Ох… Альфы

– М-м, мм, – Мидория ворочался во сне, хмурясь. Ему снился дурной сон. Первый из-за его шевелений проснулся Тодороки. Он открыл глаза, обернулся на мужа. Тот рвано дышал, сжимая во сне пальцами наволочку. Шото сел, потирая виски. У него всегда был очень чуткий сон. Часто, когда их маленькие детки просыпались по ночам, он первым слышал их плач и вставал. Бакугоу же спал, как убитый. А Изуку, даже если и просыпался, то не находил в себе сил встать. Он был очень плох после родов. Альфа осторожно убрал прядь кудрявых волос с веснушчатого лица, отдаленно раздумывая над тем, стоит ли омегу будить. Ему, кажется, снится кошмар. Но при этом он так сложно засыпает! Будить его небезопасно. Потом ведь может просто-напросто не уснуть. – Изуку-Изуку, – Шото осторожно потрепал мужчину за плечо, – эй. Мидория поморщил нос, вдруг резко открыл глаза, непонимающе уставился на альфу. – А? Что? – спросил хрипло, протирая глаза. – Что-то случилось? – уточнил он. – Тебе приснился кошмар? – заботливо уточнил Тодороки. – А… н-нет… – неуверенно покачал головой Изуку. – Вроде нет… я не помню… – рассеянно сказал он. – Ты так нервно спал, – объяснил Шото. – Всё в порядке? – Д-да… – омега неуверенно кивнул, вздохнув. Кажется, что-то действительно ему снилось. Но, что именно, он не помнит. Мидория перевел взгляд на Бакугоу. Тот мирно спал, даже во сне хмурясь. И что там такое ему снится? Небось видит себя каким-нибудь средневековым рыцарем на белом коне. Изуку усмехнулся, подумав об этом. – Точно? – уточнил ещё раз на всякий случай Тодороки. – Да-да… – отмахнулся омега. – Пойду… воды попью, – рассеянно сказал он и поднялся, направившись на кухню. Ненадолго замер у комнаты детей, с улыбкой глядя на их мордашки. Миранда спит неспокойно, но это не связано никак с чем-то нервным, как у Изуку. Кажется, ей просто снится сражение… В этом они с Кацуки ужасно похожи. Фето же спит совершенно спокойно. Он не двигается, практически по самый нос спрятавшись под одеяло. Мидория тихонько вошел в их комнату, присел на корточки перед кроватью сына. Тот казался намного более милым, когда спал. Намного более милым, чем в жизни. Обычно он часто хмурится. Изуку осторожно погладил его ладонью по плечу и вздохнул. Будучи маленькими, их детки были такие ласковые. Прыгали, хватали за руки, постоянно привлекали внимание. А теперь они уже самостоятельные люди. И Мидория совсем не против, это правильно. Но его всё равно это сильно огорчает. – Изуку, – позвал его недовольный шепот. Омега вздрогнул и обернулся. В дверях застыл сонный Шото, недовольно скрестивший руки на груди. Он зевал, выжидающе глядя на мужа. – М… прости, я иду, – отозвался тот и поднялся, подходя к нему. – Просто они такие лапушки, когда спят, – с улыбкой протянул он. – Ну… – Тодороки качнул головой, глянув на детей, – ни в месте, – тихо усмехнулся он. – Вон какие большие выросли. Пора бы им уже съезжать! – уверенно заявил альфа. Мидория шокировано на него посмотрел. – Какой? Им же только шестнадцать! Шото, что ты говоришь! – Ну-у, – тот лишь плечами пожал. – Разве ты не будешь скучать? – протянул удивленно Изуку. Он в неверии посмотрел на мужа. – Я не хочу, чтобы они куда-то переезжали. Даже если в соседний дом, всё равно. – Скорее уж они переедут в другой город, учиться, – усмехнулся Тодороки. – Ой, – Мидория вздрогнул. Одна лишь эта мысль огорчала его, заставляла волноваться. Они втроем все одинаково сильно любили обоих своих детей, но любовь у них у всех разная. Кацуки был строгим. Он всегда всё запрещал, говорил, что опасно. Дети из-за этого часто обижались на него в детстве. Шото читал нотации. Рассказывал, что, да как. Объяснял многие вещи. На него часто смотрели, открыв ротики. А Изуку просто любил, без всякий усложнений. У него всегда можно было найти утешение, к нему всегда можно было обратиться за помощью. Дети часто говорили, как сильно его любят. Мидория страшно этому радовался, зажимая их в объятиях. Но, как дети повзрослели, отдалились от него. – Ты воды попил? – тихо спросил Тодороки, прикрыв дверь в детскую. – Э… нет, – омега покачал головой, виновато улыбнувшись. Он двинулся в сторону кухни, медленно-медленно переваливая ногами. Шото последовал за ним. Присел на стул, ожидая. Изуку глянул на часы. Половина шестого. В принципе, раз уж проснулись, можно больше не ложиться. Он медленно налил в стакан воды, вздохнул. – Что-то случилось? – сонно поинтересовался Тодороки. Он прикрыл устало глаза, подперев голову рукой. – А? – Мидория удивленно на него посмотрел. – Нет, ничего, – натянуто улыбнулся он. – Разве? – Шото приоткрыл один глаз. – Мы с Кацуки заметили, что последнее время ты другой. Ждем, как расскажешь нам что-нибудь. А ты молчишь-молчишь… – Да… просто не случилось ничего, – нервно хихикнул Изуку. Тодороки посмотрел на него пристально, покачал головой, всем своим видом показывая, что не поверил. Омега смущенно отвернулся. Он не знал, что сказать. Да и не хотелось всякими глупостями людей обременять. Мидория повернулся к столешнице, нервно сжав пальцами стакан. Появилось ощущение, что он обманывает. Врет, недоговаривает. Стало стыдно. Ведь Шото за него волнуется… В коридоре послышались шаги. – Чего не спим? – хрипло поинтересовался Бакугоу. Спросонья у него всегда был голос, как у заядлого курильщика. – Да вот… воду пьем, – отозвался Тодороки и вздохнул. – Да? – удивленно протянул Кацуки. – Интересно. А я проснулся, почувствовав, что холодно как-то стало. Открыл глаз, смотрю, а вас нет. Подумал, что что-то случилось… – объяснил он свое появление. – Извини, – виновато протянул Изуку, до сих пор не повернувшись, – можете оба идти спать. – Да чего уж спать? – фыркнул Шото. – Туда-сюда и подъем. – Действительно, – согласился Бакугоу и подошел к омеге со спины. Он наклонился к его уху, тяжело вздохнув. Мидория вздрогнул. – Можно… я шлепну тебя по заднице? – тихо поинтересовался альфа. – Нет, Ка-чан! – отозвался Изуку, резко развернувшись. – Не надо. Ты же знаешь, я это не люблю, – заметил он. Кацуки склонил голову на бок, медленно вздохнув. – Знаю, – негромко подтвердил он. – Поэтому и спрашиваю, – альфа усмехнулся. Он разместил свои ладони по обе сторону от его талии на столешнице, придвинулся. Мидория мягко улыбнулся, склонив голову набок. – А ты чего спать не идешь? – уточнил Изуку. – Мм, – Бакугоу покачал головой. – Тебе ведь тоже на работу, – заметил омега и протянул ладонь, ласково погладив мужа по голове. Кацуки работал сокращенный день, чтобы успевать возвращаться домой в середине дня, как раз в тот момент, когда дети приходят со школы. – Да ну, – улыбнулся уголками губ альфа. – У меня есть более интересное предложение, – тихо сказал он, вдруг впившись в губы Мидории поцелуем. Тот вздрогнул от неожиданности, прижавшись к нему. Прикрыл глаза, приобняв мужа за плечи. Тот скинул его руки, перехватив запястья пальцами. Изуку не знал, зачем Бакугоу всегда это делает. Щекотки, что ли, боится. – О-о, – послышалось за их спиной удивленное, – тут такое интересное намечается… – весело сказал Тодороки. – Я, пожалуй, пойду, – проговорил он медленно и поднялся. – А? – Мидория отстранился от Кацуки, бросив на него удивленный взгляд. – Что-то не так? Тебе неприятно смотреть, как мы целуемся? – растерялся он. Шото обернулся, застыв в дверях. – Нет, Изуку, – усмехнулся он уголками губ. – Напротив. Мне нравится наблюдать, ты же знаешь. Бакугоу хихикнул. На удивленный взгляд Мидории он ничего не сказал. Вместо этого потянул его за руку обратно в спальню, выключая попутно свет. Он закрыл дверь, хитро глянув на Изуку. Тот лишь прищурился. Тодороки уже успел завалиться на свою часть кровати, подперев голову рукой. – Изуку, – тихо позвал Кацуки, блеснув глазами, – Изуку, – повторил он, медленно приблизившись к омеге. Положил свои ладони на его талию, сжав ее пальцами. – Ну ты чего, – Мидория отвернулся, улыбнувшись. – Чего с утра пораньше? – А когда еще? – удивленно поинтересовался Бакугоу, сделав шаг вперед. Он опрокинул Изуку на свободную часть кровати, нависнув над ним. – Вечером мы наверняка будем слишком уставшими, – протянул альфа, скользя ладонью по бедру омеги. Тот вздохнул, улыбнувшись шире. – Ну-у, если ты так говоришь, – протянул он, медленно задрав свою пижамную майку. Шото так и остался лежать, с интересом за ними наблюдая. Он улыбался уголками губ, сонно прикрыв один глаз. Кацуки скинул свою футболку, сразу же, чтобы не медлить, снял и штаны, отбросив их в сторону. Те попали на Тодороки. Тот никак не отреагировал, продолжая с любопытством наблюдать. Бакугоу припал к губам Изуку, скользя ладонями по его телу. – Ну, как в этот раз? – тихо поинтересовался Кацуки. – М-м, – Мидория чуть дернул плечами. – Я старый, больной человек. Поэтому буду лежать на спине и ничего не делать. А ты двигайся, – с улыбкой сказал он и сдавленно захихикал. Кацуки недовольно на него нарычал, нахмурившись. Но возражать не стал. Он подхватил мужа под таз, пошло улыбаясь. Изуку только глаза закатил. Бакугоу стянул его штаны вместе с трусами сразу до колен, облизывая губы. Омега подложил подушку под голову, пытаясь лечь поудобнее. В такой позе у него часто быстро начинала болеть голова последнее время. – У тебя есть утренняя эрекция? – спросил вдруг Кацуки, серьезно посмотрев на Мидорию. Тот глупо моргнул. – Э… ну… – смутился, – не совсем. Ну… я не очень возбужден. То есть, если ты это имеешь в виду, то без подготовки не входи, – предостерег мужа Изуку. – Я не об этом, – отмахнулся Бакугоу. – Просто последнее время, как не погляжу, ты никогда не возбужден. Вот даже по утрам. – Старею, видимо, – усмехнулся Мидория. – Хм, – Кацуки нахмурился. Он переглянулся с Тодороки, тот пожал плечами. – Может, нервное? – предположил он. – Может быть, – задумчиво согласился Бакугоу. – А может… – он нахмурился, но так и ничего не сказал. Припал губами к молочному бедру Изуку, обнажил клыки, будто собирался укусить. Но омега отрицательно покачал головой. Он не любил такие штучки. Ни царапания, ни укусы, ни удушения. Его куда больше прельщал «заботливый» секс. Кацуки примирительно улыбнулся и мягко чмокнул его в ягодицу, потершись щекой о мягкую кожу. Мидория умиленно на него посмотрел и вздохнул. Альфа протянул руки к его животу, медленно заскользил по нему пальцами. Осторожно добрался до груди, медленно огладил соски пальцами. Изуку поежился. Ему, вопреки ожиданиям, не очень нравилось, когда кто-то прикасался к его груди. Слишком личное. Даже для супругов. Бакугоу прекрасно знал об этом, но всё равно частенько тянул к ней руки. Даже когда они просто обнимались. Нащупывал через ткань футболки соски и несильно сжимал их пальцами, хитро улыбаясь. Мидория не редко из-за этого на него обижался. – Что-то не так? – взволнованно спросил омега, заметив недовольство на лице мужа. – Да, – Кацуки кивнул, опустив его бедра вниз. Он навис над грудью омеги, нахмурившись. – У тебя аллергия какая-то? – спросил недовольно. Изуку растерялся. Он покачал головой. – Нет… а что? – заволновался. – Что-то не так? – опустил взгляд на свою грудь. Такая же, как и всегда. Плоская, с еле заметной мягкой прослойкой молочных желез. Розоватого цвета соски. После родов они чуть вытянулись, но совсем незаметно. – Да! – Бакугоу подполз к нему, хмурясь. – Шото, глянь, – позвал он доселе спокойно лежащего Тодороки. – Кацуки прав, – мгновенно вынес тот вердикт. – Что-то не так… – неуверенно протянул он. – Да что не так-то? – нахмурился Мидория. – Какая аллергия? Пятен ведь никаких нет! Что такое? Чего вы так смотрите? – спросил он и сел, ревностно прикрыв грудь ладонями. Альфы подняли глаза на его лицо. – Мм… какая-то она… – Шото качнул головой, – припухшая, что ли, – неуверенно протянул он. Изуку глупо моргнул, тут же нервно усмехнувшись. – Что? Как это? – Шото очень правильное слово подобрал, – согласился Бакугоу. – Не знаю даже… именно что припухшая. Такая… – Что за глупости? – Мидория поднялся, подбежав к зеркалу. Он закрутился, внимательно себя разглядывая. – Вроде такой же, как и всегда… Никаких припухлостей. Зачем вы меня зазря пугаете? – И ничего не зазря, – Кацуки поднялся, встав у него за спиной. Осторожно положил мужу ладони на грудь с предельно серьезным лицом. Изуку хихикнул. – Да, что-то не так, – уверенно заявил альфа. – Как-то не так ощущается. – Тебе кажется, – заявил омега и вздохнул. – Вам обоим кажется. – То есть, нам двоим кажется, а ты прав? – недовольно уточнил Бакугоу. – Может, что-то случилось? Может… – он вздрогнул от одной лишь мысли, – к тебе на улице кто-то домогался? За места всякие хватал? – предположил альфа. Мидория аж подпрыгнул. – Ты что? Нет! Вовсе нет! Ка-чан, откуда у тебя такие идеи? Я не понимаю… Когда это ты слышал в новостях, чтобы к кому-нибудь на улицах домогались? Это такая редкость. Особенно для таких больших городов. – Ну… ладно, – неохотно согласился Кацуки. – Но что это тогда? – Может, ты травму какую-нибудь получал? – предположил Тодороки. Изуку нахмурился. Эти двое лишний раз его пугают. И зачем? Будто издеваются. – Нет, – недовольно заявил омега. – Это, наверное, просто… с циклом связано. Гормональные какие-нибудь штучки. – Хм… – Бакугоу поморщился. – Течка, что ли, скоро? – спросил он. Мидория замер. Он поднял глаза к потолку, пытаясь сообразить. – Э… вообще-то, – омега нахмурился, – она уже должна была прийти… Задерживается, наверное, просто. – Хм… – Кацуки недовольно покачал головой. Он умел из мухи слона раздувать. Слишком сильно порой заморачивался из-за вещей, которые другие считали незначительными. – Сбой гормональный, что ли? – Или от стресса? – предположил Шото. – Может быть… – не стал спорить Изуку. Он устало вздохнул и забрался на кровать, завалившись на живот. Штаны на задницу натягивать так и не стал, оставив их болтаться в районе коленок. – Последнее время я плохо себя чувствую. – Тогда точно от стресса, – уверенно заявил Тодороки, заботливо поцеловав его в висок. – У меня тоже такое бывает, – вздохнул он. – А для всяких климаксов ты ещё слишком молод. Бакугоу больше ничего не сказал. Он замер, внимательно разглядывая Мидорию, стоя точно позади него. А после резко запрыгнул на кровать, нависнув над ним. Замахнулся рукой и смачно шлепнул омегу по ягодице. Тот вздрогнул, дернувшись. – Ка-чан! Фу! – воскликнул обиженно. Кацуки только сдавленно засмеялся. – Прости-прости, – зашептал он мужу на уху, бережно погладив его по бедру и попке. – Просто ты так смешно реагируешь. – Хочешь сказать, если бы я так не реагировал, ты бы так не делал? – с явным скептицизмом в голосе поинтересовался Изуку. – Нет, – не стал врать Бакугоу. Он поцеловал его в свою метку на шее, прижавшись к волосам носом. Глубоко вздохнул любимый яблочный аромат. С кислинкой, идеальный. Мидория заерзал под ним, пытаясь лечь удобнее. Но Кацуки остановил его, положив ладонь мужу на поясницу. Тот замер, нахмурившись. Бакугоу улыбнулся хитро и огладил пальцами слегка влажный анус. Изуку поежился. Альфа осторожно толкнулся внутрь, внимательно наблюдая за реакцией омеги. Тот сонно прикрыл глаза, развалившись на подушке. Хороший знак. Шото часто возмущался из-за того, что во время секса Мидория по большей части ничего не делал. Он мог взять на себя инициативу по настроению, но, если не делал этого, то какого-то участия от него добиться было довольно сложно. Иногда бывало даже так, что Изуку просто заваливался на кровать, закрывал глаза и в какой-то момент засыпал. Альфа не сразу замечал это. А как замечал, начинал ругаться. Его это почему-то задевало. Кацуки же, напротив. Ему не нравилось, когда кто-то из его партнеров что-либо делал. И неважно, кто из них двоих это было. Он предпочитал, чтобы остальные просто не двигались или лежали, позволяя ему сделать всё, что он хочет. Но когда Изуку засыпал, он всё же возмущался, как и Тодороки. Говорил, что это неправильно. Потому что ощущение создается, что он насильник какой-то. Мидория только виновато вздыхал. Чаще они занимались сексом поздно вечером, даже ночью, когда все трое ужасно хотели спать. И он, нагло пользуясь ситуацией, засыпал. – М-м, Ка-чан, – протянул омега, приподнявшись на локтях, – давай уже, а. – Что? – Бакугоу удивленно на него посмотрел. – Ты и торопишь меня? – усмехнулся он. – Мм, ну… сил что-то нет. Давай скорее закончим, – пробурчал Изуку. – Да ну тебя, – обиженно фыркнул Кацуки и сел, медленно вытащив из омеги пальцы. – Я уж подумал, что ты сгораешь от нетерпения! А ты… Тодороки вдруг рассмеялся. Бакугоу недовольно на него посмотрел. – Когда это Изуку сгорал от нетерпения? Хоть раз? – весело спросил Шото. – Ты же его знаешь. Как бы сильно мы все не были возбуждены, какой бы романтичной не была обстановка, это всё неважно. Он может подняться и уйти в любой момент, – захихикал альфа. Кацуки озлобленно на него нарычал. Мидория же одернул его, толкнув ногой в спину. Бакугоу обернулся к нему, улыбнувшись. Он засунул руку в трусы, быстро размял свой пенис. – Шото, подай презервативы, – попросил хрипло. Тодороки вздохнул, лениво протянул руку к тумбочке, подал. Кацуки быстро раскатал латексный кружок по члену, без промедления приставил его к ягодицам омеги. Тот качнул тазом, как бы намекая продолжать. Альфа облизнул губы и решительно толкнулся бедрами вперед. Изуку издал протяжный выдох-стон, уткнувшись носом в подушку. Бакугоу навалился на него, улыбаясь. Омега сдавленно запищал. – Можно я вас сфоткаю? – вдруг спросил Тодороки и сел. – Нет! – замычал Мидория, с трудом поднимая голову. Тушка Кацуки, навалившаяся на него, сильно усложняла процесс. Становилось тяжело дышать и невозможно двигаться. Но омега не мог сказать, что ему это совсем не нравится. – Ну почему? – Шото хитро улыбнулся. – У нас нет ни одной такой фотографии. Будем на старости лет их пересматривать, – он улыбнулся шире. Бакугоу зло глянул на него, тихо зашипев. – Тебя будем снимать, – заявил он сердито. – А что? Я и не против, – почесал Тодороки свой живот. – Я, к вашему сведению, своего тела не стесняюсь, – он усмехнулся. – Ка-чан, скорее, – промычал Мидория, тяжело дыша. – Ты сгораешь от нетерпения? – уточнил в надежде Бакугоу. – Хочешь, чтобы я тебя вытрахал поскорее? – предположил он омеге на ухо. – Не-ет, – со стоном отозвался тот. – Ты сильно тяжелый… Шото от его ответа весело засмеялся. А недовольный Кацуки кинул в него одеялом. Тодороки от смеха это, однако, всё равно не остановило. Бакугоу приподнялся, нависнув над Изуку. – Я думал, тебе нравится, когда тебя вжимают в кровать, – хрипло сказал он, ритмично двигая бедрами. Воздуха вскоре начало не хватать. Мидория долгое время мычал в подушку, прикрыв от удовольствия глаза. он сжимал пальцами наволочку, закусывая губы. – Нравится, – отозвался на выдохе. – Мм, – тихо застонал, выгибаясь сильнее в пояснице. – Но ты уж слишком тяжелый… Шото в этом… м… смысле лучше тебя, – объяснил омега. – Хочешь… сказать, я толще, чем он? – недовольно спросил Кацуки и зарычал. Изуку сжался под ним, не отзываясь. Он медленно приподнялся на коленках, продолжая грудью лежать на кровати. Сил выгибать поясницу больше не было. Бакугоу ускорился, ритмично в него вбиваясь. Тодороки продолжал за всем с интересом наблюдать. Его глаза от любопытства расширились, он присвистнул. – А неплохо так смотрится, – решительно вынес он вердикт. Кацуки хотел нарычать на него, разозлившись, но не смог. От паха к каждой клеточки тела пошли импульсы удовольствия, он кончил. Медленно вышел, выдохнул, пытаясь отдышаться. Изуку потянулся и сел. – Ох, – вздохнул он, – надо было полотенце подстелить, – негромко сказал омега и потянулся к тумбочке за салфетками, чтобы вытереть с простыни свою сперму. – Ка-чан, ты опять закончил после меня, – недовольно заметил Мидория, обернувшись к альфе. – Да? – тот глянул на него, пожав виновато плечами. – Никогда не получается одновременно… – У тебя просто опыта мало, – усмехнулся весело Шото. У него-то всегда каким-то чудом удавалось приходить к завершению вместе с Изуку. – Заткнись! – Бакугоу недовольно ударил его ладонью по бедру. Тодороки только засмеялся. Мидория тяжело вздохнул. Ему вдруг стало не хорошо. – Откройте окно… – попросил он негромко. Шото послушно открыл, отреагировав мгновенно. – Что такое? Одышка? – пошутил он. – Д-да… – кивнул вдруг серьезно Изуку. – Я так устал… – пробормотал он и завалился на бок, натянув на себя одеяло. – Спать? – изумился Тодороки. – А в душ? – М… не хочу, – пробурчал Мидория и прикрыл глаза. Альфы растерянно переглянулись, удивленно на него посмотрев. – Всё хорошо? – обеспокоенно уточнили они. – Нет, всё плохо. Вы двое меня не любите. Или… мне так кажется… – отозвался омега, зевая.