В полном расцвете

      Сад был единственным местом во всей деревне, которое посещали певчие птицы. Яркие золотые иволги сидели на спинках скамеек, поросших цветущими виноградными лозами. Маленькие синие птицы прыгали и резвились в верхних куполах большого фонтана, перышки их блестели на нежном солнце. Где-то среди желто-малиновых кустов сорокопут позвал своего товарища.       Пока птицы пели и играли, весёлые лучи осветили женщину в саду. Никто не обращал внимания на маленькую мерцающую фигурку, парящую вокруг женщины. Садовника в тот вечер ничто не волновало, ветер был его спутником. Облака разошлись под царственным дуновением, ясным и мягким, непрерывно смягчающим солнечную жару. Это сохраняло спокойствие садовника.       Донна встала на колени в длинном чёрном платье, волосы были собраны в высокий пучок. Сложенный кусок ткани лежал под рукой, и парящая кукла носила его каждый раз, когда они переходили в другую часть сада. Женщина чувствовала себя непринужденно. Её спина была приятно теплой под невидимой рукой, которая словно убаюкивала. Аромат розы и мака наполнял её нос, смешиваясь с флоксами, которые она сажала у западной границы.       Это не закончится. Посадят флоксы, может быть, посадят ещё что-нибудь. Потом эта активность прекратится, как и в прошлые годы. Она устала или отвлеклась, или просто разочаровалась в идее вернуть саду былую славу. Однако эта мысль её не беспокоила. В конце концов, у неё всё ещё будет этот уголок с журчащим фонтаном и летними посетителями. Она могла бы свободно читать или устраивать чаепития со своим растущим кругом кукол.       — Кто будет иметь честь присутствовать на первом чаепитии? — спросила Энджи, поворачивая длинную руку из стороны в сторону. По ней бегала длинная щетинистая многоножка.       Донна вытерла свои руки о платье и повернулась к своей спутнице.       — Генриетта, Адам, Лоренцо, и мы не можем забыть Мадалину.       — Приведи и Алису! Ей было очень грустно, что в прошлом году она не смогла прийти, — ответила Энджи. Многоножка поднялась по руке. Множество ног повело существо по извилистой дорожке вокруг шеи куклы, пока она не добралось до её рта. Теперь насекомое висело там, слабо подергивая ногами, когда Каду обвил его своими жадными руками. Вскоре многоножка будет полностью втянута, подпитывая то, что сохранило жизнь самого любимого человека Донны.       — Да, — согласилась Донна, — Алиса придёт, она это заслужила.       Солнце, птицы, её сад и, самое главное, её Энджи — всё это заставляло сердце кукольницы биться чаще. Донна раскрыла руки и усмехнулась, когда Энджи прижалась к её груди. Она поцеловала потрескавшийся, нагретый солнцем лоб, глубоко вдыхая запах пыльных волос. Запах был так близок к старым книгам. Донна нежно погладила Энджи по спине, чувствуя, как кукла всё ближе прижимается к ней.       — Я люблю тебя, Донна, — вздохнула Энджи.       — Я тоже тебя люблю, Энджи, — пробормотала Донна сквозь рыхлую вуаль.       Они сидели, обнимаясь, слушая шорох и песни существ вокруг. Мать Миранда уехала в какое-то неизвестное место и проводила опыты с людьми, которых Донна не имела права знать. Хоть она и скучала по Матери, но тоже наслаждалась этим отъездом. Время спрятаться, никаких отношений с другими лордами.       Пока…       — Альсина идёт, — сказала Энджи. Кукла подняла голову и посмотрела на Донну. Многоножка исчезла, хотя к подбородку куклы прилипли тонкие, как нитки, ноги. Инстинктивно Донна потянулась к своей свернутой вуали, но остановилась.       — Только Альсина? — спросила она.       — Да, — ответила Энджи, вставая с колен Донны.       Альсина много раз видела лицо Донны. Это она, а не Моро или Матерь Миранда, часто проверяла её после того, как ей имплантировали Каду. Она приходила с вином, экзотическими фруктами или смесями чая, часто сидела и болтала с ней, расчесывая свои тёмные волосы.       — Мы должны заботиться друг о друге, — говорила она.       Донна встала и поправила платье, оставив два последних флокса на земле. Она и Энджи пошли по дороге, чтобы встретиться с Альсиной. Женщину было слышно. Слабые, резкие проклятья, когда над головой скрипели и ломались ветки. Энджи захихикала.       Альсина вышла из-за угла, согнувшись со шляпой в руке и хмурясь.       — Донна, твои деревья невыносимы, — сказала она, пытаясь вытащить веточки застрявшие в волосах.       Птицы пронзительно закричали и стаями слетели с деревьев, когда смех куклы разнёсся по саду. Альсина впилась в неё взглядом, но ничего не сказала, продолжая пальцами расчесывать волосы.       «Энджи, будь милой», — тихо попросила она.       «Я всегда мила», — ответила Энджи, всё ещё хихикая, хотя и прикрывая рот рукой.       Донна покачала головой.        — Иди сюда, Альси. Давай помогу.       Альсина встала перед ней на колени, склонив голову, чтобы Донна смогла дотянуться до раздражающих веток. Тонкие пальцы аккуратно отделили прядь мягких волос от нескольких веток.       — Что привело тебя сюда сегодня? — спросила кукольница.       — Мята, — сказала Альсина, поморщившись. — Я делаю новое вино, хотела добавить в него свежую мяту. У Герцога много сушеной мяты, но пока нет свежей. У тебя есть?       — Для тебя — да, — она пригладила волосы, проверяя не пропустила ли мелкие веточки. Её рука коснулась лица Альсины.       — Вот так, всё хорошо, — Донна отступила на шаг, глядя на груди, прижатые друг к другу. Мгновение она смотрела, в голове пронеслись воспоминания о вечерах в тёплой ванне. Те самые груди, кожа на которых мерцала при свечах. Между ними нарастал жар, когда Донна скользила глазами по телу Альсины.       Позади неё закашлялась Энджи. Кукольница вздрогнула, внезапно заметив ухмылку Альсины. Её золотые глаза смотрели, казалось, сквозь Донну.       — Спасибо, — сказала Альсина, схватив руку Донны и поднеся её к губам. Кукольница покраснела и улыбнулась, прикосновение губ вызвало дрожь по всему телу. — Может, пойдем за мятой? — произнесла вампирша.       — Да, — пробормотала Донна, — нам сюда.       Они прошли через арку в дальний угол сада. Когда миновали густой слой лаванды, под ногами возник толстый ковёр из травы.       — Сколько тебе нужно? Если хочешь, я могу тебе дать немного лаванды, думаю, она даёт прекрасное послевкусие.       Когда Донна говорила, то прекрасно осознавала, что Энджи наблюдает за ней. Кукла отодвинулась немного назад, склонила голову набок и покачивалась из стороны в сторону. Когда Альсина опустилась на колени рядом с Донной, воздух стал теплее. Женщина сняла перчатку, затем сорвала большой лист мяты. Она перекатывала лист между пальцами, глубоко вдыхая его аромат. Благодарная улыбка появилась на лице.       — Да, будет идеально. — Альсина вытащила из платья небольшой тонкий нож и передала его Донне. — Я возьму немного лаванды, раз уж ты так любезно предложила. Возможно, я действительно добавлю её в вино.       Донна взяла нож и начала срезать горстки растения, оставляя стебли достаточно длинными, чтобы их можно было связать и повесить в случае необходимости. Образы всё чаще вспыхивали в её голове. Губы приоткрылись, когда она вспомнила, как плескалась вода через края ванны, а Альсина крепко держала её на месте, позволяя тяжелому запаху секса наполнять воздух. Постепенно кукольница заметила, что все глубже и глубже погружается в воспоминания, ведь соблазнительный запах Альсины все больше пробуждал желание. Бедра Донны начали медленно двигаться, дыхание прерывалось, она старательно пыталась сосредоточиться на разрезании мяты.       — Что у тебя на уме? — прошептал низкий голос прямо в ухо. Тёплое дыхание щекотало тонкие пряди волос, заставляя задыхаться. Дрожа, кукольница повернулась к Альсине.       — Кто, — поправила она, блаженно осознавая, что рука Альсины медленно сомкнулась на шее.       — Мы слишком долго ждали, — промурлыкала Альсина.       Вампирша втянула Донну в глубокий поцелуй. Мир замер, когда она прижалась к пухлым губам. Они были мягкими и всегда удовлетворяли её желания. Кукольница осторожно взялась за нижнюю губы Альсины, потянула её, посасывала и облизывала, пока не отпустила. Постепенно она забралась на колени вампирши, запустив руку под платье и потирая сосок. Рука Альсины тяжело прижалась к чужой спине, а языки становились длиннее, постепенно лаская друг друга с чувственными звуками.       — Такая нетерпеливая, — поддразнила вампирша.       — Я хочу тебя, Альси, — сказала Донна, и в голосе прозвучало лёгкое рычание. Тело пылало.       — Ты получишь меня, — сказала Альсина. Сильные пальцы нашли и потянули вниз молнию на платье. Спина кукольницы выгнулась, когда длинные заостренные ногти скользили по обнаженной коже. Они оставляли за собой красные линии.       Платье скользнуло по её плечам, когда Донна извивалась на коленях у Альсины, тщетно пытаясь дотянуться до молнии. Альсина усмехнулась, и смех растаял в венах, а мышцы напряглись.       — Позволь мне помочь с этим. — Альсина сняла Донну с колен и встала. Её тело, казалось, струилось с такой же грацией, как туман из-под водопада недалеко от сада. Палец за пальцем она сняла перчатку с руки, позволив ей упасть на землю рядом с брошенной шляпой.       Донна наблюдала за этим, напряженная и голодная, словно тяжесть месяцев заставила желания нарастать с такой силой, чтобы они прорвались именно сейчас. Платье скользнуло по мягкому животу, слегка приподняв, а потом опустив грудь Альсины.       В этом было нечто священное, даже ритуальное. Каду многое дал, но многое забрал взамен. Альсина по-прежнему обладала грацией, но не могла двигаться так, как раньше. Многие жесты становились неуклюжими из-за роста. Очень немногим была предоставлена привилегия смотреть, как дама раздевается.       — Ты такая же потрясающая, как и всегда, Альси, — сказала Донна, всё ещё сидя на земле.              Альсина отбросила платье, не сводя с Донны глаз. Отбросила каблуки и снова опустилась на землю. Пододвинулась ближе и медленно поцеловала. Прохладный воздух ласкал грудь кукольницы, заставляя её удовлетворенно вздыхать. Донна закрыла глаза и застонала, когда рука Альсины легла на её груди. Несмотря на то, что они не были маленькими, рука вампирши свободно обхватывала их полностью. Палец грубо скользнул по набухшему соску.       Кукольница вскрикнула, когда между ног запылало; она лихорадочно двинулась в сторону Альсины. Землистый влажный запах возбуждения вытеснил всё остальное, а нижнее белье было пропитано желанием.       — Ложись на спину, — скомандовала Донна с диким рычанием, которое придавало громкости обычно приглушенному голосу.       — Это какой-то новый способ? — поддразнила Альсина.       Кукольница ухмыльнулась, энергия текла по венам и впивалась в мозг. Она изогнулась и упала всем весом на вампиршу, опрокинув её. Альсина приподняла бровь и усмехнулась. Донна знала, что она редко позволяет кому-то ещё брать контроль. Донна поспешно сняла нижнее белье и оседлала женщину.       — Ты мне нужна, — бедра дрожали, а тепло было доведено до такой степени возбуждения, что его невозможно было контролировать.       Альсина погрузила язык ей в рот и ввела палец в лоно.       — Да-а-а, — простонала Донна, когда большая ладонь обхватила холмик. Она вытянулась и прижалась, смакуя наслаждение, когда стенки внутри растянулись, чтобы впустить палец Альсины, потом добавился второй. Кукольница вздрогнула и зашипела.       — Ты в порядке, моя дорогая? — спросила Альсина.       — Да, — ответила Донна, и крошечные капельки пота выступили у неё на лбу. — Это было так невероятно, мне нужно прийти в себя.       — Я дам тебе столько времени, сколько нужно.       Донну охватило нетерпение. Женщина была возбуждена больше, чем за все последние месяцы; казалось, что освобождение уже близко. Она начала медленно раскачиваться, скользя по пальцам на несколько сантиметров. Постепенно ускорила темп, по венам пробежало сильное давление.       Альсина прижала большой палец к основанию ладони, чтобы Донна могла потереться о него своим набухшим клитором. Кукольница со стоном прижалась к руке сильнее, и этого было слишком много и мало одновременно.       — Хорошо, — промурлыкала Альсина, касаясь рукой спины, пока Донна прыгала на ней и хлопала задницей по бедрам. Огонь лизнул ноги, и Донна умоляла, чтобы это не заканчивалось. Её преследовало безудержное желание.       Бормотание бессвязных мольб сорвалось с губ, когда мир сомкнулся. Мягкая трава впилась в ступни, птицы щебетали вдалеке, солнце освещало обнаженную спину. Кукольнице показалось, что всё это сосредоточено на ней, словно она — единственное существо, оставшееся в мире.       Наконец Донна взорвалась. Имя Альсины вылетело из горла в крике, женщина вздрогнула и сдавила пальцы, которые находились внутри. Бесконечная серия волн прокатывалась под кожей, клитор пульсировал во время спазмов. В первый раз, когда все закончилось, Донна не успела опомниться, как вторая волна сотрясла тело.       Даже после этого Донна осталась сидеть на Альсине. Голова была повернута набок, а дрожащее дыхание вырывалось тяжелыми порывами. Она не хотела уходить, но знала, что должна это сделать, особенно с Леди Димитреску, которая лежала под ней, обнаженная и готовая.       Донна поднялась. Пальцы освободились с влажным хлюпающим звуком, всё тело наполнилось теплом. Бедра непроизвольно сжались. Альсина наблюдала за кукольницей. Янтарные глаза светились неприкрытым голодом.       — Альси, — прошептала Донна, целуя ладонь.       — Донна, — вампирша облизнула пальцы, — ты восхитительна.       Донна покраснела, сделав вид, что не услышала этого. Она опустилась и прикусила сосок, Альсина вдохнула. Хотелось утонуть в этих тяжелых стонах.       Кожа Альсины была влажной, а после поцелуев на алебастровой коже остались ряды тёмно-красных пятен.       Мышцы Донны слегка болели, когда она встала на колени и раздвинула согнутые ноги Альсины. Она коснулась длинных складок, расправляя их двумя пальцами. Одной рукой поглаживала тёмно-розовую плоть, а второй внутреннюю часть бедра. Донна свела несколько пальцев ко входу. Плоть раздвинулась, чтобы пропустить их внутрь. Сильный, рвущий звук достиг уха Донны, когда Альсина погрузила пальцы в землю рядом с собой. Кукольница двигала рукой, предвкушая каждый новый стон.       — Трахни меня, Донна, — простонала Альсина.       Женщина повернула голову и вытянула язык, едва коснувшись клитора. Вампирша стонала и сжимала ноги, прижимая кукольницу ближе к себе. Донна продолжала лизать клитор, не забывая при этом двигать пальцами внутри.       Клитор перекатывался по языку, Альсина издавала нетерпеливые стоны. Пальцы вампирши впились в чужую спину, оставляя на коже выемки. Донна в ответ посасывала и покусывала клитор, ускоряя темп внутри.       — Усерднее, Донна. Я знаю, что ты можешь.       Женщина подчинилась, её плечи пылали. Наконец Альсина издала глубокий стон с примесью рычания. Острые когти впились в чужую спину, заставляя плакать от боли и удовольствия. Мышцы обхватили пальцы, крепко удерживая их, Донна продолжала толкать их внутрь, поэтому тонкие струйки жидкости стекали и капали на траву.       Когда оргазм закончился, кукольница смогла вытащить руку.       — Чёрт, — пробормотала Альсина. Она осторожно убрала руки с когтями и заметила, что они имеют красноватый оттенок, а по спине любовницы катится пара мокрых тропинок.       — Все в порядке, моя Альси, — сказала Донна. Она поцеловала встревоженное лицо. Боль — то, что осталось в наследство от семьи. Боль пряталась в каждом уголке её дома, поэтому иногда кукольница даже приветствовала это.       Энджи уже улетела за бинтами. Всё было несущественно.       — Хочешь немного?       Удивление отразилось на лице Альсины. Вампирша закусила губу.        — Ты уверена?       — Раньше тебя это не смущало, — усмехнулась Донна. Не дав возможности ответить, она повернулась спиной. Большой язык прильнул к коже и поднялся вверх осторожно. Донна вскрикнула, когда кровь начали сосать.       — Извини, — прошептала Альсина, облизнув область вокруг раны.       Боль уменьшилась, а мышцы расслабились. Донна обняла Альсину, чувствуя себя в безопасности в этих руках. Над головой проносились облака. Кукольница повернулась к лицу Альсины и прижалась к её губам.