***
— Капитан! Капитан! Немая Мария на горизонте! — сообщил моряк, поджав губу. — Чёртовы испанцы… Все таки нашли. А я то думал, мы оторвались. Шторм сбил нас с курса, даже если бы они следили за нами тогда, они бы взяли неверный курс. — Дневник у них, не удивительно, что они все поняли. Все-таки я разжевала и разложила все по полочкам. И вот труды моего отца теперь служат живым трупам… Но пока мы на суше, они нас не достанут. — А мы умрем с голоду. Надо драть отсюда. У нас есть время и самый быстрый корабль. Все на борт! — Не ты здесь капитан, Барбосса. Никто не заметил, как причалила шлюпка. Глаза их не обманывали. Джек Воробей оказался жив. Побит. Потрепан. Но жив. — Д-Джек? Но как? Мы думали, ты… А Тёрнер? Где он? Джек подошёл, чуть подхрамывая, и вручил тощий и мокрый дневник Карине. Его молчание говорило за него самого. Откровенно говоря, он не имел понятия, где Генри. Быть может, Салазар убил его еще раньше, чем принялся издеваться над ним. — Козырь пока при нас, — пролепетала девушка, нахмурив брови в смятении и глазея то на пирата, то на книженку. — Шляпу, — сказал негромко Джек, обращаясь к Гектору, — и компас. Барбосса взглянул на него снова. На лице Воробья уже отцветал фингал, а взгляд был полон то ли злобы, то ли усталости. — Всё на корабле. Нет времени болтать, надо уматывать… И тебе стоит отдохнуть. Выглядишь паршиво. — Нет. Нет времени на отдых. Ещё есть шанс! — произнесла девушка, когда вдруг от дневника отскочил рубин. — Отец доверил мне это. Он знал, что я пойму. — Карина, надо уходить, — вновь проговорил он, но мягче. — Нет! Я должна разгадать это! Она уверенно направилась куда-то вглубь островка. Астрономка ловко перепрыгивала с камня на камень, оглядываясь по сторонам со строгим и в то же время счастливым видом. Наконец, подойдя к булыжнику с виду совершенно не примечательному, она обошла его, разглядывая, и, трепетно выдохнув, положила рубин на него. Как оказалось, камень идеально подошел и встал как влитой, а лучи утреннего солнца, преломляясь через него и такие же рубины на других камнях, образовали знакомый рисунок звёзд с дневника. — Он знал это, — прошептала девушка. По острову прошлась легкая дрожь. Барбосса вместе с Джеком не спеша подошли к астрономке. Проходя мимо потрясённого члена своей команды, Джек молча вытянул у него меч из ножен и сунул его в свои. Объясняться он и не думал, а отсутствие меча под рукой его нервировало. Загадочная тряска по земле только усиливалась, отчего любые вопросы отходили на второй план. Забурлило море, запрыгали камешки под ногами. Вода начала расступаться, образуя пропасть до самого дна. Расщелина, уходящая аж за горизонт, все ширилась и ширилась. Джек переступил с ноги на ногу, щуря взгляд и вглядываясь в образующуюся пропасть. Щель становилась больше и поползла на сушу. Никто не успел отреагировать, как разом камни обвалились под ногами, и Джек, вместе с непутевой Кариной упали в темноту. Им повезло. Камни и песок образовали более-менее плавный скат, что не дало им сломать ноги по приземлению. Сперва оба ничего не видели. Толща воды вокруг была темна, словно ночь, и лишь некоторые одинокие лучи солнечного света освещали дно, укрытое раковинами, водорослями и полипами. Карина подскочила раньше избитого Джека, а тому понадобилось время, чтобы встать. Девушка уже удрала дальше, не заметив, что выронила дневник. — Вновь все повторяется, Карина, — процедил Джек, вставая и пряча книжку за пазуху. — Что? — переспросила она, оглядываясь. Через мгновение она уже указывала пальцем вперед себя, на рогатую ветку. — Смотри, там! Там трезубец! Нужно его достать. Вместе они подошли к укрытому кораллами рифу, на котором возвышался названный Трезубец. Джек залез первым. Но достать артефакт ему не удалось. Попыталась и Карина, но Воробей ее прервал. — Не трожь. Сейчас. Не мудрено, но он всего лишь пнул Трезубец у основания, и тот вылетел, как пробка из бутылки. Артефакт был одарен могущественной силой, и от одного только удара по нему и Джек, и Карина чуть не свалились с рифа. Трезубец отлетел в сторону и встал в песок. Пират встал и огляделся в поисках артефакта. К его удивлению, на них со всех сторон глазели чьи-то зенки. Сквозь воду и водоросли на него смотрели не рыбы, но мертвецы с неутолимым любопытством. Джек довольно хмыкнул над их печалью, но радость пропала с его лица, когда он увидел Генри в руках с трезубцем. — Ты живой! Генри! — воскликнула астрономка, отряхивая платье от песка и соскакивая с рифа. — Стой, — все, что успел выпалить Джек, прежде чем шар воды поглотил сначала ее, а потом и его. Карина, хватаясь за его куртку, закричала, но вместо звука лишь выпустила драгоценный воздух. Генри при помощи трезубца окунул их в стену моря, где тут же неровнодышащие испанцы начали хватать их за одежду, а один вцепился до того крепко, что по выходу из воды так же вылетел с ними, где, словно дым, растворился в воздухе. Джек пнул паникующую девушку, тем самым выкинув ее из бурлящего шара. Его самого потащило дальше, вновь в толщу воды и объятия мертвецов, которые, уже смекнув, что к чему, начали пытаться его зарубить под водой. Каждый норовил проткнуть рапирой Воробья хоть где-нибудь и, если бы не плотность воды, затрудняющая движения, он был бы похож на кривульку, истыканную со всех сторон. Смеясь, Тернер потряс трезубцем из стороны в сторону, играя скованным водной стихией Джеком в воздухе. Карина, совершенно незаметно для торжествующего Генри, подошла к нему сзади и, поднырнув под его руку, схватилась за артефакт, и тот наконец-то выпустил Джека из водяной ловушки. Прокашлявшись и наконец вдохнув полной грудью, Джек не вставая с колен, вытянул свой пистолет, тряхнул им и навел на испанца в личине Тернера. — Нет! — вскрикнула Карина, перетягивая на себя артефакт. Генри оставался непоколебим. Гораздо больше его забавлял пират, направляющий на него дуло пистолета, а не девчонка. Тёрнер обернулся на Воробья. Юнец не по своей воле неестественно заулыбался, а после и вовсе засмеялся. — Ну, стреляй, Воробей! Пристрели сына своего вшивого друга! Спустишь курок, и убьёшь не меня, а только его! Джек помедлил секунду и выстрелил. Ничего. Он нажал на крючок снова. И вновь ничего. Салазар рассмеялся. Вот он, смехотворный минус кремневых пистолетов. Джек, кинув бесполезный пистолет в сторону, взялся за меч, что рухнул неподалёку от него, опершись на него, встал и направился к парочке. Он взял небольшой разбег, оттолкнулся от камня, в другой прыжок раскрошил под собой коралл и в полете замахнулся на врага. Салазар приготовился, увернулся от сильного удара и, сам того не желая, позволил Джеку разбить Трезубец, отчего всех троих: Джека, Карину и Тёрнера — отбросило волной энергии в разные стороны. Тёрнер очнулся уже самим собой. Над ним склонилась девушка, сильно шатая его за плечи. — Генри! Генри! Они сейчас убьют друг друга! Генри! Надо что-то делать, пока мы все тут не утонули! В полуобморочном состоянии Генри взглянул через ее плечо на две пляшущие фигуры. Одна была крупнее и чернее. Другая, более низкая и худая, на нее нападала, как сокол на превосходящую в размерах жертву. Слышалась ругань басистого хриплого голоса. Постепенно зрение прояснилось и Генри осознал что происходит. Джек дрался с Салазаром, но на этот раз охотник был вполне целым и даже обыкновенным, как любой человек. — Проклятие снято? — пробормотал он. — Трезубец разбит и вся магия ушла! Вообще вся! Вставай, надо выбираться, а Джек не слышит! Тёрнер, качаясь встал с песка, шмыгнул носом и огляделся. Стены океана, казалось, медленно сближались друг к другу. — Вода. — Да, вода! И мы все в ней сейчас утонем, — строго сказала девушка. Генри молча встретился взглядом со счастливым — до ужаса счастливым — испанцем из команды Армандо и нервно сглотнул, осознавая, что отныне все мертвецы вполне себе живы и здоровы. И все они едва ли понимали, что происходит. Единственное, что заботило испанцев — их собственная реальная шкура. Кто-то тихо смеялся, кто-то плакал, кто-то обнимал мокрый песок и ил под ногами. И Салазар тоже радовался. Он плясал в драке с пиратом, наслаждаясь ощущениями реального боя. Пират задел его, саданул по плечу, что вызвало у Мясника только радость, в досаду Воробью. Генри попытался дозваться до них двоих. Но оба были слишком увлечены друг другом. — Я ждал этого столько лет, — приговаривал сквозь лязг металла о металл охотник на пиратов. — Джек, не дури, — наплевав на то, чего там ждал Салазар, крикнул Генри Воробью, — надо выбираться! — Якорь! — подметила Карина, глядя вверх. И правда к ним приближался якорь, свисая прямо с края этой отвесной водяной скалы, а Барбосса, вцепившись в цепи, махал им руками, подзывая к себе. — Джек, идём! Джек очередной раз ударил. Салазар, увернувшись, подсек высокий удар и резанул по ребрам. Джек упал, растянувшись на водорослях и зажимая рану. Клинок выпал из рук. Дотянуться до него не удалось. Мясник пнул его от пирата, развернул его к себе, ударив по ране ногой. Джек сдавленно крикнул, но когда рапира вошла в грудь, он смолк, схватившись за лезвие обеими руками. — Конец пиратской чуме Вест-Индии, — медленно произнёс он, наваливаясь на гарду с дьявольски довольной улыбкой. Карина громко охнула и прикрыла рот рукой. Случилось так, как она и думала. Из потрясения ее вытянул Генри, тряхнув за плечо. — Беги, — сказал он ей, толкая к приближающемуся якорю. Во власти адреналина, испуга и шока она послушно побежала, куда он ей и показал, на риф, а оттуда, хоть и не ловко, перепрыгнула на якорь. Барбосса помог ей не упасть и подтолкнул наверх. Сам Генри кинулся к Салазару. Барбосса, не ожидая, пока океан или какой испанец надумает его убить, полез следом за Кариной. Генри решился доделать дело за Джеком. А значит — он труп. Карина о нем забеспокоилась уже слишком поздно, а Барбосса не дал ей сдать назад, тем более на половине пути к поверхности.***
Когда волны сомкнулись, Гектор едва не потерял Карину в море, ведь та не удержалась за ржавые цепи. Если бы не цепкие руки пирата, она бы утонула, исчезла в морской пучине, как Джек, Генри и несколько десятков испанцев. Выбравшись наконец на палубу корабля, она не заговорила. У нее было столько вопросов. И насчет тату на руке Барбоссы, которую она заметила, пока их поднимали, и о Генри, и о проклятиях. Но язык не поворачивался их озвучить. То ли от переполняющих ее впечатлений за прошедшее время. То ли же от сильнейшего пережитого стресса и смешанных чувств потери и приобретения. — А где Джек? — еще с улыбкой произнес Гиббс. — Ему помочь? Часть команды еще не успела встать после толчка сомкнувшихся волн, когда другая уже кинулась к борту. — Некому помогать. — выдохнул Гектор. Джек, маленькая обезьянка, ходил по реям, не решаясь спуститься. Скаля пасть, он наблюдал за всеми сверху. Тревога все еще не отпускала его. Команда дружно отпрянула от борта. К их удивлению, по цепи взобрался еще один человек. И увы, это был не друг. Салазар собственной персоной умудрился выжить. И притом не один. Гектор оттолкнул Карину, не позволяя испанцу приблизиться к ней. Малочисленная команда вновь обнажила оружия против врагов, что поднимались на борт, словно бесы из пучины моря. — Выжили, ублюдки, — проскрипел Барбосса, когда на него налетел Мясник. Даже несмотря на то, что теперь противники были из плоти и крови, драться было трудно. Те были хорошими фехтовальщиками, а из-за мысли о кончине Джека и Генри, моральный дух пиратов был сбит тоской. — На этот раз нет смысла оставлять вас в живых. И с тобой, пират, есть пара тем для разговора. — Нам нечего обсуждать. — Ты так считаешь? — Многовато болтаешь для того, кто мертв уже несколько десятков лет. — На этот раз я буду краток. Казалось, Армандо совсем не испытывал усталости. Адреналин искрил в его глазах тем же пламенем. Здоровое тело позволяло ему быть более изворотливым, а неминуемый успех придавал ему уверенности. Испанцы справлялись не хуже него, но им явно не хватало той рьяной окрыленности, что была у их капитана. Палуба стала бойней. Удар, уход, блок, удар, еще один. Он ловко парировал удары Гектора и успешно наносил свои, чаще раня его, чем сталкиваясь с чужим клином. Выбив старого пирата из равновесия, он резанул его по протезу, тем самым срубив треть. Барбосса свалился ниц, но не прекращал отбиваться. Наигравшись с ним, Морской Мясник решил кончать эту дуэль. Замахнувшись, он ударил, но Гектор отразил и этот удар. Вместо того, чтобы вновь бить, Салазар навалился на клинок, отчего пирату пришлось обеими руками взяться за собственный меч, дабы не дать врагу себя убить. — Нет! — крикнула Карина с верхней палубы. Спуститься не вышло, пришлось отбиваться от очередного испанца. — Я заставлю всех вас молить о смерти, жалкие отбросы. — Сначала взмолишься ты! — прозвучало у него за спиной. Мясник не ожидал нападения сзади. Он отклонился от Гектора ровно тогда, когда мимо просвистел и застрял в палубе клинок, прямо рядом с головой не менее обескураженного Барбоссы. Угоди лезвие чуть иначе, и он бы лишился жизни. Напал на Армандо никто иной, как Джек Воробей, на удивление живой и вполне готовый взять реванш. Эффект неожиданности сделал свое дело: Салазар пропустил один удар, потом следующий, по уже раненой руке, отчего со стоном свалился. Джек наступил бы сверху, но тот кувырком ловко поднялся на ноги, избегая уже летящего к нему лезвия меча. На пол из куртки мокрого пирата полетел потрепанный и дырявый дневник Карины. — Как ты не умер?! — на этот раз Салазар отражал удары подобно тому, как парировал Джек в их первую дуэль на борту Немой Марии. — Впрочем, неважно. Мне не составит труда убить тебя снова. Это будет удовольствием для меня. А этот корабль я пущу вместе со всей чёртовой командой ко дну. Пират смолчал. Ярость закипала в испанце. Джек загнал его в защиту, что злило их обоих только пуще. Любой выпад Армандо Воробей пресекал собственной атакой. Наконец, чтобы прервать этот порочный круг блоков, Джек увел его к лестнице, отчего разница в росте стала слишком ощутима и обоим пришлось сменить технику. Джеку удалось садануть противника в ногу, и Мясник, хромая, уплел на мостик, где, по его мнению, мог бы удачнее провернуть смертоносный финт. Армандо секунду отвлекся от меча и движений Воробья на него самого: в глазах некогда легкомысленного и скользкого пиратика блестела лишь ледяная ненависть. Лицо не выражало эмоций — лишь изредка Джек скалил клыки и морщил лоб из-за напряжения, что придавало ему еще более мрачный и ужасный вид. Он выглядел как живой мертвец, каким был сам Армандо еще получасом ранее. Нет, даже хуже. Салазар был мертв телом, но не душой. У Воробья же было все наоборот. Он вновь пропустил удар, другой удалось парировать, но неудачно, отчего он открылся. Следующий пришелся по грудине и тесанул по кисти ведущей руки с клинком. Армандо уже и сам не замечал, как истекал кровью. Адреналин играл с ним злую шутку. Он начал слабеть, игнорируя кровопотери. А тем временем в этом бою он ни разу не сумел даже задеть Воробья. Джек дрался, как демон, не позволяя противнику ни продохнуть, ни ранить его самого. Но сдаваться Армандо не собирался. Не об этом он так долго грезил. Их танец увел их к пушке у борта. Джек не упустил шанс и при случившейся возможности подсек испанца, а в следующее мгновение приложил его, схватив за волосы, головой о металл что было мочи, хоть это и стоило ему раны от испанской рапиры на бедре. Салазар опешил, выронил клинок. При повторном поцелуе с пушкой Воробей сломал ему нос, а третий разбил лоб, отчего в итак ничего не видящие от удара головой глаза потекла кровь. Джек дождался, пока Салазар едва придет в себя и потянется к рапире, прежде чем вновь действовать. Демонастративно пнув ее в сторону, он взял Салазара подмышки и бросил того через плечо к штурвалу, на середину мостика. Отбиваться кулаками в столь рассеянном состоянии у Морского Мясника выходило гораздо хуже, нежели раньше. Пират не дал ему встать, пнул по рёбрам, а после наступил всем весом на солнечное сплетение. На этот раз уйти кувырком у охотника не удалось, и у того сперло дыхание от боли. На подмогу своему капитану пришло несколько вполне знакомых по вчерашнему дню людей. С ними Воробей разделался гораздо быстрее — Армандо еще не успел даже встать на колени, а испанская кровь залила мостик Жемчужины, а по лестнице покатились чернявые головы. Оставшаяся в живых команда Жемчужины воспряла духом. Другим испанцам уже они не давали пройти на мостик. Впрочем, бывших мертвецов вскоре становилось все меньше, чем пиратов, и некоторых удалось скрутить в бараний рог и пленить. Первое грозное впечатление от Салазара и его неубиваемой команды развеялось, будто кровь на воде. Джек вернулся к своему мучителю. У того в руке уже оказался нож, но не успел он предпринять хоть что-то, как остался без запястья вместе с тем самым ножом — пират отсек его одним четким движением клинка. Крик, пропитанный, скорее, отчаянием, чем болью, разнесся по морю. Он был совершенно беззащитен и жалок. Джек не спеша кромсал его, сперва своим мечом, а после ножом, что до того лежал в терзаемой судорогой отсеченной кисти испанца. Армандо отчаянно пытался защитить себя, но каждая попытка встать приводила его на то же место у ног Воробья, ему удалось разве что отползти ближе к штурвалу и прижаться к нему спиной. Доски вокруг пропитывались кровью, сам Джек изгваздался в ней, как мясник. Армандо оказался гораздо более выносливым к боли, чем сам Джек у него в плену, вероятно, в силу своих долгих лет жизни в мучениях от проклятия. Сил кричать у него не осталось, когда Джек выпустил ему кишки, в самом что ни на есть прямом смысле, от паха и до самой грудины. Задержав руку с ножом в районе свободных рёбер, он навалился сильнее, погружая нож глубже, несмотря на потуги Армандо задержать его единственной уцелевшей рукой. Армандо поднял взгляд на него и понял, что все это время пират смотрел ему прямо в глаза. Ужас вперемешку с болевым шоком овладевали им все сильнее. Протолкнув нож глубже, Воробей наконец улыбнулся, прежде чем проткнуть лезвием бешено бьющийся комок мышц. — Что ты… Quién… eres tú… — едва дыша, стонал испанец, силясь жить. * ('¿Quién eres tú? ', исп — 'кто ты? ') Пират завел свободную руку за затылок Армандо, наклонился к его лицу, провел по скользкой от крови щеке своею и шепнул на ухо: — Я — твое проклятие. Чума Вест-Индии. Капитан Джек Воробей. Сжимая его запястье, Салазар выдохнул в последний раз. Хватка ослабла. Но сердце еще билось. Все медленнее и аритмичнее, но все же билось, обливая ладонь Воробья жаром. Джек не вынул ножа, пока оно не замерло навсегда. Он медленно встал с колен. Пнул тело врага, и то свалилось тушей со штурвала на доски. Руки были его по локоть в крови. Взглянув на чужой нож в своей руке, он нахмурился и поднес его к лицу. Слизнув кровь с кончика лезвия, он вновь опустил взгляд на труп врага. — За борт его, — без эмоций проговорил Джек. В полнейшей тишине его приказ привели в исполнение. — А… Что делать с ними? — Убить. — Д-Джек… — Капитан, — поправил Воробей. — Капитан… Вы уверены? Джек спустился на палубу ниже, к пленникам, связанным к тому моменту по рукам и ногам. Ножом их бывшего капитана он пустил кровь каждому, разрезая шеи от уха до уха. Гиббс сглотнул. От вида крови мутило только Карину. Она, бледнея, так и стояла на месте. Даже когда на палубе появился Генри, живой, хоть и раненый, она не сдвинулась с места. Гиббс молча принялся помогать продрогшему парню и увел его в каюту до того, как тот что-либо произнес. — Что с тобой сделали, Джек?.. — проговорил Гектор, вставая на ноги. — Шляпу. И компас, — вновь повторил он свои слова с острова. Шустрая обезьянка сняла шляпу с рей и кинула Карине в руки. Она очнулась. Неспешно подойдя к отцу на дрожащих ногах, она забрала у него компас и вместе с треуголкой преподнесла его Джеку. Сверившись с компасом, Джек вернулся к штурвалу. Никто не сводил с него глаз. — Это не наш Джек. — Нет. Это наш капитан.