***
— Готов встретиться с писателем века? — с лёгкой иронией спрашивает Хосок. — Думаю, к такому быть готовым невозможно, — усмехается в ответ Чонгук. Он уже почти открывает дверь, когда телефон в его кармане вибрирует. — Ох, подожди секунду. Он очень надеется, что это… да, это Чимин. Чимин, 12:27 прости мы оба уснули Чимин, 12:27 Тэхён ещё спит. он выглядит таким измотанным Чимин, 12:28 не переживай за него, я останусь с ним на ночь. только что взял больничный Хорошо. Отлично. Тэхён бы всё равно не захотел присутствия Чонгука, поэтому сейчас это единственный вариант убедиться, что Тэхён будет в порядке… или не в порядке, но, по крайней мере, не в одиночестве.Чонгук, 12:28 я уже начал волноваться. спасибо, что сказал. пиши, если вам что-то понадобится, ок?
Чимин соглашается, и Чонгук сразу же убирает телефон, прочитав последнее сообщение. — Тэхён? — интересуется Хосок, когда они оба оказываются на холоде. — Чимин. Писал о Тэхёне. Они приближаются к дому. Милому, кстати говоря. Подходит такому беллетристу. — Как он? — Измотан. Не в самой лучшей форме в своей жизни, но, по крайней мере, он жив, верно? — да, но не будет, если Чонгук облажается. — Надеюсь, он придёт завтра. — Я в этом уверен. Оказавшись на пороге, Хосок стучит четыре раза. Не три? Любопытно… да, ему нужно как-то отвлечься от мыслей о Тэхёне, но даже банальный стук дверь напоминает о нём. — Детектив Чон и Специальный агент Чон, верно? — спрашивает Гэри, открывая. — Проходите, я вас ждал. Конечно же ты нас ждал, придурок. Мы двадцать минут назад тебе звонили. — Миленький у вас дом, — начинает Хосок, используя всё тот же свой метод. Он, кажется, развязывает людям языки, особенно тщеславным. — Полагаю, подобное идёт в комплекте со статусом самого продаваемого автора, верно? Чонгук не выносит его тона, его притворного дружелюбия. От всего его существа пасёт лицемерием. Думаете, он слишком резок? Что ж, может быть, вы подумали бы так же, как он, если бы прочитали его ужасную писанину, которую люди осмеливаются называть книгами. Ага, самый продаваемый, конечно. — Не имел опыта, но думаю, что вы правы, — отвечает Хосок уже с ноткой иронии, что радует Чонгука. — Расскажите же, мне любопытно, — произносит Гэри, и Чонгук уже чувствует подступающую головную боль. — Вы уже прочли мою последнюю книгу? Думаю, это моя лучшая работа. Если честно, Чонгук принимался за чтение первой, но быстро сдался. Она была пиздец какой плохой. — Я глянул одним глазком, но у нас не так много времени на чтение в последнее время, — отвечает он, и Хосок соглашается. — Она всё равно не совсем в моём вкусе. — Ах, как жаль, но я понимаю, — кому есть дело до того, что этот придурок понимает? — Вам определённо стоит прочесть четвёртую, когда она выйдет. Дело, которое вы сейчас расследуете, очень вдохновляет. Вдохновляет? Нахуй этого парня. Да, сейчас он себя ещё сдерживает, но чует, что ещё больше подобной херни ждёт его впереди. — Кстати, что случилось с вашим обычным напарником, детектив? Я был бы рад его увидеть, вы двое столь завораживающие персо… люди. Что ещё этот идиот планирует сказать следом? Что хочет взять за основу своего будущего романа их дуэт? — Думаю, что буду черпать из вас вдохновение. Чонгук одновременно подавляет «пошёл нахуй» и приступ смеха. Он не может не задаться вопросом, кого из них этот засранец превратит в женщину, чтобы соответствовать его дерьмовым гетеротропам. Тэхён бы сейчас очень грубо заткнул его, это точно. — Мы можем задать вам пару вопросов, пока вы здесь? Его монолог хоть когда-нибудь закончится? — Или, может… — Мы будем задавать вопросы, — перебивает его Чонгук, по-настоящему, блять, устав от него. — Так что, пожалуйста, молчите и слушайте меня, — Сандерс слегка хмурится, но решает заткнуться. — Отлично. Эрин Уайт была с вами в ночь, когда было совершено первое убийство, 12-го октября? Они смотрит вниз, будто выискивая ответ, и поднимает голову вновь. — Первое убийство, конечно, я помню, — говорит он… Эрин уже наверняка его предупредила. — Да, она провела здесь всю ночь, — пауза; этот идиот, кажется, что-то начинает понимать. — Подождите, вы её подозреваете? Серьёзно? Его слова так же пусты, как сердце Чонгука, когда Тэхёна нет рядом. Погодите, это было чертовски слащаво, не так ли? Забудем об этом. — Вы лжёте? — спрашивает Хосок прямо, но его тон ровный и спокойный. — Что? — охает шокированно Гэри. — С чего бы мне лгать? — Может, чтобы защитить друга? — Чонгук давит на него, но тщетно. — Я не вру, — уверяет он и подходит ближе. — Мы закончили? Если да, я попрошу вас… — Мы уходим, не волнуйтесь, — перебивает Чонгук с фальшивой улыбкой. — Хорошего дня. Он открывает дверь и оборачивается, чтобы сказать: — И не смейте писать чёртову книгу об этом деле. Это странно, есть в машине с Хосоком, а не Тэхёном… не неприятно, конечно. Просто… непривычно, да. — Итак, — начинает Хосок, разворачивая фольгу. — Мы проверили всё от записей с камер в Tribune до записей в отеле Virgin, а также опросили людей. Всё ещё думаешь, что она виновна? — Не знаю, я… — тяжело быть уверенным в чём-то, когда все факты против твоей теории. — Она была готова. Всё это может быть стогом лжи с иголкой в виде правды. — Или это может быть правдой. Чонгук не верит в это или, по крайней мере, не хочет в это верить. Но что, если в какой-то момент ему придётся? Что, если он намеренно упрямится и закрывает на всё глаза, потому что хочет, чтобы всё просто закончилось? — Ты правда так думаешь? Хосок долго обдумывает ответ, даже переводит взгляд в окно. — Она подходит по профилю, в этом я не буду тебе перечить, — но? — Особенно её кабинет. Именно так я представлял себе окружающую обстановку у женщины. Там также чисто, что соответствует методам убийц, и также организованно. Нет места беспорядку и шансам. Мне было немного некомфортно, как и тебе, я полагаю, — Чонгук кивает. — Но можем ли мы идти против фактов? — Я не доверяю этим фактам, — настаивает Чонгук. — Камеры не работали в тот день, когда сбросили тело Келси у собора. Это было их рук дело, мы почти в этом уверены, так что они вполне могли изменить и другие записи. Ты знаешь, что могли. Хосок соглашается, и на какое-то время они погружаются в тишину. Есть только один способ убедиться, не так ли? — Я правда думаю, что это может быть она, — добавляет Чонгук. — Слушай, если они спланировали шестое убийство, оно… — Восемь дней, — перебивает Хосок. — У нас есть восемь дней, чтобы их найти. — Или мы поймаем её через восемь дней, — поясняет Чонгук. — Я прослежу за ней с Тэхёном, если мне повезёт. — Он будет с тобой, — уверяет его Хосок. — Но теперь она знает, что мы взялись за неё. Следить за ней будет тяжело, если не невозможно. — Не может же она исчезнуть. — Брось, ты сам всё прекрасно понимаешь. Эти убийцы не просто кто-то там. Они умнее всех тех, кого мы до этого ловили. — Если это она, то на неё явно давят, — напирает Чонгук. — Ты всегда говоришь, что они совершат ошибку, и сейчас такое правда возможно. Это поворотный момент. Поворотный момент. Придётся ли ему столкнуться с ним в одиночку? Придётся ли ему столкнуться с ещё одним провалом, как было с Намджуном и Стэйси? Ему очень нужно поговорить с Тэхёном. Но как? — Ладно, — сдаётся Хосок. — Сфокусируемся на ней. Нужно будет предупредить команду. Ох, но подождите. — Как же крот? — вспоминает Чонгук. — Мы так ничего о нём не узнали. — Я не думаю, что это кто-то изнутри. Не из опергруппы. — Откуда ты можешь знать? — Наблюдение за людьми не просто моя работа, Чонгук, — смеётся Хосок. — Это, скорее, уже чёртов стиль жизни. Я не уверен, что это кто-то из нас. Чонгук тоже хочет в это верить. Но кто же это тогда? Есть ли этот крот вообще? В конце концов, если Эрин — одна из убийц… то ей бы не понадобился крот, раз уж она сама является той, о ком пишет неделями. Нет, забудьте. Утечка содержала в себе не только информацию об убийцах. Там было то, что те сами не могли знать. Только если один из них не член опергруппы. Насколько бы сильно это всех потрясло?***
— Чонгук? Это его имя? — Чонгук? Похоже на то. Очень приглушённо звучит, но всё же. Чонгук приоткрывает глаза, с трудом разлепив тяжёлые веки. Это что, рубашка перед его лицом? Тёмная, с красивым узором. — Только не говори, что ночевал здесь? Он узнаёт этот глубокий, элегантный — по желанию Тэхёна — голос. Чонгук выпрямляется и непроизвольно потягивается. — Сколько времени? — хрипло спрашивает он и подавляет зевок. — Почти семь. Утра? Похоже, он и правда тут уснул. Чонгук трёт лицо ладонями и запускает пальцы в спутанные волосы. — Почему ты так рано? — спрашивает он, рассматривая осунувшееся, но всё ещё прекрасное лицо Тэхёна. Как такое возможно? — Я первым спросил, — ворчит Ким и садится рядом. Он не понимает, злится Тэхён или нет, но он по-прежнему выглядит измотанным. — Ну, я уснул случайно. — Почему? К чему эти вопросы? — Потому что устал, полагаю? Ирония Чонгука заставляет Тэхёна с раздражением вздохнуть, но он сам напросился. Атмосфера нагнетает в повиснувшей тишине, которую Чонгук решает всё-таки нарушить. — Ты всё ещё злишься на меня? Тэхён снова вздыхает, но протяжнее. Его волосы слегка напоминают солому, а губы все покрыты мелкими трещинками. На некоторых участках кожи тоже заметны ссадины. — Нет, — отвечает он негромко. — И я хотел извиниться за вчерашнее. А вот это удивительно. Он серьёзно? Имеет ли это вообще какое-то значение? Пока Тэхён дышит, нет необходимости в извинениях. Не сейчас. — Я рад, что ты здесь, — говорит Чонгук, глядя на него. — Хочешь узнать, что ты пропустил? — Да, пожалуйста. — Я согласен с тобой, — произносит Тэхён, выслушав весь рассказ до конца. — Её алиби вполне могут быть сфабрикованы. — Так ты в деле? Будешь следить за ней со мной? — Конечно в деле. Мы же напарники, помнишь? Чонгук растягивает губы в улыбке. Между ними всё ещё ощущается странное напряжение, но да, они всё ещё остаются напарниками. Ему всё ещё нужно поговорить с Тэхёном, но не сейчас. Он ведь ещё не закончил с играми этих уёбков, поэтому главная задача сейчас — обезопасить Тэхёна, Юнги и Чимина. Правда, будет трудно, если он снова понадобится Тэхёну в эти семь дней, не так ли? — Думаешь, тот парень серьёзно будет вдохновляться нами? — Для его сраной книги? — Чонгук усмехается. — Конечно. Он из тех придурков, которые вечно думают только о себе или о деньгах. Ты бы точно сорвался. — Я? Сорвался? Ни за что. Чонгук смеётся через нос и тянется к бутылке с водой, чтобы попить. На лице Тэхёна всё ещё видны следы насилия, и он всё ещё игнорирует вопрос «почему». Он может, по крайней мере, спросить ещё раз? — Эй, Тэхён? — начинает он плавно. — Можешь рассказать мне о том, что случилось два дня назад? — Ты об этом? — Тэхён указывает на пару ссадин, и Чонгук кивает. — Я и сам не знаю. Какого чёрта? И почему он выглядит так, словно говорит правду? — Что ты имеешь в виду? Тэхён тяжело вздыхает, немного поерзав на стуле, и сладковатый аромат лаванды долетает до Чонгука. Лаванда подходит Тэхёну больше, чем водка — ему снова об этом напомнили. Кому вообще нравится этот чёртов запах алкоголя? — Мне было не очень хорошо, поэтому я подумал приехать к тебе, но… в итоге я этого не сделал, а домой возвращаться не хотелось. Домой. Это слово звучит так неправильно, когда Тэхён называет им своё жилище. — Поэтому я чуть покатался, потом тормознул где-то. Не помню даже, в каком районе, но там я зашёл в небольшой магазинчик и купил выпить, — он умолкает и горько смеётся. — Я такой, блять, придурок, Чонгук. — Вовсе нет, — спешит возразить Чон. — Прости меня ещё раз, я не знал… — Ты не виноват, — перебивает его Тэхён. — Мне не стоило пить. Мне даже не хотелось, но… да. Такой, блять, придурок. Не правда, совсем нет. Чонгук понимает его, честно. Он ведь совсем недавно сам думал вернуться к своей старой вредной привычке. Она помогла бы ему сконцентрироваться, он знает об этом, но какой ценой? Будет ли оно того стоить? — В любом случае, — продолжает Тэхён, — я всё ещё не хотел ехать домой, поэтому пошатался по улицам и нашёл этот дерьмовый тёмный переулок. Эти мудаки даже не дали мне время вытащить бутылку. Чонгук озадаченно хмурится. — Какие мудаки? — Не знаю их, — отвечает Тэхён. — Трое или четверо, думаю, в капюшонах. Они напали сзади, — усмехается. — Можешь себе представить? Меня избила кучка недоносков. Чонгук действительно с трудом себе такое представляет. — Тяжело отбиваться, когда тебя застали врасплох, — Чонгук с трудом сглатывает, понимая, что всего этого не случилось бы, если бы он не отказал Тэхёну. — Прости. Он старался ради безопасности Тэхёна, но о какой безопасности теперь идёт речь? — Перестань извиняться. Я могу о себе позаботиться, просто это был глупый ход. Ещё один. — Тогда тебе стоит перестать делать глупые ходы. — Да, — он смеётся тихо и горько. — Стоит. Тишина. Сердце Чонгука сжимается, когда он представляет избитого Тэхёна в этом мрачном переулке. В одиночестве. — Но хуже всего? — продолжает напарник. — Эта ебучая бутылка не разбилась. Чонгук не уверен, что это было худшей частью, но если бы она всё же разбилась было бы попроще. — С чего бы каким-то придуркам нападать на тебя ни с того, ни с сего? — Ни с того, ни с сего, говоришь? — Тэхён делает паузу. — Может, всё было не так. Может, они следили за мной. — Всё же, — напирает Чонгук. — Зачем? Тэхён пожимает плечами. — Зачем мы вообще что-то делаем? — хороший вопрос. — Мы долгое время находимся в центре всеобщего внимания, люди знают нас, кто-то даже ненавидит. Ненавидят меня. Может, всё настолько просто. — Если мы поймаем этих мудаков, я… — Не поймаем, — перебивает Тэхён, и по его лицу скользит тень улыбки. — Да и что бы ты сделал, м? Отомстил за меня? Как мило. Честно? Это звучит как вполне сносная идея. Он бы определённо так поступил. Он бы всё ради Тэхёна сделал. Насколько громкий этот тревожный звоночек?***
Вторая локация, вторая ночь. Ему не хочется этого делать, но он обязан, не так ли? Что же ждёт его сегодня? Очередная идиотская загадка? Очередная буква, если он в тот раз всё же оказался прав? Что, если они не хотели, чтобы он нашёл букву «L»? Ах, дело всё равно уже сделано. Чонгук включает геолокацию на телефоне и заводит двигатель. Он знает, куда направляется, по координатам определить место было легко, но он не совсем понимает как туда добираться. Всё же Тэхён был прав — Чонгук гораздо меньше знает о Чикаго, чем он. Он пару раз был в Эджуотер, но не более. Маршрут довольно простой, поскольку большую часть дороги ему просто нужно проехать по Лейк-Шор-Драйв. Озеро Мичиган видно издалека — вероятно, оно сейчас отражает сотни городских огней и парочку звёзд на небе. Он хотел бы однажды прогуляться по озеру с Тэхёном. Просит ли он слишком многого? Останутся ли они вообще вместе, когда всё закончится? Закончится ли всё когда-нибудь вообще? Вот так, значит? Двадцать минут езды ради второсортного мотеля? Чонгук вздыхает и снова проверяет время и место, на котором стоит, убеждаясь, что не ошибся. Теперь ему надо подождать минутку, наверное. Ровно десять вечера. Ничего не происходит. Удивлён ли он? Точно не сейчас. Heart 15. Это подсказка. Что вообще ему с ней делать? Раз уж он у мотеля, может это связано с номером комнаты? Пока что это единственный его вариант. Перед глазами лишь широкая парковка, окружённая множеством номеров. Чонгук чуть отходит, позволяя машине проехать на территорию, и следует за ней. Местечко, наверное, выглядит мило в солнечный день, но сейчас — мрачновато. Белый снег стал коричневатым, где-то в углу постоянно моргает фонарь, и его желтоватый свет отражается на стене. Этим самым стенам, кстати, не помешала бы покраска. Почему мотель, кстати? Это снова поступок из простого садизма? Чтобы напомнить извращённым способом о том, что он нашёл своего друга мёртвым перед гостиницей? Потому что им никогда не будет достаточно, верно? До тех пор, пока они на свободе, им будет хотеться всё больше и больше, пытать его, словно одну из жертв. Он не может позволить этому случиться. Она здесь? Прячется где-нибудь за углом? Наблюдает ли та сука за ним прямо сейчас? Чонгук хотел попросить Тэхёна, или ещё кого, проследить за ней сегодня, но эти двое придурков не позволили бы ему. Они хотят, чтобы Чонгук догадывался, но не знал наверняка. Heart 15. Он обходит парковку, изучает каждый номер на двери, но это ничего ему не даёт. Не здесь, по крайней мере. Что насчёт второго этажа? Чёрт, здесь нет уличных лестниц. Ему придётся зайти в сам мотель? Чонгук дважды убеждается, что иного нормального способа попасть наверх нет, но это ерунда. Если удача будет на его стороне, ему удастся проскочить незамеченным. С надеждой Чонгук подходит ко входу, отмеченному одним значком «администрация». Первая проблема: это не кино, поэтому администратор вовсе не спит. Вторая: он там не один. Чонгук с шумом втягивает холодный воздух сквозь зубы, отстраняется и возвращается в более тёмное место. Подняв голову, он осознаёт, что, может, всё же есть иной способ подняться. Это не кино, но, похоже, Чонгуку придётся притвориться главным героем. Он снимает перчатку лишь на секунду, чтобы коснуться кирпичной стены. Она не скользкая, вполне можно ей воспользоваться… слава богу, что он сегодня не в оксфордах. А насчёт этих белых перил… ну, ему лучше бы начать молиться уже сейчас. С его места они выглядят крепкими, но если нет, то его ждёт не самое мягкое приземление. Озираясь, Чонгук никого не замечает вокруг. Хорошо. Он делает пару шагов назад, делает глубокий вдох и выдыхает, после чего срывается с места вперёд. Одной ногой он упирается в стену, подтягивает другое колено вверх и, с помощью импульса и скорости, в последний момент умудряется схватиться за перила. Он висит там секунду и подтягивается, приземляясь, наконец, на втором этаже. По-прежнему никого. Отлично. Он руководствуется тем же методом — идёт медленно и проверяет каждый номер на двери… при всем уважении, их синий цвет просто ужасен. На половине пути он понимает, что явно ошибся в рассуждениях, потому что всё вокруг кажется обычным. Чонгук ещё сильнее замедляется, чаще озирается, чтобы убедиться, что никто не примет его за какого-нибудь извращенца… или, что хуже, узнает его. Многие знают его сейчас, и это не всегда приносит одни лишь плюсы. Скорее наоборот, на самом деле. Это далеко не желанная жизнь рок звезды. К каким-то дверям ему приходится приглядываться, потому что они слабее освещены. Может, эти уёбки вырезали на какой-то из них сердце, а может он совсем не на том пути. Он задерживается чуть дольше у, наверное, тринадцатой по счёту двери. На ней есть пара царапин, некоторые глубже других, но они никак не напоминают сердце. Если только… Чонгук резко отступает, когда из замка слышится скрежет. Он локтем тут же опирается на те самые перила, словно наслаждается не так им уж шикарным видом, пока человек за его спиной закрывает дверь. Что, если это кто-то из них? На самом деле. Что, если? Этот вопрос не даёт ему покоя. Стоит ли ему резко обернуться, чтобы посмотреть на незнакомца? Что, если? — Добрый вечер, — раздаётся позади мужской голос. Что, если? — Наслаждаетесь видом? Парень смеётся, и Чонгук напрягается, когда тот подходит ближе, встав рядом. Как ему стоит себя вести? Понадеяться на удачу, что мужчина его не узнает? Может, это вообще простой турист. Но что, если? — Скорее наслаждаюсь морозным воздухом, — отвечает Чонгук негромко, не так бодро, как мужчина, скорее, нейтрально. Что, если? Возможно, он сейчас говорит с убийцей. — Вы давно здесь? — конечно же он любопытный. — Думаю, мы раньше не пересекались. Он друга ищет, что ли? Не самый подходящий вариант, приятель. Что, если? Чонгук коротко на него смотрит и замечает, что тот продолжает пристально его разглядывать. Он его знает? Пытается вспомнить, где видел его лицо? — Это же мотель, люди приходят и уходят. — Справедливо, — его хриплый голос остаётся дружелюбным, но что-то в нем слегка меняется. Думает о чем-то, не так ли? Узнали ли он его, несмотря на темноту? — Эй, я могу ошибаться, но… вы один из тех детективов, верно? Чонгук прикусывает щёку изнутри и поворачивается лицом к мужчине. — Может и так. Мужчина хмурится, но затем черты его лица расслабляются, и он чуть склоняет голову набок. — Детектив Чон, — более уверенно говорит незнакомец. — Было трудно узнать вас, здесь так темно. Что, если? Heart 15. На одежде мужчины нет ничего, что напоминало бы сердце или число. Чёрт. Неужели это просто совпадение? Может, пора перестать везде искать знаки? — Раз уж вы сейчас передо мной… — мужчина протягивает руку, и Чонгук, подавив инстинктивную реакцию, позволяет ему пожать свою. — Спасибо за вашу работу. Не могу представить, как это тяжело для вас. Этот парень не врёт? Что, если это убийца с жуткими садистскими наклонностями? Снова насмехается над ним в своей извращённой манере? Может ли этот мужчина быть одним из них? Чонгук опускает глаза, всё ещё не убирая руку в перчатки из хватки. Эта рука может принадлежать убийце, насколько он может полагать. Судя по его чертам, этому мужчине должно быть около тридцати пяти, что соответствовало бы профилю. — Спасибо, — отвечает Чонгук с подозрением, но не выражает этого голосом. — Знаете, я просто делаю свою работу. Не стоит меня за это благодарить. — Ох, но я хотел, — парень всё же отпускает его руку. — Мне кажется, люди слишком жестоки к вам и вашему напарнику. Он бы просто ёбнулся, если бы убийца сейчас говорил все эти вещи ему. Но, в то же время, тот придурок и правда ебанутый. Он бы точно сказал нечто подобное. У него бы не вышло так нагнетать, как получается у женщины, но он бы постарался. Что, если? — Люди, скорее, напуганы, чем озлоблены, думаю. Не волнуйтесь об этом. — Всё же вы не заслуживаете ненависти. Зачем он говорит ему всё это? — Ладно, — продолжает парень. — Вы здесь по работе? Ох, я вам мешаю? Как ему себя повести? Сказать, что да, он здесь по работе и нарваться ещё на кучу вопросов? Или сказать, что нет, не по работе и… нарваться ещё на кучу вопросов. Он в любом случае в заднице. Или, может, притвориться друзьями? Позволить ему якобы заглянуть под завесу какой-то тайны, не рассказывая ни о чём конкретном. — Вы же знаете, какими бывают СМИ, да? — Чонгук подходит ближе, оглядывается и понижает голос. — Я бы с радостью сказал бы вам, почему я здесь, но мне нужно быть крайне осторожным. Они могут следить за нами. Темноволосый мужчина также оглядывается и настораживается. — Да, конечно, я понимаю, — отвечает он не таким уж и тихим шёпотом. — Тогда ухожу. Удачи, приятель. Как только мужчина исчезает из виду, Чонгук протяжно выдыхает. Опасно было, не так ли? Сейчас у него есть три опции. Первая — он только что позволил убийце уйти. Вторая — этот мужчина всё в подробностях растреплет в соцсетях или даже обратится в СМИ. Третья — парень просто был приветлив с копом, который последние месяцы насмотрелся всякого ебанутого дерьма. Что же из этого правда? Плевать, пока что. Ему всё ещё нужно разгадать ту загадку. Heart 15. Он тупой, или что? Чонгук движется к другой стороне второго этажа — ну, к внешней его части, где можно войти в свою комнату. Ничего. На данный момент это даже не удивительно. Что он упускает? Если дело не в номере комнаты, то в чём? Он подходит к перилам, готовясь снова вздохнуть, но его взгляд приковывает большая вывеска с названием мотеля. Чёрт. Всё это время ответ был на поверхности, да? Прямо перед его носом. На этой большой вывеске в форме сердца рядом с въездом. Точно. Теперь у Чонгука нет никаких сомнений. Heart? как в названии мотеля. «Heart 'O Chicago» со стилизованной под сердечко «О» в середине. «15» — это просто пятнадцать, а какая буква пятнадцатая в алфавите? О. Конечно. Значит у него получается «L» и «О». Что следующее?***
— Всё ещё не хочешь говорить, что не так? — Тэхён опускает глаза на бёдра Чонгука, на которых сложены пакеты. — Ты обычно не оставляешь по половине порции. Они начали обедать в машине, потому что в кафе они привлекали к себе слишком много лишнего внимания. — Я не голоден, — отвечает Чонгук и, закрыв пакет, убирает его. — И я уже говорил тебе, что всё в порядке. Тэхён всё ещё на это не ведётся, но что ещё он может сделать. Стоит ли ему что-то выдумать? Нет, это не самая лучшая идея. Осталось всего три локации. Не так уж и много. За ними последует что-то более страшное — ночь перед возможным шестым убийством, если им всё же удастся его предотвратить. Тэхён вздыхает и заводит двигатель. — Дело во мне? — спрашивает он, пока пристёгивается. — Я сделал что-то не так? Не в этот раз, нет. Боже, как же он ненавидит этих двух мудаков за то, что играют с ним вот так и отнимают единственное, что ещё привносит ему в жизнь радость. — Я уже говорил тебе, — повторяется Чонгук, также пристёгиваясь. — Дело не в тебе, а… — Скажешь «во мне», и я сломаю тебе челюсть. — Во мне, — произносит Чонгук, несмотря на угрозу, и Тэхён закатывает глаза. — Что за ебучее клише, Чонгук. — Челюсть не будешь ломать? — он плотнее сжимает губы. — Я разочарован. — Заткнись, придурок. Может, в этом и есть решение. Может, ему просто нужно притворяться, словно всё как раньше эти пару дней. Словно он не по уши, безумно влюблён в мужчину, которого сейчас пытается защитить. Или же подобное ситуацию лишь усугубит. Что ему, блять, делать?***
Прошла уже почти неделя, во время которой он ни разу не поцеловал Тэхёна, не говоря уже о большем. Хотите верьте, хотите нет, но это долго. Так чертовски долго. Глупо, да? В конце концов, что не даёт ему Тэхёна поцеловать? Он бы смог сделать это, скрыв правду, не так ли? Ну, нет, наверное, всё же нет. Нужно помнить, что лучший способ преодолеть это — не отвлекаться ни на что. Ведь если он отвлечётся, точно скажет что-нибудь лишнее. То, что ему говорить нельзя. Что-то вроде: «Эй, знаешь, эти мудаки угрожают мне уже несколько дней? Они хотят убить тебя, если я налажаю». Чонгук определённо не хочет говорить подобное. Поэтому он с улыбкой всё преодолеет. Если поцелует Тэхёна сейчас, может больше никогда в жизни этого не сделать. И он, блять, этого не хочет. По крайней мере ему дозволено наслаждаться сосредоточенными чертами его лица, оттенёнными желтоватым светом настольной лампы. — Не знал, что ты носишь очки, — в какой-то момент говорит Чонгук, и Тэхён поднимает на него глаза. Он не знал, что кто-либо способен так горячо выглядеть в очках. — Я редко их надеваю, — отвечает Тэхён, покручивая ручкой у лица. Оправа у его очков лёгкая, почти незаметная. Она подчёркивает его глубокий взгляд — как будто без неё он и так недостаточно завораживает. Чонгук прислоняется спиной к стене позади него, подносит кружку с кофе к губам и делает глоток. — Не стоит пить эту отраву вечером, — говорит Тэхён, всё ещё глядя на Чонгука. Тот приподнимает бровь, косится на кружку с чаем старшего и делает ещё один глоток. — Смело с твоей стороны так говорить. Тэхён закатывает глаза, снова сосредотачиваясь на том, что он делал. Они могли бы быть у Чонгука прямо сейчас, в его кабинете. Они могли бы делать то же самое, что и здесь, но в более уединённой обстановке. Могли бы, но не могут. Чонгуку приходится действовать уединённо, но в одиночку — и, без шуток, это отстой. — Чонгук? — раздаётся голос Хосока. — Можно тебя на секундочку? Чон косится на Тэхёна, который всё ещё с головой погружён в чтение. — Иду, — отвечает он и поднимается с места, допив кофе. Он догоняет Хосока, и вместе они поднимаются по лестнице. — Я думал, ты уходишь, — говорит Чонгук, когда они оказываются в главном зале. Там тихо из-за ночного времени суток. — Где ты остановился, кстати? Всё ещё в отеле или… — Чонгук понижает голос и усмехается, — у Сокджина? — Конечно же ты не мог это не упомянуть, — усмехается Хосок. — Всё ещё в отеле. — Серьёзно? — Чонгук открывает дверь, ведущую на небольшую крытую парковку. — Почему тогда седан Сокджина дожидается тебя? По правде говоря, он только вчера заметил их в первый раз. Хосок улыбается, даже не удивляясь. — Ты хороший детектив, я понял. Чонгук отступает назад, чтобы убедиться, что Сокджин не может их заметить, хотя он довольно далеко. Он рад, что Сокджин нашёл кого-то, с кем можно провести долгие тревожные зимние ночи. — Итак, — произносит Чонгук, — в чём дело? — Просто хотел поговорить с тобой, — признаётся Хосок. — Что не так у вас с Тэхёном? Кажется, ваш дуэт знавал лучшие времена. Хосок мастер подмечать детали, не так ли? — Ничего страшного, мы просто оба устали, — хотелось бы Чонгуку всё ему выложить. — Не переживай об этом. — Ты уверен? — Хосок смотрит на него так, словно пытается разгадать загадку. — Ничего не хочешь мне рассказать? Конечно, хочет. — Тебе стоит поехать отдохнуть, — отвечает Чонгук, не желая больше рисковать. — Сокджин тебя ждёт. — Ладно, — сдаётся всё же не убеждённый Хосок после небольшой паузы. — Но ты же знаешь, что можешь всем со мной поделиться, так? — Знаю, — кивает он. — Спасибо. Хосок плавно кивает и оглядывается на парковку. — Тогда увидимся завтра, — говорит он. — Доброй ночи, Чонгук. И не проводи её здесь. Чонгук вяло смеётся, говоря ему, что не проведёт. В любом случае, у него нет выбора. Не этой ночью. Третья локация. Но сначала ему нужно вернуться в подвал — подвал, из которого он действительно не хочет уходить, тем более что Тэхён всё ещё там. Он начнёт задавать вопросы, на которые у Чонгука всё ещё нет достойных ответов. — Всё в порядке? — Тэхён поднимает голову, стоит Чонгуку спуститься и пройти к своему столу рядом. — Да, а что? Тэхён, кажется, уже понимает, что это ни к чему не приведет, поэтому просто кивает и снова возвращается к чтению. — Что ты делаешь? — мягко спрашивает Чонгук. — Уайт? — Ага, — отвечает Тэхён, не поднимая головы. — Я записал всё, что она сказала тогда вам с Хосоком, и теперь пытаюсь понять. — Есть ли там вообще что-то, что можно понять? — Должно быть, — Тэхён вздыхает и всё же смотрит на Чонгука. — Если эта сука виновна, то точно должно быть. — Мы скоро всё выясним, да? Тэхён медлит с ответом, плотно сжав челюсти. — Что, если мы облажаемся? И снова это «что, если». Что, если. Что, если. Что, если. Что, если. На ебучем повторе. — Мы должны попробовать, — ответ неубедительный, но это всё, что у него есть. — Хосок сказал, что он чувствует приближение конца. Конца всего этого дела. Я хочу ему верить. Тэхён в очередной раз вздыхает. — Да, я тоже. Но сами они не остановятся. Это зависит от нас. Это точно. Жизнь Тэхёна, например, сейчас тоже зависит от Чонгука, но он вынужден держать это при себе. Можете себе представить как это ненормально и нервно? — Мы положим этому конец, — произносит Чонгук. — Ты доверяешь мне? Тэхён кивает, несильно сжав бедро Чонгука рукой. Боже, как же он скучал. — Доверяю.***
Стритервилл. Тут рядом башня Tribune, собор Святого Имени и их любимое кафе. Они плюют Чонгуку в лицо, смысл довольно ясен. Они издеваются над ним, унижают его, как могут, — и это работает. С болью в животе Чонгук паркует машину возле третьего места. Он глушит двигатель, смотрит в окно. Переулок словно зовёт его, затягивает, как гигантский водоворот. Что он мог там найти, кроме одной из многих измученных душ, бродящих по ночам по улицам? Что натворили эти ублюдки? Когда ему удается оторвать взгляд от переулка, он переводит его на записку. Тебе выбирать, детектив. Он не должен понимать это прямо сейчас, но он чувствует, что ему не понравится то, что его ждёт. Во всяком случае, они не хотят, чтобы он это оценил. — Мне выбирать, — бормочет Чонгук, глядя на записку. Ему, блять, выбирать. Что выбирать? Чонгук делает глубокий вдох и выходит из Ровера. Он запирает его, проверяет ещё два раза, затем переходит дорогу, когда загорается зелёный свет. Холодный воздух медленно пробирается словно под кожу, заставляя его дрожать по мере приближения к переулку. Здесь даже нет ни одного фонаря, если не считать отдалённого света, исходящего с главной улицы. Две кошки шипят, на что Чонгук удивлённо пожимает плечами и поднимает глаза. Что они там вообще делают? Ах да, драться на пыльной лестнице должно быть веселее, чем на холодной земле. Чонгук замедляется, когда слышит два голоса, доносящиеся слева из-за угла, вероятно, ведущего в другую часть переулка. — Нехорошая ночка, — произносит девушка, судя по голосу. — А бывают ли они вообще хорошими? — чуть хрипло отвечает ей вторая. Облако дыма возникает в морозном воздухе, вскоре добираясь до Чонгука. Господи, он ненавидит запах сигарет. Он бросает взгляд на свой телефон, чтобы проверить точное местоположение, которое сейчас находится в нескольких метрах от него. Ему просто нужно пройти вперёд. — Добрый вечер, сэр, — чуть игриво произносит первая девушка. — Что такой симпатяжка делает… — Чонгук оборачивается, чем резко прерывает говорившую. — Дерьмо, — шипит она с сожалением. — Что? — спрашивает её подруга шёпотом, который из-за грубости её голоса выходит не таким уж тихим. — Это тот коп, о котором все говорят! — отвечает младшая резко и начинает отходить. — Извините, сэр, мы уже уходим. У него сердце сжимается при виде этих бедных девушек. Одна из них, должно быть, даже моложе его. — Я здесь не ради вас, девушки, — мягко уверяет он. Он предвидел это. Чонгук мало что может для них сделать, но всё же. Они действительно думают, что он поведёт себя, как жестокий мудак, не так ли? Ну, он не может их винить. Они, должно быть, повидали и пережили много дерьма из-за дерьмовых копов. — Не переживайте, я не причиню вам вреда. Он делает шаг вперёд и осторожно просовывает руку между рубашкой и кожаной курткой, из которой достаёт бумажник. — Вот, — говорит он, прихватив пару купюр. — Это вам, — он протягивает их сначала одной девушке, потом другой. — А это вам. Две проститутки смотрят на него с понятным скептицизмом и лёгким изумлением. — Что вы хотите? — Ничего, — честно отвечает Чонгук. Ну, он хочет, чтобы они никому не рассказали, что видели его здесь, но это, вроде как, бесполезно. — Просто… берегите себя, хорошо? — Но… — Вам не нужно работать сегодня, — мягко перебивает её Чон. — Идите домой. Он надеется, что у них он есть. Хотя бы крыша над головой. Чонгук не ждёт их ответа и уходит в нужном ему направлении. У него осталось не так много времени. Спустя секунду он уже стоит на нужном месте. Проходит две минуты. Полночь. Чонгук озирается, но ничего не происходит. Тебе выбирать, детектив. Ничего не происходит, но перед ним по-прежнему две буквы, нарисованные красным на этой грязной стене. На этот раз всё так просто? Не глупая загадка, а просто… Ах, конечно. Просто выбор между двумя буквами. Так что же ему выбрать? «S» или «V»? С теми буквами, что у него есть, получится либо «LOS», либо «LOV». И у него осталось всего две локации. Он знает, что будет дальше, верно? Это не может быть чем-то другим. Не тогда, когда он может выбрать букву по середине. Он действительно должен сделать выбор? В конце концов, не похоже, что он должен что-то делать прямо сейчас. Они просто играют с его разумом. Ему не нужно выбирать. А даже если бы и знал, ответ был бы совершенно очевиден, не так ли? Конечно, он выберет Тэхёна. Он выбрал его в тот момент, когда решил скрыть от него эту грёбаную игру. Чтобы защитить его. Тебе выбирать, детектив.***
— Давно не виделись, сынок, — пожилой мужчина приветствует Чонгука, похлопав его по спине. Тот продлевает объятия ненадолго и плавно отстраняется. — Знаю, Джо. Прости за это. Больше трёх недель. Скажете, не так уж и долго? Возможно, но другое дело, если это связано с твоей страстью, которой ты оказался лишён из-за самого крупного дела в своей карьере и нависшей серьёзной опасности. — Не извиняйся, я всё понимаю. Долг зовёт, верно? — Долг зовёт, тренер, — слабо улыбается ему Чонгук. — Лево! Чонгук делает джеб. — Лево! — джеб. — Лево! — джеб. — Право! — смена положения и джеб. — Вниз! — он уходит от удара вниз. — Лево! — джеб. Две перчатки на двух ёбанных мудаков, двух извращённых убийц. Так продолжается бог знает сколько. — Понимаю, — говорит Джо и протягивает Чонгуку бутылку, которую тот с благодарным кивком берёт. — Тебе надо развеяться, — усы Джо изгибаются вместе с губами в усмешке. — Вперёд к груше, пока не отрубишься. Он и правда уже готов отрубиться. — И… закончили, — произносит Джо, хлопнув Чонгука по спине. — Хорошая работа, сынок. Чонгук наносит еще несколько ударов, совершенно дерьмовых по сравнению с теми, что он делает обычно, из-за чего тренер хватает его за плечо. — Я сказал, закончили, — повторяет он без грамма агрессии. — Я не хочу, чтобы ты по-настоящему тут откинулся. Думаю, впереди тебя ждёт сложный день. Да, но завтра будет ещё хуже, он чувствует. И не стоит даже начинать про послезавтра. Слишком запыхавшись, чтобы ответить, Чонгук просто кивает и позволяет Джо снять с него перчатки. Лихорадочным жестом он хватает бутылку с водой и почти осушает её одним глотком. Он наклоняется на несколько секунд, уперев руки в бёдра, слушая, как собственное тяжёлое дыхание наполняет тишину комнаты. В какой-то момент он кашляет, чувствует как лёгкие горят, а затем находит в себе силы снова встать — ну, настолько высоко, насколько ему позволяют его ноющие мышцы. Ему требуется ещё несколько минут спокойствия, чтобы отдышаться. Когда он, наконец, выравнивает дыхание, не чувствуя жжения в животе и груди, он поднимает руки, чтобы развязать волосы, после чего слегка качает головой — ему не следовало этого делать. В глазах теперь начинает двоиться. — Лучше? — спрашивает Джо. Чонгук дважды моргает, делает глубокий вдох и поворачивается к тренеру. — Типа того, — отвечает он, взяв у Джо полотенце. Он медленно стирает с лица пот и накидывает полотенце на голые плечи. Он, наверное, ещё никогда не был настолько мокрым за всю свою жизнь — кроме случаев, когда он принимает душ, конечно. — Давай-ка, посиди минутку. Чонгук слушается, присаживаясь на край ринга. — Ты же знаешь, что можешь поговорить со мной? — забавно, как часто в эти дни он слышит этот вопрос. — Может, я не особо помогу, но иногда полезно выговориться и быть услышанным. Чонгук с теплотой смеётся. — Когда это ты успел так размякнуть? — поддевает он, но не всерьёз. — Заткнись, — смеётся мужчина в ответ, но в зале вскоре снова становится тихо. — У меня тоже был сын, знаешь? — снова тишина, разбавленная грустной улыбкой. — Думаю, он был бы похож на тебя, будь он ещё среди нас. Чонгук прикусывает щёку изнутри, глядя изумлённо на влажные глаза мужчины. — Боже, я не знал, мне… — Конечно, не знал, — мягко произносит Джо. — Я же не рассказывал тебе, дурачина. Справедливо. Тем не менее, он не знал, и теперь, когда он знает, он разрывается между желанием расплакаться и обнять старика. Или делать и то, и другое одновременно. Чонгук невероятно эмоционален сегодня утром или просто чертовски измотан? — Ладно, не буду тебя задерживать, — говорит Джо. — Вам нужно ещё поймать двух засранцев, помнишь? Чонгук смеётся через нос и поднимается. — Как тут забудешь? — он улыбается и хлопает мужчину по плечу. — Спасибо, что доверился мне и был рядом. — Не стоит меня благодарить. Повисает долгое молчание, во время которого Чонгук вытирается и затем снова надевает толстовку. Он хватает свою сумку, готовый забежать домой на полчаса. — Я уже говорил тебе это, когда всё только начиналось, и скажу ещё раз, — говорит Джо, когда оба оказываются на крыльце. — Будь осторожен, сынок.***
Найти квартиру Эрин не было слишком уж сложно. Небольшой уютный домик недалеко от её офиса. И недалеко от двух мест преступлений, где были убиты Келси Грин, третья жертва, и Майлз Вебб. Стал бы кто-то вроде Эрин сбрасывать тела так близко к дому? — До следующего убийства четыре дня, а она ведёт себя до невозможного нормально, — ворчит Тэхён. — Почему эти слежки всегда такие нудные? Чонгук вздёргивает бровь, поворачиваясь к Тэхёну. — Спасибо, напарник. Обожаю, когда ты называешь меня нудным. Тэхён закатывает глаза и скрещивает руки на груди. — Я не это имел в виду, идиот. Чонгук не настаивает, потому что в каком-то смысле Тэхён прав. Не то чтобы они могли сейчас целоваться, потому что, во-первых, Чонгуку всё ещё нужно применить своё правило дистанцирования, во-вторых, если Эрин выйдет, она сразу их заметит и, в-третьих, они работают. — И почему эти гражданские тачки такие неудобные? — Тэхён ёрзает на месте, стараясь усесться поудобнее. — Прошло всего два часа, а я уже задницы не чувствую. Это тяжело, но Чонгук сдерживает от грязной шутки. — Ладно, — вздыхает Тэхён. — Мы провели столько слежек в последнее время, и ни одна не увенчалась успехом. Как это трагично, да? — Может, их было недостаточно. В конце концов, мы не можем полностью сконцентрироваться, когда следим за стольким количеством людей. — Да, наверное ты прав. Несколько минут тишины. Чикаго продолжает жить своей жизнью, люди ходят по улицам, автомобили загрязняют воздух. Снег идёт довольно сильно уже несколько дней, особенно ночью. — Думаешь, это имеет значение? — начинает озадаченно Тэхён. — Расположение тел. Если он имеет в виду то, что Чонгук думает он имеет в виду… он не уверен, если честно. — Было бы нагло действовать там, где живешь, верно? — Ага, — произносит Чонгук, задумавшись, — но не столь удивительно. — Тебе нужно добавить конкретики. Через минуту. Он хочет, чтобы всё имело смысл, но трудно увидеть хоть какой-то смысл в том, что происходило в течение этих долгих недель. — Многие серийные убийцы начинали около своих домов, — отвечает он. — Знакомое охотничье угодье заставляет их чувствовать себя в безопасности. Это словно их зона комфорта. Тэхён сводит брови к переносице. — Тогда что-то не сходится, если она за всем этим стоит. Он не ошибается, к сожалению для гипотезы и интуиции Чонгука, но, возможно, этому есть объяснение. Должно быть. — Фешенебельные районы — это её зона комфорта, — добавляет Тэхён, — но точно не Вэст Гарфилд. Парк Вэст Гарфилд, первое место преступления, где было сброшено тело Дженис. — Но она жила в Кенвуде, — спорит Чонгук. — Места охоты убийц отличаются от местонахождения тел. Тэхён стонет, протерев сухой ладонью лицо. — Это такая поебота, — ворчит. — Каждый раз есть три разных локации. Как вообще нам их искать? Три, конечно. Во-первых, они некоторое время охотятся и выслеживают. Охотничьи угодья. Затем они привозят жертву в неизвестное место, наверное, каждый раз в одно и то же, где пытают и убивают. Настоящее место преступления. Наконец, они подъезжают к определённому месту в этом чёртовом минивэне и быстро выбрасывают тело. Известное им место преступления. Им нужно найти настоящее место преступления, но как? Если он прав насчёт Эрин, она может привести их к нему, но сможет ли? Это было бы слишком просто, не так ли? — Зачем приближаться к своей зоне комфорта после первого убийства? — раздражённо спрашивает Тэхён. — Говорю тебе, всё это не имеет ни какой ебучей логики. Думай. Ему нужно подумать, ради бога. — Логика бы присутствовала, если бы их целью было нас запутать, — отвечает он. — В конце концов, этим они и занимались с самого начала, верно? Тэхён сжимает челюсти, опускает голову на секунду и также быстро снова поднимает. — Хосок говорил об этом не так давно. О том, что они, наверное, уже убивали раньше, а это значит, что… — …им не нужна никакая зона комфорта, — заканчивает Чонгук. И это, на самом деле, не особо упростит им жизнь. — Так что? — спрашивает Тэхён. — Всё это просто огромная, ебанутая игра в кошки-мышки? Думаешь, у них уже давно всё спланировано? Кошки-мышки. Если бы он только знал. — Точно, — в этом он вполне уверен. — Но никто не в силах предсказать непредсказуемое. Так и совершаются ошибки. Ошибка — это их единственный шанс сейчас. — Мы единственные, кто ошибается, — стонет Тэхён. — Каким хером это нам поможет? — Поворотный момент, — произносит Чонгук, вспоминая их разговор с Хосоком. — Мы дошли до поворотного момента. Нам нужно взять от него всё. Никак иначе. Они должны переломить ход событий, но если они потерпят неудачу, сокрушительный порыв ветра сметёт все на своем пути. Чонгук чувствует, что он приближается. — Поворотный? — тихо, с хрипотцой произносит Тэхён. — Или переломный? Если не им суждено сломаться, то какая разница?***
Последние часа три всё было до ужаса спокойно — слава богу, Тэхён не храпит, кстати. Они не были уверены, что проведут всю ночь рядом с домом Эрин, но похоже, что они это сделали, так как солнце медленно начинает подниматься. Снег перестал идти час назад, но небо не оставляет сомнений: скоро он возобновится. Чонгук проводит рукой по волосам, убирая их со лба, и трёт лицо в тщетной попытке развеять усталость. Он медленно поворачивается, чтобы бросить взгляд на Тэхёна, и улыбается, когда его взгляд останавливается на его умиротворённом лице. Он весь кажется таким, лёжа на заднем сидении укрытый курткой Чонгука. Чонгук какое-то время замирает в такой позе, просто рассматривая Тэхёна. Синяки и некоторые ссадины всё ещё не до конца исчезли, но ничто не способно запятнать его красоту. Совершенно ничто. Жизнь имеет тенденцию работать странным образом, не так ли? Из всех людей Чонгук должен был влюбиться в человека, который раньше ненавидел его и которого он ненавидел в ответ. Из всех людей Чонгук должен был влюбиться в Тэхёна, который теперь спал в этой совершенно обычной машине без опознавательных знаков. Он должен был влюбиться здесь и сейчас, посреди самой большой бури в его жизни. Жизнь действительно странна. Чонгук подавляет желание коснуться лица Тэхёна, даже умудряется оторвать от него взгляд — и у него это хорошо получается, когда издалека появляется силуэт Эрин. Чонгук прищуривается, просто чтобы убедиться, и да, это она закрывает дверь. — Тэхён? — зовёт он мягко, но достаточно громко, чтобы с заднего сиденья послышалось шевеление. — Давай, пора просыпаться. Как бы Чонгук не хотел терять Эрин из виду, вскоре ему вновь приходится обернуться. Он осторожно сжимает плечо Тэхёна, а затем позволяет костяшкам пальцев скользить по его шее и челюсти всего на несколько секунд. Тэхён не крепко спит, его веки подрагивают, и вскоре он встречается взглядом с Чонгуком. Ким зевает, и Чонгук не может сдержать лёгкой улыбки. Какого чёрта он такой милый? — Прости, но Эрин уходит, — сообщает ему Чонгук и разворачивается. Она всё ещё здесь, готовится сесть в машину. Тэхён позади него выпрямляется, и вскоре перелезает вперёд с удивительной лёгкостью. — То есть ничего не было? — спрашивает он хрипло, устраиваясь рядом с Чонгуком. — Ничего интересного, нет. Тэхён тяжело вздыхает и хватает бутылку с водой, протянутую Чонгуком. Он благодарит его, выпивает немного и трёт лицо. — Столько времени впустую. Замечательно. Когда машина Эрин движется с места, Чонгук следует за ней, выждав пару секунд. — Может, не впустую. Посмотрим, куда она нас приведёт. Лицо Тэхёна определённо вызвало бы у Чонгука смех, если бы он не был также разочарован. — Чёртова кофейня? — бормочет старший. — Опять? — Любимая у Намджуна, — Чонгук старается подарить им с Тэхёном хоть каплю надежды. — Может, стоит подождать немного. — Ждать снова, и снова, и снова, и… — И снова, я понял, — перебивает его Чонгук. — Ты говоришь это каждый раз, когда мы за кем-то следим. — И с каждым разом я всё больше имею это в виду. Чонгук собирается возразить, но вместо этого ухмыляется. Это грузовик Намджуна, безошибочно. — Видишь? Говорил же, что стоит подождать. — Мы недалеко ушли, идиот, — отвечает Тэхён, взглядом прослеживая как Намджун заходит в кофейню. — Сейчас они выглядят, как… злобная версия нас с тобой. Забавное сравнение. — Ну, мы хотя бы не злые. Чонгук, порой, может довольствоваться самым малым. — Более злобная версия нас с тобой, — исправляется Ким, заработав от Чонгука средний палец. Мелькает мысль о том, что Тэхён вполне мог бы получить от Чонгука и безымянный… не важно. — Мы всё равно не можем увидеть, чем они занимаются внутри. Туда никак не зайти незамеченными. С этим Чонгук не может поспорить. Может, он и прав, в конце концов. Может быть, они ничего и не ждали, что в этом не было никакого толку — кроме очередного подтверждения близости журналистов. Чонгук позволяет тишине повиснуть между ними. Через пятнадцать минут журналисты выходят вместе. Ничего необычного. — Боже, я их ненавижу, — ворчит Тэхён. — Если они сейчас поедут в их чёртов офис, клянусь… Эрин с Намджуном исчезают в главном здании Tribune. Тэхён, наверное, выпрыгнул бы из машины, если бы она была на ходу.***
Четвёртая локация. Если Чонгук прав насчёт нее, то он уже знает, какая буква его ждёт. Он припарковался немного в стороне от отмеченной координатами точки. Чон точно знает, где должен быть, и, поскольку он приехал раньше, сможет пройтись пешком и попытаться насладиться свежим воздухом. Он входит в Миллениум-парк и, к его большому удивлению, длинные дорожки свободны от снега, но не от людей. Некоторые гуляют в одиночку, как он, в то время как другие остаются в группах, болтая и смеясь. Странно видеть их вживую, как будто сейчас ничего не происходит. Волнуются ли некоторые из них в глубине души? Думают ли они об этих двух убийцах каждый день, как он? Думают ли они о нём самом время от времени? Боятся ли они стать следующей потенциальной жертвой, тело которой он найдёт? Они не кажутся напуганными. Но, может, он тоже никак не выдаёт свой страх. В конце концов, если он может притворяться, может и любой другой… особенно двое этих придурков. Здесь ли они, рядом с ним? Наблюдают ли за ним издалека, мирно сидя на скамейке? Улыбаются ли, потому что он слушается их беспрекословно? Если да, то им стоит как следует насладиться шоу, потому что скоро оно закончится. Он идёт медленно среди всех тех людей, которые, к счастью, его не замечают — или замечают, но тотчас же отвлекаются на что-то другое. Приятно снова стать безликим, хотя бы на мгновение. Словно снежинкой среди бескрайнего снега. Есть ли будущее, в котором он здесь с Тэхёном? В котором они прогуливаются по парку, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на имеющиеся на его территории произведения искусства, не думая об убийцах? Искусство. Поэтому они заставили его прийти сюда? Чтобы провести какую-то извилистую параллель между их убийствами и арт-площадкой в парке? Они планируют сбросить здесь тело, если Чонгук… нет. Он остановит их. Пришло время прекратить это безумие. Ах, он хотел бы, чтобы всё было так просто. Пока что он всё ещё их маленькая марионетка. Следят ли они за ним? Тот вес, что давит на него, вообще реален? Или у него снова разыгралась паранойя? Он спешно озирается, продолжая двигаться вперёд, но ничего странного не замечает. Тем не менее, он чувствует, что что-то не так. Но в последнее время всё не так, верно? Как он должен что-то знать, когда это «что-то» больше не имеет никакого смысла? Медленное разрушение. Так сказала Эрин. Медленное разрушение может происходить разными способами. Это то, что происходит прямо сейчас? Его медленно разрушают собственные мысли? Его разум начинает предавать его, вставая на их сторону? О чём он вообще думает? Он всего лишь хотел подышать свежим воздухом, но этого не происходит. Эти убийцы пробрались в его голову и не дают ему покоя — он даже не уверен, что они здесь на самом деле. Может ли за ним следовать кто-то другой? Тэхён беспокоится о нём или, что ещё хуже, подозревает? Это их настоящая цель? Забрать его на время от Тэхёна, чтобы заставить того сомневаться в нём? Может ли это работать? Глубоко внутри Чонгук знает ответ — конечно, может. Но сработает ли на самом деле? Чонгук поднимает голову и упирается взглядом в Павильон Джея Притцкера, такой же огромный, как всегда, и немного присыпанный снегом. Если он оглянется назад, то сможет заметить те огромные небоскрёбы, окружающие весь парк. Вон то проклятое здание, штаб-квартира Tribune Publishing. И Пруденшал Плаза. Это ещё один намек? Эрин издевается над ним вот так? Даёт ему так много улик, но ничего, что могло стать основанием для её ареста? Он оглядывается, но не узнаёт ни одного лица, которое выцепляет взглядом. Всё происходит слишком быстро, а его мозг слишком медлителен, чтобы анализировать каждую деталь. Чонгук снова начинает движение и вскоре оказывается лицом к лицу с Клауд-Гейтом. Лёгкая улыбка появляется на его губах, когда он приближается к монументальному произведению искусства, также засыпанному снегом. Они выглядели ужасно хорошо в ту ночь, когда Тэхён сфотографировал их троих. Мне тоже нравится эта фотография. Так сказал Тэхён, держа рамку в спальне Чонгука. Он хотел бы, чтобы они могли сделать больше фотографий вместе, хотел бы, чтобы Тэхёну нравились все их совместные фотографии. Он минует Боб, бросив взгляд на каток внизу. Он закрыт, учитывая ранний час, но всё равно выглядит любопытно. Мирный. Он гладкий и чистый, вопреки многим вещам, происходящим вокруг прямо сейчас. Его идеально гладкая, ровная поверхность заставляет Чонгука почувствовать себя намного лучше на несколько секунд, но затем… Вот он снова, непрекращающийся грохот его мыслей повсюду. Он снова озирается, и опять ничего необычного не улавливает. Однако он мог бы поклясться, что что-то всё же не так. Кто-то определённо его преследует. Но кто? Чонгук проверяет время и снова возобновляет движение. Нужное ему место уже недалеко. На него по-прежнему невыносимо давит какое-то плохое предчувствие, но почему? Ещё один взгляд вокруг него, но ничего не изменилось. Слишком много людей. Вот он, Монумент Тысячелетия, массивный и чудесный перистиль. Чонгук бы восхитился, если бы не был здесь по приказу двух ублюдков. Его телефон вибрирует в кармане, но он игнорирует его. 5×2. Просто, даже слишком. Он подходит ближе, туда, где должен стоять судя по координатам, напротив кругового фонтана. Десять вечера. Ничего не происходит. Классика. «Основатели Миллениум Парка», — гласит надпись, высеченная на камне, подчеркнутая прожекторами, за которой следуют имена, написанные под ней. Он должен сосредоточиться на основных словах, без сомнения. 5×2. И правда просто на этот раз. Пять — порядковый номер буквы в алфавите. Два — количество раз, когда эту букву необходимо задействовать. Е. Love или Lose. Но что, блять, это должно означать? Если придется делать выбор, то это даже не имеет смысла. Конечно, он предпочёл бы любовь поражению. Кто вообще захочет проиграть? Если последняя буква такова, как он думает, она также будет одна для этих двух слов. Это не имеет никакого чёртового смысла. Но разве это должно иметь смысл, в конце концов? Если цель заключается в том, чтобы заставить Тэхёна и всех остальных усомниться в нём, вся эта игра в кошки-мышки и не должна что-то значить само по себе. Эти два слова могут быть просто способом развлечься для этих придурков. Почему вдруг всё указывает на Эрин? Это её ход или чей-то ещё? Что, если он ошибается, что, если она невиновна и, чёрт побери, он должен остановиться. Пытка его разума всеми этими противоречивыми мыслями не поможет. Скоро он поймет, ошибся он или нет. Это же скоро закончится, верно?***
Чонгук поднимается на свой этаж, открывает дверь и осознаёт, что конкретно попал, когда проходит в квартиру. — Как раз вовремя, — раздаётся голос Юнги, стоит Чонгуку пройти в комнату. Юнги стоит в нескольких метрах от него, скрестив руки на груди, и черты его лица совсем не обнадёживают. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает ошарашенно Чонгук. Юнги смеётся через нос и подходит ближе. — Ты правда думал, что сможешь продолжать игнорировать меня вот так? — Я не… — Ты да, — перебивает Юнги. — А сейчас мне нужны ответы. Что это за херня? Ладно, Чонгук, возможно, вёл себя с Юнги и Чимином так же, как и с Тэхёном, немного дистанцировавшись от них, но это для их же блага. Всегда было, всегда будет. — Ответы? — Чонгук решает притвориться идиотом. — О чём ты вообще говоришь? Юнги никогда не купится на то, что всё в порядке, как и Тэхён. Он говорил с ним? По крайней мере, он должен был поговорить с Чимином. Тэхён, должно быть, тоже. А может им всё равно? Нет, они не такие. — Я уже несколько дней тебя не видел, — начинает Юнги. — Ты едва ли отвечаешь на мои сообщения, не говоря уже о звонках, и сейчас ты пытаешься убедить меня, что всё хорошо? Он определённо говорил с Тэхёном. — И это касается не только меня, — ну, началось. — Тэхён тоже думает, что что-то не так. Стоит ли вообще спрашивать про Чимина? — Я просто занят, — жалкое оправдание, да? Как будто он и так годами не был занят. — И устал. Я просто хотел иногда ночевать в одиночестве. — Херня, — мгновенно отрезает Юнги. — Ты бы не избавился от Тэхёна, не таким образом и не после того, что между вами было. — Почему нет? — отвечает Чонгук, но, на самом деле, он только копает себе могилу. — Скажи мне, Юнги, почему? Юнги горько усмехается, глядя с недоверием. — Не надо, блять, притворяться, что я тебя не знаю, Чонгук, — его тон далеко не дружелюбный, Чонгук явно действует ему на нервы, но выбора у него нет. — Ты бы не стал вот так меня игнорировать без причины. Чёрт. — Так что это за причина? Что происходит, Чонгук? Почему ты так поступаешь? Ему нужно продолжать лгать. Конец уже близок. Нужно потерпеть совсем немного. — Не знаю, что за долбанутая идея пришла тебе в голову, но ничего не происходит, — защищается он. — Это я сказал Тэхёну, и это же говорю тебе. Здесь только вы ведёте себя странно. Брови Юнги дёргаются. Не следовало это добавлять, да? — Мы? — произносит Юнги. — Что ты скрываешь от нас, Чонгук? Ты знаешь, что можешь всё мне рассказать, я… — Знаю, — резко перебивает он. — Но нечего здесь рассказывать, бога ради. — Перестань врать. — Я не вру! — внезапно рычит Чонгук, заставляя Юнги инстинктивно отступить. Чонгук запускает руку в волосы и вздыхает. — Прости, я… — Нет, — холодно перебивает Юнги. — Ничего, я понял тебя. Чонгук редко видел такое выражение на его лице. Он даже не может описать его, это… — Доброй, блять, ночи, Чонгук. Юнги хватает свой жилет и идёт к выходу. Крепкая дверь за ним с громким хлопком закрывается. Он снова один.***
Здравствуй, приятель. Чонгук ожидает услышать от них именно это каждый раз, когда заходит в их мрачное логово, которое его разум сформировал, чтобы гостеприимно их принять. Но они мертвы, поэтому не могут этого сказать. Чонгук смотрит вверх. Небо такое же тёмное, как обычно, и снег всё ещё падает. Ему холодно, но он к этому привык. Он начинает идти, ожидая увидеть пятерых человек, которых оставил умирать, но они так и не появляются. Почему-то нет ни прожекторов, ни трупов. Здесь по-прежнему темно и пусто. Стена перед ним продолжает двигаться назад, так что он никогда не сможет до неё добраться, но ничего не происходит. Поэтому он останавливается. Почему его разум изменил шаблон сейчас? Позади него раздаётся внезапный шум. Он быстро оборачивается и, когда снова оказывается лицом к огромной стене, ужасный белый свет привлекает его внимание к трём телам, лежащим на полу. По его позвоночнику пробегает дрожь. Нет никаких сомнений в том, кто это. Он пытается проглотить комок в горле, но ему удаётся лишь задержать дыхание. Должен ли он подойти поближе или просто дождаться рассвета здесь? Его тело призывает его бежать, но он знает, что выхода нет. Невозможно убежать от своего собственного разума, не так ли? Сердцебиение всё учащается и учащается, когда он делает несколько шагов вперёд. Он не может видеть их лица, потому что они лежат животом вниз. Он стоит здесь пару минут, не желая видеть. Нисколько. Но он должен, верно? Бросив взгляд на то, что должно быть спиной Юнги, он замечает каплю крови, медленно окрашивающую покрытую слоем снега землю. Тёплая жидкость вскоре сливается с холодным, уже не таким чистым сугробом. Он поворачивает голову. То же самое происходит с Чимином и Тэхёном. Это не реально, это не реально, не реально, не реально, не… Реально. Станет таким, если он облажается. Он больше не может игнорировать этот кислый привкус во рту. Он не может игнорировать тяжесть в животе и груди. Он не может игнорировать свои замерзшие, дрожащие руки. Он не может игнорировать тот факт, что да, это может стать реальностью. Он пытается сделать глубокий вдох, но ничего, кроме запаха крови, не наполняет его ноздри, ничего, кроме холодного воздуха, что спирает дыхание. Чонгук приседает и хватает Юнги за плечо. Он несколько раз сжимает челюсти, затем набирается смелости, чтобы перевернуть его. Вспышка ослепляет его, а собственный крик до жути пугает, что он падает на пол, как в первый раз, когда попал сюда. Он немного отстраняется, широко распахнув глаза и зарывшись пальцами в снег. Ему становится в миллионы раз холоднее. Теперь три лица смотрят на него. С них сняли кожу, демонстрируя ему столь жуткое зрелище. Чонгука выворачивает.***
— Мы так и не нашли крота, — произносит Тэхён, когда они оба забираются в джип. Чонгук, закрыв дверь, поворачивается к нему, интересуясь, с чего он решил затронуть эту тему. — Всё ещё думаешь, что это мог быть Сокджин? — спрашивает он, и Тэхён закатывает глаза. — Я никогда так не думал, на самом деле. — Тогда кто? Тэхён выдерживает его взгляд, и Чонгуку совсем не нравится, что он в нём видит. — Ты мне скажи, — говорит он слегка грубо. — Кто может быть кротом, Чонгук? Чонгук недоуменно хмурится. Он на что-то намекает? — Если ты не знаешь, то я — тем более. — Правда? — настаивает Ким, и все конечности Чонгука холодеют. — Разве ты не знаешь больше меня? Какого чёрта? Чонгук фыркает, стараясь сделать вид, что все в порядке. — Ох, так теперь ты думаешь, что я могу быть кротом, да? Просто замечательные новости. Тэхён цокает языком, продолжая смотреть на него со странной напряженностью. — Я всё ещё думаю, что ты что-то скрываешь от меня. Что именно, Чонгук? Чёрт. Он не успокоится, да? Юнги рассказал ему о том, что случилось вчера? Да, скорее всего. Блядство. — С чего ты это решил? Тэхён сжимает челюсти и слегка опускает голову. — На это указывает всё твоё поведение, — конечно. — Ты и сам прекрасно понимаешь, что ведёшь себя странно. Почему? — Сколько ещё раз мне это повторить? Всё нормально, — настаивает Чонгук, но Тэхён ему не верит. — Почему ты не рассказываешь? — пробует он снова, делая длинную паузу. — Ты в опасности? Если бы он только знал, что дело не в самом Чонгуке, а в нём. А также в Юнги и Чимине. — Все мы, не так ли? Тэхён одаривает его взглядом «перестань херню нести». — Ты знаешь, о чём я. Знает, но рассказать всё по-прежнему не может. С этим ему нужно справиться в одиночку. — Я просто устал, — притворяется Чонгук, но отчасти это правда. — И хочу поймать их поскорее. Повисает тяжёлая тишина. — Два дня, — произносит Тэхён. — Если эта сука виновна, то всё скоро закончится. Поворотный момент. Переломный момент. Но кого ждёт этот самый перелом?***
Пятая и последняя локация. Он знает место, но легче от этого не становится. Зачем они послали его на этот чёртов заброшенный склад? What r you? Хороший вопрос, на самом деле. Найдет ли он что-то здесь, или это будет просто глупый псевдо-конец? Что-то произойдет, или его будет ждать та же картина? Скоро он это узнает. Чонгук въезжает на территорию, за ним следует пара других машин. Он паркуется возле склада, как это делал Тэхён, когда они впервые приехали сюда. Этот ужасный зелёный забор всё ещё здесь, как и дыра в нём. Издалека склад выглядит таким же заброшенным, как и в первый раз, когда Чонгук его увидел. Таким же жутковатым. Основное различие между этим и прошлым разом заключается в том, что сегодня он один и не хочет заходить внутрь. В первый раз поездка в этот район была похожа на игру. Небольшое отвлечение в день Рождества. Теперь, когда эта игра во главе с двумя полными придурками приняла серьёзный оборот, она уже не кажется забавной. Чонгук выходит из Ровера и оглядывается по сторонам. Может ли кто-нибудь следить за ним сегодня ночью? Эти ублюдки наконец-то появятся? Нет. Это было бы слишком просто, верно? Чонгук на всякий случай проверяет, на месте ли его беретта. Он ждёт ещё несколько секунд, в течение которых мимо проезжают три или четыре машины. Поскольку никто не останавливается, он подходит к забору и пролезает через дыру в нём. Снег хрустит под ногами, когда он приближается к огромному зданию. Порыв ветра заставляет его поёжиться. Запах химикатов витает в воздухе, как… да, как в первый раз. Всё на него похоже, правда. Это просто более мрачная, холодная и одинокая версия того дня. И более жуткая. Здесь ничего хорошего произойти не может. Он укрывается у стены и достаёт телефон, чтобы проверить координаты. Несколько метров и он там. Внутри. Он уже собирается убрать девайс, когда появляется уведомление. Тэхён, 22:24 где ты? нужно увидеться Чёрт, что происходит? Почему сейчас? Чонгук на минуту отводит глаза от экрана, но поблизости, кажется, нет никого. Тэхён преследует его, или у него паранойя? Что ему ответить? Он сказал Тэхёну, что будет дома, когда они расставались у участка, так что выбора у него нет, верно?Чонгук, 22:25 дома. что такое?
Можно было бы проигнорировать, но что сделано, то сделано. Он ждёт немного, но Тэхён ничего не отвечает. Что, если он уже около его дома? Ёбаное же ж дерьмо. Чонгук убирает телефон, потому что время поджимает. Он входит в здание. Еще пара метров и он на месте. Звук приглушённых голосов долетает до него, заставляя нахмуриться. Он смотрит вверх, но ничего не видит отсюда. Успеет ли он проверить? Если ничего не происходит, у него есть на это время, не так ли? Чонгук подходит к первой лестнице, такой же ржавой, как и раньше, и ставит на ступень левую ногу, но замирает, когда голоса становятся громче и яснее. Он их знает, верно? Когда он отходит от лестницы и поднимает голову, всплеск адреналина, смешанный с удивлением, пронзает его тело. — Какого чёрта вы здесь делаете? — хрипло спрашивает он. Намджун со Стэйси озадаченно переглядываются. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает в ответ Намджун, глядя вниз. Это было запланировано или просто совпадение? Нет, нет, такого просто не может быть в этом случае. Но почему же тогда? Какого хрена они здесь, если они не стоят за всей этой игрой? Они? Возможно, они сейчас притворяются дураками, насмехаясь над ним. What r you? Кто он, да, но что, если вопрос также затрагивает их? — Я даже знать не хочу, — произносит Намджун, начиная спускаться по лестнице вместе со Стэйси. Чонгук отходит, пропуская их. — Если следишь за нами, детектив, то просто тратишь время, — добавляет Намджун, слабо усмехнувшись. — Хорошего вечера. С этими словами они оба исчезают. Ему хочется последовать за ними, но что толку? В любом случае, пришло время стоять на месте, словно чертова марионетка. Он делает, как велено, останавливаясь взглядом на стене перед собой с миллионом вопросов в голове. What r you? Половина одиннадцатого ровно. Мотор пикапа Намджуна слышно даже отсюда. Стена покрыта граффити и всевозможными надписями, но на ней чётко выделяется один элемент, окрашенный в красный цвет. Конечно. Это напоминает ему о том, как он впервые увидел ту чёртову подпись. Ответ прямо перед ним, был даже в самой подсказке. R. Итак, кто же он? «Lover» или «Loser»? Он должен быть обоими? Но тогда зачем говорить ему, что у него есть выбор? Он чего-то не понимает? Он что-то упустил, напортачил? Может быть, ему и не нужно было искать эти буквы, но… нет, он поступил правильно. Он слушался этих отморозков. Он сделал то, что они хотели. Они вдоволь насмеялись. Они должны быть довольны прямо сейчас. Они следят за ним какими-то стрёмными способами? Чонгук озирается — никаких камер, ничего. Но как? Позади раздаются чьи-то шаги, потому Чонгук быстро оборачивается, положив руку на беретту. Его глаза тут же расширяются, а сердце уходит в пятки. В любой другой ситуации он был бы рад увидеть Тэхёна, но точно не сейчас. В висках шумит кровь, сердце колотится с сумасшедшей скоростью, пока Чонгук осторожно движется к Тэхёну. Его взгляд ложится на руку старшего, а затем на Смит и Вессон, который тот держит в ней. Дыхание Тэхёна кажется учащённым, совсем не размеренным. Чонгук чувствует, как он прожигает его взглядом. Почему он до сих пор не убрал оружие? — Тэхён, — тихо произносит Чонгук, делая ещё пару шагов навстречу, но затем черты лица его напарника искажаются. Что… — Это был ты, — морщится Тэхён, проводя рукой по волосам, пока другая сжимает пистолет. — С самого начала. — Я? — Чонгук делает шаг вперёд, явно озадаченный. — О чём ты… Он тут же замолкает, не в силах даже сделать вдох. Упирающийся ему в лоб холодный металлический ствол не даёт пошевелиться. — Я знал, что ты мудак, но чтобы настолько? — Я не понимаю, о чём ты… — Просто заткнись! — взрывается Тэхён, всё сильнее и сильнее вдавливая дуло пистолета в лоб Чонгука, заставляя того отойти ещё дальше. Тишина. — Ты труп, Чон. Проигравший. Чонгук — проигравший.