Всё не так уж плохо

Alphaville - Big In Japan

С каждым днем становится все жарче и жарче. Температура иногда доходит до тридцати градусов. Сокджин не пошел в отпуск, потому что не знает, что ему там делать. Он трудоголик до мозга костей, но отныне работа ему не в радость. Проходит две недели после того случая в ресторане, а Намджун за это время не пришёл к нему ни разу. Джин стоит у окна и смотрит на улицу через слой тонкого стекла. Постоянно ждёт того самого мужчину, который приходил сюда каждый день вот уже три месяца подряд. — Ким Намджун, — проговаривает доктор, хмуря брови, — может быть, он записан ко мне на прием на неделю или пару недель вперед? — Нет, — девушка, сидящая в регистратуре, лишь плечами пожимает, — никаких сведений. А это, случайно, не тот парень, что приходил к нам постоянно? Он ещё в очереди всех вперёд себя пропускал. Джин ощущает мурашки по коже, но давит из себя улыбку, а после отвечает: — Нет, не он. Если кто-то с таким именем заявится к нам, сразу говори мне, ладно? Не забудь, это важно. Врач идет в киоск. На его двери висит листочек, а на нём написано от руки: "Перерыв 10 минут". Обычно доктор не берет перерывы, но сейчас ему вдруг так необходимо становится покурить. Продавщица спрашивает, какие ему нужны сигареты, но мужчина не может ответить на этот вопрос, потому что не разбирается в сигаретах вообще. Покупает те, что не самые дешевые. На пробу вставляет одну штучку себе в рот. Не курил очень давно, еще со школьных времен, когда баловался табаком перед занятиями. Сейчас его в агонии трясет, а тело требует покурить, что странно. Он как врач не замечает в себе ничего необычного, однако в носу навязчиво отпечатался запах сигарет. Дымя в стороне, Ким смотрит перед собой потупевшим взглядом и думает, почему же ему чего-то так сильно не хватает, прямо до нарастающей паники. Три месяца он динамил Намджуна, три месяца лишь мысль о том, с какими намерениями тот к нему приходит, заставляла доктора задыхаться от возмущения. А сейчас... Черт, да что ж это такое? — Намджун, ну хватит, — Юнги открывает зашторенные занавески, что тяжелым темным грузом закрывали окно, — ты здесь уже сколько так лежишь? Ким не отвечает. Не знает, как его друг попал сюда, в его квартиру, но и не спрашивает. Он просто смотрит в потолок совершенно бездумно. — Да что же такое с тобой? — не унимается Мин. Не понимает мужчина, отчего Намджун на связь не выходит и в борделе не появляется. Он знает, спрашивал. Хотел вещи Чимина забрать и заодно поздороваться зайти, но друга не было на месте. — Джун, если ты мне не ответишь, то я врача вызову. Я волнуюсь, ведь хер знает что с тобой происходит. — Не надо врачей, — хрипло отвечает Ким, — хватит их с меня. — Подожди, а с этого места поподробней, — требует Юнги, садясь к нему на кровать, — что такое? — Ничего, все нормально. — Ты мне тут зубы не заговаривай. Что произошло? Это как-то связано с твоим доктором? — Он не мой. Не был им никогда и никогда не будет. Мин хмурится, скрещивая руки на груди. — Ты что, сдался? — догадывается он. — Нет, просто понял, что у меня с ним нет ни единого шанса. Он натурал, Юнги. Хоть что ты с ним делай, а он предпочитает женщин. — Вот же херня, а я и не думал, что ты его серезно любишь... Намджун ничего не говорит. Просто продолжает смотреть в потолок. — Ничего, пройдет, — шепчет Ким, — как простуда. Я им переболею и снова буду жить нормально. — А я даже и не знаю, че тебе на это сказать. — А говорить ничего и не надо. Нормально, братан... Юнги же видит, что не нормально. Десять дней друг его уже не высовывается на улицу и ведь неизвестно, ел ли тот хоть что-то все это время. Мин впервые видит его таким. Тот выглядит совершенно разбитым, словно у него сил нет ни на что абсолютно. Щеки впали, а выражение лица опечаленное такое, что ему самому грустно становится. — Слушай, ну не закапывай себя всего лишь из-за одного доктора, — произносит старший. — Юнги, а ты Чимина любишь? — спрашивает Намджун. — Да, конечно люблю, — кивает Мин. — И я Сокджина люблю. Ведь неважно, что любовь у нас невзаимная, на мои чувства это не влияет. Больно делает — это да, но не заставляет любить его меньше. Юнги не знает, как это — любить невзаимно. Они с Чимином сошлись довольно быстро, а здесь все иначе. Целых три месяца — срок немаленький и ведь все это время его постоянно не принимали, а тот все никак не унимался. Какую же силу надо иметь, чтобы каждый раз приходить туда снова и снова. — А давай я поговорю с ним? — предлагает Мин. — И что ты ему скажешь, — улыбается Намджун, — нет, все нормально. Говорю же. Просто мне нужно время, чтобы пострадать немного, но все будет в порядке. Юнги поднимается с кровати и идёт в прихожку, надевая ботинки. — Я сейчас, — произносит Мин, — схожу за водкой. Она поможет. — Да не поможет она, — в ответ произносит младший, но его уже не слышат. Дверь хлопает. Намджун прикрывает глаза. Ну нет, тридцатилетнему мужику разбили сердце. И ладно бы кто, а то такой же мужик. Ким усмехается невесело, потому что сердцу его не объяснишь ничего. Оно само живёт как хочет. Выбирает того, кто нравится и любит Сокджина. Такое ощущение, что Джун сам не может ничего решать. Влюбился бы тогда в какую-нибудь ветреную красотку и завёл бы с ней детей. Но судьба решила иначе: он особенный и вкусы у него довольно специфические. — А вот и зря Вы, доктор, отказались сердце моё лечить. Оно теперь болит, не переставая... — произносит Намджун в пустоту. Юнги возвращается скоро. Бегом бежал что ли... Подмышкой у него бутылка поллитровая. Он проходит на кухню, сам отыскивает две стопки и приносит все это к Киму. — Знаешь, меня мой убьёт, если узнает, — смеётся Мин, разливая алкоголь, — но ради тебя, дружище, готов рискнуть... — Спасибо, — кивает Намджун, — но мне хочется, чтобы от моей влюблённости страдало как можно меньше человек. Они больше не разговаривают, только пьют. Ким зажмуривается, ощущая, как водка обжигает горло. Перед глазами лицо Сокджина и произнесенное его голосом то, что он, кроме благодарности, ничего больше к нему не чувствует. — Эй, давай ещё по одной, — Мин рукой бьёт по плечу, потому что заметил, что его друг о чем-то задумался. — Глаза у него такие красивые и улыбка тоже. Только он редко при мне улыбается, — Ким сам расплывается в улыбке. — Чёт тебя, приятель, кроет сильно. Ты ел сегодня вообще? — Нет. Не ел. — Тогда отменяется наша с тобой внеплановая попойка. Надо сначала поесть, — Юнги снова идёт на кухню и смотрит, что бы ему сделать. Он вообще не готовит, но простую яичницу уж сможет пожарить. Через десять минут Мин приносит еду на тарелках, а Намджун уже спит. — За десять дней выспаться не успел, что ли... Не понимаю, — шёпотом произносит Юнги. Время близится к вечеру. Мин вспоминает, что у него тоже есть семья и решает все же пойти домой. Есть у него ощущение, что Ким проспит до утра, потому что бутылка водки наполовину опустошена. Значит, Намджун за десять минут охреначил все это в одного. Нехило. Юнги еду ставит в холодильник, не зная, будет ли Джун подогревать его кулинарный шедевр завтра. Намджун спит до самого утра и просыпается в восемь от странного ощущения в организме. Он привстаёт на локтях и осматривает свою комнату: все вокруг кружится и в глазах темнеет. — Вот хрень, — хмурится мужчина. Зря он вчера водку на голодный желудок пил. Он понимает это, когда звонит Юнги по телефону и просит занести каких-нибудь лекарств. — Что-то, что обезболит, ага? — произносит младший, держась за живот, и дует в трубку. Мина слышно плохо, — Алло, слышно меня? Связь обрывается, Ким, злясь, рукой ударяет по телефону и кладёт трубку на подставку. Голова болит, а ещё ноги не держат. Мужчина моргает пару раз и валится на пол, так и не успев дойти до кровати.