[Некоторое время спустя]
— Люмин, я не уверен, что это хорошая идея… — Сяо с опаской уставился на попкорн, который был готов в любую секунду взорваться в микроволновке. — Да брось, мы с братом так тысячу раз делали. О, готово! Сейчас я пересыплю его в глубокую чашу, и можно будет идти смотреть фильм. Включи пока телевизор. — Хорошо. Сяо вышел. Люмин мысленно отметила, что ему идут клетчатые штаны брата, и приступила к исполнению своего тайного замысла… Адепт заждался одноклассницу. По правде говоря, он удивился, увидев на подносе не только попкорн и кока-колу. — Сюрприз! Я решила порадовать тебя и приготовить миндальный тофу. Не волнуйся, в пятницу я принесу ещё, как и договаривались. — Спасибо. Так что за фильм будем смотреть? — Мне тут Кэйа посоветовал один. «Астрал», кажется. Звучит очень интересно. — Необычно. Что ж, давай посмотрим. Я найду его и буду транслировать с телефона на экран телевизора. — Ладно. А я схожу за пледом, чтобы укрыться. Вечер обещает быть весёлым. — Люмин радостно улыбнулась гостю и отправилась в спальню.***
— Что, всё смотришь в монитор, радость моя? — раздался позади грубоватый голос. — Мыслительный труд тоже труд, Бэй Доу. — Нин Гуан откинулась на спинку кресла и протёрла глаза, сняв очки. — В чём дело? Та небрежно бросила на стол перед ней какие-то бумаги и положила руки ей на плечи, начиная разминать их. — Ох… — блондинка прикрыла глаза от удовольствия. — Что это ты принесла? — Чжун задействовал нас в своём сценарии ко дню Праздника Морских фонарей. Вернее, тебя. — Ха, радует, что он понимает, что тебе бесполезно выделять место в сценарии. Ты всё равно сделаешь всё по-своему. — Именно. — Бэй Доу улыбнулась. — Поэтому я буду действовать по ситуации. Так даже интереснее. Никогда не понимала все эти следования чёткой концепции. Это слишком скучно. — «Благоразумно», дорогая. — Нин Гуан откинула голову назад. — О да, вот здесь! Уххх, ненавижу эту работу. Как всё болит! — Ты ведь всё равно не уволишься. К чему жалеть себя? — Знаешь, женщинам порой тоже хочется побыть слабыми и безутешными, чтобы их пожалели. Так что давай, утешай меня. Брюнетка лишь хитро улыбнулась и, взяв её лицо в свои ладони, нежно поцеловала «слабую и безутешную» возлюбленную в лоб. — Что ж, так тоже можно. — Нин, айда сегодня ко мне? Выпьем, поговорим… Чжи Юань притащил мне с рыбалки огромную рыбину, можно приготовить её сегодня. — Вы забываетесь, госпожа Доу. Завтра нам на работу. — А кто сказал, что мы будем пить спиртное?***
— Не хотите зайти на чай? — вежливо спросил Скарамучча у учительницы. — Зайти… на чай? Почему бы и нет. Я не так уж и тороплюсь. Конечно, она не могла отказаться от столь учтивого приглашения. К тому же, чего греха таить, ей очень уж хотелось хотя бы одним глазком увидеть обширную коллекцию шляп Скарамуччи. Вполне возможно, что к концу их посиделок и дождь стихнет… Парень открыл дверь, пропуская гостью вперёд. Она вежливо кивнула, спрятав лёгкую улыбку, и медленно вошла внутрь. Несколько минут ушло на то, чтобы показать мисс Моне дом и разместить её на кухне в ожидании чая. Пока чайник медленно закипал, юноша сидел на стуле напротив, нервно теребя полы рубашки так, чтобы никто не заметил. А у этого «никого» как назло появился не самый удобный вопрос. — Скарамучча, а где же ты хранишь свою обширную коллекцию? — как бы невзначай поинтересовалась учительница, рассматривая свои ногти. Конечно же, он знал, что рано или поздно, но она задаст этот вопрос. Ему очень уж хотелось показать ей свои шляпы, но не стоит забывать, что в подвале есть ещё и половина Розалины. Священная и неприкосновенная. Никому не дозволено знать о ней, особенно коллегам по работе. Торт-то ладно, он уже стал частью их семьи за то недолгое время, что ребята знакомы, да и тёте он понравился. А вот если об этом узнаёт мисс Мона… вряд ли ей удастся держать язык за зубами. — Оу, эм… Вы хотели бы взглянуть на неё? — Предлагаю оставить ненужные формальности. — она непринуждённо улыбнулась. — Всё же я ненамного тебя старше. Мне всего лишь двадцать два года. Хм… пять лет разницы — сущие пустяки. — Хорошо. Значит, ты хочешь посмотреть на мои шляпы? — Да, всё верно. — Извини, но, боюсь, сейчас это невозможно. — парень встал, чтобы налить чай. — Но почему? — девушка всё никак не унималась. — Может, в другой раз. Прости. — Что ж, ладно… Его руки едва заметно тряслись. Она предложила перейти на «ты»… Неужели она считает его достаточно близким для этого человеком? Вот только если бы она знала, что в нём нет ничего человеческого… — Твой чай, прошу. Тебе я сахар не клал, так что можешь пить вместе с печеньем или конфетами. — парень кивнул головой в сторону вазочки со сладостями. — Спасибо. А ты значит, тоже любишь несладкий чай? Так ещё и крепкий, судя по заварке в бокале. — Да. Эта горечь — всё, что у меня осталось. — совсем тихо шепнул он, но не услышать было невозможно. — Да-а-а, подростки нынче слишком уж печальны. — не обидно хихикнула Мона и задумчиво замолчала на пару секунд. — Слушай, Скарамучча… — Да? — Ты ведь не мог сказать мне те слова просто так, верно? Ты действительно что-то чувствуешь ко мне? Не пойми неправильно, я не хочу обижать твою симпатию ко мне… Симпатию? Симпатию?! Да что она несёт? Какая тут может быть?.. Она чокнулась?! — Верно. Я ничего не говорю просто так. Не волнуйтесь, симпатию вы можете разорвать на кусочки, исполосовать до неузнаваемости, сжечь. Делайте с ней всё, что хотите. — он сам не заметил, как вновь перешёл на «вы». — Но я попрошу вас не ранить мои чувства к вам. Я влюбился, мисс Мона, полюбил, как не любил никто и никогда. Может, я всего лишь мальчишка, что не стоит и капли вашего внимания, но ради вас, ради одной лишь улыбки я готов перевернуть этот мир. И я буду добиваться вашего внимания любыми средствами, пока не заполучу желаемое. Эти слова тронули девушку, задели за что-то трепетное внутри. По коже пробежали приятные мурашки. Ещё никто не говорил ей ничего подобного. И как же романтично это звучит! Но… не притворяется ли Скарамучча? Какой он на самом деле? Дурашливый задира или влюблённый романтик? Как ей ответить? Что будет дальше? — Не волнуйтесь. Я знал, что вы не поймёте. Мне удавалось скрывать свои чувства на протяжении стольких лет, смогу и дальше. Парень отвернулся, чтобы залпом выпить огненный чай, что сможет выжечь своей горечью раны на сердце, запечатав их обожжёнными шрамами, а после включил воду в раковине, чтобы помыть чашку. Он открылся ей, доверился, а она… даже не приняла его слова всерьёз? Или думает, что раз они учитель и ученик, то между ними ничего не может быть? Так банально и больно… Позади послышалось какое-то шевеление. Мона собралась уходить, конечно же. Скарамучча вздрогнул, почувствовав лёгкое прикосновение нежных пальцев к плечу, а после развернулся всем корпусом к гостье, забыв перекрыть воду. — Ты не сможешь. — тихо прошептала она. — Больше нет. Приподняв его лицо за подбородок, она, без единой секунды промедления, накрыла его губы в лёгком, пьянящем поцелуе. Что-то дрогнуло внутри юноши. Доселе незнакомое чувство мурашками прошлось по спине, прошибло током до самых кончиков пальцев. Он забыл каково это: дышать, видеть, слышать, жить. Казалось, он застрял в том мгновении навечно. И лишь когда мягкие губы шепнули: «Спасибо за чай», а тихие шорохи материи раздались в прихожей, он позволил себе сделать вдох, вспомнить, что у него, вообще-то, есть ноги, и помчаться за возлюбленной. Хоть на край света. — В следующий раз ты обязан показать мне всю свою коллекцию, дорогой. — игриво подмигнула девушка. — Считай это, — она провела указательным пальцем по губам, — скромным авансом. И удалилась. Так непринуждённо, навстречу тяжёлым каплям дождя, прикрывая голову звёздным небом, покоящемся на изящном зонтике. Скарамучча прижал ладонь к груди, туда, где должно биться его сердце. Именно там сгустком непонятных эмоций скопилось нечто, чего у него никогда не было. А вода всё ещё продолжала литься. Синьора убьёт его, взглянув на квитанцию оплаты счетов. Ну и ладно.