Я всё знаю

— Донни, — протянул я имя своего самого ворчливого брата. — Мне скучно. Может, погуляем? — Я занят, — как обычно ответил ботаник. Он всегда занят. У него вообще существует такая вещь, как «отдых»? Он постоянно делает какие-то научно-магические штуки и из-за этого спит по два часа. — Но, Ди, ты вечно занят и редко гуляешь со мной. Давай хотя бы сегодня куда-нибудь сходим?       Честно, я думал, что Донни прогонит меня или проигнорирует моё предложение, однако, он перестал что-то чинить и посмотрел на меня недовольным взглядом. Увидев мои умоляющие глаза, он тяжко вздохнул. Отодвинув свой стул на колесиках и убрав своё изобретение в выдвижной ящик под столом, брат был, как мне кажется, весь во внимании. — Ладно, куда предлагаешь сходить?       Мои глаза засветились от счастья, а улыбка расплылась по всему лицу. Наконец-то мы сможем погулять и просто чудесно провести время! Место мне не так важно, но раз учёный спросил, то есть один неплохой вариант. — Как насчёт того, чтобы поесть лучшей пиццы в ресторане Сеньора Уэсо? Я слышал, что сегодня скидка на овощную пиццу — твоя любимая. — Эх, умеешь убеждать. Хорошо, зовём остальных или только мы вдвоём пойдём?       У меня всегда была эта способность: уговаривать своих братьев что-нибудь сделать, даже если им было это не выгодно. Но если Донни и мог сказать мне «нет», то Раф никогда не отказывался. Может дело было в моих «щенячьих» глазках? Или в силу моего возраста? Как бы то ни было, мне повезло, что у меня присутствует этот дар.       Выйдя из комнаты, мы с Ди направились в спортзал и обнаружили Рафаэля, который поднимал огромную штангу. Увидев нас у двери, Раф прекратил занятие и вопросительно на нас взглянул. — Привет, что-то хотели? Я тут занят. — Майки предлагает сходить в ресторан Уэсо, — объяснил Донни. — Оу, ну, знаете, у меня сегодня не получится…       Что ж, Рафи, ты мне не оставил выбора… — Но Раф, мы же так редко вместе тусуемся! Пожалуйста, я ведь так скучаю по нашим гулянкам! — я стал упрашивать его пойти и сложил руки «замком» перед собой. Он обязан согласиться.       Ура, он стал заметно ломаться. Его глаза блуждали из стороны в сторону, пытаясь придумать отмазку, руки сжимались и разжимались, уголки губ слегка подёргивались. Старший братец пытался кое-как сопротивляться моим чарам, но я был намного сильнее. Никто не держался дольше одной минуты, а особенно Рафаэль. Он — самый настоящий парень с большим сердцем, которого было легко уговорить на любую шалость. Ну, если это не касалось здоровья или закона. Хотя, законы он тоже нарушал… Редко, но нарушал. — Ох, ладно. Только без приключений! Просто поедим пиццу и немного прогуляемся. — Ха-ха, не могу обещать! — пошутил я, но, заметив серьёзный взгляд Рафа, мне стало не по себе… — Окей, я тебя понял. Никаких приключений.       Прозвучало это уныло, но Раф, вроде, поверил и погладил меня по голове. Эх, вот бы поскорее увидеть его разочарованное лицо, когда мы с Лео натворим какую-нибудь глупость! Кстати, осталась как раз-таки последняя жертва.       Я постучался в комнату Лео и спросил разрешения войти, на что он ответил положительно. Открыв дверь, я заметил, что брат что-то положил себе под подушку. Сначала, я хотел его спросить об этом, но решил для начала позвать гулять — он не должен отказаться. — Лео, пойдём в ресторан Уэсо? Донни и Раф ждут нас сейчас на поверхности. — Микки, я бы с радостью, но не могу, — Лео стал слегка покашливать и отвернулся от меня. — Я что-то себя не очень чувствую. Идите без меня. Я о себе позабочусь. — Ой, прости. Тогда давай скажу папе, что ты заболел. Может, даст каких-нибудь лекарств… — Нет, не надо. Папа же спит, его не стоит будить. Я не настолько ужасно себя чувствую. Мне просто надо немного поспать, а после попить горячего чая. Не переживай.       К сожалению, я не смог использовать свою способность, когда всё-таки разглядел его измученное лицо. Только сейчас заметил сквозь тусклый свет, что у Леонардо были опухшие красные глаза. Я распереживался, но он попросил не делать этого. Да как же не переживать, когда твоему близкому плохо? Хорошо, допустим, он может о себе позаботиться, верно? — Ты уверен? Тебе точно ничего не нужно? — Если что-то понадобится, то я напишу. А теперь иди и повеселись!       Брат мне искренне (я так думаю) улыбнулся и снова кашлянул. Но ничего не поделать: если Нардо сказал, что справится сам, то я ему верю. Хотелось его обнять перед прогулкой, но, вспомнив, что он болеет, я воздержался.       Выбравшись на поверхность, я поднялся по пожарной лестнице на крышу пятиэтажного здания, где меня ждали братья. — Лео плохо себя чувствует, но если ему что-то понадобится, то напишет нам, — предупредил я. — Жаль, конечно, но ничего страшного. Возьмём тоже ему пиццу. Напомните, какую он предпочитает? — сказал Рафаэль.       В ресторане было довольно уютно и мало Ёкаев. Не то что бы я не любил большие скопления мутантов… Просто, когда мы с братьями гуляем, хочется слушать их разговоры без постороннего шума, самому что-то рассказывать, и слушать глупые анекдоты Лео.       Ох, Лео… У меня плохое предчувствие. Почему, когда я вспомнил о нём, моё сердце кольнуло? Я вроде не заразился и чувствую себя прекрасно, так откуда эта тревожность? Может, я просто волнуюсь за него? Естественно. Я ещё как волнуюсь. Как вспомню его красные глаза и улыбку… Это даже была не улыбка, а натягивание уголков губ вверх. Лео не такой. Я понимаю, что он не хотел меня беспокоить, но этим он только больше подталкивал меня думать о его состоянии. Бедный, у него наверное ещё и температура. — Микки, всё нормально? — спросил Раф, положив руку на моё плечо. — О, да. Просто… Мне немного стыдно за то, что мы оставили Лео. Хоть я и понимаю, что он приболел — ему нужен отдых. — Ха, ставлю на то, что он конкретно облажался и теперь избегает Уэсо, — сказал Донни, читая что-то в телефоне.       Как только зашла речь о нашем знакомом, к нам подошёл Уэсо с блокнотом и ручкой, готовясь принять наш заказ. У него как всегда был угрюмый вид (странно, что он был таким вредным только с нами). — Добрый вечер, что будете заказывать? — Здравствуйте, Сеньор, — поприветствовал Рафаэль. — Нам, пожалуйста, одну овощную пиццу и мясную. «Гавайскую» и «Маргариту» с собой. — Фу, кто решил есть «Гавайскую» пиццу? — спросил я. — Кхм, Майки, осуждать чужие вкусы — дурной тон, — промямлил Раф. — Кстати, Сеньор, скажите, — Дон оторвался от телефона и посмотрел на собеседника, — Лео что-то натворил? Он что-то разбил, сломал, украл, или три в одном? — Нет, — этот ответ Сеньора скорее прозвучал как вопрос. — Пепино, конечно, меня нервирует, но он ничего плохого не сделал. А что? — Да он уже как два месяца практически не выходит на улицу. Или выходит, но возвращается через десять минут. В последнее время он как не свой. — И в правду, это не похоже на него. Последний раз он ко мне заходил месяца два или три назад, чтобы рассказать о своём дне. После этого о нём ни слуху ни духу. Ну, надеюсь, он просто повзрослел. Такое бывает. Что ж, заказ будет готов примерно через час.       Забрав меню, Уэссо пошёл пробивать наш заказ. А что, если он прав? Что, если я просто себя накручиваю? Но почему тогда Лео так быстро изменился? Нельзя же резко прекратить посещать ресторан, сидеть целыми днями в комнате и редко шутить на разные темы. Вот мне тринадцать лет, сколько себя помню — с шести лет мой характер никак не изменялся. А если бы и изменился, то что-то бы на меня повлияло. Но что? — Майкл, а какое состояние у Лео? У него была температура? — Донни взял телефон и что-то собирался записывать. — Ну, он кашлял…       Он что-то скрывал — У него были покрасневшие глаза и немного опухшее лицо.       Он плакал — А ещё у него охрипший голос. Думаю, у него болело горло. — Понятно, тогда ему придется принять очень много таблеток, ведь, как вы знаете, он довольно плохо переносит болезни. — Слушайте, а пойдёмте в «Скрытый город» и поищем чего-нибудь интересного? — предложил Раф. — О, точно! Я только за!       Я уже говорил им, что мне очень хотелось погулять с ними и хорошо провести время? Я так скучаю по братьям, хотя живём вместе, всё равно чувство, будто нас разделяет огромная пропасть, через которую практически невозможно перепрыгнуть. Меня это всегда бесило и я испробовал множество вариантов, чтобы перескочить через неё. И всё равно этого было недостаточно. Раньше проблем с этим не было, так почему сейчас всё усложнилось? Возраст? Разные увлечения? Неразглашенные конфликты? Не знаю, эта пропасть между нами убивала меня, и уверен, что других она тоже не радовала. Но казалось, что только я пытался что-то делать, а другие… — Микки!       Я вздрогнул, когда кто-то рядом выкрикнул моё имя. Похоже, меня уже не раз звали, но я не слышал. — Микки, ты вообще здесь? Я уже раз шесть пытался позвать тебя, — раздражённо фыркнул Ди. — Хах, прости, я задумался. Что такое?       Пока я извинялся, в меня стрельнул запах свежего горячего теста, покрытый сыром, с добавлением разнообразных специй и начинок. Четыре коробки стояли на нашем столе и украшали сегодняшний вечер. Это так волшебно… Я забыл как дышать.       Не заметив, как быстро прошёл час блаженства, две коробки пиццы уже опустошились. Каким образом? Я даже не наелся. Смотря на состояние своих братьев, я подумал, что может они за моей спиной заказали пятую пиццу и не сказали об этом мне. — Ладно, признаюсь, я не жалею о том, что пошёл в ресторан, — после этой фразы Донни икнул. — Согласен, — поддержал Раф. — Давайте ещё полчаса посидим, а потом пойдём в «Скрытый город». — Может завтра? Меня теперь клонит в сон. — Но, Ди! Умоляю, пошли!       Сомкнув свои руки в «замок» и поставив их перед собой, я снова сделал «щенячьи глазки». Не прошло и пяти секунд, как строгий и упрямый взгляд смягчился. Глаза стали чуть оживлённее и с ноткой некой вины. А Дон ненавидит чувство вины. — Аргх, хорошо-хорошо! Я пойду, но только ради любопытства! Слышите? — Конечно, ради любопытства!       Спустя три часа, мы пришли домой уставшие и потрёпанные. В «Скрытом городе» было очень много прилавков с вещами, но они были либо слишком обычными (например, вещи из мира людей), либо своеобразными (например, зелья, которые мы собирались купить, но передумали, увидев цену). Хотя, Донни предлагал украсть некоторые эликсиры и даже озвучивал свой план, но Раф его вразумил, напомнив, что мы — герои, а герои не должны воровать. Если честно, я где-то посередине: кража — это плохо (что и так всем понятно), но вдруг это был эликсир, которой бы помог Донни открыть какое-нибудь новое лекарство? Почему бы не украсть что-то во имя науки, как это говорит наш учёный?       Пока Донни доказывал свою точку зрения Рафу, который его вряд ли слушал, я клал несколько кусочков пиццы на тарелку — это было для Лео. Я собирался к нему зайти, чтобы накормить его и узнать, как его самочувствие. Хотя мне кажется, что он спит, так как во время болезни часто клонит в сон. Надо бы спросить папу. — Пап, — позвал я своего отца, который смотрел своё любимое шоу по ТВ. — Лео спит? Хочу навестить его. — Без понятия, я недавно проснулся. А что с ним? — Он заболел. Думал, ты его видел и мог сказать что-то о его состоянии. — Нет, Оранжевый. Когда я проснулся, Синий вообще не выходил из комнаты. Всё, не мешай мне смотреть телик.       Даже не повернувшись ко мне, он продолжал смотреть телевизор. Как же раздражает безразличие отца к нашему здоровью. Ощущение, будто только мы с братьями волнуемся друг о друге. Я понимаю, что у отца свои заботы, но нельзя же так наплевательски к нам относиться. Почему я в тринадцать лет это понимаю, а взрослый мужчина — нет? Неважно, я всё равно отнесу еду Лео в комнату. Если он спит, то просто поставлю пиццу на тумбу. Он должен хотя бы позже съесть кусочек.       Вот, я подхожу к двери в его комнату. Как же хочется рассказать ему о своём дне: как Ди хотел украсть зелье, но Раф его отругал за эту идею; или как мы ели пиццу, веселились, шутили. Я протягиваю руку, чтобы раздвинуть штору, но меня останавливает необъяснимая паника.       Что-то здесь не так.       Необъяснимый страх накрывает мои предыдущие мысли и заползает в лёгкие. Он душит, терзает, бьёт. Мой мозг перестаёт функционировать, а перед глазами начинает всё плыть, возможно, из-за недостатка кислорода. Хотя ничего не предвещало такому состоянию. Незачем было паниковать. Наоборот, я чувствовал себя отлично, до этого момента. Мне пришлось резко положить тарелку с пищей на пол, а самому упереться панцирем к стене, — нужна была передышка.       Отдышавшись спустя 5 минут, моё состояние немного улучшилось. Я больше не задыхался и не дрожал, что дало мне сил встать на ноги, не потеряв равновесие. Снова взяв тарелку в руки, я на всякий случай ещё пару секунд постоял, прежде чем открыть штору. Я это сделаю… Всё будет хорошо…       Открываю её… Я ожидал увидеть тёмную комнату, в которой мирно спал мой старший брат. Вероятно, он бы проснулся от запаха горячего сыра с помидорами и тут же поправился. Он бы слушал мои рассказы о сегодняшнем дне и иногда разбавлял наш диалог дурацкими шутками, за которые ему не было бы стыдно. Но я понял, что здесь не так…       Передо мной висел Лео. Его руки и тело бездушно болтались, а верёвка, обмотанная вокруг шеи, сжимала её до такой степени, что казалось, будто это была плюшевая кукла, а не живое существо. Глаза я плохо вижу из-за тусклого света, но знаю, что они «никакие». Пустые, стеклянные, бездушные. Они теперь точно никогда не будут искриться; никогда не будут гореть, как в ночь перед Рождеством, или как перед его первым трюком на скейтборде. Теперь у него мёртвые глаза, глядящие в никуда. — Микки?       Это был голос Донни, исходящий где-то рядом. Я не смотрел на него, а только на безжизненное тело Лео. Я слышу приближающие шаги. Потом крик. Затем мольбу о помощи. Меня кто-то схватил за руку и потащил прочь от этого места. А, это был Ди… Он запер меня с ним в его комнате. Мы присели на кровать и теперь я смотрел только в одну точку — куда-то на пол. Я не решался… Точнее, не мог смотреть на брата, ведь знал, что меня ждёт его тревожное и запуганное лицо — я не хотел этого видеть. Мне хватало и его дрожащего голоса. Он говорил что-то о своей вине, медицинской и психологической помощи для меня, однако моему разуму тяжело было переваривать почти любую информацию. И всё равно, я слышал за соседней комнатой крики отца и Рафаэля, и как они собирались перетащить тело Лео в лабораторию Донни.       Это точно реальность? Это кошмар? Это настоящий кошмар? Да, чёрт возьми, да… Я не сплю. Я всё понял. Я всё знаю. Я всегда всё знал.