***
До конца дня Варя ходила потерянная. С одной стороны ей на самом деле было стыдно, что своим непродуманным поведением она заставила волноваться стольких человек, а с другой, ей все никак не давала покоя мысль, что все это было из-за Влада. Василиса Васильевна задала правильный вопрос: как так вышло, что ради разговора с ним Варя, недолго думая, рискнула своим здоровьем? Он был единственным ключом к ответам на все вопросы, которые ее мучили. Он был тем, кто встретил ее в прошлой жизни и не оставил в этой. Он был и там, и там. Варе нужно было о стольком разузнать у него, но… почему же ради этого она рисковала собой? Перестали работать оправдания, что это было от безысходности. Имя Влада крутилось в голове и все никак не хотело покидать ее. Была ли это большая игра судьбы, либо его собственная? Варя явственно чувствовала, что ее загоняют в ловушку, но, как бы не старалась, она не могла понять, кто именно и зачем. Смысл имеют только ее действия. И в прошлом, и в настоящем на все влияет лишь она. Так неужели… неужели она и есть собственный враг с сокрытым лицом? Нет, бред какой-то. Никакой ловушки, никаких врагов. Всего лишь неудачный эксперимент и его последствия. И Влад. Влад, которого Варя назвала другом. Влад, за которого она вышла замуж. Влад. Человек, чья душа теперь неразрывно связана с ее. Пусть бы в настоящем она не носила кольца на пальце, но это она была тем, кто поклялся ему в верности, это она была на венчании, это она, Варя, стала его женой! Конечно же ей хотелось увидеть человека, с которым ее так много связывало, банально поговорить с ним. Так почему же ей стыдно из-за этого желания? Почему она винит себя за глупость, не верит в его беспокойство и раздражается от одной лишь мысли, что, ради встречи с ним, она рискнула своими магией и здоровьем? Разве это не странно? И не странно ли, что человека, вызывающего в ней такой бурный и отравляющий коктейль негативных эмоций, она прямо в лицо Василисе Васильевне назвала своим другом? Стыд обжигает щеки. Варя выныривает из-под одеяла и ступает на холодный пол ночной спальни. Ей жарко, душно от размышлений о двух жизнях и Владе. Хочется сорвать с себя пижаму, расцарапать кожу, чтобы напитаться холодным воздухом. Сейчас она откроет окно и высунется из него, ветер омоет ее разгоряченное лицо. О, блаженство! Варя распахивает глаза и не может сдержать обреченного стона. Она даже не успела заснуть, только легла в постель, а уже оказалась в прошлом! От отчаяния, вдруг овладевшего ее ослабевшей от переживаний и мыслей душой, Варя вонзилась пальцами в волосы и потянула их. Не сон! Она даже выспаться нормально не может, словно ей не хватает впечатлений в обычной жизни! Их всегда было достаточно! Она проклинает себя прошлую, расстраивавшуюся из-за того, что было слишком мало приключений, связанных именно с ее ошибками, потому что то, что происходит сейчас, больше похоже на ночной кошмар, оживший страх, доводящую до ручки пытку, а не приключение! Горячие слезы обжигают налитые кровью щеки, и Варя, пошатываясь, приближается к маленькому оконцу, после чего распахивает его. Холодная ночь заполняет комнату запахом земли и промозглого ветра. Варя жмурится, позволяя порывам студить ее лицо. Вытирает пальцами липкие влажные дорожки слез. Она стоит так долго. Кажется, что несколько часов. В голове звенит тишина. Пустота. Блаженная пустота, к которой она стремится, но которую все никак не может достичь. Варе хочется, чтобы ее кто-то обнял. Чтобы просто утешил. Чтобы не спрашивал, как она себя чувствует, что происходит в ее прошлой жизни или в этой, чтобы не ругал, чтобы ничего не говорил. Ей нужны молчаливые объятия. Никаких понимающих взглядов, предложений о помощи, громких слов и широких жестов. Не нужно ничего. Варя отступает от окна. Смотрит в далекое черное небо, раскинувшееся бездонной пустошью над землей. Алмазным огоньком вспыхивает звезда. Отдавая путы правления телу и подсознанию, Варя накидывает на себя то ли сорочку, то ли рубашку, которую нужно надевать под платье, чтобы не замерзнуть, и выходит из спальни. Босоногая, она тихо крадется по уже знакомым коридорам. Ни слуг, ни зверей, ни огней, будто она в склепу. Бездумно Варя подходит к двери в комнату, в которой еще не осмелилась побывать. Закрывает глаза. Вслушивается в стук бешено бьющегося в груди сердца. Отметает прочь лишние сомнения. Она еще не скоро получит ответы на свои вопросы. Варя толкает дверь и заходит внутрь. Болезненно бьет по привыкшим к темноте глазам желтый свет нескольких свечей, разожженных на столе, за которым, склонившись над чем-то, сидит знакомая фигура. Тень ползет по темным волосам и широкой спине. Человек сидит в одной лишь длинной рубахе. Когда он оборачивается, Варя прячет взгляд. Молчит. — Не спится? — улыбка трогает теплом голос Влада. Он поднимается со своего места и загораживает свет. Подходит к Варе. Стоит совсем рядом — можно увидеть, как воротник обнажает его ключицы и верхнюю часть груди. Вспыхивают щеки. В голове, словно дразнится маленький чертенок, раз за разом всплывает воспоминание о разговоре с Василисой Васильевной. Друг. — Кошмар приснился, — сипло шепчет Варя. — Страшно? Она бездумно кивает. Отчаянные глаза смотрят куда-то сквозь Влада. Несколько помедлив, он подносит руку к лицу Вари и костяшками пальцев осторожно приподнимает ее подбородок. Что-то понимающее и довольное мелькает в его взгляде, но Варя, не понимая, что это, не разглядывает и не вдумывается. Мелькнуло и мелькнуло. Какая разница. Ей ведь плевать на Влада. Аб-со-лют-но. — А не боишься со мной остаться? Наверное, эти слова должны были привести Варю в чувства. Если бы она так не устала за долгую неделю, пережитую прошлой ночью, за этот день, наполненный ненужными, глупыми и такими бессмысленными переживаниями, она бы опомнилась, но сейчас она сама начинала верить в свои слова. В этом времени Влад и правда был ее единственным другом. Нет, конечно еще были брат и сестра, но Влад… Влад был рядом. Влад своими действиями показывал, что ему можно было доверять. Влад, в конце концов, был ее мужем. Плохо ли это, хорошо? — Не боюсь. Варя смело и прямо посмотрела ему в лицо. Он же, как она и предполагала в глубине души, не сделал ничего, что могло заставить ее пожалеть о своих словах. Только улыбнулся, чем-то напомнив шкодливого котенка. Сердце предательски вздрогнуло в груди. — Тогда расскажи мне сказку. — Что? — брови удивленно взлетели вверх. Продолжая улыбаться, Влад пожал плечами и направился в сторону стола. — Расскажи сказку. Это будет твоей платой за мою защиту этой ночью. — Разве ты не должен защищать меня просто так? — Хочешь поговорить об обязанностях супругов? — неприкрыто рассмеялся он и задул свечу. Варя почувствовала, как на ее губах непроизвольно расползается слабая улыбка. Испугавшись своей реакции, она встряхнула головой и постаралась обратно нацепить на лицо серьезное выражение. — Я ужасна в том, чтобы что-то придумывать, — со скрытой угрозой в голосе пообещала она. — Я так же ужасен в том, чтобы слушать. Усну на третьем предложении. Варя хотела было спросить, зачем тогда Владу понадобились ее дохлые попытки придумать сказку, но прикусила язык. У нее в запасе есть прекрасная память: сборник детских историй. Там и про Курочку-Рябу, и про Красную Шапочку, и про волка с тремя поросятами. Если же Владу вдруг захочется чего-то более серьезного, то придется посоветовать не перебирать губой. Дареному коню в зубы не смотрят. Ощущая, как напряжение, сковывавшее душу, отступает, Варя, смело вздернув голову, подошла к кровати. Влад задул свечку. Приблизился. Варя слышала, как он устраивается где-то рядом. Перед привыкающими к темноте глазами плясали желто-белые блики. Варя легла и повернулась лицом к Владу. Хорошо, что она его не видела и не чувствовала его тела рядом, иначе бы жутко смутилась. Тягучая атмосфера ночи странным образом повлияла на нее. На глаза свинцом навалилась усталость. Влад молчал. То ли терпеливо ждал, то ли уснул в тот же момент, как голова коснулась подушки. — Я расскажу тебе о далеком-далеком королевстве магов, — тихо заговорила Варя. — В котором добрые сказки живут в мире со злыми. И есть там четыре девочки, что могут править стихиями…***
Варя не помнила, как уснула. «Сказка», которая оказалась реальной историей про их Сказочный Патруль и одно из пережитых приключений, сморила и ее. Когда Варя открыла глаза, она все еще была в прошлом, но больше не ощущала прежних усталости и отчаяния: кажется, впервые после того, как она подумала, что скоро избавится от скачков во времени, она проснулась в хорошем настроении. Влада уже не было. Варю же разбудил тихий стук в дверь. Это была Наташа, которая принесла одежду. Умывшись, расчесавшись и убрав волосы, Варя позвала ее, чтобы помогла собраться. Наташа, пряча глаза, тут же принялась говорить. Сначала о погоде, о пастухе, вчера потерявшем овцу, которая сегодня самостоятельно вернулась к вратам двора, оказавшись намного умнее того, кто за ней присматривал. Постепенно монолог подошел к событиям сегодняшнего утра. — Только не гневайтесь, — смущенно алея, зашептала Наташа так, словно их могли подслушать. — Но я не могу вам не рассказать. Девушки в доме все шепчутся и хихикают о том, что вы сами пришли в покои к князю. Варя приподняла брови. Пусть бы ей и было неловко, но показывать этого она не собиралась. — И что же странного в том, что жена пришла к мужу? — Сама не понимаю! — горячо воскликнула Наташа и тут же стыдливо притянула ладонь к губам и огляделась. — Но вы же знаете, какие люди. Их хлебом не корми, дайте кому-то косточки помыть. Я вам почему сказала, — затараторила она. — Не хочу, чтобы вы расстраивались, если вдруг узнаете от кого-то чужого, о чем люди говорят. — Пусть себе говорят, — Варя поправила кокошник и отвернулась от зеркальца, которое Наташа держала перед ней. Беглым незаинтересованным взглядом осмотрела залитую светом комнату Влада. — Все равно им никак не помешаешь. А начну обижаться или переживать лишний раз, так просто дам новый повод злым языкам. — Мне кажется, Светлана Ярославовна так же думает. Имя тетки Влада заставило Варю заинтересованно взглянуть на разрумянившуюся, словно спелый персик, Наташу. — О чем это ты? — Она услышала, как кухарка шепталась об этом с Машей, которая прислуживает князю. Светлана Ярославовна ненавидит сплетни. Она велела всыпать им двоим по пятьдесят ударов плетьми посреди двора в качестве наказания. Варя резко поднялась. Не говоря Наташе ни слова, вылетела из комнаты Влада и направилась на улицу. Не многовато ли — пятьдесят ударов плетьми всего лишь за сплетни? Наказание несоразмерно прегрешению. Неужели Светлана Ярославовна хочет подобным образом избавиться ото всех сплетен сразу? Нашла козла отпущения в лице этих двух глупышек? Нет, это слишком непродуманно. Люди обозлятся на нее за то, что она так просто распоряжается чужими жизнями. Пятьдесят ударов! Если кто-то из этих девушек слаб, быть может, она даже не переживет этого! Холодок пробежался по спине Вари. Она сама находилась в ситуации, когда любое неправильное или необдуманное действие могло привести ее к страшному исходу, и слух о том, что человек, тем более, человек, который ей неприятен, так легко решает, кому жить здоровым, а кому — нет, был ей отвратителен. Жизнь это не игра в монетку, где с одной стороны спасение, а с другой — погибель. Жизнь намного сложнее и запутаннее. Как может обычный человек так легко распоряжаться жизнями других людей? Никто не имеет права творить подобное! Обозленная, Варя выскочила во двор. Слышались визги разрезающих воздух плетей, женский плач и сочувствующие вздохи глазеющих крестьян. Увидев вышедшую Варю, люди склоняли головы и расходились. До боли сильно сжимая пальцами юбку, Варя приблизилась к центру двора, на котором, поставив двух совсем еще молоденьких девушек в одних лишь сорочках на колени, двое мужчин били их. На спинах сквозь липнущую к рваной коже одежду проступали кровавые следы. — Остановитесь сейчас же! — вскрикнула Варя и прямо глянула на стоявшую напротив и наблюдавшую за происходящим Светлану Ярославовну. Выражение лица той не изменилось. Как было пустынно-пространственным, так и осталось. — Что здесь происходит? Все замерли. Даже люди за спиной перестали шептаться. — Княгиня, — наконец, заговорила Светлана Ярославовна и чуть склонила голову, приветствуя Варю. Величественно и медленно, так, словно она не была на прилюдном наказании, она обошла не смевших оторвать взглядов от земли рыдающих девушек и подошла к Варе. Остановилась прямо напротив. Глаза в глаза. — Вы подоспели как раз вовремя. Я защищаю вашу честь. Знаете ведь, люди шепчутся почем зря, осуждают каждый шаг соседа. В качестве обычной человеческой черты я это принимаю и не замечаю, но ровно до тех пор, пока их разговоры не переходят границы. Эти две девицы смели обсуждать вас с князем не в самом лучшем свете. Я просто не могла пройти мимо. — Княгиня! — рыдающе вскрикнула одна из девушек. Как марионетка, мужчина, стоявший за ней, тут же ее ударил. С хриплым кашлем бедняга согнулась пополам, уткнувшись лицом в холодную грязную землю. Варя смерила ударившего мрачным взглядом, и он тут же отступил на шаг от скукожившегося истерзанного тела. — Вы не должны были распоряжаться моими людьми без моего ведома, — холодно проговорила Варя, вновь взглянув в лицо Светлане Ярославовне. — Нужно было сообщить мне. Я сама буду решать, какое наказание и за какие проступки выдавать. Слабая улыбка мимолетно тронула бледные губы женщины. — Со смерти матери князя я отвечаю за хозяйство княжеского двора. Его мне доверил еще почивший князь, и все эти годы я покорно несу эту тяжелую ношу ради благополучия моего любимого племянника. — И я благодарна вам, что вы с такой любовью заботитесь о моем муже. Но теперь я — княгиня. Это княжество — мое, а не ваше. Пришло время снять с ваших плеч эту, как вы сказали, тяжелую ношу, и переложить на мои, — Варя перевела взгляд на плачущих от боли бледных девушек. — Уберите плети. Наказание окончено. Наташа, сбегай за травницей, пусть она займется выпоротыми. — Княгиня… — Светлана Ярославовна дотронулась до руки Вари поверх локтя. Плохо скрывая отвращение к этой женщине, Варя дернулась в сторону и посмотрела на нее исподлобья. — Надеюсь, вы не держите на меня зла. Я всего лишь заботилась о достоинстве князя и вас. Мне жаль, если я обидела вас своим вмешательством. Не ответив, Варя отошла от нее и повернулась ко входу в терем. От злости, ощущения собственного бессилия и неоправданных надежд, сводило желудок. Люди вокруг шептались и расходились, боясь поднять головы. На крыльце стояли Влад с дядей. Приподняв юбку, Варя, горделиво держа вздернутый подбородок, направилась к ним. Если Влад собирается прилюдно отчитать ее за вмешательство, пусть сделает это сейчас. Нечего бегать от него, растягивая итак неприятную сцену. Пусть говорит, что хочет, но Варя все равно не признает свою неправоту. Пятьдесят ударов плетьми — слишком жестокое наказание. Светлана Ярославовна просто не имела права самолично выдавать такой приказ. Пусть бы она была хоть сто раз права, она не могла так легко распоряжаться человеческой жизнью! Тем более, на княжеском дворе — в месте, где большей силой, чем все остальные, должны обладать Варя с Владом. Варя остановилась напротив мужчин. Равский поздоровался с ней и чуть поклонился. Влад же смотрел прямо. Глаза — холодные, как лед. Ни грамма сочувствия или понимания. — Что собираешься делать сейчас? — прямо спросил он. Варя не ответила. Она была зла и хотела съязвить, но портить только начавшие выстраиваться отношения с Владом до безумия сильно не хотелось. Ее останавливало то, что он был ее другом и, кажется, до этого часа был на ее стороне. — Какое наказание было приемлемым? — Будьте уверены, что не прилюдная порка. Разговоры шепотком не стоят пятидесяти ударов. Или вы не согласны со мной? — Согласен. Но я спросил, какое наказание было бы приемлемым. Ты ведь хозяйка, разве нет? Варя поджала губы, внимательно вглядываясь в лицо Влада. Понять, что он думает и чувствует на самом деле, где-то под внешним панцирем холодного спокойствия, не получалось. — Во-первых, я бы отослала и отошлю от вас вашу служанку. Во-вторых, если у них есть время на лишние разговоры, значит, найдется время, чтобы выполнить всю грязную работу по дому. С уборкой можно придумать довольно много муторных, долгих и изнуряющих вещей. Я могла бы отправить их отделять зерна от плевел, но уж точно не подвергла бы такой жестокости, как пятьдесят ударов плетьми на всеобщем обозрении. Такое наказание можно дать вору, но не болтуну. — Что думаете, дядя? — повернувшись к Равскому, спросил Влад. Варя внимательно вгляделась в мрачное лицо мужчины, стараясь понять, о чем он сейчас размышляет. И зачем Владу понадобилось ставить его в неловкое положение? Как он может сделать выбор между женой и новоявленной княгиней, чтобы не обидеть ни одну, ни другую? — Я думаю, что в сложившейся ситуации все по-своему правы, — немного помолчав, Григорий Остапович заговорил с расстановкой. — Светлана Ярославовна заботилась о ваших с княгиней чувствах и желала на одном примере показать всем в округе, что не стоит переступать черту дозволенного даже в разговорах. Княгиня же беспокоилась и о людях тоже. Предложенное ею наказание больше подходит ошибке этих девиц, — закончил он. Глаза от пола так и не поднял. Не сдержавшись, Варя оглянулась на стоявшую за ее спиной тетку Влада. Та внемлила мужу с раболепным обожанием, смотрела на него с любовью и болью. Ей было… ей было стыдно за то, что из-за ее действий он был вынужден судить при чужих о ее поступках? Да еще и не в ее пользу? Варя глянула на Влада. Захотелось так же, как она когда-то делала, приблизиться к нему и встать плечом к плечу, но сейчас он был слишком холоден и далек. Она не могла понять, был он на ее стороне или злился на то, что она пошла против его тети. — Надеюсь, что княгиня не воспримет наши действия, как личную обиду, — повторил недавние слова жены Равский и вновь склонил голову. — Меньше всего на свете мы бы хотели ссориться с вами. Подобное больше не повторится. Ощущая на себе пристальное внимание, Варя судорожно сглотнула. Ее все еще злость брала на легкость, с которой Светлана Ярославовна отдавала приказы, но в то же время она понимала, что ссориться с Равскими было себе дороже. Впервые в этом времени в ней проснулось чувство самосохранения. — Я поверю вашим словам. Мне бы тоже не хотелось ругаться с вами, — холодно отозвалась Варя. Она бросила последний, полный отвращения, взгляд на Светлану Ярославовну и зашла в терем. Хотелось обернуться и посмотреть, что же будет делать Влад, как отреагирует на ее уход, но она заставила себя держать голову прямо. Кажется, она ошиблась в том, что он был ее другом. Это осознание неприятно кольнуло гордость. Позабыв о завтраке, Варя направилась в свои покои. Она рухнула на лавку и уставилась в окно. Там, внизу, разбрелись по своим делам люди. Интересно, как они видели все произошедшее? Разлад в семье, конфликт отцов и детей. Кто для них оказался прав? Зная, как в эти времена уважают старших и их решения, не сложно было догадаться, что, пусть даже и жестокое, но наказание Светланы Ярославовны они считали более справедливым и правильным. Желая защитить невиновных и вновь поддавшись импульсу эмоций, Варя выставила себя несдержанной и хамоватой выскочкой. Ну и ладно! Даже если над ней будут посмеиваться после этого, она хотя бы сможет спать спокойно, зная, что помогла кому-то! Она не такой человек, чтобы просто взять и забыть о том, как на ее глазах кого-то избивали. Даже сейчас, когда она прикрывала веки, под ними вспыхивали светлые образы юных девушек, их истерзанные спины, к которым липли пропитавшиеся кровью рубашки, их потные лбы, растрепавшиеся волосы и красные от слез и обезумевшие от боли глаза. Сердце бешено колотилось в груди. Вскоре — прошло всего лишь несколько минут, Варя только успела отдышаться — дверь скрипнула. Уверенная, что это Наташа, Варя подскочила. Рот так и остался чуть приоткрытым в незаданном вопросе. На пороге стоял Влад. Он кивнул каким-то своим мыслям и зашел внутрь. Тихо претворил дверь. Варя опустилась обратно на лавку и отвернулась. На виске пульсировала жилка. Влад молча приблизился, сел на корточки прямо напротив раскрасневшегося от злости лица. Несколько мгновений он внимательно вглядывался в глаза Вари, затем взял ее руки в свои. Варя попыталась было выдернуть ладони, но хватка Влада, на первый взгляд показавшаяся мягкой и слабой, тут же усилилась. — Почему ты не хочешь говорить со мной? Варя не ответила. Взгляд скользнул по их сцепленным рукам. Не дождавшись ее слов, Влад заговорил вновь: — Я бы все равно заступился за тебя, потому что ты — моя жена. Когда-то отец сказал мне, что супруга будет моим единственным верным другом, потому что наши души свяжут перед Богом. Я не позволю ни дяде, ни тете, ни кому-либо унижать тебя и пренебрегать твоими словами. Но в ответ на мою благосклонность я хотел быть уверенным, что… — Что я стою того? — перебила его Варя и вновь попыталась выдернуть руки. — Не стоило тогда жениться, раз не уверен. — Что тебе нужна моя благосклонность. Ты сможешь быть моим верным другом лишь тогда, когда я стану таковым для тебя. Иначе наш брак не имеет смысла. Варю словно молнией ударило. Неужели из-за слов отца и подобных мыслей Влад так добр и терпелив к ней? За его хорошим отношением, заботой, даже за его уважением к Вариному «нет» во время их первой брачной ночи не стоит какой-то хитроумный план? На самом деле, сейчас в нем, молодом, познающем мир и только ставшим князем, так много благородства. Намного больше, чем в черством и скептичном Владе, с которым Варя познакомилась в ее настоящей жизни. Этот Влад намного лучше. Он все еще человек — чувствующий и искренний. Он и правда друг в этом времени. Все внутри опало. Варя прикрыла глаза и расслабила руки, позволяя Владу беспрепятственно сжимать ее ладони. У него была горячая кожа. Он сам был горячим в отличие от поведения, с которым встретил ее сегодняшним утром. — Будь на моей стороне, — тихо проговорила Варя. Влад приподнялся и осторожно сел на лавку рядом с ней. Несколько минут никто из них не произносил ни слова, утопая в своих мыслях. — Я попросил тетю с дядей уйти сегодня. Варя кивнула. Попыталась сосредоточиться на схлынувших эмоциях. Удивительным образом Владу удавалось за короткое время возвращать ее к балансу из самых разных крайностей. — Давай прогуляемся? Тошно. Не дожидаясь его ответа, Варя поднялась и направилась к двери. Влад отпустил ее руки. Встал. Кажется, на него тоже произвела впечатление сцена порки. Кто знает, какое именно. Его мысли все еще были для Вари потемками, как бы хорошо он к ней не относился и сколько бы шагов навстречу друг другу они не сделали. Они были все так же далеко. В молчании вышли из терема. Земля, казалось, пропахла кровью и слезами. Над головой развернулось необъятное синее небо. Где-то вдалеке, за мглисто-серыми облаками, пылало Солнце.