recharge в ебенях

- Я… – Игорь замер с открытым ртом, не найдя, что сказать. Отпрянувший Хазин смотрел на него пристально, будто бы изучал, следил за реакцией. Гром отвёл глаза. Ну, что в такой ситуации скажешь? «Виновен, каюсь»? Петя и так всё понял, незачем объяснять. Сказать, что не хотел – бессовестно соврать, потому что хотел, сам ведь полез к окну этому. Опустив голову, Игорь покачал ею и вздохнул. – Нашло что-то. - Ага, бес попутал, – улыбнувшись, поддел его Петя и боднул в грудь, – я ждал, что ты придёшь. Туда, внутрь. - Я – трус, – без кокетства сообщил Игорь и погладил его по волосам. Они почти синхронно разочарованно выдохнули. В соседском дворе разом стало как-то слишком шумно и людно: всполошились мирно спавшие куры, загавкала собака, захлопали двери, женские голоса смешались с мужскими, шаги побежали по бетонной дорожке. Гром, как сторожевой пёс, выставил ухо по ветру и прислушался, Хазин, обнимавший его всеми конечностями, даже не шелохнулся. У соседей снова начался скандал по классике жанра, чтоб все слышали. – Пойти, что ли, сходить, пока они друг друга не поубивали. - Ну их на хуй, – пробубнил Петя и обхватил Игоря еще крепче, – пусть чё хотят, то и делают. - Тогда пойдём в дом, если вывалятся на огород зачем-нибудь, меня завтра на кол посадят или вилами проткнут, – уходить Хазин не хотел, только пригрелся и устроился удобно, да и свежий воздух с примесью запаха сухой травы приятно дурманил голову. Но Гром, не дав права на сопротивление, начал подниматься. - Блять, как вы тут живете… Всё на виду, друг за другом следят, обсуждают, – возмущенный потревоженным покоем Петя медленно собрал свои скромные пожитки и, взявшись за тёплую руку Игоря, потопал за ним во двор. – Только обещай, что завтра еще посидим, – пока Гром закрывал ворота, Хазин кутался в свой плед и смотрел почти обиженно. Услышав про завтра, Игорь стиснул зубы. Последний совместный вечер потратить на звёзды – возможно, не такая уж и плохая затея, если завтра Петька не придумает еще чего-нибудь поинтереснее. - Посидим, – Игорь кивнул и приобнял Петю за плечи, чтобы не мёрз, – чаю хочешь? - Нет. - Тогда спать. Данного ранее обещания Петя не сдержал, помирились же, что психовать-то теперь, спать он лёг вместе с Игорем, прижался к нему всем телом и носом в грудь ткнулся доверительно. Телевизор бубнил голосами разъярённых политиков, пришедших потрепаться на очередную шаблонную передачу, но переключить Хазин не дал. Ему хотелось занимать собой всё внимание Игоря, чтобы тот не смог отвлечься на что-нибудь интересное на экране. И Петька не прогадал, Гром пустословие и политику не любил, оттого на телек даже не смотрел, медленно гладил Петю по плечу и бездумно изучал рисунок на шторах. Волосы Хазина пахли шампунем и немного сухой травой, Игорю вспомнился Шолохов, которого он от тоски перечитывал в начале лета, с его «дурнопьяном» и «цветами лазоревыми». Петькой Гром на самом деле надышаться не мог, смотрел, трогал, слушал, а всё было мало, и голод этот по любви человеческой утолить никак не получалось. Он чувствовал, что сыт будет, только если Петю с собой рядом оставит или за ним поедет. Короткие встречи и звонки его не спасли бы. Будь он моложе и глупее, может быть, и бросил бы всё, начал с самого начала, с чистого листа бы историю написал, не думая о последствиях. Но для своего возраста Игорь уже достаточно хлебнул, чтобы опрометчиво бросаться из огня да в полымя, потому и не позволял посторонним мыслям забиться в голову. Ещё не хватало начать мечтать о светлом будущем, как наивная девица. В тёплой кровати рядом с Петей Игорь старался максимально расслабиться и получить удовольствие от «здесь и сейчас», запомнить каждую секунду их вечера, каждую родинку на Петиных плечах, каждый его вздох. - Прикинь, так всегда засыпать? Настопиздит со временем или нет? Как думаешь? – приподнявшись, спросил Хазин и внимательно уставился на Игоря. Он ждал конкретного ответа, подтверждения, что думают они об одном и том же. - С тобой? – у Игоря перед глазами пронеслись совместные утра с Петей, его придурь, то довольная, то злющая физиономия. Гром хмыкнул и добавил: – Нет, не надоест. - А ты с кем-нибудь жил вот так, ну, чтоб долго? - Нет. Я вообще не семейный, Петь. Дома не бываю, работа – моя жизнь. А с тем… мы так… встречались, но не жили. Да и не хотелось, наверное. Так что…ты первый у меня, – усмехнувшись, Гром спрятал глаза. - Хуйня это была, а не любовь, – категорично заключил Петя и подполз к Игорю, чтобы их лица оказались друг напротив друга. – Мне кажется, любовь есть только тогда, когда с человеком хочется просыпаться, – Игорь сдвинул брови вопросительно, но Хазин поспешил оправдаться: – Ща, объясню. Вот прикинь, ну, допустим, ночью потрахались, потрепались там по классике про вечную любовь, а утром это всё наваливается, и тупо не знаешь, куда себя деть! Человек на тебя смотрит, помнит же, чё ты там вчера нёс, а ты-то от выброса эндорфинов и не такого мог наговорить! – жестикулируя, Петя завалился обратно на бок и вернул голову на плечо Грома. – И хочется уже как-то попросить освободить помещение нахуй, желательно навсегда, чтоб в одиночестве кофе попить, подумать, как вылезать из этого дерьма, потому что, если человек нелюбимый, ответственность брать не вариант вообще. У меня так, по крайней мере, про тебя не знаю. - То есть, ночью ты готов хоть в космос полететь, а утром в кусты? - Бля, ну началось, – Петька закатил глаза и громко цокнул языком, – вот ты всегда прям трахаешься по любви? Не бывало, что просто нравится человек, еще и недотрах у тебя вдобавок, и само собой всё как-то складывается? - Нет. В академии если только. Но там никто ничего серьёзного не планировал. - Короче, я всё сказал. Мне главное, чтоб утром не стрёмно было видеть помятую рожу на второй подушке и целовать рот с еще не чищенными зубами, вот тогда любовь, – подняв вверх указательный палец, Петя деловито качнул им и вернул руку на живот Грома. – Ты ржёшь, что ли? – он на пробу пощупал его пресс и злобно зыркнул на него. - Нет, – сквозь смех ответил Игорь и тут же сцепил руки на спине Хазина, чтоб не брыкался: – Прости. У тебя так здорово получилось мысль сформулировать, я прям под каждым словом подпишусь. А ты жил с кем-нибудь? - Нет. И не хотелось. Я на родителей своих смотрю иногда и думаю, если вот так – то на хуй не надо это всё. Одному проще и легче, – Петька вздохнул горестно и крепче прижался к груди Игоря, Гром приложился губами к тёмной макушке, не выпуская его из объятий. Он так и не нашёл, что ответить. Говорить, что всё будет хорошо, не хотелось, а задавать лишние вопросы – тем более. Если бы Петя посчитал нужным, рассказал бы сам, без допроса. Поэтому Игорю оставалось лишь ласково гладить Хазина по спине и время от времени мягко касаться губами волос. Минут через пятнадцать Петька расслабленно засопел. ___ - Игорь, – шёпотом позвал Петя, прорвавшись в сон Грома. После тяжелого вздоха недоумения, Игорь всё-таки открыл глаза и сразу столкнулся с сосредоточенным, но немного печальным взглядом Хазина. - Что такое? – на улице было еще темно, сквозняк не играл шторами, березка за окном тоже притихла в безветрии. В комнате было прохладно. Слабо соображая, Игорь машинально потянулся к Петьке, чтобы укрыть ледяные плечи и обнять поверх одеяла. - Хочешь, я останусь с тобой? – Хазин спрашивал серьёзно, будто от решения Грома действительно зависела его судьба. – Переведусь сюда и будем вместе алкашей гонять. Хочешь? – даже в темноте Петя заметил, как у Игоря дрогнули губы и прояснились глаза, сон от него окончательно сбежал. Чужое молчание в темноте показалось Хазину бесконечным, но он продолжал упрямо смотреть в ожидании. – Ну, или чем-нибудь другим займусь? Какая нахуй разница? М? - Не надо, Петь, – Игорь покачал головой и по привычке уже сгрёб Петьку в объятья, подтянув к себе поближе. Грому оставалось только надеяться на то, что Хазин не психанёт, а поймёт всё правильно. Он же не гонит, всего лишь даёт возможность нормально обдумать ситуацию, взвесить, трезво посмотреть на них. Сказать «хочу, оставайся» – высший эгоизм. Игорь бы так никогда не поступил. Не умел. – Ночь – хреновое время для принятия решений, поверь. Спи, родной, – у Пети от кома в горле дыхание спёрло, он до боли прикусил нижнюю губу, вцепился в Грома, как клещ, и ничего больше не сказал. Он понял, Игорь с облегчением выдохнул. ___ - Слушай, а давай тебе с собой чё-нибудь соберём? – поглаживая Петю по плечу, спросил Игорь. Проснулись они на удивление рано. Когда Гром открыл глаза, Хазин уже задумчиво таращился в незакрытое с вечера окно. По улице кто-то шустро пронёсся на тракторе, распугав соседских гусей, задорно хохотала Лидия Васильевна, которая каждое утро спозаранок собирала вокруг себя компанию из возрастных женщин и хвасталась тем, как гоняет мужа-алкоголика. - Чё, например? Бутеров с чаем в дорогу? – Петька заинтересованно поднял голову и почесал нос об щетину Игоря. О ночном диалоге они оба решили не говорить. - Нет, картошки там, помидоров, яблок, – смущенно ответил Гром и добавил: – У меня и так этого добра достаточно, а ты там покупать будешь, – Хазин завис на несколько секунд, рот открыл, а что сказать – не знал. Петя сразу представил, как выгружает из сумок деревенские гостинцы на свой дорогущий дизайнерский стол в пугающе пустой квартире, как потом моет яблоко, надкусывает и чувствует деревенское лето на языке, запах скошенной травы и греющее присутствие Игоря рядом. По возвращении в Москву, Петька это точно знал, его любимая вылизанная дочиста квартира после старенького домика Грома будет ощущаться чужой и враждебной. Жизнь снова замкнётся в привычном круге, где дома никто не ждёт, а на работе дышится свободно только в рейдах, во время которых можно пар выпустить. И одиночеством накроет прежним, страшным и безысходным. А ведь у него даже кота там нет. Так горько Пете стало, что пришлось вновь спрятать скорбную моську на груди Грома, чтобы не возникло лишних вопросов. - Возьму всё, чё дашь, я не против, – на подавленный голос Хазина Гром среагировал сразу: брови сдвинул и попытался в лицо ему заглянуть. Конечно, Петя не дался. - Ты чего там? Обиделся? – Игорь накрыл его лёгким пледом по самую шею и обнял обеими руками. - Нет. Давай не будем о том, что я завтра уезжаю, лады? Сам собери, что хочешь, в машину поставь… Я не могу… Не хочу я, блять… – и вздохнул, обозначив конец разговора. - Ладно, – наступила неприятная тишина, давящая и глухая, как под водой. Гром и сам не хотел говорить о прощании, но еще больше не хотел думать о том, как послезавтра ему предстоит одному проснуться в холодной постели, как не с кем будет пить чай по утрам, как некого будет обнимать после работы и чмокать в макушку. Этот «курортный» роман с Хазиным всю его жизнь перевернул с ног на голову, и тем не менее, согласиться на Петино предложение Игорь не смог. Куда там… Конечно, им было хорошо вместе, вот Петька и «поплыл», но Гром был уверен, что это временное изменение сознания. Променять столичную жизнь на деревню, где из развлечений только походы за грибами по осени и катание на санках с горы зимой. Это не для московского майора, в такой обстановке и Гром ему в скором времени не мил станет, потухнет совсем, дурить начнёт, срываться. К сожалению, Игорь хорошо знал таких людей, не для смиренной провинциальной жизни они. Даже если Петя и принесёт себя в жертву отношениям, отказавшись от всего, рано или поздно клевать этим же начнёт, попрекать, и в один прекрасный момент просто уедет молча. Гром решил, что в данном случае лучшее действие – это бездействие. Всё закончится так, как должно. Так, как правильно. - Чем сегодня займёмся? – спросил Петя, завозившись под пледом. - Не знаю, а чем хочется? – Игорь улыбнулся, когда Хазин быстро оседлал его бёдра и со всей серьёзностью сложил руки на груди. – На речке после холодных ночей делать нечего, гулять тут особо негде, дома тебе надоело… - Не надо меня развлекать, Игорь, ты не тамада. Есть какие-нибудь дела по двору? Или по дому? – он повалился на Грома сверху и обнял его за шею вместе с подушкой. - Петь, у тебя отпуск, – вкрадчиво произнёс Игорь прямо ему в ухо. - Гром, сказал же, отвали. Дай принести пользу обществу. На мне пахать можно! - Весной приезжай, будем с тобой огород в порядок приводить. Сейчас пахать нечего, – проведя пальцами по бугоркам позвонков Пети, Игорь оттянул резинку его трусов и резко отпустил. Хазин усмехнулся, но не слез. – Давай завтракать, наверное, всё равно спать не будем больше. И кот твой уже орёт где-то под окнами с голодухи. - Если я своим родителям расскажу, как я картошку копал, они меня в дурдом сдадут, не поверят, а если весной к тебе приеду её сажать, то вообще на пожизненное обеспечение в лечебницу, – пробубнил Петя в подушку и улыбнулся, – но я приеду всё равно. - Я буду тебя навещать в дурдоме. Яблоки будут привозить с бананами, – оставив поцелуй на плече Хазина, Игорь положил руки ему на лопатки и решил больше не прогонять. Когда они еще так полежат… - Кто последний встанет, тот чай и заваривает! – Гром даже не успел среагировать, как Петька широким мазком облизал его ухо и вскочил с дивана, даже не запутавшись в пледе. У Игоря было такое по-детски растерянное выражение лица, когда он тыльной стороной ладони вытер Петины слюни, что Хазин звонко рассмеялся, запрокинув голову назад. - Дурак, – фыркнул Гром с улыбкой и подошёл к Пете. Привалившийся спиной к стенке Хазин ждал ответной подлости – укуса, щипка, шлепка – чего угодно, но Игорь, посмотрев на него несколько секунд, двумя пальцами приподнял его подбородок и поцеловал. Петька расслабился и закинул руки за шею Игоря, чтобы тот не возвышался так неудобно, а склонился еще хоть на пару сантиметров. – Не противно? – отстранившись, Гром посмотрел своими серыми глазищами прямо в душу, Хазин не смог бы соврать, даже если бы захотел. - Нет, – Петя со всей уверенностью мотнул головой и потянулся за еще одним поцелуем. За завтраком кот гордо восседал у Петьки на коленках и с обожанием таращился на то, как Хазин «по-братски» делит кусочки колбасы, прежде, чем положить её себе на бутерброд. На Игоревы просьбы «не баловать» и «не кормить наглую рыжую морду колбасой» Петя никак не откликнулся, продолжая скармливать по половинке от каждого куска Рыжику. Утро было прохладное, Игорь даже форточку не решился открывать, потому что Хазин лазил по остывшему за ночь дому без носков и без футболки. По саду тонкой полупрозрачной дымкой стелился туман. Обволакивая стволы деревьев и оседая на траве чистой росой, он добавлял местности атмосферу русской сказки. Крыши дворовых построек темнели влажностью. Звуки просыпающейся деревни прорывались сквозь закрытое окно. Петухи по давно заведённому обычаю встречали солнышко звонкими криками, во дворе у соседей гремели вёдра, Полкан звенел тяжёлой цепью, дожидаясь пробуждения хозяина. Задумавшись, Игорь вдруг поймал себя на мысли, что раньше всё это не имело никакого смысла и проходило незамеченным. Он и кота этого кормил от случая к случаю, не приручая особо, и летними рассветами никогда так не любовался, да и завтракал больше по необходимости, чем от аппетита. Теперь же бродячий питомец сидел за столом, рассветы и утра последней недели Игорь запомнил до последней детали, а завтракать в компании, оказалось, куда вкуснее, чем в одиночестве. - Глянь, дрессированный, – Петя кивнул на кота, – смотри-смотри, – Рыжик, дожевав колбасу, скромно положил лапку ему на руку и молча заглядывал в лицо. – Попрошайничает как, – Хазин дал ему еще один кусочек и откусил от бутерброда сам. - Может на рыбалку после обеда? – предложил Гром, глядя на кошака, облизывающего Петькины пальцы. – Хоть коту, но наловим чего-нибудь. - А чё, я за, – дожёвывая бутерброд, ответил Хазин и отпил из кружки, – но вечером звёзды, ты обещал, дядь! - Лады, пойду умоюсь и удочки буду искать, – он вылез из-за стола и скрылся в ванной, своё невысказанное «А поцеловать?» Петька проглотил. Во двор они вышли не сразу. Открывший холодильник, чтобы убрать колбасу, Хазин критично осмотрел его содержимое и выдал, что жрать у них больше нечего, а на рыбу особой надежды нет. Идею с поиском удочек пришлось отложить. «Суп сам себя не сварит», – сообщил Петька и взялся за картошку, доверив Игорю лук. К десяти часам так и не потеплело, в тени вообще было холодно, август почти совсем потерял летнюю теплоту, поэтому Игорь заставил Петю натянуть свою старую кофту и выдал спортивки, которые Хазину пришлось закатывать на щиколотках. «Только назови меня «гномом» или «коротышкой», дядь, я тебе лицо отгрызу», – сказал он, когда Гром, закрыв рот ладонью, улыбнулся. Петуха предусмотрительно заперли в сарае во избежание конфликта с московским гостем, в связи с чем Петька спокойно шастал по двору, посвистывая, с ведром наперевес. Игорь самостоятельно набрал ему полпакета самых красивых помидоров, насыпал в мешок ведро крупной картошки, и хотел дать больше, но Хазин наотрез отказался, прикрывшись тем, что приедет за добавками, когда всё закончится. Яблоки Петя собирал сам, ползая под раскидистой яблоней на корточках. Из-за ночного сильного ветра очень много яблок осыпалось и валялось теперь на земле, дабы не бездельничать, Хазин вызвался собрать и их тоже. - Как же у меня голова раскалывается, – пришедшая со стороны огорода Юля страдальчески сморщила нос и потёрла затылок, – так и знала, что нельзя пить отцовский самогон. Доброе утро, крестьяне, – она улыбнулась и подмигнула Игорю, Петя закатил глаза и неодобрительно покачал головой. Он поднял ведро с яблоками и гордо потащил его на задний двор, куда впоследствии за ними должны были прийти соседи. - Привет, – отряхнув руки от земли, Гром выпрямился, – рассольчика? Или опохмелиться? - А можно не издеваться? Как я поеду вообще… – она со стоном повисла на калитке, ведущей в сад. - Пить надо меньше, – Игорь приобнял её за плечи и повёл в дом, – мы тут на рыбалку собрались. Я червей добываю, Петька яблоки собирает после ветра. Тебе не надо, кстати? - Червей или яблоки лишние? Я уточняю на всякий случай, ваше ментовское чувство юмора знаю давно. - Яблоки лишние. Кое-как с Анькой договорился, чтобы они взяли себе несколько вёдер, осыпаются, гниют, жалко, – он быстро сполоснул руки в бочке и вытер их об штаны. - А на рыбалку ты его с какой целью тащишь? – Юля выгнула бровь и разулась на пороге. - Да просто сходим комаров покормить. А что? – Игорь зашёл в дом следом за ней. - Лучше бы чем-нибудь полезным занялись, – вновь схватившись за больную голову, Юлька зажмурилась и картинно застонала. – У тебя времянка развалится не сегодня, так завтра. - Да и чёрт с ней, – достав аптечку, Гром принялся рыться в ней в поиске обезболивающего для страдающей. – Ты таблетки не пила еще? - Нет, – девушка остановилась в дверях, преградив собой проход. – Добей меня, у тебя же есть табельное… - Несмотря на милое личико, ты алкоголичка, – подкравшийся со спины Петя подхватил Юлю под мышки и сдвинул с дороги. От её визга Гром цокнул и тяжело вздохнул, эти двое в будущем могли бы стать лучшими друзьями. И вполне могут стать ими, Юлька в столице бывает часто, особой проблемы в организации встречи с Петькой у неё возникнуть не должно. «Это я тут, хер знает, где, а они-то там будут…», – подумал с тоской Игорь и нашёл, наконец-то, свой нурофен. - Придурок! – она щёлкнула Хазина по плечу ладошкой, а он показал ей язык в ответ. - Пьянь. - Хватит уже, – устало попросил Гром и, протянув девушке таблетку, спросил: – Юль, обедать будешь с нами? Или кофе? – Петька подал Игорю кружку с водой, Игорь передал её Пчёлкиной. - А что у вас на обед? Я больше не могу смотреть на майонезные салаты, шашлыки, отбивные и котлеты. Поэтому если у вас это есть, лучше не доставайте, а то меня стошнит, – она закинула таблетку в рот и запила её, не оставив на дне бокала ни капли. Игорь с Петей переглянулись с понимающими улыбками. - Нет, у нас самый простой постный суп и гречка с сосисками. Утром сегодня приготовили. - Отлично! Суп буду, – прислонившись лбом к холодной дверной коробке, она выдохнула с удовольствием. - Петь, поставь кастрюлю греться, пожалуйста, а я хлеб нарежу. - Ты не заметил, что она к нам пожрать только и ходит? – щелкнув зажигалкой, Петя поджёг газ и поправил кастрюлю, чтобы равномерно разогревалась. К «нам», – про себя повторил Игорь и опустил глаза, Хазин даже не заметил, что ляпнул, настолько был увлечён мелкими делами. Он быстро достал ложки из ящика и остановился напротив Юли: – Ты проедаешь дыру в скромном ментовском бюджете! - Ой, ничего, потерпишь, в Москве все богатые, не убудет, – забрав у него ложки, Юлька принялась раскладывать их по столу, Грому пришлось потесниться, для небольшой кухни трое – уже много. - А я, может быть, за Игоря переживаю! Он мужик скромный, никогда не признается, – этот самый скромный мужик с улыбкой нарезал хлеб и старался не вмешиваться, парочка явно была настроена «искусать» друг друга напоследок. - Вот пусть Игорь сам мне и скажет, что я его объедаю! И то – не поверю. - Петь, суп посмотри, – попросил Гром и переставил разделочную доску с хлебом на другой край стола, Юлька тут же приземлилась на стул, по своему обыкновению забравшись на него с ногами. - Неа, не согрелся, – Петя размешал суп половником и остался стоять у плиты, Игорь сел на своё обычное место. Помятая и опухшая Пчёлкина подпёрла ладонью щеку и с полнейшим безразличием следила за воробьями на яблоне. - Посиди, – протянув руку к Хазину, Гром улыбнулся ему, – листья на тебе какие-то, – он наклонился, чтобы снять с колена Пети кусочек сухого листочка. Юлька, до этого скучавшая, поиграла бровями и расплылась в хитрой улыбке, несмотря даже на головную боль. Встретившись с ней взглядом, Хазин молча закатил глаза и снова взялся за половник. - Приезжайте в гости как-нибудь в Питер, – пригласила Юля, обращаясь больше к Игорю, чем к Пете. И приглашала она их обоих намеренно, зная, что один Гром совершенно точно никуда не поедет. А ему давно пора было начать выбираться из панциря. Игорь должен был посмотреть на родной город, выдохнуть и забыть прошлое. И Пчёлкина считала, что с Петей у него всё получится: и прошлое забыть, и новое начать. Парни бросили на неё одинаково удивлённые взгляды и промолчали. Тогда Юля решила давить на жалость: – Ко мне никогда никто не приезжает, прям бесит, родителям далеко, друзьям тоже. Вечно я одна там. А это же Питер, блин! Там красотища нереальная! Гулять можно целыми днями, а я дома сижу! С ментами-то мне гулять не страшно будет, – она надула губы и сделала жалостливые глаза, на манер Петиного кота. – Правда, приезжайте. На Новый год или осенью. У тебя же там квартира осталась, да, Игорь? Даже жить у меня не придётся. Короче, я вас жду! Обоих, и не надо… - Суп готов, – скомандовал Хазин, намеренно прервав монолог Юли, по лицу Грома Петя понял, что ему от Юлькиного предложения только хуже становится. Игорь, как будто только этого и ждал, бросив благодарный взгляд на Петьку, он подскочил на месте и загремел тарелками. - Козлы, – обиженно фыркнула Юля и вновь отвернулась к окну. Проводив Пчёлкину с полным пакетом яблок до дома, Гром поставил его на скамейку и хотел было начать прощаться, но девушка остановила его. - Игорь, я тебя прошу, не отпускай ты этого идиота. Не дури. Ты в него по уши просто. И он в тебя. Глаз не сводит, – Юля взяла его за руку и пытливо заглянула в глаза снизу-вверх, – не отворачивайся. Надо жить, Гром. - Хватит, а? – он и сам всё знал и меньше всего хотел, чтобы кто-то это вслух произнёс. Нервным движением, Игорь потёр глаза и быстро отнял руку от лица. – Захочет, пусть приезжает, я же не против. Чё ты вообще… Не дави, – он скривился, как от зубной боли, и поспешил перевести тему: – Как голова? - Даже не пытайся, Гром. Неа, – по двору Пчёлкиных кто-то ходил, поэтому девушка заговорила тише: – Послушай меня, этот говнюк – подарок судьбы тебе за всю хрень, какая была в твоей жизни. Не примешь его, подарков больше не будет. Останешься тут с алкашами и котом своим! Потом сопьёшься вместе с ними же! - Чё ты хочешь? – от его тупости Юля рассвирепела еще сильнее и набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы высказать всё, что думает, но Игорь прихватил её губы пальцами и наклонился: – Во-первых, я не сопьюсь. Во-вторых, с Петей я разберусь сам. В-третьих, я приеду в Питер. Обещаю. Осенью буду. Всё. Спасибо, Юль, но мы сами как-нибудь, – он улыбнулся и чмокнул её в лоб. – Как доедешь – напиши или позвони, ладно? - Ладно. Баран ты упёртый, Гром, – обняв Игоря, сказала она, – вали к Пете, комары на речке без вас голодные сидят. Всё равно ничего не поймаете, хоть живность покормите. - Главное – процесс, а не результат, – Гром подмигнул и пошёл вниз по дорожке. К месту рыбалки парни брели минут двадцать, Петька за это время успел задать полсотни вопросов относительно этой местности, попытался поймать шуструю ящерицу и еле отбился от осы. В сине-белой бейсболке, развёрнутой козырьком назад, Хазин казался намного младше своих лет, а Игорь то и дело косился на него, любуясь. Он бы, будь посмелее, сфотографировал такого Петю на память и сохранил. Но смелости хватило лишь на взгляд исподтишка и пару осторожных прикосновений к руке Хазина, опасливых и коротких. «От людей на деревне не спрятаться», – пел герой одного знаменитого советского фильма, глаза здесь были повсюду, потому-то Игорь и не рисковал. Устроившись рядом с зарослями камыша, они разложили снасти. Река в этом месте изгибалась «коленом», но течение было слабым, лишь присмотревшись, можно было увидеть, как легонько подрагивают на воде белые цветы водяных лилий и маленькие капельки жёлто-зелёных кувшинок. Раскидистая ива, будто задремав, склонилась над речкой, своими тонкими ветвями касаясь её гладкого зеркала. Противоположный берег был пуст – ни деревьев, ни построек, лишь подгнившая от времени мостушка двумя столбами выглядывала из-под воды. Петя развернул кепку правильной стороной и вздохнул, блаженно прикрыв веки. Пахло сырой водой, илом и ряской, но никакого отвращения не вызывало, напротив даже, делало картинку завершённой, расставляло всё на свои места. Других рыбаков в пределах досягаемости не было, поэтому Петька, не таясь, обнял Игоря со спины, пока тот надевал на крючки червей, и выглянул из-за его плеча. Отвлёкшись, Гром развернулся вполоборота и улыбнулся Пете уголком губ. В повисшей тишине никому из них не хотелось говорить, природа своей дурманящей красотой и атмосферой увлекала. Задумавшийся о прекрасном Хазин жмурился от бликов солнца на воде, но продолжал смотреть, не отпуская Игоря. Отцепился он только в тот момент, когда Гром почти шёпотом произнёс: «Готово, можно начинать ловить корм для кота», – и вручил Пете удочку. - Клюёт! – спустя полчаса Петька подскочил на месте и резко дёрнул поплавок на себя, на конце лески болталась рыбка чуть меньше его ладони, поблёскивая чешуёй на солнышке. – Кот меня расцелует! – Игорь, посмотрев на него – весёлого и пританцовывающего, подал небольшое ведёрко и помог освободить рыбу от крючка. - Поздравляю, – с улыбкой произнёс Гром и вернулся к созерцанию водной глади. В зарослях у воды стрекотала шумная камышовка. В реке плескалась рыба, время от времени хлюпая хвостом то тут, то там. Теперь уже Хазин насадил червяка на крючок сам и снова забросил поплавок подальше. Игорь бегло взглянул на Петю и замер, забыв о рыбалке. В свете дневного солнца Петькины глаза отливали гречишным мёдом, янтарным теплом. Заметив, что за ним следят, Хазин улыбнулся одними губами, но головы не повернул. - Чё ты, дядь? - Красивый ты, – без издёвки и иронии ответил Игорь. Он молча отложил удочку и, поднявшись со своего раскладного стула, подошёл к Пете. На вопросительный взгляд Хазина Гром не ответил, уселся рядом с ним прямо задницей на траву и привалился головой к Петькиному боку. - У тебя клюёт, – Петя положил руку Игорю на плечо и провёл ладонью по короткому рукаву его футболки. Как верный пёс, он сидел у Петиных ног и не понимал, что делать дальше. Какой-то внутренний импульс, порыв, толкнул его к Хазину, заставил подойти и прикоснуться, почувствовать его рядом, осознать эту близость и необходимость её. Словно без всего этого дальше жить нельзя было. - Пусть, – кротко произнёс Гром и обеими руками обхватил Петю за талию, лицом уткнувшись в его бедро. У Хазина поплавок тоже дёргался, но он последовал примеру Игоря и отложил удочку в сторону. Обняв голову Грома, Петька склонился к нему. Слов не нашлось. Пете вдруг жаль стало их обоих, их невозможное счастье, их будущее, от которого отказались без попытки что-либо предпринять. Но больше всего ему жаль было всё-таки Грома, который храбрился до последнего, но в итоге сломался и теперь прятал лицо от стыда и боли. Оставшийся стоять на коленях Игорь был похож на утопающего, который цеплялся за спасательный круг, зная, что всё равно не выплывет. Себя Хазин ощущал примерно так же. Но со спасением его дела обстояли иначе, Пётр Юрьевич Хазин и не из такого выбирался. Он чувствовал, что вытащит и себя, и Игоря. Главное, чтобы сам Игорь этого захотел. Чтобы поверил, что это возможно. - Игорь, скажи, ты мне веришь? – без объяснений и предисловий спросил Петя и погладил Грома по голове. - Верю, – Игорь даже спрашивать не стал, к чему вообще был тот вопрос. - Хорошо, – тихо, едва слышно выговорил Хазин и добавил: – Земля холодная. Вставай. Просидев за удочками еще часа два, они всё-таки решили, что пора идти домой. Рыба на червей в этот день была не падка, поэтому весь их общий улов состоял из двух маленьких карасей и одного зеленоватого окуня с оранжевыми плавничками. Но Петя не унывал, шёл, размахивая ведром, вслух фантазируя о том, как обрадуется кот. Рыжий действительно обрадовался до такой степени, что чуть не запрыгнул в ведро, лишь бы поскорее получить гостинцы. Дразня кота и заставляя его служить, Хазин не заметил, как и куда ушёл Игорь. Пропажа нашлась во времянке. Явно нервничая, Гром шумно запихивал удочки в шкаф, но появление Пети услышал и оглянулся на дверь. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы понять, что Хазин хочет сказать. - Не надо, – Игорь покачал головой. Переливание из пустого в порожнее ему уже надоело. Они оба знали, что так всё и закончится, а бытовые сказки со счастливыми финалами существуют только в сетках каналов «Домашний» и «Россия-1». - Понял, – Петя кивнул, но не ушёл. - Спасибо, – за крепкими объятьями последовал долгий трепетный поцелуй. Гром что-то шептал, хаотично зацеловывая лицо Хазина, но слов Петька так и не смог разобрать. Вечер заполнился мелкими ежедневными делами. Окунувшись в суету с головой, лишь бы не думать ни о чём, Игорь полил остатки овощей на огороде и цветы в палисаднике, покормил кур, повыдёргивал сухую ботву помидоров и сам перетаскал яблоки к Анькиной корове, потому что, как выяснилось, ни её отец, ни брат времени для этого не нашли. Оставленный дома Петя тем временем собирал вещи и разговаривал с Гошей по телефону, пытаясь объяснить, как добраться до потерянной на просторах Российской Федерации деревни. Но во двор Хазин всё-таки вышел, застав Грома в открытом гараже. - Завтра к одиннадцати за мной приедут, – Петька покрутил в руках крестовую отвертку и покосился на Игоря, до хруста сжавшего в руке лампочку. – Порежешься, убери, – руки Пети со спины обняли Грома, успокаивая. – Слушай, давай вечером мороженого поедим? Я в магаз сгоняю. - Ты заблудишься, я с тобой пойду, – отрезал Игорь, но, вопреки грозному тону, не терпящему сопротивления, ласково провёл по Петькиным пальцам своей пыльной ладонью. - Тут идти-то… Я быстро, даже переодеваться не буду, сойду за местного, – по голосу было слышно, что Хазин улыбался, Гром взглянул на него через плечо и запрокинул голову, чтобы стать еще ближе. Петя встал на цыпочки, лишь бы дотянуться до его губ. - Чё ты там придумал опять? Не верю я в мороженое, – промурлыкал Игорь и развернулся в Петькиных руках. – Ну? Колись, – Хазин попятился, но сдаваться не собирался, хотя Гром, шаг за шагом, всё увереннее зажимал его в угол. - Я, блять, мороженого хочу, – настаивал на своём Петя, стараясь сделать честные глаза, но черти там уже разыгрались и прятаться отказывались, даже ради благого дела. - В морозилке есть, – всё-таки прижав Хазина к грязным белым кирпичам, Игорь навис над ним и коленом между ног втиснулся, чтобы точно не сбежал. У Петьки глаза округлились, а губы чуть приоткрылись, весь мыслительный процесс отпечатался у него на лбу. Склонивший голову к плечу Гром точно убедился, что его пытаются наебать. - Я хочу другое! - Ой, блять, иди, – со смешком ответил Игорь и прижался к Петиному лбу своим, – позвони тогда, если заблудишься, – шепнул и мягко чмокнул в губы. Впрочем, управился Петька за полчаса, Гром даже переживать не начал. Удивительно, но мороженое Хазин всё-таки принёс, захватил, правда, еще половину палки колбасы, кусок сыра, банку рыбных консервов коту, бутылку молока, батон и пачку сигарет. Игорь лишь плечами пожал на торжествующий вид Пети, купил, молодец, чё, не обманул даже, не забыл, за чем пошёл. Но топорщащийся карман Хазина Гром не заметить не мог. Спрашивать, конечно, не стал, не его дело. Ходившие весь вечер вокруг деревни тучи к восьми часам всё-таки собрались в единое серое полотно и закрыли собой все звёзды. Замерший у окна Петька с печалью в глазах смотрел на редкие всполохи молний вдалеке и чувствовал, что всё идёт не по плану. Сожалея об утраченной возможности вдвоём полюбоваться звёздами, Игорь с сочувствием погладил Петю по спине и ушёл в душ. Полосатое влажное полотенце так и осталось висеть на плечах Хазина. По окну ударили первые крупные капли дождя, улицу впервые так ярко осветила белая вспышка молнии. Через несколько секунд ухнул раскат грома. Кот, напугавшийся до смерти, подскочил на диване и бросился Пете в ноги. Подняв Рыжики на руки, Петька выключил телевизор и вернулся к окну. Игорь в душе не задержался, не вытеревшись как следует, выскочил через пять минут и пошёл выдёргивать все электроприборы из розеток. На немой вопрос в глазах Пети ответил, что проводка в доме плохая, а в непогоду может всё, что угодно случиться. Оставив с питанием только холодильник, Гром подошёл к Хазину и забрал у него полотенце. - Знаешь, что смешно? – сразу после очередного раската грома, спросил Петя и оглянулся, ища глазами Игоря. - То, что мы так и не поели мороженого? – донеслось с веранды со смешком. - Нет. Опять гроза, – Хазин зашипел, почувствовав, как кот с перепугу вцепился в его руку когтями. - И? – Игорь, наконец, развесив оба их полотенца на веранде, вернулся и обнял Петю за плечи. - Я пришёл к тебе в грозу, дядь. И уеду после грозы. Колесо сансары дало оборот, блять, – с грустной усмешкой ответил Петька. Гладким подбородком Игорь потёрся об его шею и легонько прихватил зубами ухо, дурачась. У Хазина перед глазами стоял тот вечер, когда он бродил по деревне и искал приюта. Ярким воспоминанием всплыл образ сурового Грома, открывшего дверь в трусах. Петя улыбнулся и подставил щёку для поцелуя, Игорь коснулся её губами и снова повис на чужом плече. Вспышками молний освещало соседские дома напротив, в окнах не было света. - Совпадение просто, – Гром поцеловал его в макушку и отошёл. – Стелить пора. - Ага, – кивнув, Петя отвернулся от окна и посмотрел на Игоря, пытавшегося разложить диван. За неделю они так приросли друг к другу, что Петьку охватил страх. Завтра всё закончится. В голове у Хазина переключился тумблер. «Блять, чё мы ждём вообще? Он же меня… А я его…тоже, ну…», – подумал Петька, постеснявшись самого главного слова, и помотал головой, приходя в себя. – Ща, кота отнесу, помогу тебе. - Да пусть с нами спит, он боится… – Рыжик такого предательства от любимого хозяина не ожидал, но еще больше он не ждал, что его запрут на кухне. – Ты чё, закрыл его там? Он же орать нач… – Гром не договорил, даже подушку из рук не успел выпустить, Хазин налетел, как торнадо, вцепился обеими руками в плечи и целовал-целовал-целовал. Паззл сложился быстро, Игорь понял не меньше, чем всё: и хазинский поход в магазин в одиночестве, и запертого на кухне Рыжика, и подрагивающие в нетерпении пальцы Пети. – Ну чё ты делаешь? – без возмущения спросил Гром, поддаваясь и помогая Хазину развязать шнурок на его спортивках. - Я тебя хочу. И ты меня тоже, – зашептал Петька, и прерывистые поцелуи потянулись по груди Игоря: – И хватит, блять, бегать от этого. Секс после свадьбы уже не в моде, а таким, как мы свадьба вообще не светит, – он быстро стянул с себя шорты вместе с трусами и отбросил их в сторону. – Давай, Игорь, – Гром позволил снять только штаны, оставшись в белье. Заведённый Петя ужом вился возле него, целовал и лапал, куда только дотягивался, повалить Грома на диван не удавалось, тот стоял, как скала. - А потом что? – Игорь поймал его руки и прижал обе к своей груди, чтобы Хазин не дёргался, а спокойно постоял хоть секунду. Под ладонью Пети глухо и быстро билось сердце Игоря. - Я не буду ничего обещать. Ты всё равно не поверишь сейчас, блять, – Гром усмехнулся недоверчиво, вспомнив вчерашний разговор: – Посмотрим еще, кто потом ржать будет, – выпутавшись из ладоней Игоря, Хазин укусил его за нижнюю губу и снова прильнул всем телом. – Завтра ты будешь жалеть, что отказался. Я серьёзно. - Буду. - Тогда соглашайся. Утром всё равно будет хуёво, – Петька привстал на носочки и прикоснулся губами к подбородку Грома: – Давай хоть ночью оторвёмся. Игорь сдался. Бешеные кусачие поцелуи Пети переросли в тягучие и долгие, потому что теперь вёл Гром. Рваные движения Хазина смягчились, превратившись в ласковые поглаживания. Обволакивая его своим спокойствием, Игорь смог утихомирить бурю. Одним движением он уложил Петьку на диван и, перехватив его запястья за головой, поцеловал глубоко и мокро. - Подожди, – прошептал Гром, отстранившись, и стянул с себя и без того наполовину сползшие трусы. Разомлев от поцелуев и касаний, Петя опёрся на локти и с интересом посмотрел на Игоря. Хищным взглядом он облизал его всего: от крепкой загорелой шеи по мышцам рук спустился к груди, скользнул по прессу и дошёл до бёдер. Бельё глухо упало на пол. Игорь стоял перед Петей в чем мать родила и не знал, что делать дальше, так пристально его давно уже не рассматривали. Это смущало, особенно, если учесть то, что последняя близость у Грома была чёрт не вспомнит, когда. Хазин так резко сел на кровати, что Игорь сделал шаг назад. Не в силах произнести хотя бы слово, Петька даже рот открыл от удивления, он еще раз посмотрел на чужой эрегированный член и поднял глаза. - Иди ты на хуй, Гром! – вскрикнул он, всплеснув руками. – Мы так не договаривались! - Извини, – побледневший от целой гаммы пережитых эмоций Игорь сам не понял, за что извинился, но сделал это и стыдливо прикрыл пах ладонями. Он, как под гипнозом, вглядывался в тёмные глаза Пети и уже собрался наклониться за трусами, как Хазин настойчиво обхватил руками его бедра и подтолкнул к себе, заставив подойти вплотную к дивану. - Ты просто, блять, идеален, – с неподдельным восторгом прошептал Хазин, – я такого никогда не видел... – поцелуем Петька коснулся гладкой кожи на лобке, оставив влажный след: – Только в порнухе... А ты... Игорь... – горячий язык шершаво мазнул по тонкой коже с сеткой вен. – Невозможное что-то, – Гром стиснул кулаки и закрыл глаза, боясь потерять контроль над собой. Он громко вдохнул полной грудью и запрокинул голову назад. Петя нежничал на грани с грубостью, накрепко вцепился в задницу, но языком вытворял немыслимые вещи, заставляя Игоря дышать чаще. Оторвать от себя Хазина было сложно, но Гром смог. Перехватив инициативу, Игорь навис над Петей сверху и, как в бреду, крепко прилепился губами к шее. - Мы же не…? – «пойдём до конца» хотел спросить Гром, но Петька поцеловал, забившись языком в чужой рот, и выгнулся навстречу. Его ноги сцепились на пояснице Игоря, более, чем красноречиво отвечая на незаданный вопрос. - Крем и резинки в рюкзаке сбоку. Маленький карман, – прошептал Хазин, плавясь от грубых рук Игоря и его поцелуев, сползших уже ниже пупка. - Мороженое, значит… – Игорь оторвался на секунду и прищурился, закусив губу. - Смазки не было. Отъебись вообще, не отвлекайся, – Петя сам направил его ниже, подтолкнул и вскрикнул, когда Гром, не церемонясь, взял настолько, насколько вообще было возможно. Пока Игорь возле окна – единственного источника света – рылся в Петькином рюкзаке, сам Хазин чувствовал странное. Каждая клеточка тела требовала еще ласки, зудела и рвалась под руки Игоря. В предвкушении Петя горел, ёрзал нетерпеливо и выворачивался на простыне. Еще и Гром, сука, стоял такой красивый во вспышках молний, как божество, сошедшее на грешную землю именно для Пети, именно в эту ночь. Хазин ненавидел подготовку, всегда просил пропустить этот этап, терпел боль и привыкал уже по факту, и всех всё устраивало. Конечно, Игорь на эту херню не купился. «Я не спешу, вся ночь впереди», – и развернул Петьку лицом вниз. После звонкого шлепка по заднице за сопротивление Хазин перестал ворчать. Но дёрнулся и, не сдерживаясь, застонал, почувствовав горячий язык. - Тебе хорошо? – спросил Гром, размеренно двигаясь внутри, медленно и осторожно. Как ему хватало самообладания, Петька не понимал, ведь видел же, что Игорь не в полную силу с ним, даже на половину себя не отпускает, контролирует, бережёт, переживает. Замученный подготовкой Петя и без того дрожал, изнемогая, а от вопроса трогательно-заботливого окончательно сорвался. - Пожалуйста, быстрее… – выдохнул и смело толкнулся навстречу. У Игоря в голове что-то замкнуло, Хазин догадался по взгляду. Движения стали резче, поцелуи граничили с укусами, а руки его были практически везде. Сжав волосы на затылке Пети, Гром придерживал его за бедро второй рукой и целовал. От переизбытка эмоций Хазин почти не дышал, стонал, задушенный поцелуями, и пытался не лежать бревном, хотя по большей части Игорю никакая помощь была не нужна. Справлялся он идеально. – Блять!!! – когда Петю затрясло в конвульсиях и согнуло почти в эпилептическом припадке, Игорь, зацеловывавший его шею, отпрянул, испугавшись и не поверив, что Петьку так быстро накрыло оргазмом: – Еще! Нет! Еще! Еще! – Хазин довёл себя сам, бёдрами в последний раз толкнулся навстречу Игорю и заскулил, задыхаясь. - Петь! – наклонившийся над ним Гром тряхнул его за плечи, заглянул в мутные глаза и замер, прокручивая в голове номер скорой помощи: – Что? Ну?! – возбуждение как ветром сдуло, Игорь смотрел на него ошалевшим взглядом и искал ответы. - Игорь... – на выдохе произнёс Хазин, когда смог шевелить языком, вздрогнул жалобно в последний раз и закрыл глаза устало, он глубоко и медленно дышал, больше, казалось, выдыхая, чем вбирая воздух в лёгкие. - Что? Петь? Всё нормально? Тебе больно? – нависая над Петей, Гром не спускал с него глаз. - Я кончил. Как пацан, – Хазин усмехнулся над собой и со стыдом поднял липкую правую руку: – Через пять, блять, минут... Неделю за тобой ходил, выпрашивал и, блять, аж стрёмно... – он растёр сперму по животу и наконец-то посмотрел на Грома: – Ща отдохну, продолжим. - Ты меня напугал, пиздец, – с облегчением произнес Игорь: – Всегда так кончаешь? А то мне таблетки от сердца пить придётся, – он улыбнулся и свалился набок с ним рядом, подперев голову кулаком. - Нет. Я сам не ожидал. Даже в первый раз, когда подростком был, не так быстро всё было... – Гром утешающе погладил его по щеке и быстро убрал руку, не позволив цапнуть себя за палец. - Пойду покурю, – стянув пустой презерватив, Игорь отложил его на пол. Нервы требовали успокоения, срочно. - Нет, давай я тебе отсосу хоть, чё ты так будешь... Нечестно же, – Петя забарахтался, но Игорь пальцем толкнул его обратно. - Полежи, – Гром чмокнул его в лоб, но Хазин успел схватить Игоря за шею. Сухим языком Петя толкнулся в чужой рот, Гром ответил, лизнув его, и прикусил губу. - Я сейчас встану, – не очень уверенно произнёс Петька и сам понял это. - Лежи, пожалуйста. Я вернусь, – в губы горячо проговорил Игорь и склонился к Петиному уху. Борясь с неловкостью, он всё-таки хрипло произнёс: – И отдеру тебя как следует. Отдохни пока, – он оттолкнулся от кровати, Хазин взвыл в голос и захныкал. На улице лило как из ведра, выходить Игорь не стал, просто приоткрыл дверь во двор на веранде и выдыхал дым в щель. Гроза затянулась, молнии сверкали со всех сторон, рассекая небо на неровные кусочки. Да и гром гремел так, что до костей пробирало. Игорь хоть и покрылся мурашками, но холода не ощущал, сердце всё еще колотилось, как заполошное, а голова отказывалась трезво соображать. В общем-то, Гром догадывался, что их недельное приключением так и закончится, но всё-таки в свою выдержку верил. Сломался. Босые ступни прошлёпали по дому в кухню, Игорь усмехнулся, Петька так орал, что всё горло себе высушил. - Ебать, холодина тут, – он всё же вышел на веранду и тут же нахмурился. Поёжившись и, перехватив сигарету Игоря, Петя затянулся. Он был горячий-горячий, расслабленный и довольный, аж светился. Прильнув к Грому, Хазин сладко мурлыкнул, чем вызвал смешок. - Тебя отпустило, я смотрю. Не болит? – Игорь еще раз втянул дым и выбросил окурок в банку. Двор снова осветило белым светом и с треском громыхнуло. Хазин захлопнул дверь и запер её на замок. - Нет пока, – прочертив пальцем дорожку от соска Грома до его пупка, Петя поднял глаза и встретился с голодным взглядом Игоря. В поцелуе затерялась еще какая-то реплика Хазина, но уточнять её содержание Гром не стал, приподнял его и потащил через весь дом на диван. Отдать всю инициативу и лежать ночь напролет на спине Петя был не готов, поэтому быстро вывернулся из-под Игоря и уселся сверху. Гром не противился. «Резинку с подоконника дай», – попросил и с прежней страстью вцепился в губы Пети поцелуем. - Хочешь в рот? – сидя в позе наездника, спросил Хазин и пару раз скользнул рукой по своему члену. Распластавшийся под ним Игорь двигался в нём медленно, толкался сильными бедрами вверх и держал Хазина за ягодицы, помогая насаживаться. Спешить Пете он не давал, притормаживал каждый раз, когда Хазин распалялся. Процесс для него был важен не только в рыбалке. - Что? – он даже не понял сначала, что сказал Петя, поэтому удивлённо сдвинул брови домиком и прищурился. - В рот, – как можно глубже загнав в себя член Игоря, Хазин немного поёрзал на нём и, ощутив весь масштаб удовольствия, снова приподнялся: – Хочешь? – взяв Грома за руку, Петя провёл его пальцами по своим губам и втянул в рот фаланги указательного и среднего. - А...да, давай... – окончательно дезориентированный Игорь дёрнулся, чтобы наклониться вперёд, но Петя одёрнул, толкнув Грома обратно на кровать. - Ты - мне, Игорь, – Петя чуть ли не закатил глаза, поясняя. - Да я и сам мог бы... – огладив талию Хазина обеими руками, Игорь потянул его к себе ближе. – Давай в другой раз в рот, – шепнул в самые губы и резко толкнулся вверх, не дав Пете вскрикнуть. Сопротивляться Петька не стал, вообще Игорь заметил, что в сексе Хазин податливый и согласный на всё, отзывчивый очень и настолько же громкий. И тем не менее, скучно с ним не было. Петя заводил одним своим взглядом, приоткрытыми губами, поцелуями… Его хотелось. Всего полностью. Он держал Хазина за шею рядом с собой, целовал, не отрываясь, и брал его, с силой вбиваясь глубже. Соскочить с себя в оргазменных судорогах Петьке он не позволил, наоборот даже, прижал обеими руками, чтобы чувствовать, как он сжимается, не то пытаясь еще сильнее насадиться, не то сбежать подальше, чтобы муки закончились. Игорь кончил следом, вцепившись зубами в Петино плечо и оставшись в нём. ___ - Сыграй что-нибудь, – попросил Петя, положив рядом с Игорем гитару. Прикрытый тонким пледом Гром сидел на кровати и смотрел в темное окно, у соседей напротив во дворе загорелся свет, тетя Люба, видимо, уже пошла доить свою Милку. Дождь теперь шёл мелкий и противный, гроза гремела в другой стороне. Хазин расхаживал по дому голышом, только тапки обуть удосужился. Изначально он пошел на кухню за водой, но попутно успел слопать печенье, прогнать кота со стола и найти гитару, оставленную у стены еще в тот вечер, когда Юля была в гостях. - Спать уже надо, Петь, – развернувшись в профиль, сказал Гром, когда Хазин залез на диван и устроился за его спиной, обхватив Игоря поперёк живота всеми четырьмя конечностями. - Пожалуйста. Что хочешь, любую песню. Мне надо, – и стиснул Игоря ещё сильнее. - Ну давай, только не души, – шутливо попросил Гром и вздохнул: – «Все, что рядом, я не хочу, – он сделал паузу и провёл пальцами по струнам, – все хочу, что вечно далеко, как же мне любовь обмануть, чтоб она казалась неземной, – и снова замолчал ненадолго, – Ты меня за все пожалей…» Приложив ухо к спине Игоря, Петя плотно стиснул зубы. Тихая мелодия обволакивала, голос Грома в этот раз был совсем другим. Он не рычал, как Высоцкий, и не хулиганил дворовыми напевами. Ласково и задумчиво Игорь с хрипотцой тянул слова, мурлыкал почти – расслабленный и влюбленный по уши. - «…только не бросай», – совсем шепотом закончил Игорь и, отставив гитару в сторону, перехватил руки Хазина: – Петь, ты задремал? – улыбка послышалась в его голосе. - Нет. Я чё-то, блять… Забей, короче… – обречённо ответил Петя и опасно шмыгнул носом со смешком. Игорь сразу же вскинулся, принялся выбираться из хватки. Гром во всём и всегда винил себя, и в этом случае уверен был, что навредил как-то, и теперь Петьке плохо: – Всё нормально, Игорь. - Петь, дай я развернусь, – но Петя как огромный удав сковал Игоря по рукам и ногам и держал в таком положении. – Чё ты упёрся? Дай посмотрю на тебя, – Хазин настойчиво сопротивлялся: – Надо было опять про «заразу» петь, – Гром погладил коленки Хазина и откинул голову назад: – О чем ты сейчас думаешь? - О том, что завтра надо будет опять быть долбоёбом, таким, каким все меня знают. А то доебутся… Даже друзья, прикинь? – Игорь почувствовал его губы на своей лопатке. – Надо быть Петром Юричем Хазиным – выёбистым майором наркоконтроля, у которого ничего святого, ни любви, ни тоски, ни жалости… Образ у меня такой. - А со мной ты какой, Петь? - С тобой я… настоящий, – Хазин переплёл их пальцы. - Полковник, – хмыкнул Игорь в попытке разрядить обстановку, Петька загонялся, Гром затылком чувствовал и никак не мог это остановить. - Долбоёб, – в тон ему ответил Петя и легонько укусил за плечо.