Стокгольмский синдром

Баджи любит выпить. Ему даже не составит труда делать это несколько дней подряд, хотя, навряд ли это когда-нибудь получится. Все же, он решает прийти к своему другу и, как любил выражаться Кейске, «бухнуть, как следует». Обычно распитие спиртного не обходилось без одной важной вещи — игры на спор. Парень очень любил ее, потому что во всей компании ни разу не проигрывал, что добавляло ещё больший азарт, ведь если бы проиграл, он уверен, что ему бы пришлось выполнять очень жестокое задание. — Полный… — начинает Баджи, закрывая глаза. — Что такое? — ухмыляется Майки, сидя перед парнем, потерявшим всякую надежду на спасение. Сейчас он точно задаст что-то безумно жесткое. — Пиздец, — заканчивает свою фразу Кейске, окончательно удостоверившись в том, что поблажек не будет. Он хватается за голову и поникает. — Ты должен притвориться геем, Баджи, — ещё больше улыбается Манджиро. — На две недели. Ещё сходишь в клуб вместе со мной, там подкатишь к какому-нибудь парню… Ну, а дальше как пойдёт. — Что? Геем?! Ты, блять, издеваешься? В каком смысле «ну, а дальше как пойдёт»? Я же не должен буду трахаться с парнем, да? — хмурится Кейске, повышая голос и оголяя свои клыки. — Ну, до такого дела не дойдёт, но поцеловать его ты будешь должен точно, — Майки эта картина точно заставляет наслаждаться. Он рад. Безумно рад, что выиграл и наконец-то увидит страдания Баджи. Ведь в прошлый раз Манджиро тоже приходилось страдать. — Ну нет, что за хрень? — ещё больше возмущается темноволосый, цыкая на своего друга. — Ненавижу эту долбанную игру, — продолжает он, тяжело вздыхая. — Когда нужно будет туда сходить? — Я скажу тебе, когда начинается твоё задание,— говорит Майки, собирая пустые бутылки. Баджи идет по мерзким закоулкам города. Здесь обитают мелкие банды, кидающиеся на каждого встречного, кто зайдёт на «их территорию». Эти люди знают все крупные банды наизусть, поэтому не трогают таких, как Кейске. Они могут нападать лишь на прохожих, а потом просто запугивать. Таких парень ненавидит больше всего. В наушниках играет «angels & demons» — любимая песня парня. Он любит слушать рок, не потому что это «круто». А потому что именно с этой музыкой он ощущает то, что может выпустить свои эмоции, свою бурю бушующих чувств из-за подросткового максимализма. Именно под такую музыку можно драться, кричать, как сумасшедший, чтобы остальные подумали : «придурок» или «его что, режут?». Именно под такую музыку можно портить мебель, разбивать посуду, вкладывая всю свою ярость. Баджи слышит звук уведомления и вытаскивает телефон. Сообщение от Майки. «Баджи, думаю, настало время. Сегодня в десять вечера встречаемся у клуба. Эй, только вот не приходи в нашей форме, ты должен надеть что-то нормальное, я серьезно. Придёшь к клубу, я буду ждать у входа. За деньги не беспокойся, я все оплачу.» — Твою мать… — тихо шепчет Кейске, не замечая, что в его сторону направляется кучка человек, одетых в белые куртки. — Эй, ты что, из свастики? — спрашивает парень, стоящий по середине с частью осветлённых волос. Видно он главный. — А ты что, слепой? Тебе зрение поправить? — спрашивает Баджи, оскаливаясь. — Миленько, клыкастик, — ухмыляется тот, чуть приостановившись. — Не будем тебя трогать, ты все-таки один. Встретимся как-нибудь ещё… как тебя зовут? — Иисус Христос, блять, — все еще хмурится Кейске. — Ты забавный. Ладно, до встречи, клыкастик, — говорит незнакомец и проходит дальше. Эта встреча не самая приятная. Парня безумно бесят такие люди. На часах девять вечера. Баджи вытаскивает из шкафа свои вещи, тяжело вздыхая. Он берет какие-то чёрные джинсы, кожаную куртку и футболку. Это единственное, что у Кейске в гардеробе может быть «нормальным». Одевшись, он выходит на улицу, засовывая в уши наушники. До места назначения встречи он дошёл успешно. Ничего не случилось по дороге и это удивительно. Баджи увидел, как Майки машет ему рукой, и в ответ показывает кулак. — На удивление, отлично выглядишь, — говорит светловолосый, проходя внутрь. Музыка гремит, что вибрацией отдаётся в горле, а в самом клубе тускло, почти ничего не видно. Все помещение заливается то ярко-красным цветом, то синим, то оранжевым, глаза начинают болеть, и Баджи трёт их ладонями. Людей достаточно много, кто-то расположился на диванчиках, кто-то у барной стойки, а кто-то танцует на танцполе. — Бухло за твой счёт, — говорит темноволосый, направляясь к стойке. — Ладно, но потом ты выполняешь своё задание. Хм… Дай-ка подумать… Давай ты походишь перед Ханмой, покрутишь перед ним попой, — говорит Майки, кидая взгляд в сторону парня, стоящего около танцующих людей, а затем заказывает два стакана алкоголя. Баджи выпивает все залпом, а потом тяжело вздыхает и идет к танцполу, в последний раз недовольно посмотрев на друга. Кейске эта ситуация безумно не нравится, он лучше будет избитым кучей школьников, чем будет крутится, притворяясь геем. Встав около этого парня, Баджи снимает резинку с волос, а затем смотрит на него. Вот тут-то и настал «полный пиздец». Тот парень, перед которым придётся выполнять задание был человек, которого Кейске случайно встретил у подворотни, одарив не слишком тёплыми словами. Вот так унижение. Темноволосый всеми способами пытается привлечь его внимание, и, видимо, это у него получается, потому что на лице у этого парня виднеется ухмылка. — Эй, клыкастик, ты что тут делаешь? — улыбается знакомый. Подходя ближе, чуть ли не впечатывая беднягу в стенку. Он берет его за подбородок и приближает лицо. — Я не гей, мать твою! — чуть ли не кричит Баджи, хмуря бровки. — Говорит тот, кто крутил передо мной своей задницей, — ухмыляется Ханма.