кинкосборник

Чжан Чжэхань устал. День действительно выдался очень выматывающим, еще и эта съемка нарисовалась в графике совершенно внезапно. Мужчина время от времени поглядывал в телефон, ожидая нового сообщения от своего Цзюнь-Цзюня, но мессенджер упорно продолжал молчать. Ну что ж, нет так нет  — подумал Чжэхань, прикрывая глаза от усталости очень вовремя, как раз тогда, когда кисточка гримера потянулась к его векам, чтобы оставить на них влажные тени, слегка сверкающие золотом на свету. Одежда этого бренда действительно была немного откровенной, но удивительнее всего было то, что вместо обычных туфель на низком каблуке ему принесли лакированное безобразие, состоящие из тонких кожаных ремешков и десятисантиметровой шпильки. В ответ на его сомнения фотограф заверил — падение не грозит, а даже если и грозит, то ловить его будут всей командой. Чжан Чжэхань немного успокоился зная, что где-то там, за ярким светом софтбоксов, как минимум пять человек готовы броситься ему на помощь. Мужчине не оставалось ничего, кроме как кивнуть и принять обувь из рук стилиста. Такими вещами его не спугнуть; подумаешь, женские босоножки. Отказавшись от помощи стаффа Чжэхань кое-как справился с многочисленными застежками и встал, покачиваясь. Ощущения были максимально странными, но спустя какое-то время он даже втянулся, двигаясь перед камерой инстинктивно, доверяя собственному телу. На фоне тихо играла медленная музыка, которая помогала раскрепоститься; она поддерживала тело на волнах спокойствия и задавала настроение всей съемке. Никто не посмел произнести ни слова, слышны были лишь щелчки затвора и приглушенная мелодия. Мысли, тянущиеся словно тонкие ниточки, пронизывали сознание и так же быстро исчезали, не задерживаясь. Чжан Чжэхань так крепко увяз в этом странном удовольствии, что не заметил, как тягучая боль начала противно ползти от лодыжек, все сильнее ощущаясь в колене. Заметив скованность и дискомфорт в ранее плавных движениях Чжэханя, фотограф объявил перерыв и приказал притащить модели стул. Наконец-то усадив свою пятую точку на деревянную табуреточку, актер жестом подозвал ассистентку, которой поручил охрану своего телефона. Лампы погасли и мужчина разрешил себе прикрыть глаза, откидывая голову назад; он повел затекшими плечами, расправляя их. Когда глаза перестало жутко резать, актер разблокировал телефон. Он уже давно убрал ту функцию, благодаря которой сообщения высвечивались даже на заблокированном экране. Ну мало ли. В окне мессенджера ожидало бесчисленное количество непрочитанных сообщений, и лишь одно от Него:

Прекрасен.

Взгляд Чжан Чжэханя взметнулся вверх, даже слишком резко, но он не прогадал; Гун Цзюнь и правда стоял позади всего стаффа и, подпирая стену, бесстыдно пожирал его глазами. А наслаждаться, действительно, было чем: отросшие волосы были собраны на затылке заколкой, немного небрежно; челка свободно спадала на лицо, создавая образ загадочного искусителя. Цзюнь поймал взгляд возлюбленного и, прикусив губу, медленно принялся исследовать его фигуру. Отметил широкий вырез пиджака, под которым, судя по всему, ничего не было. Еще ниже. Обвел липким взглядом соблазнительные бедра и, наконец, остановился на самой важной детали образа: тонкие кожаные ремешки обхватывали изящную ножку как вторая кожа, переплетаясь на уровне выпирающей косточки. Изгиб стопы, повторяющий форму обуви, казался безумно соблазнительным. Хотелось поддеть ремешок ногтем, царапнуть нежную и такую чувствительную кожу. Сводить с ума. Своим горячим дыханием; невесомыми касаниями, дразнящими и дарящими наслаждение. Исследовать губами каждый сантиметр желанного тела; прочертить языком каждую тонкую полосочку; избавляться от одежды не спеша — у них есть все время мира. Обожать Его, преклонить перед Ним колени — вот с какими желаниями сейчас боролся Гун Цзюнь. Чжэхань плавился под чужим пристальным взглядом и думал чего он желает сильнее: спрятаться или раскрыться еще сильнее, позволяя жару проникнуть под кожу. В брюках стало вдруг невыносимо тесно и актер перекинул одну ногу через другую, принимая даже еще более соблазнительную позу чем раньше, ведь теперь ткань брюк плотно обхватывала бедра и икры. — Может сделаем пару кадров сидя? — бросил Чжэхань проходящему мимо фотографу. — Да, неплохая идея. Цзюнь плотоядно улыбнулся. Он продолжал все время вращать своим телефоном и играться с ним, погрузившись в какое-то задумчивое состояние, не теряя при этом хитрую улыбочку. Подойдя к первой попавшейся девушке, наблюдавшей за фотосессией издалека, Цзюнь прокашлялся, привлекая внимание. — Здравствуйте, а вы, случайно, не стилист? — Ну да, — ответила смутившись. — Мне так понравилась эта обувь, — протянул Цзюнь, указывая на позирующего Чжэханя, — я бы хотел купить точно такую же пару прямо сейчас. — Вы можете заказать их на сайте, или… — Нет, вы не поняли. Они мне нужны прямо сейчас, — его голос был дружелюбным, но аура слегка пугающей; настолько, что девушка не выдержала и кивнула, ведя его в гримерку на негнущихся ногах. Она стала свидетелем того, что должно было остаться за чужими закрытыми дверьми спальни. Цзюнь повернулся, чтобы бросить последний взгляд на своего мужчину и шепнул тихо в пустоту: — Еще успею полюбоваться тобой сегодня, Чжан-лаоши.