***
На следующую ночь он приносит с собой верхнюю одежду. Когда он протягивает ей куртку, замечает странную нерешительность в ее взгляде. Она не хочет брать у него куртку. Он догадывается, почему. Что-то вроде наказания. Она наказывает себя тем, что сидит на кладбище в холодную осеннюю погоду, пытаясь этим компенсировать чувство вины. Когда она садится рядом, он всё равно накидывает на неё куртку. — Прости, но я не хочу, чтобы ты замёрзла, знаешь? — извиняюще улыбается он. Она неохотно благодарит его, а лицо окрашивает румянец, что заметен даже в темноте. Это согревает сильнее, чем дополнительная верхняя одежда.***
В те ночи, когда она на миссиях, он не спит. Он не ходит на кладбище. Однажды он все-таки пошел. Сидеть среди мертвых в Режиме Мудреца было куда более одиноко, чем просто сидеть в своей спальне. Тогда-то он и понял, что именно присутствие Хинаты создает это существенное отличие. Возможно, это эгоистично с его стороны, но когда он чувствует, как ее чакра покидает поместье Хьюга, и понимает, что она вернулась, то сразу же бежит на встречу к ней. Они держатся за руки, пока спят, и он не задается вопросом: почему? В данный момент, его волнует кое-что другое: посещает ли она кладбище, когда он на миссиях? Он не сомневается, что да, но ему интересно, может ли быть, что он тоже имеет для нее такое же значение. У нее он об этом не спрашивает. Он не спрашивает, почему она приходит только по ночам. Не спрашивает, знают ли об этом ее товарищи по команде. Или, знает ли ее семья. Или он единственный, кому об этом известно. Каждый раз, встречая ее в деревне, он удивлялся ее безмятежному виду, тому, какой она кажется спокойной и невозмутимой. Ему стало интересно, сыграл ли он хотя бы малую роль в том, чтобы помочь ей, помочь сохранить... себя... так же, как она помогает ему оставаться самим собой в течение дня. Потому что, жизнь в Конохе после войны далека от мирной, далека от нормальной. Восстановление утраченных структур, помощь разбитым семьям, пересмотр вышедших из строя систем - работа никогда не заканчивалась, и ни у кого из них не было времени на то, чтобы заняться своим душевным состоянием. Поэтому, как заметил Наруто, в тех редких случаях, когда у них появлялось свободное время, чтобы побыть собой, или, хотя бы, попытаться быть собой, все они пользовались этими моментами, в том числе и он сам.***
Шарик красиво описывает дугу в воздухе, и приземляется точно в чашу. — Ха! Зацените-ка! Я чертовски крут, самый крутой шиноби в истории! — Ты… — Сакура поднимает палец вверх, пытаясь подчеркнуть важность своих слов, — Ты жульнича-а-а-л. То-о-о-чно. Просто невероятно! Как тебе удается закинуть этот дурацкий гребаный шар, — она берет его из чашки и демонстративно разглядывает, задержав на нем взгляд чуть дольше, чем того требовалось, продолжает, — в эту дурацкую гребаную чашку. И, это при том, как много ты выпил. Сегодня вечером. Блядь! Ты! — Хе-хе. Пей до дна-а-а! — самодовольная ухмылка блондина провоцирует Сакуру замахнуться на него кулаком, но даже несмотря на то, что он стоит совсем рядом, ей не удается нанести серьезный удар. Девушка быстро сдается и пьет. Ино ловит её, спотыкающуюся, и ведет к дивану, на котором удобно устроились Хината и Тентен, поглощенные изучением какого-то журнала из кучки почтового хлама. Наруто наблюдает за Хинатой. Смотрит на то, какая она румяная. Она чуть ли не пылает. Алкоголь действует на нее гораздо хуже, чем на остальных присутствующих в комнате, но он уверен, что она не пила слишком много. — Ты. Вся. Горишь. — Звук его голоса прерывает разговор, и когда она поднимает глаза, встречаясь с ним, он улыбается так, будто знает что-то, чего не знает она. Она моментально прижала руки к щекам и сдавленно пискнула: — Ах, это так неловко, Наруто-КУН! То, как она сделала ударение на суффикс, показалось очень забавным, и он громко рассмеялся над ее попыткой пристыдить его. Она корчит рожицы, улыбается, бормочет и бубнит что-то вроде: — Ох, Ками, знаю, я такая красная, ничего не могу с собой поделать, но я выпила всего два стакана, уф, что же мне с этим делать? Наруто-кун, хватит смеяться, сто-о-о-оп! Он смеется и хитро ухмыляется, а внутри так тепло. Он вовсе не пьяный. И даже не подвыпивший. Чакра Курамы моментально сжигает любую угрозу для организма, именно поэтому он никогда даже не простужался. Но в такие ночи, как эта, он притворяется, будто пьян. Это дает ему возможность говорить и делать все, что он захочет, как захочет и когда захочет, и никто не будет винить или злиться на него за то, что он вытворяет. Ну, кроме Сакуры. Хотя Сакура злится на него постоянно, так что не велика беда. Вдоволь насмеявшись, Наруто пробормотал извинения, хотя на самом деле ничуть не сожалел, и, улыбнувшись Хинате, сокрушенно качающей головой, решил присоединиться к карточной игре с парнями: — Про-о-о-сто предупреждаю вас всех. Прямо сейчас! Я собираюсь стать самым богатым парнем. Богатеньким. Чуваком, — он демонстрирует свою самую самодовольную ухмылку, и Киба моментально ведётся на провокацию. — Даже ты, Шика-а-м-а-а-ру. Останешься в дураках, — Шикамару тоже заглатывает наживку. Они настолько пьяны, что даже не замечают, как их карты лежат лицом наружу.***
Почти все ушли. Остался лишь один человек. Киба и Шино предлагали отвести ее домой, но Наруто настоял на том, что сделает это сам, поскольку, поместье Хьюга находится на противоположной стороне деревни от домов Кибы и Шино. Оба парня предупредили его, чтобы он не позволял себе с ней ничего лишнего, иначе, они первыми узнают об этом. Наруто, почему-то, не сомневался в их словах. Проблема заключалась в том, что она спит. В какой-то момент Хината задремала, во время ночного просмотра кино. Наруто не позволил разбудить ее, твердо заявив, что она итак не высыпается. Трезвость, прозвучавшая в его словах, заставила всех друзей задержать на нем взгляд чуточку дольше, чем того требовала ситуация. Но в итоге, все разошлись по домам. Он кивает самому себе, мысленно соглашаясь с решением дать ей поспать. Лучше будет дать ей выспаться в его квартире, чем заставлять идти по холодным улицам обратно в поместье. Приближается зима. Он натягивает на нее пару простыней, выключает свет и ложится в постель.***
Перевернувшись на бок он заметил её, стоящую в дверях его спальни. — Хината? — он слегка приподнялся с кровати. — Всё в порядке? Он замечает выражение растерянности на ее лице и задается вопросом, не приснился ли ей кошмар. — Наруто-кун?... Ты сражался, и ты... — в её голосе звучит лёгкая паника, а лицо сосредоточенно хмурится. Он отчетливо видит, как она пытается отделить сон от реальности. — ...Наруто-кун, с тобой всё хорошо? — Да. Да, Хината. Я в порядке. — ...Ты в порядке? — Ага, — он встаёт, подходит к ней, и неожиданно замечает, какая она маленькая. Еще пару секунд бледные глаза полны беспокойства пока осознание, постепенно, не приходит к ней. Она хлопает ресницами и делает глубокий вдох. — Тебе просто приснился сон, — тихо говорит Наруто. Она кивает. Кажется, она, наконец, все полностью осознает и быстро извиняется: — Мне так жаль. Что же я творю? Прости меня. — Всё в порядке, — успокаивает он. Она смотрит ему в глаза, будто пытается что-то отыскать в его взгляде, и кажется, ей становится легче от того, что она находит в них. — Я рада, что с тобой все хорошо, — шепчет она. — Я в порядке, — подбадривает он. Ему совсем не хочется знать, что случилось с ним в кошмаре Хинаты, — Ложись спать, — он начинает провожать ее обратно в гостиную. Она смотрит в пол и качает головой: — Я не могу. Наруто понимающе кивает. Он замечает, как она смотрит в окно, и понимает, что она собирается пойти на кладбище. Но у него уже есть то, что ему нужно, прямо здесь, рядом. И быть с живыми гораздо приятнее, чем с мертвыми, верно? Ему не хочется, чтобы Хината постоянно спала среди могил. — Хината. Она оборачивается, выжидающе глядя на него. — На самом деле я еще не спал, — он смущенно почесал висок, не зная, как продолжить свою просьбу. Прямолинейность - всегда в его стиле. — Ты можешь просто, э-э, посидеть со мной на диване? И, может быть, кошмары больше не вернутся, знаешь? — он не уточняет, имеет ли в виду свои собственные кошмары или Хинаты. Она кивает и садится на диван, машинально натягивая на себя простыни. Наруто пользуется предоставленной возможностью, и плюхнувшись рядом с ней, тоже натягивает на себя простыни, — Поделись теплом, знаешь ли. Хината смотрит на него широко раскрытыми глазами, и Наруто не может сдержать улыбки. Он подумывает о том, не слишком ли нагло себя ведет, поэтому, решает пойти дальше и натянуть простыни еще сильнее, просто, чтобы проверить свою мысль. Они скользят по ней, задирая платье и обнажая ноги. Взгляд голубых глаз приковывается к округлой плоти подтянутых бедер, пока они не скрываются из виду - Хината резко тянет простыни обратно на себя. — На-Наруто-кун! — в её голосе слышится возмущение, и он задаётся вопросом, не слишком ли откровенно он пялился. — Что? — ухмыляется он. — ...Поделись теплом, знаешь ли! — передразнивает она, и прозвучало это настолько забавно, что он не сдерживает смех. Она тоже смеется, и это наполняет его чем-то, но он не задумывается, чем именно. Он просто счастлив. Счастлив, что она выглядит счастливой. Счастлив, что они - парочка страдающих бессонницей, которые, во всяком случае, могут разделить этот момент друг с другом.***
— Ты должна его знать. — М-м-м… — Ну, помнишь? Тот ребенок? У которого еще все волосы, знаешь... — Наруто активно жестикулирует над головой. Хината смотрит на него немного скептически: — Фумио-кун это тот, кто выпускает кур из курятника, крадет яйца, красит их, а затем кладет обратно? — Да, этот сопляк бросил в меня два яйца во время миссии в детский дом на прошлой неделе. — Правда? — Они даже не были окрашены! — ему немного обидно, что он не удостоился хотя бы одного крашенного яйца. Хината негромко смеется и качает головой: — Ты их поймал? — Да, поймал! — Ну, значит всё закончилось хорошо, верно? Внезапно, ему становится неловко признавать, что когда он поймал яйца, они лопнули и растеклись по его рукам и ногам. Странно, обычно он мог рассказать ей что угодно. Изначально, он собирался рассказать ей всю историю. Но, вместо этого, он просто кивает и пожимает плечами, изображая безразличие: — Ага. Да, всё было в порядке. В конце концов. Хината словно пытается что-то прочесть в выражении его лица, и он быстро меняет тему, переводя разговор к их миссиям: — Когда у тебя очередное задание? — Через пару дней мы собираемся помочь с установкой новой системы колодцев в западной части Страны Огня. Наруто нахмурился: — Почему Хокаге-Какаши-сенсей больше не посылает меня на миссии, связанные с помощью в восстановлении? — Хокаге-Какаши-сенсей…? — с любопытством переспросила Хината, весело улыбаясь. Наруто задумчиво сдвинул брови. Он еще не определился с тем, как называть своего бывшего сенсея. — Ну, наверное, это потому что ты — народная личность. — Народная личность? У меня ведь есть теневое клонирование, ну, я имею в виду, что миссия была бы закончена уже через час, если бы я за неё взялся. Хината, кажется, пытается не рассмеяться, а Наруто смотрит на нее с самодовольным выражением на лице. Он понимает, что шутка вышла банальной и самовлюбленной, но ему становится очень приятно от того, что Хинате нравится его чувство юмора. — Да, не отрицаю, но ещё, тебе отлично удаётся воодушевлять людей. Наруто прошелся взглядом по темным локонам и успел заметить блеск, мелькнувший в её глазах. Его голос прозвучал неожиданно тихо: — Правда? Она утвердительно кивает, но не решается смотреть ему в глаза. — Ты воодушевляешь меня, — её пальцы сжимают тонкую ткань простыни, и ему становится интересно, о чём она сейчас думает. — Хорошо. Наконец она смотрит прямо на него, и всё в нём сжимается. Он обнимает её одной рукой, притягивая к себе. Прижавшись к нему сбоку, она напрягается, но лишь на секунду, и сразу же расслабляется. Чувствовать тяжесть её тела так по-настоящему, тепло и правильно. В его квартире так же темно, как и в любую другую ночь, но ощущения совершенно другие.***
Когда дымка сна рассеивается, первое, что он видит - её темно-синие ресницы на фоне бледных щёк. Он замирает, когда, наконец, замечает другие аспекты их положения. Она прижата к спинке дивана, а он находится в опасной близости от края. Кажется, пытаясь не свалиться с дивана, он скрестил ноги с ее ногами. Их руки прижаты друг к другу. Он помнит, как проснулся среди ночи сидя на диване, сразу же почувствовал нехватку тепла ее тела и обнаружил ее лежащей. Он помнит, как устроился рядом с ней. Ему сложно поверить, что он позволил себе подобное, поэтому, винит во всем свое сонное состояние. Он размышляет о том, сможет ли подняться, не разбудив ее. В конце концов, он приходит к выводу, что если пошевелится, она проснётся. Поэтому, он остаётся лежать рядом, разглядывая её лицо. Невольно, он сосредотачивает своё внимание на её губах. Изгибы мягкой на вид кожи волнуют его так, что он вдруг остро ощущает свои собственные губы. Он тихо сглатывает от возникшего желания приблизиться к ней, но сдерживается, задаваясь вопросом, не убьёт ли она его за это. Он с усилием отрывает взгляд от её губ и переводит на длинные ресницы. Они распахиваются. Он резко вдыхает воздух. Она растерянно хлопает глазами и издает приглушенный звук удивления. Наруто замер, наблюдая, как она пытается осмыслить происходящее. Он впервые замечает слабые паутинки светло-лавандового цвета в ее радужной оболочке глаз. Он пробует заговорить, но голос хриплый после сна, прочищает горло, повторяя попытку, - Доброе утро. Он видит, как ее лицо вспыхивает ярким румянцем, и находит это просто восхитительным. — Н-Н-На... — она тоже прочищает горло, хотя, для него ее голос звучал вполне нормально, — Наруто-кун. Доброе утро... Что... Почему...? Теперь, когда ее вопросы растворили последние остатки оцепеневшего сознания, настала его очередь краснеть. Он поспешно пытается подняться и падает с дивана. — Ох, вот чёрт, — садится на пол и замечает, как Хината тоже выпрямилась, и теперь смотрит на него обеспокоенным взглядом. — С тобой всё в порядке? — Ага, просто… Да, всё хорошо. Вообще-то, я чувствую себя замечательно, — он краснеет и лохматит волосы на затылке, — Я очень хорошо спал, — он снова переводит взгляд на Хинату, чтобы оценить её реакцию: она выглядит такой же смущённой, как и он. — Я тоже, — еле слышно бормочет она, но ему и этого достаточно. Он ослепительно улыбается и направляется на кухню: — Хочешь чего-нибудь поесть?