masked souls

      Фелине порой, когда удаётся урвать немного отдыха и подремать, всегда снится одно и тоже: крик, слёзы, удар, звон, осколки. Сияние. Прохлада маски на разгорячённом лице. Но осколков много, и они впиваются в ладони. Раздирают, оставляя шрамы. Тень матери, которую она никогда не видела, стоит над ней и смеётся. Фелина в такие моменты чувствует себя саму осколком, осколком того зеркала, где застыло чужое отражение, и потому сразу же подрывается с воплем. После сон больше не забирает её в свои объятия. Но зато Найтингейл — мягкая зелёная искорка, щекотное соловьиное пёрышко, целительный травяной аромат — обнимает со спины, кладёт подбородок на плечо, гладит ладонями везде, где достаёт. Шепчет: «я с тобой, я с тобой». Фелина ловит её взгляд и горько усмехается. Всегда так. Найтингейл тоже нуждается в «я с тобой», но спешит это отдать. Найтингейл — тоже осколок, более мелкий и более острый, более болезненный. У неё до всё было совсем страшное и безвыходное, пусть она, не иначе как чудом, смогла найти в себе голос, чтобы рвануть навстречу свободе. Такое страшное, что до сих пор передёргивает, куда страшнее, чем видеть в отражении чужое лицо. И Фелине очень хочется хотя бы часть того страшного и безвыходного забрать себе. Она сильная, выстоит, облегчит ношу, и ещё покажет, что из себя представляет изящный гений, взращённый среди зависти и боли. И она заставляет себя улыбнуться по-другому, более ласково. Нашаривает своими пальцами пальцы Найтингейл, переплетает крепко. Может быть, вдвоём им всё-таки удастся воссоздать из частей целое?