Ох… Альфы

– Изунь, может, тебе к врачу сходить? – взволнованно предложил Тодороки, постучав костяшками пальцев о дверь. – Мм, – омега открыл дверь, выходя из ванной, – может… позже. Но ты не волнуйся, со мной всё хорошо, – он натянуто улыбнулся. – Меня не вырвало, просто показалось из-за того, что мутило. – Ну хорошо, – Шото ободряюще погладил мужа по спине. – Думаю, это от нервов… я много переживаю в последние дни. – Родители! – Фето окликнул он, – кажется, доставка пришла. – Так рано? – изумился Тодороки. – Ну хорошо, открывай, – пожал он плечами. – Ой, это мое кресло пришло? – обрадовался Изуку. – Видимо, – пожал плечами Фето. Мидория радостно потер ладони. В отличии от всех остальных членов семьи его ничуть не смутила столь ранняя доставка. Курьер появился через полминуты. Омега расписался в ведомости, большую коробку поставили ему в ноги. Изуку присел на корточки, прямо в прихожей разгребая содержимое. – Э, не надо так делать, – строго заметил Бакугоу. – Потеряешь обязательно какой-нибудь винтик. Перенеси сначала в комнату. – А… – Мидория глянул на него, – ой, да, ты прав, – улыбнулся он и поднялся, наклоняясь за коробкой. – Хотя нет, – Кацуки схватил его за локоть, оттащив в сторону. – Тяжело. – Но мне не тяжело, она не выглядит большой, – пожал плечами омега. – Нет-нет, – нахмурился Бакугоу. – Дети! – крикнул он громко. – Идите сюда, помогите, – попросил он. На удивленный взгляд Изуку пояснил: – Я уже старый, у меня всё болит. Пусть от них хоть какой-то прок в доме будет. – Но я могу и сам, – растерялся Мидория. – Не надо, пап, – прошла мимо него Миранда, улыбнувшись. Она легко подняла коробку, – куда нести? Изуку недовольно посмотрел на этих двоих. Он обиженно рассказал обо всей ситуации Шото, с которым столкнулся в дверях, пока дочь под пристальным надзором Кацуки относила разобранное кресло в спальню. – Ну так всё правильно, – удивился его негодованию Тодороки. – Тебя нам нужно беречь, – он улыбнулся и чмокнул Мидорию в щеку. – Это ещё почему? – Ну… – Шото качнул головой, – опущение внутренних органов или ещё чего. Проблемы после у тебя будут. – Это потому, что я омега, да? – обиженно поинтересовался Изуку и упер руки в бока. – Вот опять вы все показываете мне, какие вы другие, какие вы альфы, – он скривился. – А мне… а мне обидно. – Изуку, ты чего? Это же объективная реальность. – Может и так. Но зачем на этом делать такой большой акцент? Мол, вы все такие сильные, а я нет. Зачем лишний раз проводите между нами эту разницу? – Изуку, – Тодороки примирительно улыбнулся. Но Мидория только больше надулся. – А я для кого… должен быть сильным? – сипло спросил он. – Ну, – Шото прижал его к себе, поцеловав нежно в щеку. – Зачем оно тебе? Мы все и так тебя любим, – улыбнулся он. – Да ну тебя, – обиженно отпихнул его Изуку и поспешил в спальню. – Вы чего? – непроизвольно вырвалось у него. Миранда и Кацуки удивленно на него обернулись. Они разложили на полу инструкцию и детали, уже начав что-то собирать. – А что? – Бакугоу пожал плечами, – решили тебе помочь. А ты приляг, отдохни. – Я хотел сам всё собрать! – воскликнул Мидория. – Вы что? Это же мое кресло, я его сам выбирал, для себя заказывал! – Да чего ты? – Кацуки нахмурился, – мы ж помочь хотим. – А я не хочу, – Изуку недовольно упер руки в бока. – Пап? – Миранда удивленно посмотрела на омегу, но тот только сильнее нахмурился. В итоге его всё равно отогнали, сказав, что отдельные детали всё равно очень тяжелые. Мидория обиделся и завалился с лицом страдальца на кровать. К нему пришел Тодороки, дабы пожалеть. Но Изуку погнал его в шею, сказав, что он такой же, как «эти». Бакугоу и «родная, единственная дочь»! – Чего это с ним? – шепотом поинтересовался Шото, наклонившись к уху Кацуки. – Понятия не имею, – тот пожал плечами. – Батя и отец, а вам разве на работу не пора? – вдруг одернула их Миранда. Она сонно зевнула, устало потянувшись. – А сколько уже времени? – глянул Тодороки на время. – А, черт… – он вскочил вместе с Кацуки, скорее собираясь. Изуку внимательно наблюдал за их действиями. Сам он всё так же продолжал сидеть на кровать. Вскоре его одернули. – А ты никуда не собираешься? – нахмурился Бакугоу. – Не собираюсь, – надул губы Мидория. – Интересно, – Шото усмехнулся. – Уволиться решил? Родной, я не против, конечно, но денег резко меньше станет. Раза… раза в полтора, а-то и два. Может, как-нибудь через пару лет, когда дети совсем взрослыми встанут? – М… ладно, – Изуку поднялся, быстро одеваясь. Миранда ещё около пяти минут пыталась дособрать кресло. В итоге ей это удалось, и она ушла отсыпаться, пожелав всем хорошего дня. Взрослые вышли все одновременно. Распрощались около подъезда. Бакугоу проводил Фето до развилки, пока им было по пути, после сел на автобус и двинулся в сторону работы. После того, как дети стали взрослые, он вышел на работу на полсмены. Мог устроиться и на полный рабочий день, но не стал. Всё-таки негоже оставлять двух подростков на один день совсем одних. Кто знает, чего они учинят. Несмотря на свои бьющие фонтанам амбиции, Кацуки вовсе не удручало то, что он не стал классным карьеристом, как всегда мечтал. Он смотрел на детей, которые выросли таковыми во многом за счет его усилий, и не мог нарадоваться. Изуку всегда говорил, что это из-за того, что Бакугоу развился, как личность. Большинству людей хочется в чем-то преуспевать, показывать свою доминантность. И далеко не все могут вкладывать усилия в то, что в последствии не сделает их богатыми, знаменитыми или просто успешными. Такое поведение обычно считается духовно очень развитым. В офисе Кацуки старался не отвлекаться от работы, но мысли всё равно были где-то далеко. Он хмурился, пугая всех своих видом, и обдумывал, что же с Изуку не так. Чего он так убивается? Для Бакугоу в целом всё было ясно. Один омега на протяжении долгих лет в кругу четверых альф. Дети, достигнув пубертатного возраста, стали явственно другими. Их больше нельзя было относить к категории «дети», нет. В них явно начали чувствоваться альфы. Кацуки помнит, как Мидория этому расстраивался. Именно в пубертат у человека появляется самосознание. Именно в этот момент дети стремятся прикрывать свое тело, а не ходить перед домочадцами в трусах. Изуку жутко по этому поводу переживал. Поначалу он страшно удивлялся, когда дети вдруг начали выгонять его из комнаты, где переодевались, после странно себя вести. Тодороки одолевали примерно такие же мысли. Но, в отличие от Бакугоу, он не мог себе позволить отвлекаться от работы. Приходилось отгонять надоедливые мысли куда-то в сторону. Он работает финансистом в крупной компании, от его работы многое зависит. Но переживания за Изуку были сильнее. Тот последнее время совсем скис. *** – Мидория-кун, помоги пожалуйста бумаги в соседний отдел перенести, – весело окликнула омегу девушка. Омега обернулся, улыбнувшись. – Конечно, – он подошел к Урараке, бете, с которой дружил уже очень давно, взял у нее часть бумаг. – Куда нести? – Иди за мной, пожалуйста, – улыбнулась Очако, двинувшись к выходу из офиса. Изуку последовал за ней, улыбаясь. Ему нравилось, что на работе никто не делал акцент на том, что он омега. Нужна помощь, попросят о помощи и не посмотрят, что якобы слишком слабый. Здесь его окружает множество других омег и бет. Ах, если бы так же было дома. Мидория вместе с Ураракой передали бумаги коллегами и вернулись к себе. – Всегда рад помочь, – кивнул Изуку обрадовавшимся людям. Он вздохнул, развернувшись. – Мне показалось, или ты сегодня какой-то грустный? – удивленно спросила Очако, посмотрев на него. – Да… наверное. Даже не знаю. Проблемы дома, – улыбнулся Мидория и вздохнул, поморщившись. – Но ничего серьезного. Так, обычные проблемы. – Ну смотри, – Урарака кивнула и присела за свой стол. Изуку плюхнулся на свой стул, уставившись в компьютер. Он положил пальцы на клавиатуру, медленно начав печатать. Почему-то глаза не хотели фокусироваться на буквах. Мидория встряхнул головой, отдаленно думая, что, видимо, не доспал. Хотя всё это очень странно. Ему стало как-то слишком душно, несмотря на окно, открытое настежь. Омега предположил, что у него начинается течка, но ощущения были не похоже. Запахи людей показались ему, как только он вошел в здание, неприятными, отталкивающими. А во время течки он, напротив, увлекается запахами альф. Это странно… Но Изуку решил лишний раз не акцентировать на странных ощущениях внимания, продолжая работать. Однако через полчаса у него появились какие-то странные тянущие ощущения внизу живота. Но это точно не течка. Нет, скорее уж так, будто он перенапряг мышцы. Мидория задумался, пытаясь вспомнить момент, когда он поднимал что-то тяжелое или выполнял какие-либо упражнения? Но таких моментов просто не было. Разве что только что он помог Урараке дотащить бумаги. Но в них не было и более трех килограмм… К обеду странные ощущения прошли, Изуку расслабился. Он попрощался со всеми и двинулся домой. Удобно, однако же, работать лишь полдня. Мидория порой даже удивляется, как ему удалось найти такую работодательницу, что предлагала столь гибкий график. Если уж работать на полсмены, то один полноценный день, а второй отдыхать. А ему вот удалось найти работу, с возможностью четырехчасового рабочего дня. Платят в любом случае за объем проделанной работы. Никому нет дела, сколько времени ты сидишь в офисе. *** Домой Изуку приехал раньше всех. На метро не бывает пробок. Фето уже был дома, только-только вернулся со школы. А Миранда уже ушла. – Привет, сынок, – улыбнулся Мидория, чмокнув мальчика в щеку. Тот поморщился, но отстраняться не стал. Наверное, боялся обидеть родителя. Хотя за последние годы он стал нелюдимым, прекратил нуждаться в объятиях и прикосновениях. Изуку расстраивался. Ему казалось, что дети от него отдаляются. – Ты сегодня рано, – протянул Фето. – Приготовишь чего-нибудь на обед? – попросил он. Мидория устало потянулся. – Чего ты хочешь? – уточнил он. – Ну… чего-нибудь, если тебе не сложно. Картошки там… с курицей, – Фето вздохнул. Он был настоящим проглотом. Как комбайн мог уминать еду просто тоннами. – Ох… – Изуку поморщился. Ощущения отступили, но какая-то усталость не оставила его. – Прости… что-то у меня совсем нет сил. Может, всё-таки сам? – Мм, – Фето поморщил свой веснушчатый нос. На солнце, когда лицо загорало, веснушки проступали явственнее. Хотя в обычное время года видно их не было практически совсем. – Ох… а я так на тебя рассчитывал, – печально сказал мальчик. – Но ладно, я сам… – Вот и молодец, – улыбнулся Мидория, лениво прошагивая в спальню. Он присел на новое кресло, блаженно прикрыв глаза. то так и осталось посреди спальни. Видимо, Миранде было слишком лень его куда-то перетаскивать. Или она не знала, куда его лучше поставить. Изуку собирался переодеться. Ходить по квартире в уличном не дело. Но силы вдруг покинули его. Мидория так удобно расплылся в кресле, так сладко прикрыл глаза. И уснул. Вернувшийся чуть позже Бакугоу очень удивился, увидев его. – А чего папа спит? – спросил он у сына. Тот удивился и только плечами пожал. – Не знаю. Он, когда с работы пришел, сказал, что сил у него нет. Не знаю, может устал сильно, – предположил мальчик. – Хорошо, – Кацуки кивнул и прикрыл дверь в спальню, переодеваясь. Он убрал свой пиджак в шкаф и обернулся на Изуку, чья голова опала на плечо. Бакугоу вздохнул и осторожно, стараясь его не будить, поднял на руки, переложив на кровать. Омега, благо, не проснулся. Кацуки стянул его брюки, решив, что на постельном белье в уличной одежде спать совсем не дело. Много дорожной пыли та впитала. Рубашку решил уж не снимать, слишком сложно. Просто прикрыл Мидорию одеялом и открыл окно. В голову закрались смутные подозрения, Бакугоу обернулся к омеге, прищурился. Подошел, неуверенно его обнюхал. Но запах был такой же, как и всегда. Кацуки-то подумал, что у Изуку наконец началась течка. Тот выпил блокаторы и уснул. Те помимо либидо снижают ещё и банальную физическую активность. Но нет. – Заболел, что ли, – пробормотал себе под нос Бакугоу, погладив омегу по голове. Та была чуть горячая. – Ну вот точно! – воскликнул он шепотом, напрявляясь на кухню за градусником. Тридцать семь. На границе здоровья и болезни. Вроде утром он был бодрячком. Если не считать его подавленного состояния. И оделся тепло. Значит, на улице простудиться не мог. Что же случилось? *** Мидория проснулся только под вечер. Искренне удивился тому, как с кресла он оказался на кровати. Кацуки, слышащий это, только глаза закатил. Вернувшийся Тодороки рассказу о произошедшем очень удивился и предположил, что Изуку подцепил какой-нибудь вирус. Из-за чего у него и настроение плохое. – А последние дни тебя мутит, – подытожил Шото. – Это наверняка вирус. – Да нет… – омега нахмурился. – Может, ты траванулся чем-то? – предположил Тодороки. – Ну правда. Тут же и температура понятно, почему повышенная. И слабость. – Ничем я не травился. Ел всё же, что и вы. – Ну, может у тебя желудок более слабый, – пожал плечами Шото. Мидория воспринял это в штыки. – Это ещё почему? – уточнил он хмуро. – Опять что-нибудь скажете про то, что я омега, да? – Нет, – Бакугоу поморщился. – Этот тут ни при чем. Хватит всё к этой теме подводить, – закатил он глаза. – Ладно, может, просто переутомился, а мы из мухи слона раздуваем, – решил отмахнуться от проблемы он. Изуку пожал плечами и кивнул. Лишний раз накручивать себя ему не хотелось. А вот Тодороки так не смог. Он начал думать-думать, волноваться. Своими переживаниями делился со всеми, кто попадался по пути. Миранда, что только пришла со школы, внимательно его выслушала и решительно предположила: – А может папа беременный? – предположила и усмехнулась. Шото тут же нахмурился. Выражение его лица стало озабоченным, где-то даже злым. – Нет, – покачал он головой, пытаясь откинуть эту догадку. – Да не может быть… – Да я так, просто, – девушка пожала плечами. – У нас в классе сегодня омеге одному стало плохо, в обморок упал. Мы с ним хорошо общаемся, он мне рассказал, что беременный, – протянула она. – Вот я и ляпнула. Но какой там в ваши-то годы. – Действительно, – нервно усмехнулся Тодороки и вернулся в спальню. За ноутбуком сидел Бакугоу, что-то читая. Изуку же устало пялился в потолок, не способный что-либо сделать. – Чего случилось? – обернулся Кацуки. – Вид такой смурной, – заметил он. – Да… нет, – Шото покачал головой и присел на кровать. – Изунь, когда у тебя была последняя течка? – М? – Мидория глупо моргнул, переводя на него взгляд, – э… месяца… два назад, наверное. А что? – Да так, – Тодороки глубоко задумался. На удивленные взгляды всё же пояснил: – Мира вдруг предположила, что ты можешь быть беременным. И как бы да, абсурдно. Но чем больше я об этом думаю, тем логичнее это выглядит. Бакугоу нервно рассмеялся. Изуку нахмурился, вздохнув. – Глупости, – решительно заявил он. – Мне уже… тридцать семь лет. Я старый человек. Какая беременность? Да и мы же всегда предохраняемся. – Всегда, – согласился Кацуки и обернулся к омеге. – Но… ведь недавно лютый мороз был. А мы как раз уезжали. Поэтому в квартире могло быть меньше нуля градусов. – Э… – Мидория замер, – это когда мы забыли форточку закрыть и на подоконнике ещё снег образовался? – Да. – И… к чему ты это? – нахмурился Шото. – Гондоны, если вы помните, хранятся при температуре от нуля до двадцати пяти. Мало ли, испортились, – протянул Бакугоу и пожал плечами. – Но это, конечно, о-очень мало вероятно. Изуку сглотнул. – Какие дети? – нервно хихикнул он. – Я же старый и больной, – протянул он. – Так-так-так, ты себя заранее не накручивай, – попросил его Тодороки, погладив по ноге. – Давайте… я сбегаю за тестом, если вы уж так волнуетесь? Хотя я уверен, что ты не беременный, – улыбнулся он натянуто. Но по глазам Мидория понял, что ни черта Шото не уверен. – Ну сходи, – сипло попросил он, прикрыв глаза. Альфа быстро оделся и пулей вылетел на улицу. Изуку остался лежать на кровати без движения. В голове закружились мысли. Жуткие догадки, какие-то страхи. – Ка-чан, – омега обернулся к мужу, – так же не… так же не может быть? Бакугоу опустил низко голову. Мидория заметил, как футболка натянулась на его широкой спине от того, как напряглись мышцы. – Честно? Твое поведение… симптомы… всё похоже. Задержка, плохое настроение, слабость, температура. Изуку, – Кацуки резко обернулся, уставившись омеге в глаза. Тот вздрогнул, резко опустив взгляд. – И… если это окажется правдой? Что… что будем делать? – нервно спросил он, начав теребить край своей майки. – Как что? – удивился его реакции Бакугоу. – Радоваться, конечно, – улыбнулся он и поднялся, подойдя к мужу. Тот растерянно на него посмотрел. – Конечно, радоваться, – альфа присел на корточки рядом с кроватью, улыбаясь. Мидория удивленно похлопал глазами. – Ты обрадуешься? – переспросил он. – Да! – Кацуки улыбнулся шире. – Да? – Да! – Правда? – Думаешь, я стал бы врать? – Ну… – Изуку! – Бакугоу нахмурился, подался в сторону омеги, мягко поцеловав его в щеку. Тот вздрогнул, смутившись. Кацуки редко становился нежным и милым. – М… мне кажется, что мы слишком старые для такого. – Старые? – Бакугоу рассмеялся. – Да брось. Кто-то в этом возрасте только находит своих половинок. И почему ты постоянно говоришь, что уже старый? Ты же молодой, в самом расцвете лет. – Ну… – Мидория качнул головой, – говорят же… что после сорока рожать… – А ещё говорят, что после сорока проблемы с потенцией начинаются, – закатил Кацуки глаза. – И что? Мы же не в каменном веке живем, далеко не. Медицина продвинулась далеко вперед. – М… ну да… – Изуку слабо улыбнулся, устало вздохнув. Тодороки воротился через двадцать две минуты. Вбежал в комнату, отдышался и отдал Мидории несколько тестов. – Говорят, для точности нужно купить самый дорогой и самый дешевый. Но мне кажется, это полный бред. Купил вроде подходящие марки средней ценовой категории, – быстро проговорил Шото. – А? – омега глупо моргнул, подняв на него глаза. – О… что? – он неожиданно туго начал соображать. – Неважно, – Тодороки схватил его за руку и потянул, заставив встать с кровати. – Если хотя бы один будет положительным, сразу же сходить к врачу. Но думаю, все будут отрицательными. Не переживай, – он ободряюще чмокнул Изуку в щеку. – М… ну хорошо… – Мидория покивал головой и двинулся в ванную. Закрыл дверь, вздохнул. Разложил тесты на стиральной машинке, уставился на них. Будто это они были виноваты в том, что случилось. Внутри всё сопротивлялось, не хотело их делать. Изуку был уверен, что с ним такого больше не случиться. Он не был готов ни к какой беременности. Раньше они собирались завести второго ребенка. До того времени, как не узнали, что у них и без того двойня. Когда двойняшкам исполнилось пять, Бакугоу задумался о том, что, может, стоило бы завести третьего ребенка. Но Мидория отказался, сказав, что ему и одного раза по горло хватило. Тодороки поддержал, заметив, что дети не должны ни в чем нуждаться. А денег больше из-за рождение ещё одного ребенка не станет. Когда деткам исполнилось десять, уже Изуку подумал о ещё одном. Но что-то в тот момент остановило его. Фето требовал к себе много внимания, Миранда от него не отставала. Ещё одна беременность была бы ни к месту. Мидория постоянно был всем нужен, выпадать из жизни на полтора, как минимум, года ему не хотелось. И вот сейчас… детям уже по шестнадцать. Если ещё одна беременность? – Ой… надеюсь… надеюсь нет, – пробормотал омега, распаковывая тест один за другим. Он сделал каждый по очереди и стал ожидать, когда же проявиться результат. Сердце замерло, время будто остановилось. Мидория, боясь упасть, присел на край ванны, постоянно сглатывая, чтобы успокоиться. На первом тесте проявилась сначала одна полоска… после вторая. Изуку встряхнул головой, в шоке на это глядя. Затем на второй тест показал такой же результат. И третий, и четвертый… Сердце подпрыгнуло до самого горла, бешено забившись. Омега выпучил глаза, тяжело вздохнув. Но первой эмоцией, что он испытывал, как ни странно, всё же была радость и с примесью искреннего восторга.