Servant Vampire
Серебристым росчерком проплыло выражение «Слуга Вампир» на латыни.Servamp
* * *
16 июля 2018 г. 03:26 Рэн — Вот что значит Хью заболел — наш талисман. Второе происшествие за день. Ещё и преступники в районе объявились. Столько пострадавших! Говорят, даже убили кого-то, — качая головой Сендагая-сан, отец Тэцу, вышел из комнаты. — Что за день… Его сын, долго не думая, сказал отцу, что во двор забрёл бродячий пёс, который набросился на нас и покусал обоих. Правда, я заработала оценивающий взгляд от родителя друга. Ну да, чем могли заниматься подростки, уединившись ночью вдвоём. Особенно если девчонка одета в одежду любимого сына? Как-то ответ сам напрашивался. Тэцу… Бестолочь белобрысая! Как я поняла, никто не видел и не слышал возни во дворе, несмотря на то, что пошумели мы знатно — одни наши крики от боли чего стоили, как и рычание зверя. Единственное объяснение — кто-то из вампиров установил звуковой барьер. Больше ничего на ум не шло. Да и не важно. Стоило ещё отметить, что кровь вампиров спустя минуты обратилась в белые частички, и на земле остались разводы только нашей с Тэцу крови. Так или иначе, после того как доползла до комнат, я поспешила в душ смыть кровь и избавиться от грязной одежды. Пришлось прикрыть раны покровом. В ванной и нашла приготовленные Тэцу чёрные спортивные штаны и мужскую голубую рубашку с короткими рукавами. Только я в них утонула. Но выбор был невелик. В следующий раз буду брать с собой запасные вещи. Сейчас же пришлось подворачивать штанины, завязывать узлом края рубашки на талии, а то она выглядела платьем, и убирать покров, чтобы не было вопросов, как блондинка стала рыжей и наоборот. Стоило мне выйти из ванной, как я наткнулась на взволнованного отца друга, с немалым удивлением окинувшего меня взглядом. Учитывая, насколько сильно были повреждены руки и имеющиеся укусы на ногах, отбросив явные возникшие вопросы, мужчина провёл меня к выходу из гостиницы, где нас с Тэцу усадил в автомобиль и довёз до больницы. Там уже обработали раны, сделали уколы и наложили швы. Благо кости оказались целы. Да и травмы хоть и выглядели, может, жутковато, но не были столь опасными. Всё это время я нервно следила за часами, ведь сервампы остались одни в гостинице. Обратно нас также вернул отец Тэцу. Правда, всю дорогу приносил извинения за то, что я получила травмы на территории их гостиницы. От вины в голосе мужчины мне и вовсе стало неловко, и я устала повторять, что не имела никаких претензий. Но Сендагая-сан всё равно всучил золотую карточку постоянного клиента, что давала солидную скидку в их гостинице. Только напрягло, как разговор незаметно сместился на мои планы (хочу выжить) и на тему, кто мои родители (хороший вопрос, сама им задаюсь). Напряжно. И что-то мне подсказывало, ждал Тэцу взрослый разговор о мальчиках и девочках и… кхм, их совместной жизни. Как же неловко-то… Время было уже далеко за полночь, но, сидя у окна на втором этаже, где была расположена комната Тэцу, и, наслаждаясь травяным чаем, я отстранённо смотрела на телефон, лежащий на столике. Сегодня у меня вечер — или ночь — исправления ошибок. Одну я исправила, пора было браться за другую, пусть и время позднее. Мне следовало ещё вечером заняться этим делом. Но я поддалась усталости и нервному потрясению, после столкновения с Цубаки, и непозволительно расслабилась, уснула. Прав зверёк, что жил у Куро в душе, — я могла и не проснуться. Тяжело вздохнув, я взяла в руки телефон и выбрала в контактах номер Махиру. Немного поколебавшись, я всё-таки запустила дозвон, и всё равно раздающиеся гудки будили чувство вины. — Алло? — сонный голос друга всколыхнул во мне ещё больший стыд. — Прости, что так поздно, Махиру. Это Рэн, — решила я уточнить, а то, наверняка брал телефон не глядя. — Рэн? — было слышно, как он подскочил с постели. — Что-то случилось? — взволнованно обратился он. — Извини, что разбудила. Мне срочно нужен номер хохолка или его сервампа. — В три часа ночи? — недоверчиво уточнил Махиру и тут же повелительно добавил: — Рассказывай давай. — На сервампа Гордыни напали, — рассматривая перебинтованную левую руку, с очередным тяжёлым вздохом ответила я. — Хочу предупредить Похоть об угрозе и обсудить кое-что срочное. — Что? Когда? Что случилось? Ты, вообще, где сейчас?! — посыпались на меня взволнованные вопросы. — Махиру, мне бы номер, — вклинилась я. — Сбрось мне его в сообщении, пожалуйста. Сервамп без сознания, а на него и его еву уже было нападение. — Я понял, — не видела, но я прямо-таки чувствовала, как Махиру нахмурил брови. — Сейчас отправлю номер, а ты мне адрес, где ты. — Перестань… — Рэн, я серьёзен, — перебил он меня строгим голосом. — Завтра после школы приеду. Вроде задержаться не должен. А меня словно холодной водой окатило. — Бездна! Фестиваль же был в субботу! — застонала я. — Как же я могла забыть… — Ты просто так и осталась безответственной, — усмехнулся голос друга на той стороне. — Как бы ты ни обленилась вконец, с таким-то сервампом, — наигранно посетовал он. — Прости. Я ужасный друг. — Не волнуйся, — успокаивающе проговорил Широта. — Я всё понимаю. Ты сама в порядке? Как Куро? — Куро отсыпается, ему тоже досталось, — я перевела взгляд на всё столь же бессознательного кота. — А ты? — в голосе зазвучали ноты подозрительности. — Относительно здорова, — поморщившись, попыталась я увильнуть от прямого ответа. — Рэн… — предупреждающе произнёс Махиру. — Просто я снова руки повредила. А так, жива и здорова, — нервно протараторила я и тут же пошла в атаку: — И всё, Махиру, хватит. Отправь мне номер и спать ложись! — Ты права, я лучше завтра приеду и всё узнаю, — угрожающе предупредил Широта. — До завтра! — До завтра, — обречённо попрощалась я. Задумчиво крутя в руке телефон, я не могла отделаться от ощущения, что голос Махиру изменился. В нём появилась уверенность и сила. Телефон пикнул о приёме сообщения, которое, кроме номера, напоминало мне об адресе для друга. От ошибок никто не застрахован, но… «Пора бы повзрослеть, Рэн». Оказавшись втянутой в опасный конфликт, пусть и укрытый тенями вампиров, я повела себя как ребёнок, легкомысленно отмахнулась из-за обид от союза и информации, которой сейчас не хватало. Мне не потянуть одной, и я не хочу вновь видеть Куро на коленях или на месте Гордыни — чтобы с ним не произошло, вряд ли это что-то хорошее. Да, я была на нервах после покушения. Конечно, я оскорбилась, услышав заявление хохолка. И, разумеется, я волновалась все эти часы о Куро и Махиру. Но я повела себя глупо и недальновидно, когда стремилась мстительно задеть в ответ, оборвать возможные связи. Ничто не мешало мне спокойнее и дипломатичнее себя повести, но я… Может, я и не испытывала доверия к семье Алисейн, которые передали мне то предложение устами хохолка… Но без информации я едва ли что-нибудь смогу сделать. А сама с нуля ничего не создам. У меня нет других контактов, как и нет знакомых магов, вампиров или ещё знающих людей или нелюдей — никого, кроме самого Куро и его родственников. И сейчас я лично знаю только сервампа Похоти Лили и сервампа Гордыни Тёмного Элджернона Хью Третьего. Последний в плохом состоянии и от него ничего не узнать. Тэцу знал мало. Но хохолок… Хохолок говорил, что его семья давно связана с сервампами, а значит и знали они многое. Всё же… Всё же… Ради Куро, чтобы не видеть его более в таком состоянии и на коленях, я должна найти общий язык хотя бы с евой его брата. Моя гордость — ничтожно низкая цена. Время исправлять ошибки. — Дом Алисейн. Чем могу помочь? — прозвучал узнаваемый доброжелательный голос сервампа Похоти. — Извините за столь поздний звонок, Лили. Это Симидзуки Рэн, ева Лени, — прикрыв глаза, я старалась отрешиться от тяжести вины в груди. — Рэн? — в голосе сервампа прозвучало немалое удивление. — Не ожидал тебя услышать, но, без сомнений, рад. — Я хочу принести свои извинения, Лили, — я тяжело вздохнула. Именно так. Ещё тогда, остыв, я обещала коту, что принесу извинения. — Наше знакомство не задалось с самого начала. И я... чувствую вину за слова, что были мной сказаны в тот день. В оправдание могу лишь сказать, что всё это… всё это было на эмоциях. Я понимаю ваши мотивы. Понимаю, почему вы обращаете умирающих детей… — провела я ладонью по лицу перебинтованной рукой. — Я искренне сожалею о своих... о тех словах. Извините. — Не стоит, Рэн, — с ощутимой улыбкой в голосе отозвался сервамп. — Я не держу зла на твои слова. В чём-то я даже согласен с ними. — Что не оправдывает меня, — категорически отмела я. — Но звоню я и по другому поводу. Цубаки напал на сервампа Гордыни. — Что с ним? — было ощутимо, как подобрался и напрягся Похоть. — Это одна из причин моего звонка, — я прикусила губу, переводя взгляд на Хью. — Хохолок, в смысле ваша ева, — исправилась я, но услышала приглушённый смешок Лили, — говорил, что Алисейн давно сотрудничают с сервампами... Так вот из-за ранения из Гордыни вырвалась непонятная белая взвесь. Она смерчем крутилась по небольшой территории, а позже поднялась в небо. Но простые люди её не видели. Чем-то она ещё похожа на белый прах, в который обращаются вампиры, — задумчиво подметила я, только сейчас осознав сходство этих белых частиц. — Он… — Он жив, — я вновь скосила глаза на Хью. — Но пока в сознание не приходил и постоянно меняет форму. — Я попробую узнать, что это могло быть, — задумчиво произнёс Похоть. — Мысли кое-какие есть, но надо проверить. Если что-то изменится, дай мне знать, Рэн. — Разумеется, — согласилась я, неосознанно кивнув, и добавила: — Если вас не затруднит, держите меня тоже в курсе. — Конечно. Как узнаю что-то новое, сразу свяжусь, — уведомил меня сервамп, а я кое-как разобрала едва слышимые приказы, которые он кому-то отдавал. — Договорились. Всего доброго, Лили, — поспешила я попрощаться, чувствуя, что собеседник сосредоточен на ином. Устало откинувшись на кресле, я помассировала ноющий висок и заметила тихо сидящего рядом с Хью Тэцу. Удивительный парень: голыми руками, без сил евы, сломал руки одному вампиру, а потом ещё и нашёл в себе силы переломить хребет другому. Я не уставала удивляться ему. До сих пор невероятно поражало несоответствие возраста и внешности. Тэцу выглядел студентом, лет на двадцать: высокий, мускулистый синеглазый блондин. Сюда ещё добавить спокойное выражение лица, прибавляющее ему годков. Правда же оказалась ошеломительной — ему только четырнадцать исполнилось. На его фоне именно я выглядела ребёнком. Но всё равно была из нас двоих старшей, поэтому и прогнала его после боя. Ни к чему ему было на себя брать грех убийства или делить его со мной. Ошибка моя. Выбор мой. Мне и нести этот крест. — Поспи, Тэцу. У тебя тяжёлый денёк выдался, — улыбнулась я ему. — Я в порядке, Рэн-сан, — отрицательно качнул он головой и, достав наушники, определённо настроился слушать музыку и бодрствовать всю ночь у постели своего сервампа. — Меня одной для дежурства хватит, — недовольно заметила я. — Если что, я разбужу. Да и если новая информация появится — тоже. Своим бдением у его постели ты ему не поможешь. Он поднял на меня свои невозможные спокойные синие глаза. Но я прекрасно представляла, какая буря сейчас в его душе, потому что не меньшая бушевала в моей. — Я в порядке, — непреклонно повторил он. — Хорошо, — согласно кивнула я и сделала глоток чая, чтобы взять паузу на обдумывание, как его отправить отдыхать. — Давай так, сейчас бодрствую я — ты спишь. С рассветом ты будешь дежурить — я посплю. Это будет справедливо, так? — прищурив глаза, я посмотрела на него. — Тогда лучше я первый, — хмуро ответил он. — Я чая напилась, — подняв руку, я продемонстрировала ему кружку с чаем. — К тому же Хью наверняка ещё спать будет в ближайшие часы, а вот уже после рассвета может и проснуться. Немного подумав, он всё-таки согласился и, принеся футон из соседней комнаты, улёгся наконец-таки спать рядом со своим партнёром. И меня ничуть не удивило, что он сразу же провалился в сон. Встав со своего места у компьютерного стола, я набросила лежащее в стороне одеяло на Тэцу, потом подошла всё к тому же собранному мной гнезду для кота и поправила, чтобы ему было удобнее лежать. Подойдя к Хью, я с тревогой положила ладонь на покрывшийся испариной холодный лоб вечного ребёнка — вот только чем помочь не знала, потому просто тоже поправила одеяло. Включив ночник и погасив верхний свет, я присела у своего рюкзака и вытащила словарь латинского языка, который брала с собой. Хотелось быть подготовленной, когда в следующий раз окажусь в том тоннеле с серебристыми письменами. Надеюсь, мне удастся ещё раз так осознанно посетить его. В любом случае знание латыни лишним не будет. Да здравствует ночь зубрёжки. Вдобавок это прекрасно помогало отвлечься от всего произошедшего. Надо сказать, латинский отвлёк меня просто отлично. Забылась на несколько часов со словарём. О том, что наступило утро, мне напомнила лишь ноющая боль в руках. К сожалению, обезболивающие прекратили действовать. Разумеется, на рассвете будить Тэцу я не стала, да и в школу он не должен был идти сегодня из-за травм. Проснулся парень лишь к девяти часам утра и не был особо доволен моим самоуправством, пусть и промолчал, ведь его родные были только рады, что он смог поспать после ночного происшествия. Я же, заняв его место, провалилась в тяжёлую дрёму из-за ноющих ран. Наверное, именно потому мои сны были полны холода и мрачности: тёмное болото, покрытое изморозью, засохшие растения и руки, утягивающие меня на дно. А там была тёмная пещера с липкими от паутины стенами…* * *
16 июля 2018 г. 10:04 Сонный Эш Лень утро не любил и не понимал людей, что вставали с рассветом. Нет, когда надо, то он, конечно, поднимался и в рань. Только для него это было подобно воскрешению из мёртвых. С хозяйкой ему и здесь повезло. Рэн сама любила поспать подольше, понежиться в постели, потому и не мешала ему. Просто укладывала его сонную кошачью тушку в рюкзак, а когда стал спать в теле, то уже просто для начала просила обернуться. Лежать в её сумке не особо удобно: душно, тесно, тетрадки и ручки впивались в бок, — только спать хотелось больше. Да и в школе ему не мешали: залезешь на шкаф или на подоконник возле ведьмы и спишь, сколько хочешь. Веселило и нытьё Рэн, что она так же хотела подремать, особенно после их посиделок в играх за полночь. Забавляли её просьбы поменяться, чтобы он прикинулся ей, а она пока поспит в рюкзаке. Только все надежды рушились с её неумением становиться таким милым котиком, как он. Сколько раз он слышал, когда на обеденной перемене пробирались на крышу: — Хочу баиньки! Хочу на ручки, — придуриваясь, хныкала ведьма и протягивала к нему руки. Лень её не разочаровывал и, обламывая, котом запрыгивал ей на руки. Выражение её лица всегда обиженное, пусть и проделывал такое не один раз. Зато он, развалившись на её коленях, под тихий смех и бурчание получал приятные почесушки шеи и грудки, как и массаж ушек. Но ещё больше забавляло их с ведьмой лицо святоши, наблюдающего раз за разом эту картину. Пацан ревновал, как мог брат ревновать сестру к другому мужчине. Сервамп это мог сказать со всей уверенностью. Святоша кружил цербером. Постоянно звонил, иногда, «мимо проходя», заваливался к ним домой на пару минут. Даже пытался поговорить с ним — как он там выразился-то? — «по-мужски». Поговорили. Вернее, там был монолог пацана. Святошу послушать, так Лень себя растлителем малолетних начинал ощущать. Фантазии современного поколения детишек впечатляли. А подслушивающая ведьма ещё долго потом мучилась икотой после заливистого смеха. Но кажется, ей нравилось дразнить «почти брата». Тяжела доля милого и красивого котика. А вообще, если опустить сам факт контракта, то он зря нагнетал. Проснёшься — завтрак готов почти всегда: ждал на кухне или в коробочке для еды. За редким исключением, когда ему на днях самому пришлось им заняться. Приказов, когда нужно вывернуться наизнанку, но выполнить, почти нет, только небольшие просьбы, от которых он мог отбиться. Почти райские условия, по сравнению с тем, что было раньше. Только напрягало, чем придётся расплачиваться за это. Мировой закон равновесия он знал прекрасно: если что-то прибыло — значит, где-то убыло. Если все относительно хорошо — жди беды. Наверное потому, вернувшись в сознание, Лень с удовлетворением и облегчением воспринял ноющие так и не зажившие раны. Наконец-то мир спросил с него за спокойные часы, столкнув с восьмым, а не поставил на счётчик. Значит, в будущем не стоило ждать, что стребуют ещё и проценты. Только наличие боли казалось странным. Кровь евы перед боем должна была подстегнуть восстановление, но это не помогло. И проблема, похоже, в оружии младшенького. Не будь его клинки созданы из теней, то Лень бы посчитал, что тот раздобыл освящённое церковью оружие. Ещё в бою он увидел, что его восстановление пасовало. Раны не заживали. Да и даже отрубился перед евой. Впрочем, как и после боя с психованным вампиром после заключения контракта — тогда тоже вырубило. Уши стрельнули — послышался тихий женский стон. Подняв голову, сервамп осмотрелся. Явно мальчишеская комната. Спал он в удобном коконе из одеял. Рядом два японских матраса — футона, кажется. На одном лежал в отключке брат Гордыня. А вот на другом с лицом покрытым испариной тяжёло дышала во сне Рэн. И именно с её губ срывались стоны. Сервамп напрягся, потянул носом. Пахло её кровью. Поднявшись с одеял, Лень обернулся человеком и, морщась, потянулся. Раны прострелили болью. Но хотя бы закрылись и не кровили. Бросив взгляд на еву, он подошёл к ней и опустился рядом, изучая её состояние. Увиденная картина ему не нравилась: израненные руки перевязаны, на щеках следы царапин, да и в целом видок, словно она дралась с кем-то. Вопросы появились и из-за мужской одежды, в которой Рэн спала. И это не его вещи. Но, кажется, он знал кому сейчас задаст эти вопросы — за комнатой слышались шаги. Тихо отворились двери и в проёме остановился высокий блондинистый пацан. Если судить по запаху и теням — ева брата. И именно его одежда на ведьме. — У меня к тебе пара вопросов, — сощурил глаза Лень и поднялся. — Пойдём-ка выйдем. Мальчишка и в самом деле оказался хозяином Гордыни, а ещё рассказал неприятную историю о нападении подчинённых Уныния. От всего этого хотелось скривиться. У мира к его еве, кажется, имелись какие-то претензии и огромный долг с процентами. Иначе он не знал как объяснить, почему над ней висел какой-то рок, и она вечно во что-то влипала, да ещё и с обязательными травмами для себя. А ведь это мешало и ему восстанавливаться. — Дальше не знаю, — спокойно смотрел на него переросток. — Старшая сестра отправила меня в дом, а сама осталась с вампирами. Сказала, что боя не будет и мне стоит перенести тебя к Хью. Я и не слышал из дома звуков боя. Лень помрачнел и дослушивал уже краем уха. Отметил лишь, что, по словам переростка, Рэн кому-то ещё звонила и извинялась. Умывшись и перекусив принесёнными пацаном бутербродами, сервамп опять уселся возле хнычущей во сне евы. Руки её горели огнём и чтобы хоть немного притупить боль пришлось оборачивать их тенью. А то уши неприятно резали стоны. Но проблема была и с сознанием Рэн. Ведьме и раньше снились кошмары. Сервамп нередко дёргался ночью, когда она, тяжело дыша, резко садилась на кровати и хваталась за горло, будто её кто-то душил во снах. Но сейчас было немного иначе. Сонный дьявол внимательно изучал её лицо и, хмыкнув над тем, что и в самом деле стал нянькой, положил ладонь на её лоб. Расслабившись, он погрузился в своё сознание. И нахмурился. Уже привычная и даже немного умиротворяющая картина цветущих вдали от его катакомб сияющих лотосов исчезла. Теперь здесь властвовала уже знакомая топь, убившая свет. Печально. Как только его перестала отравлять магия Рэн, то он даже стал находить свою изюминку в её неправильной чистоте. Но убийство всегда оставляло следы на душе. Даже во имя защиты. Вкус чистой крови, подобной роднику, приобретёт первые ноты смрада греха. Вернувшись в реальность, Лень взлохматил волосы и, проведя по лицу рукой, невесело хмыкнул. Всё же, как оказалось, велика разница, когда ева мужчина, а когда женщина. Во всяком случае именно для него. Рэн — первая женщина, заключившая с ним контракт. Даже девочка, ребёнок. И с самого начала всё пошло не так, как он привык. Сколько сервамп себя помнил, раны ев его никогда не задевали. Да ему и вовсе было на них плевать. А вот сейчас картина раненной хозяйки не приносила злобного удовлетворения, наоборот, он поймал себя на том, как заскрипел зубами. Не женское это дело — ненавидеть и нести смерть, пачкать руки чужой кровью. И то, что ведьма пошла на это — говорило о его слабости. Тьма задери! Как же задевало и то, что его, раненного, закрывала от меча восьмого женщина! Ребёнок! А он даже не мог её за свою спину оттолкнуть, вытащить из-под клинка! Это её желание защитить его… Нет, он её порыв оценил, но… Тьма, чтобы женщина его защищала?! Прав восьмой, куда ниже падать? Теперь ещё из-за ран проспал нападение. Даже не почуял угрозу. Ева сама отбилась. А если бы он ей не дал сил? Много ли она сделала бы со своей книжкой и голосом? Он скрипнул зубами. Как же это злило. «А прибить её было бы проще» — искушающе вставил зверь. «Проще», — не мог не согласиться Лень. Напрягал и Уныние. Что с Гордыней не особо ясно. Вернее, Лень понимал, что сделал младший, но как? Ещё и странное оружие, наносящее раны и замедляющее восстановление. Интерес восьмого к Рэн — Уныние её точно выделял, ведь для него замерший в паре шагов мальчишка Гордыни был пустым местом. Его послушать, так смерть ведьмы должна задеть самого Сонного дьявола, как будто она часть его идиотской семьи из проблемных родственничков. Нет, даже важнее. Бред какой-то. Но слишком уж странные слова сказал восьмой, чтобы их просто выкинуть из головы. Непонятно, с чего такие выводы, ведь младшенький должен был хоть немного собрать информации о нём, прежде чем бросаться такими угрозами. Он же не Похоть или Мать с их привязанностью к евам. Смерть ведьмы, конечно, вызовет печаль. Но не будет же он горем упиваться. Заденет его фиаско, как телохранителя, будет обидно за потраченное на еву время — и всё. Прикопать ведьму, избавиться от контракта, к которым так и подбивал дух, — всё это тоже чушь. Если уж ввязался, то не в его правилах отступать. Да и, как бы ни было печально признавать, но двухвековая голодовка давала о себе знать. Тени ослабли. А ведь даже Похоть значительно вырос в силах, что и говорить об остальных. Будучи старшим, он не имел права уступать им. Нужна кровь евы. И Рэн его пока устраивала в качестве союзника. Тем более последние события, как и то, что она убила, точно изменят её отношение ко многому. Сознание уже менялось. Всё это даст ему больше свободы. Надо ведь находить хоть что-то хорошее в сложившейся ситуации. Ещё бы как-нибудь отвязаться от восьмого...* * *
Рэн Страшно! Как же страшно! …Затхлый воздух. Пещера столь темна, что, кажется, будто тебя окружает чёрный дым, лишающий зрения, но не слуха. Шелест, скрип… Сердце испуганной птахой рвётся из груди. Ледяной пот струится по спине. Воздуха не хватает. Булькающее шипение со всех сторон, и я вжимаюсь в липкую стену. Дрожащие руки с силой стискивают, выставляя перед собой, кинжал из огромного загнутого когтя. И надо бы светлячка вызвать, но так страшно узнать, что скрывает тьма! Но надо… Надо! Скрюченные пальцы с трудом отпускают кинжал. Щёлкнуть ими не удаётся с первой попытки. Но с шестой… Недовольное шипение тварей от вспыхнувшего яркого света. А я понимаю, что из горла рвётся вой ужаса. Я хочу проснуться! Волосы встают дыбом, ноги подкашиваются — вокруг множество фасетчатых глаз на головах огромных пауков. Их чудовищные тела шевелятся мраком, тонкие лапы, покрытые щетиной, заканчиваются кривыми когтями… Прижата к стене. Наступают. Не сбежать. Спасите… Руки сжимают коготь. Мир расплывается в глазах, вместе со рвущимся из груди рычанием отчаяния или ужаса. Нет! Ярости! Бить! Кромсать! Тело изнывает от ран, нанесёнными паучьими когтями и жвалами. Моя кровь смешивается с зелёной жижей, вытекающей из хитиновых тел. Яд огнём распространяется по венам. Светляк гаснет. Но кинжал из когтя зверя как продолжение моих рук и я продолжаю во тьме, вслепую, наносить удары. С губ срывается рык. Если умру здесь, то не сдержу клятву! Я не сдамся! Я буду жить! Шелест и шипение. Подступающая слабость…* * *
16 июля 2018 г. 12:56 Рэн Из вязкого кошмара я с трудом выдиралась к реальности. Сквозь закрытые веки, помогая, проникал дневной свет. Тишину нарушали приглушённые звуки проезжающих автомобилей, голоса людей, птичьи трели. Опять столь реальный сон. Даже всё ещё чувствовала, как когти на лапах пауков вспарывали кожу, липкая паутина оплетала руки, мешала свободно двигаться, а яд огнём проникал в тело, нёс слабость… А я ведь почти привыкла к таким реальным и беспокойным снам. Отгоняя мысли, я с неохотой открыла глаза, и сразу наткнулась взглядом на сидящего рядом со мной Куро. Он низко наклонил голову, отчего чёлка закрыла глаза. Тень от надетого капюшона падала на лицо, а меховая опушка в виде ушек поникла. — Как твои раны? — тихо спросила я, отчего он чуть дрогнул и поднял на меня усталые красные глаза. — Почти все зажили, я же вампир, — пожал он плечами и опять опустил голову. — Почти? Потянувшись, я села на постели, оправив большую для меня рубашку, и глянула на всё ещё спящего Хью, а потом на часы, показывающие первый час. — Восстановление сервампа после травм зависит от евы, — вновь посмотрел на меня Куро уже более осмысленным взглядом. — Ты ранена, а потому и мои травмы излечиваются медленнее. Мученически морщась, я пошевелила левой рукой: боль всё ещё была, но уже не столь острая. — Прости. Здесь непрошенные гости были, — подняла я глаза на него и виновато улыбнулась. — Да, знаю, — кивнул напарник. — Переросток рассказал. — Переросток? — недоумённо переспросила я, а потом до меня дошло: — Ты про Тэцу, да? — Он сказал, что ты осталась одна с двумя вампирами, а его отослала, — всматриваясь в мои глаза, заметил Куро. — Есть такое, — отвернувшись, не стала я отрицать и встала на ноги, ведь нужно было приводить себя в порядок. А ещё я просто хотела сбежать от этого разговора. — Что было потом, когда он ушёл? От вопроса Куро мне стало не по себе. Но смысл молчать? Он ведь и сам всё понял. — На нас напали вампиры, которых не так давно я просила оставить живыми. Та троица из магазина, помнишь? — задала я риторический вопрос и отрешённо поправила бинты на руке, лишь бы не смотреть на кота. — Предпочитаю на ошибках учиться. Так что, ты сам знаешь ответ. Прикрыв на мгновение глаза, давя в себе слабость, я отправилась в ванную, а по сути сбежала зализывать потревоженные раны.