Саймон с удивлением и особым вниманием слушал девушку, что нашла себе место в его непростой жизни в данный момент на краешке койки, невзначай разглядывая её неаккуратный сгорбленный силуэт, стараясь отложить в памяти о ней как можно больше информации, чтобы в моменты одиночества создвать голографическую проекцию, копию Нют. Пусть и призрачную, молчаливую и неподвижную, но всё же напоминающую живой оригинал, что сидит сейчас глядя куда то за собеседника, потому что смущается. - Честно, без задней мысли писал те СМСки. Ну, не совсем, конечно, бездумно... Но не думал, что вот настолько я вклинился в твою повседневную жизнь, что неосознанно делаю её лучше. Ты ведь это хотела сказать? — именно. Как с языка снял. - чуть ухмыльнулась, - Как у тебя так получается? — не знаю, честно. Может быть, мы слишком связаны ментально, поэтому создаётся некоторый телепатический контакт, наверное. — ого, какую интересную тему вы затронули, молодой человек! - Нют чуть оживилась, услышав знакомое слово "телепатия", статьи о которой нередко прочитывала перед сном. - А откуда ты знаешь про такой эффект? — уже не помню, если чесно. Скорее всего, прочёл когда то в рандомной статье, когда в очередной раз убивал время в компьютерном клубе от нечего делать. Прочёл, и видимо мне это очень запомнилось, что я вспомнил об этом аж сейчас. Хотя это было довольно давно. Человеческий мозг - штука странная. - усмехнулся. — так и есть. А я, знаешь ли, частенько увлекалась такими вещами. Ну, в смысле убийством времени за прочтением каких то рандомных статей в интернете. - хихикнула, прикрыв рот тыльной стороной ладони, - И про телепатическую связь в том числе. На самом деле, я нередко ощущала такую штуку, но почему то только к животным, к которым была привязана. Или же интуитивно чувствовала, что произойдёт в ту или иную минуту, например: ворона закричит, или произойдёт какое то другое абсолютно рандомное происшествие, о котором я не могла бы знать, а могла лишь догадываться что оно может случиться. И знаешь, в каком то роде, стоя в тот вечер в коридоре, я почему то предчувствовала, что у меня получится наладить с тобой контакт. Не знаю, может это излишняя самоуверенность, или слишком чуткая интуиция... — но одно я скажу точно: ты точно подметила про предчувствие. Раньше и я такое ощущал, редко, но метко, и в тот злополучный день интуиция не сработала. Я был слишком накручен посторонними мыслями, задумался как обычно о том, что меня ранит. Вот и сижу теперь, здесь, хехе. — возможно так и есть. Но, не сочти меня глупой или суеверной, но если не учитывать этого события, то мы могли бы не пересечься. - Нют гуляла взглядом по пыльному полу, ощущая на глазах какую то сухость. — я тебе больше скажу - если бы не тот случай, то чёрта с два я бы продержался ещё несколько дней в этой жизни. Вот честно, без зазрений совести признаюсь, настолько подорван и сломлен был мой рассудок. В тот момент я бы ни о чём бы не сожалел убиваясь в очередной раз на остановке поздно ночью, когда на улицах ни единой живой души. Так что, как только я дописал книгу, для себя я негласно решил, что всё таки этот случай спас мою шкуру, пусть я теперь не совсем функционирую. Всё таки, какая-никакая, а жизнь. Согласна? — определённо соглашусь. Поэтому,хоть это и не совсем правильно, я благодарна судьбе, что ты не погиб тогда, и что вообще остался в живых не успев что либо сделать с собой. Мерзопакостно звучит. - поморщилась в отвращении своих мыслей. — звучит как речь сочувствующего человека, не накручивай себя. Если бы я был на твоём месте, я думал бы так же, ну и благодарил бы судьбу за такую встречу, конечно. Поэтому, всё в порядке. Пусть это нездорово выглядит, радоваться такому кошмарному происшествию... Но жизнь ведь как кость в настольной азартной игре: всё зависит от процента удачливости игрока. Только в жизни игрок может прогадать события перед каждым выбором, поэтому жизнь и отличается от игры, что есть возможность продумать все ходы и последствия. Поэтому жизнь похожа больше на шахматы, которыми я, кстати, никогда не интересовался. Хах. — ты говоришь умные вещи... - Нют с удивлением и удовольствием слушала задумчивого парня, что с усталым видом почёсывал подбородок и смотрел куда то за собеседницу, фокусируясь на своих размышлениях. — нет, ну правда. Это такая, настолько тонкая осмысленная хрень, которую можно воспринимать под разным углом. Например, кто мы такие в этой шахматной партии? Никто. Убитые пешки, мы уже вне игры и можем только наблюдать за действиями игроков и только догадываться, кто выйдёт победителем. Вернее, были ими. Сейчас мы на пороге новой игры: и не в роли игрока или пешки, а скорее ладьи. Не то, чтобы мы уж очень сильно подавали активность, мы есть, участвуем в игре, но наша очередь ходить ещё не наступила. Потому что партия только началась, и всё только впереди, и пока что мы можем только наблюдать за происходящим, ожидая момента Икс. — а как ты думаешь, мы, будучи ладьями, играем в одной команде, или друг против друга? - Нют чуть склонила голову, осмысляя такое мудрое представление жизни. — в одной, конечно. Я это уже и так знаю. Почему я так уверен? Понятия не имею, но что то мне подсказывает извне, что мы заодно, и что эта партия обернётся нам победой. Просто не нужно надумывать лишнего и стараться делать выборы, которые улучшат нашу жизнь, наше состояние, и приведут нас к совместной победе. — ты мыслишь верно. Я даже не задумывалась об этом как то... - Нют потупила глядя в одну точку. — честно сказать, сам от себя такого не ожидал. Просто, как то само оно всё сложилось из свежих мыслей в слова. Никогда такого не было, но опять же, меня это только мотивирует. - ухмыльнулся, - Я вижу, ты уже засыпаешь. — да нет.. - отгоняя дремоту с глаз, Нют устало приподняла уголки губ. — нет смысла врать, я всё по глазам вижу. Чёрт, так мало времени остаётся для наших разговоров. Я бы хотел, чтобы в сутках было больше времени. — тогда я бы работала по 16 часов в сутки и единственное что делала бы когда приходила - это засыпала бы под твои рассказы. — ну, я непрочь быть твоей аудиокнигой на ночь. По крайней мере, я смогу наблюдать за тем, как ты засыпаешь. Уверен, ты выглядишь ещё милее когда спишь. — да ладно тебе. Я всегда выгляжу как труп когда сплю. Это стрёмно. — даже если стрёмно - меня это не напугает. Ничто меня не сможет напугать больше. — почему ты так уверен? — потому что знаю, как бороться со страхом. С любыми страхами, а если и не буду знать, но спрошу советов у окружающих, прислушаюсь, и сделаю так как нужно, как будет лучше для меня и для всех. Я больше не боюсь начинать делать что то, не боюсь совершать ошибок. Единственное, наверное, что меня будет тревожить, это ты во время работы. Нет, не то чтобы я сомневался в тебе и твоих поступках... Просто... Неспокойно становится, когда ты не здесь. А с другой стороны - кто я такой, чтобы говорить тебе что делать, где быть и тому подобное? В этом смысле я, можно сказать, бессилен. Но это временно! Я уверен, что временно! Мне просто нужно полностью прийти в себя, перестроиться полностью, чтобы мне наконец позолили выбраться из этих четырёх стен, усомнившись в соём здравом рассудке и выписали бумажку, подтверждающую, не то, чтобы полную безопасность для общества, хотя бы с возможностью пребывать в более комфортной обстановке. Тогда я бы начал поиски подработки не выходя из дома, на пенсионные купил бы ноутбук, через него бы и искал. Переводчик, копирайтер, на худой конец оператор каких нибудь сайтов. Это ничтожно мало, но это будет уже хоть что то, хоть какая то малая часть, что я смогу сделать будучи недееспособным человеком. Но опять же! Недееспособность могут назначить мне только в суде, об этом говорил как то Пурнелл с коллегами, а так как я самостоятельно явиться в суд не могу, да не особо то и хочу, то недееспособность мне грозит. Поэтому всё, что мне остаётся делать - это надеяться на просто невероятное стечение обстоятельств, в следствии которых мои ноги снова заработают. Чёрт побери, как ни крути, а всё сталкивается с таким, сука, ничтожным устройством, как опорно-двигательная система! Господи, как же я рад, что паралич спины то не коснулся! — не кричи, - Нют спокойно слушала его планы на будущую жизнь вне лечебницы, кивала, и что то осмысляла внутри себя, - а то придёт дядька в белом халате и выгонит меня. И запретит видеться, посчитав что наши разговоры и терапия только ухудшают твоё состояние и всё это просто скрытый рецидив. — плевать на дока, к тому же, он уже ушёл, так что тебе нечего бояться. А с последним ты права, я что то и вправду слишком разгорячился. И тем более, - Хенрикссон подкатил к тумбе, достал из дальнего угла ящика серый телефон и глянул на время, и близилось оно к полуночи, - чёрт возьми, уже так поздно! Как ты домой будешь добираться? — пешочком. - шутливо устало отмахнулась. — нет, это не дело, - Саймон запротестовал, - пока дойдёшь до ближайшей станции тут три часа переться, а пока что на последний автобус ты успеваешь. Чёрт, это выглядит так, будто я выгоняю тебя отсюда, - нервный смешок прозвучал в голосе, - но это не так! Я просто волнуюсь о том чтобы ты нормально добралась домой... — не паникуй. - Нют уверенно улыбнулась в ответ на внезапную панику, - Ты прав во всём, но не волнуйся ты так. Да, знаю, глупо звучит, всё равно будешь волноваться... Хм... Давай договоримся: как только я выхожу из территории больницы - я звоню тебе, ты можешь ничего не говорить, просто слушать. И если что, ты станешь единственным свидетелем, если со мной что нибудь произойдёт, если вдруг звонок неожиданно сорвётся. Идёт? — по рукам. Но я буду изо всех сил надеяться, чтобы с тобой ничего не случилось. А даже если мне придётся застать твой несчастный случай... будет гипер-мега-хреново. — поэтому я постараюсь быть в безопасности. Ну же, не расстраивайся! Всё будет в порядке, Саймон, слышишь? Не вешай нос, ничего ещё не случилось, и не случится, если об этом не думать. Мысли материальны в какой то степени. Нют с тихой растерянностью и чувством вины глянула в не менее радостную физиономию юноши. — ладно уж, - он тихо выдохнул, - чем дольше ты стоишь здесь, тем больше времени теряешь. Обязательно набери меня, когда выйдешь за ворота, пожалуйста. — я обещаю. Всё будет в порядке. Ещё услышимся! Не накручивай себя. — и ты... пожалуйста, будь осторожна.

***

Спустя три минуты телефон в руках обеспокоенного юноши завибрировал. Тот поднял трубку, небрежно откинув крышку раскладушки. Поэтоу его старый Волкман был удобен, что его невозможно было нечаянно сломать такими нервными рывками. — вечер дбрый! давно не слышались! - в динамике раздался задорный голос Нют, такой бодрый, будто она совсем не впадала дрёму ещё пару минут назад сидя на маленьком уголке кровати. — ты уже в автобусе? - тревога и не собиралась покидать его, по всей видимости. По крайней мере, ближайшие полтора часа. —да, всё в порядке. Попутичков нет, да и обычно никого в такое время не бывает на остановках. Это последний ночной рейс, и я бы на месте водителя не рисковала бы, подбирая какую то странную бабу возле такого не очень славного заведения. Шутка! Всё нормально, я просто немного уставшая. — я знаю. Шутку, кстати, оценил... Но мне бы уже не следовало говорить, в мерах безопасности. Вдруг кто из персонала подымется на этаж, а я тут говорю с пустой комнатой - сразу скажут: рецидив. А нам таких проблем на задницу не надо. — поэтому я и говорила тебе, что разговор поддерживать необязательно. Поэтому оставь телефон где нибудь у тумбочки и просто готовься ко сну, а я буду что то говорить. Так ты поймёшь, что я на связи и со мной всё в порядке. Договорились? — угу. — вот и всё! Больше ничего не говори. А я тебе расскажу, что всё то, о чём ты говорил сегодня, это на самом деле важнейшие вещи. В повседневной жизни люди о таком не задумываются, да и что греха таить, я о таком тоже не думала раньше. Поэтому ты умнее меня. «Только в некоторых аспектах...» - отвечал мысленно, расплываясь в смущённой улыбке, глядя на освещённый маленьким экраном потолок. — вот! ты был прав, сказав про телепатический контакт. Дай угадаю, ты сейчас подумал: "смотря в каких темах"! Это не вопрос, а утверждение. Да и вообще, рассказ-поветсвование заключается в том, чтобы рассказывать без вопросов, потому что писатель или рассказчик не общается с читателем или слушателем напрямую, не требуя срочных ответов. Таким занимаются только преподаватели и лекторы. А я... и не преподаватель, и далеко не лектор! Я всего лишь девчонка с бедами в башке и пессимистичными взглядами на жизнь. Эх. На самом деле, я очень рада, что ты наговорил сегодня много чего. Потому что моя жизнь сплошная рутина. Кто я? Я не знаю. Дурочка, которая решила попытать счастья вне своего дома. И в итоге заперла себя в клетке невроза и апатии. Но почему то я всё ещё пыталась помочь другим, направить их на положительную волну. Знаешь, это как настраивать радио, если сделаешь какое то одно неаккуратное действие - то всё, волна собьётся, детали полетят, динамики пошабашатся, корпус треснет, ручка настройки отлетит... и прочее дерьмо случится, которое уже никто не в силах исправить и поможет только эвтаназия. На самом деле, я мечтала об этом... лет с 10? Да, скорее всего. Мечтала заболеть туберкулёзом, мечтала получить лоботомию. А в итоге единственным моим отличием по здоровью был всего лишь незрячий глаз. В какой то степени, да, у меня ограниченная возможность: я ничего не вижу одним глазом, и на зрячем глазу зрение падает с каждым годом всё быстрее и быстрее. В какой то момент я просто ослепну. А слепой человек... Это никто. Неспособный что либо понять, осмыслить, распознать. Да, существует куча терапий, шрифт Брайля, ну и плюс, слепой ещё не значит глухой, а значит возможностей больше!... Эх... Если я когда нибудь ослепну - то не сдвинусь с места. Я просто буду сидеть на одном месте, не ожидая абсолютно ничего кроме смерти. А так как с каждым годом вероятность того, что я ослепну, возрастает на несколько десятков процентов, то жить мне осталось недолго. Грустно это говорить, но это правда. Ты сегодня сказал правду, и настала моя очередь поделиться личной информацией. Серьёзно, меня ничто не держало в этой жизни всё это время. До одного прекрасного вечера.- голос её заметно потеплел, -Нет, ну правда, ты стал причиной, по которой я всё ещё существую, всё ещё живу и стараюсь поддерживать свой организм в более менее нормальном состоянии, не говоря о зрении. Ты - это одна единственная причина, по которой я всё ещё не легла на рельсы. Да уж... Это не те новости, которые надо слышать перед сном... Зато это правда. Я бы не осилила сказать это не в телефонном разговоре или текстовом сообщении. Просто, язык бы не повернулся. И я знаю, что это не та информация, которую ты бы хотел слышать чтобы успокоиться... Прости меня. — не говори ерунды, Нют. - Саймон полусонно пробормотал в трубку, - Я не собираюсь тебя винить ни в чём, просто продолжай говорить, хорошо? — ччччёрт... - прошипела, явно злясь на себя, -я... я не знаю что ещё сказать. Вот... просто. Думала, что когда скажу это, твоё мнение обо мне изменится, ты начнёшь злиться, из за того что я такая... ненадёжная! Слишком самоотверженная, безрассудная. — успокойся, и не накручивай себя. Нют, пожалуйста, - почему то ядовитая тревожность отступила, и проснулось хладнокровное спокойствие, рациональность и мягкость, - не надумывай за меня. Я сам могу решить, что мне о тебе думать, как и зачем. Ты абсолютно устраиваешь меня как друг, советчик и помощник. И сейчас моя очередь тебе помочь, только не отнекивайся как я когда то, хорошо? Тотальный баланс, Нют, помнишь? Я с тобой. Я буду с тобой, и всё будет хорошо. Понимаешь, тут уже открывается полная картина: без твоей инициативы я бы не начал бы размышлять так, как сегодня, а ты бы без меня покончила бы с жизнью. В принципе, мы оба шли к одному и тому же исходу. Но с другой стороны: а не пошло ли это всё нахер? Почему другие могут спокойно жить и просто радоваться что живут, а мы нет? Что нам мешает? Внутренние страхи, неуверенность, скованность. Я разбираюсь со своей скованностью, нет, правда, я бы ни за что и никогда бы не заговорил с тобой, если бы не пересилил себя. А помнишь мою сегодняшнюю СМСку? Насчёт страха. Я переборол его. Я смог. И за сегодня я не первый раз сражаюсь с этой гадостью, что сковывает меня всю сознательную жизнь. Я устал от того, что меня пожирает страх и ненависть изнутри. И я принимаю решительные меры в сторону этой борьбы. Меня даже не волнует сейчас, что кто то может подслушать меня и понять что у меня начался рецидив. Я просто хочу, чтобы ты поняла: ты не одна и больше не будешь одна. Пойми это. Такого себе рода симбиоз. Даже если нам запретят общаться, я специально заставлю себя оправиться и будучи сободным обязательно найду тебя. Потому что это такой малейший шанс, встретить именно тебя и именно в моей жизни... Это как... Миллиарды миллионы космических и световых лет. Миллиарды, триллиарды и больше километров от одной галактики в другую, в которой затерялась твоя душа. И я знаю, что это ты нашла меня. И раз уж я найден - то ни одной ссаной тряпкой меня не прогонишь, понимаешь? Ты не останешься одна, я тебя уверяю. Ты веришь мне? В динамике послышался тихий всхлип. —...да,/i> - Нют дрожащим голосом отвечала, - <i>да, я верю. И буду верить. А ты меня ослушался! -<i> только она так резко могла сменить тему, - /i>Я же говорила, что у тебя будут проблемы из за меня. Ладно, ладно, хорошо! Не будем об этом! Я постараюсь не думать и не говорить о себе в негативном ключе, это сложно, очень сложно, но я буду стараться. Буду стараться ради тебя, потому что только ты единственный, кто может мне помочь. Я не перестану говорить слова благодарности, ты знаешь сам. Но опять же! Нужно сменить пластинку. Потому что если её не сменить, то ты не уснёшь, а здоровый сон для тебя одна из самых важных штук при реабилитации. А знаешь что? Я тебе песню спою. Когда то я ходила на вокал, хехе. Мы лежим под одуванчиковым солнцем.../i> Нют напевала в телефон, пока Саймон улыбаясь слушал её голос. Уставший, изсотанный, убитый, но с каждой строчкой он оживал и наполнялся зеленовато-жёлтыми красками, жёлтыми, как одуванчиковое солнце, и зелёными, как холм, покрытый теми же самыми одуванчиками, похожими на канареек с зелёными ножками и крылышками. А оцвёвшие серые одуваняики напоминали крольчат: трепещущих на ветру и развивающихся, хрупких, нежных. Кролики. Все любят кроликов. А как же иначе? Они же такие милые, безобидные, мягкие создания. Жаль только, что в большинстве своём их используют в качестве сытного диетического мяса, а шкурки уходят на создание декоративных шуб, шапок и прочей дорогой меховой одежды. И как только кроликов могут использовать в таких жестоких целях? С лабораторными кроликами дела обстоят с другой стороны, и здесь всё логично: белые кролики завсегдатаи всех фабричных лабораторий, на них легче всего проверять новые косметические препараты, лекарства от болезней и прочие полезнеы для человечества штуки. Но почему именно кролики? Эти милые пушистые существа с длинными ушками, пушистым мехом, большими глазами и аккуратным треугольным носиком... <i>— у холма нет вершины - я люблю тебя... - когда Нют бормотала в трубку последний куплет, Саймон уже крепко спал, задумавшись о кроликах и одуванчиках. — я люблю тебя, я люблю тебя. - напевала себе под нос, всё ещё держа телефон у уха, прислушиваясь к происходящему на другом конце провода - но ничего, кроме тихого ровного посапывания не слышала. И эти звуки были для неё дороже всего на свете, за его помой она готова была хоть в открытый космос без скафандра, хоть на дно Марианской впадины вне батискафа. войдя в квартиру минуя лифт, Нют рухнула на кровать по пути снимая куртку и обувь. Сил не было ни на что, но она знала: просто так сейчас не уснёт. Тело требовало перезагрузки, а мозг готов был сокрушать горы, покорять моря и океаны, что то неизведанное, необдуманное, нерасказанное, неосмысленное. А мирное сопение замедляло этот всемасштабный мозговой штурм, будто седативный препарат. Думая об этом, Нют пялилась в обвисший потолок над кроватью, освещённый лишь ультрафиолетовым светом фитоламп. Тени крупных жёстких листьев диффенбахии висели на потолке, а по углам комнаты, потолка и стен прятались резные дырчатые тени листьев огромной монстеры. На полках свисали колючие ветви аспарагуса, ветви плюща и традесканции, в крупных горшках на полу стояли в ряд запасные белые и красные пеларгонии для объектов. На столе и у прикроватной тумбы раскинули сочные тёмно-зелёные листья декоративные орхидеи, тянущиеся веточками к резным вставкам у спинки кровати. И только трёх горшков не хватало не своих местах, что перекочевали на временное место жительства в светлую небольшую комнату на третьем этаже психиатрической лечебницы. Подключив телефон к сети питания для подзарядки и наконец сбросив звонок, что длился на протяжении практически двух часов, Нют наконец упала в царство Морфея, витая в обрывках мыслей и информации, поступившей за весь день.