Всё не так уж плохо

Сокджин и Намджун — два абсолютно взрослых мужчины. Первое их свидание проходит не где-то в парке аттракционов и не в кино, на последних рядах. Им обоим уже больше тридцатника, а потому они просто идут в ресторан. Не тот, в который Джун уже приглашал старшего, потому что с тем воспоминания не очень хорошие в голове возникают. Это совершенно новый, в корне отличающийся ресторан. Мужчины ведь начали все с чистого листа. — Я чувствую себя неправильно, находясь здесь, — честно признается Сокджин, оглядываясь по сторонам, — на зарплату врача по ресторанам не походишь. — Я рад, что могу воплотить твои маленькие мечты в реальность, — отвечает Намджун. Им приносят меню — небольшую папку с едой, но та настолько красиво выглядит, обрамленная бордовым велюром, — Я сделаю заказ на свой вкус, хорошо? — Хорошо, — кивает доктор и вдруг опускает свой слегка смущенный взгляд. — Официант, будьте добры спагетти с жаренными креветками в белом соусе, — произносит Джун, делая заказ. — Пить что будете? — спрашивает паренёк с блокнотом и ручкой в руках. — Белое вино. Официант уходит, а Сокджин удивляется: — Креветки? — Решил, что хочу дать их тебе попробовать. Это вкусно. — Что ж, тогда я тебе поверю, — кивает Джин. Они смотрят друг на друга, но вся эта атмосфера выглядит неловкой до сих пор. Намджун знает, что даже несмотря на то, что старший подарил ему этот шанс, Сокджин его не любит, а потому старается не обольщаться. Ведет себя спокойно и крайне дружелюбно, чтобы не давить, но одновременно с этим — старается очаровать собой ненавязчиво. — Как прошел твой день, доктор? — улыбается Намджун. Честно говоря, его улыбка больше похожа на ухмылку. Начальнику борделя гордости и самоуверенности не занимать, но всё же сейчас он мягче, чем бывает обычно. — Ничего особенного. Каждый день проходит одинаково. Конечно, лица пациентов разные, но сути это не меняет. — Знаешь, мы с тобой чем-то похожи. У меня тоже в борделе, своего рода, пациенты. У них болит душа и они приходят за лекарством. — Как красиво можно описать желание похоти и секса, — ухмыляется доктор, — но параллели я твои понимаю. Послушай, это неплохо вовсе, что мы отличаемся. Да, миры наши находятся на двух разных планетах, но так ведь даже интереснее. На серебряном подносе им приносят напитки. Официант улыбается так сладко, что неволей задумываешься, по-настоящему ли... — Я честно-порядочный гражданин. Никого силой не держу, — отвечает младший, — и криминалом не занимаюсь. — Да если бы и занимался даже, — Сокджин берет бокал белого вина, делая большой глоток и быстро проглатывая жидкость, — сейчас время такое… Каждый выживает так, как может. — Не знал, что ты так скажешь. — Я врач, — напоминает старший, — у меня часто на приеме раненные. С перестрелок привозят их. То пуля в плече, то кровотечение. Каждый день кто-нибудь да есть. Сначала я всё удивлялся, как так можно, а потом осознал. Не могут они иначе, зарабатывают так. А я доктор, помогаю всем без исключений, себя не спрашивая, какой ты человек: плохой или хороший. Спасти жизни — вот мое задание. Вот и всё. — Каждую нашу встречу ты открываешься всё с новой стороны. — А ты раньше приходил и ни о чем меня не спрашивал. Больше о себе рассказывал. — Ты ведь позволишь мне исправиться? — с какой-то надеждой в глазах спрашивает Намджун. Сокджин ответить не успевает, так как им приносят их заказанную еду. Креветки и впрямь оказываются вкусными, Джин запоминает, каким по вкусу является богатство, потому что больше не собирается ходить по таким заведениям. Неудобно ему, что Намджун платит. С какой стати он должен, если едят они вдвоем? К тому же, Сокджин считает, что если они оба мужчины, то и отношения у них должны быть на равных. Это слово, кстати, в голову приходит неожиданно само. Отношения. С чего доктор стал называть то, что между ними происходит, отношениями? Он и сам не знает, но нутро подсказывает, что Джин разрешает себе это, потому что и не против вовсе. Намджун — мужчина видный очень. Красивый и смелый, а ещё щедрый. Также он, конечно же, сильный и добрый. Сокджин такие качества в людях всегда ценил, а потому к начальнику борделя его тянет. Они заказывают ещё вина, ведут беседы ни о чем, а время близится к вечеру. Джин думает о том, насколько странным будет, если младший его поцелует. И снова мысли совершенно не о том, что нужно, в сердце волнение, а в голове туман. Последний раз он чувствовал себя так классе в десятом, когда бегал за одной девчонкой. Вот ведь незадача: теперь бегают уже за ним. Улицу, мокрую от небольшого дождя, покрывает цвет фонарей и их отражений в лужицах. Снаружи тихо и хочется идти как можно медленнее. Сокджин любит дождь, а петрикор — особенно. Что-то внутри шепчет о свежести улиц и о том, как романтично вдыхать этот аромат и чувствовать себя так замечательно. Джин видит свою пятиэтажку. Хрущевку, на самом деле. Зайти не предлагает, потому что убраться не успел, но в следующий раз обязательно позовёт к себе. Стоп, в следующий? Значит, будет ещё одно свидание? Сокджин ничего против не имеет. Наоборот. Мужчины подходят к подъезду. Намджун смотрит на старшего, но сказать ничего так и не решается. Он просто разглядывает его, стараясь не быть слишком навязчивым и отводя взгляд в сторону, хотя и сопротивляясь внутри. — Вечер был чудесным, — произносит Сокджин, — мне было хорошо. — Смею предположить, что на следующее свидание ты тоже согласишься? — ухмыляется Намджун. — Почему нет? — старший пожимает плечами. — Так значит... — Да, Намджун, у тебя огромный потенциал, чтобы стать моим парнем. А поскольку соперников больше нет, да и не предвидится никого на горизонте; думаю, ты одержишь победу в этом соревновании. — Я так и думал. Разве можно передо мной устоять? Они оба смеются пару минут, но потом замолкают и между ними снова некая неловкость. — Тогда сладких снов, — произносит Намджун, — выбирай пока, куда пойдём в следующий раз. — На ипподром? — Как скажешь, — улыбается младший, — можем и это устроить. — Тогда пока, — говорит Сокджин, немного нерешительно чмокая Намджуна прямо в губы. Тот улыбается, словно не верит в происходящее. — Спасибо, Джин... Мужчина уходит, удаляясь из виду. Сокджин смотрит ему вслед, улыбаясь и чувствуя невыносимое тепло в грудной клетке. Да-да, под легкими. Там, где сердце.