α + β ⩾

      После Пирожного острова и всей этой котовасии с Большой Мамочкой Зоро стал более настороженным, словно это его легкомыслие позволило всей истории случиться. Ведь тогда он тоже не ожидал, что кок может просто взять и покинуть команду по воле какого-то приглашения. Исчезнуть так, что следа не отыскать, ведь он бета. И ведь Зоро даже не взяли на миссию по выручению кока. Дескать, это тайная миссия, а если дело в Санджи, ты не сможешь опять себя контролировать и застолбишь своими феромонами весь остров.       Зоро продолжал обиженно хмыкать под нос, даже когда все было хорошо и он пил третью чашку зеленого чая на камбузе. Все равно ребята устроили там заварушку и открытую драчку, будто если Луффи идет на дело, что-то вообще могло пройти тихо. А Зоро не взяли. — Не хныкай, никакого саке, — отвлек его кок. «Добренький кок» совсем недавно закончился. До этого он две недели готовил всем что угодно и потакал даже сладкоежке Чопперу, пытаясь так извиниться за все предоставленные команде беспокойства. Зоро хотел сказать, что не надо. Что в этом нет никакой вины кока, всё его ублюдочная семейка, команда понимает. Но молчал и просто смотрел, как мечется кок, вымаливая себе прощение, о котором даже просить было не нужно. И отказывался принимать от него любой подхалимаж, — это был способ Зоро сказать, что кока самого по себе более, чем достаточно.       Постепенно кок восстанавливался. Исчезал виноватый полный боли взгляд при виде Луффи. Ведьма рассказала, что Санджи его ударил. А еще, что вся его семейка до одного — альфы, и это почему-то плохо для Зоро. Но Зоро не очень понял, почему, он же не ебучая кокова семейка.       Зоро не просил саке, знал, что спиваться кок не даст. И чтобы иметь право сидеть и охранять его под боком, нужно просить добавки чего-то безобидного. — И вообще — что ты здесь делаешь? Обед давно закончился. — Тц! — заметил-таки. Зоро просто не мог заставить себя надолго покинуть кока после его исчезновения. Альфа внутри не поддавался ни уговорам, ни ехидным подколкам Ведьмы. — Усопп взорвал в Гнезде бомбу-перцовку на ночном дежурстве. Нос режет. Пусть проветрится пока. — Вот ведь… опять нам с ним и Брукком все смены на себя брать, — фыркнул Санджи. Усопп экспериментировал с «бомбочками против альф» и, судя по всему, преуспел в этом деле. Все альфы и омеги корабля носа в Гнездо сунуть не могли.       Кок устало опустился рядом за стол, тут же с блаженством вытянул перед собой ноги. Те ныли от работы на пределе последние пару недель. Положил в рот незажженную сигарету и хмыкнул Зоро. Внутри Зоро зажегся огонек, кок мог бы пойти на перекур, но, при всей его любви посмолить, выбрал остаться на камбузе вместе с Зоро! И сел так близко, только руку протяни, и можно коснуться гладких прядей не случайно в драке, когда кок делает через тебя кульбит через голову, и ваши глаза встречаются во время его полета, и его челка становится на полсекунды твоей. — Хочешь чего-нибудь? — брякнул вдруг кок, и Зоро смутился, словно тот поймал его с поличным на чем-то непристойном. — А? Хмпмхм, — дернулся Зоро. — О… о чем ты, кок? — Ну, только ты не просил никаких особых блюд после моего возвращения. Всех остальных я избаловал. Но только тебе пока не доказал, как здорово, что с вами плавает такой крутой кок, — потянулся Санджи, болезненно разминая уставшую спину. — Ничего не надо, — буркнул Зоро, кок загоняет себя, словно боится не быть ценным без готовки. Незажженная сигарета в уголке его рта грустно опустилась вниз. — В смысле, я оценил! Я и так оценил! — сбивчиво затараторил Зоро. — Зачем специальная еда, если она сама по себе каждый день вкусная?! — Хм? — кок с легким удивлением повернулся к Зоро. Тот впервые сказал что-то кроме «есть можно», «спасибо за еду». Зоро тоже осознал, что ляпнул больше обычного, стараясь вернуть коку душевное равновесие, и залился краской. — Ну, не то чтобы вкусная… — черт, что он творит?! — Хм, хм? — завитушчатая бровь изогнулась еще сильнее. Что-то с тяжелым стуком упало на палубу снаружи, перед камбузом, а потом прокричал трижды надрывно альбатрос. — Почта! — вскочил Зоро, которому никогда никто не писал. Кок тоже подскочил на месте, почему-то одергивая пиджак и поправляя челку. — Я… я принесу. Ты отдыхай… В смысле, не толпись в дверях, дурацкий кок! — быстро поправился Зоро, кляня себя за неловкость.       Они вывалились на палубу, уже захваченную Усоппом. У того был просто волчий нюх на почту. Еще бы, больше всего надрывали спину бедной птички, конечно же, письма от его подружки Кайи. Зоро подозревал, что девка спит по пять часов в сутки — успевать столько писать! Кок говорил, что это лучшая любовная история на свете, а самое прекрасное, что происходит она между бетами. Самому коку писал только старикан с «Барати», они обменивались равным количеством рецептов и заботливых оскорблений.       Усопп уже раскладывал добрый десяток накопившихся от Кайи писем вокруг себя на палубе по датам, чтобы начать читать их в верном порядке. Тут был и запечатанный журнал по инвестициям для Нами, письмо от Докторины для Чоппера, тут же унесшегося с радостным визгом в лазарет, чтобы вскрыть его в тишине. И неожиданно — письмо для Робин, подписанное размашистым: «Фрэнки». Робин улыбнулась стоящему рядом альфе и нежно спрятала письмо за отворот рубашки. Зоро поморщился: зачем он ей пишет, если может просто словами сказать, а не тратиться на почту? Кок, конечно, тут же чуть не подох от восторга, пел Фрэнки дифирамбы, как тот невероятно романтичен к Робин-тян, и как он рад, что его любимой меллорин достается столько нежности.       Если кок так хочет получать письма от накама, что Зоро мог бы ему написать? «Сдохни, кок. А еще я люблю тебя». И снова по спине пробежали мурашки и лицо загорелось от смущения. — О, а это не мне, — Усопп сидел на палубе и вертел в руках пухлый нежно-желтый конверт. — Ух, это Санджи-куну. Зоро, передай, пожалуйста, — не глядя вытянул руку вверх Усопп. Сам кок был слишком занят преследованием романтичного Фрэнки, которого собирался досмущать, видимо, до самого корабельного дока.       Конверт против воли оказался в руках Зоро и сразу ударил его в нос сильным и наглым духом темного шоколада с апельсином, альфьим запахом. — Хах, — только и выдал он. Это была женщина-альфа, очень молодая. — Эй, эй, эй, Маримо, лапы прочь от моей переписки! — прилетел только что бывший на другом конце корабля кок. — Это письмо для меня от невероятной Пуддинг-чан! — Та девка из семьи Мамочки? — все не мог сложить дважды два Зоро. — Да! И что тут такого, — Санджи отобрал письмо и спрятал его точно так же, как Робин, за пазуху. — Пуддинг-чан потому и невероятна! Ей нет дела до предрассудков, что с бетами каши не сваришь. Она альфа, но она пожелала продолжить наше общение после приключений на Пирожном острове. Ведь главное, какой я человек! Не правда ли, она из тех людей, что способны изменить мир?! Ах, моя Пуддинг… — Альфа? — еще раз тупо уточнил Зоро. — Да альфа она, альфа, если это имеет значение для тебя, — рявкнул Санджи и моментально осветился улыбкой. — А я бета. Но это не имеет для нее никакого значения, главное, как удивительно мы друг друга понимаем.       Кок глупо хихикнул. — Оказывается, так было можно. Поразительно, не правда ли, мечник-сан? — склонилась неожиданно к уху Зоро Робин, от ее шепота по телу прошел озноб. Зоро тут же вперил в нее дикий неверящий взгляд. Даже сидящий на носу корабля Луффи обернулся и склонил голову на бок: судя по запаху, Зоро был на грани вспышки неконтролируемого высвобождения альфы, какая бывает при гоне или сильном гормональном всплеске. Зоро нужно помочь? — Она альфа, — потрясенно повторил Зоро, уже коку, словно тот был тупой и никак не мог понять. — Я это знаю получше твоего, Маримо, — закатил глаза Санджи. — Потому-то ее Мамочка и взбесилась, что Винсмоуки подсунули ее первоклассной альфе дочке какого-то бету. Ха! Они и не собирались делиться кем-то ценным. Но Пуддинг, — мечтательная улыбка на губах кока ужасала Зоро, — Пуддинг сказала, что она очень рада, что это был именно я. Что ей повезло, что это был именно я. Потому что никто другой не хотел понимать, как она устала исполнять роль в чужой пьесе. — Но ведь она альфа! Ты сам говорил, что… — воздух вокруг Зоро так наполнился ревностью и яростью, что Луффи вдали встал на ноги, готовясь к гому-гому полету точно в цель. — Санджи-кун, я бы хотела попить. Что-нибудь со льдом и мятой, пожалуйста, — резко перебила его Нами, она прокричала это издалека, от самых перил корабля. Она благоразумно даже не стала подходить к Санджи, потому что это могло стать финальным щелчком для срыва Зоро. Лучше было удалить раздражитель и дать Зоро успокоиться и осмыслить произошедшее.       Зоро все равно резко обернулся на нее, буквально пригвождая взглядом к перилам. «Даже не смей подходить к нему. Теперь все не безопасны. Альфы. Омеги. Все». — Сию минуту, сегодня мне хочется совершать подвиги в честь того, как этот мир прекрасен, что я смог встретить в нем такую необычную девушку! — крутанулся в нелепом желейном танце кок перед тем, как скрыться на кухне.       Зоро смотрел на дверь, тяжело раздувая ноздри. Альфа. Другая альфа с сильным здоровым запахом, сильная альфа положила свой запах за пазуху коку. — Не стоит, — рука Робин легла ему на плечо, когда Зоро уже двинул было вслед за коком на камбуз, желая оставить на нем гораздо больше пятен своего запаха, чем эта сучка. Зоро дернул плечо, пытаясь вырваться, но Робин не убрала руки. Стояла и несгибаемо молчала, не пуская его, пока сердцебиение мечника не стало снижать темп. — Не стоит, мечник-сан, это всего лишь письма. — И у меня их четырнадцать! — победно вскинул над головой любовно сложенную стопку Усопп, словно разбивая скопившееся напряжение. — Я буду читать по одному в день и отвечать каждый день по одному. Чтобы Кайя получила не меньше!       Палуба опустела, Луффи снова как ни в чем не бывало сидел на голове льва и подставлял лицо легкому ветру. Зоро вдруг побледнел и устало выдохнул, тело стало казаться тяжелым для него самого. — Но ведь он сам сказал, Робин. Он сам сказал, что ни за что… — Забавно, что вы взяли за правило во всем перечить кок-сану, но именно в этом беспрекословно ему повиновались, — рука на его плече больше не была жесткой, она была мягкой и поддерживающей.       Он не отказывался от кока! Просто он всецело поверил коку, как доверял ему свою спину или заботу о более слабых накама. — Он сам сказал… — с болью прошептал Зоро.       Следующие пару дней кок словно летал по кораблю. Постоянно пританцовывал, и по густому запаху шоколада Зоро знал: он все время носит письмо с собой.       Зоро затеял драку. Даже грязную бучу, намного перейдя привычную грань их спаррингов по тупым причинам. Они валяли друг друга по палубе, и Зоро дергал кока за грудки, стараясь втереться своими запястьями, где запах был сильнее, чувствуя, как хрустит внутри пиджака чертово письмо. — Ублюдок! — процедил кок, когда в потасовке Зоро перекатился и оказался сверху. Это было единственным способом одолеть юркого и гибкого кока в рукопашной: задавить массой и обездвижить. И теперь кок упирался ему коленом в живот, а одной рукой прямо в лицо, сминая нос. Зоро жарко дышал ему в ладонь. — Тупая Завитушка! — рычал он через ладонь и чувствовал, как чешутся клыки, пробуждая железу во рту. Та в любой момент готова была пустить по каналам в альфа-клыках индуктор, вещество, связывающееся с кровью омеги при попадании в тело. Делающее омегу принадлежащим этому альфе после укуса. Он всегда немного капал с клыков в период гона, Чоппер говорил, что это нормально для доминантного альфы, и ничего страшного, если Зоро его сглатывает. Но иногда индуктор начинал поступать в клыки, когда альфа чувствовал резкую конкуренцию за его омегу и нужно было торопиться и сделать его своим. Еще один подарочек от доминирующих генов, простые альфы такого преимущества получить не могли. Потому доминант получает первым то, что пожелает. — Черт! — кок отдернул руку и ужом вывернулся из-под потяжелевшего Зоро. Тот мешком рухнул на доски палубы, чуть не разбив нос.       Санджи смотрел на него со злобой: — Ты меня за руку вздумал тяпнуть, придурок?! Я готовлю этими руками десерты для Нами-свуан и еду для вас, идиоты! Если больше нечем крыть, то умей проигрывать!       Санджи с пренебрежительным хмыком поднялся на ноги и оправил измятую и растянутую одежду. Оглядел пустую палубу — в знойный полдень все прятались по трюмам и занимались своими делами. Зоро вдруг понял, что никто не остановил бы его сейчас, если бы он правда потерял над собой контроль и навредил коку. А все запах этой чертовой сучки! — Я буду творить на камбузе. Тебе туда ход закрыт до обеда, усек, Маримо? — и шаркнул стальными набойками.       Зоро остался лежать на палубе, вдыхая успокаивающий запах досок. Чоппер сказал, что пробудившиеся альфы и омеги пахнут сильнее всего теми запахами, которые у них в детстве, когда еще не было ясно, кто из них станет бетой, а кто альфой или омегой, больше других ассоциировались со счастьем. По этой теории Зоро пах досками додзе, в которые он падал вот так лицом раз за разом, поверженный Куиной. Доски всегда были чисто натертыми и теплыми от проникавшего в додзе солнца. И вот почему Ведьма пахла своими лелеемыми мандаринами.       Зоро с безнадежным вздохом перевернулся на спину. Какой ерундой он занимается, ему ведь надо тренироваться. Стать сильнее и не дать больше никаким Винсмоукам угрожать команде. Стать сильнее и укротить альфу внутри себя. А то так хочет кока, что зубы прорезаются, а перед глазами черные пятна на фоне синего неба. Увеличивающиеся черные пятна… — Бляа!.. — перевязанная пачка прессы попала ему точно в лоб с такой силой, что даже ноги вскинулись высоко вверх. Кто там в почтовой службе обучает этих альбатросов? Они перепутали почтальонов и ассасинов?!       Потирая лоб, Зоро озадаченно поднял тонкую перемотанную бечевкой пачку. Видимо, в прошлый раз из-за Усоппового вороха поместились не все письма для мугивар, пришлось послать второго альбатроса с досылкой.       Зоро мельком проглядел стопку: еще несколько писем Усоппу, будто прошлых было мало, открытка-фотография от Виви, ребята будут рады, и еще одно письмо с шоколадно-апельсиновым запахом.       Остальные письма рассыпались по палубе, Зоро держал в руках только его, вперив дикий взгляд. Еще одно письмо, чтобы стать захватнической меткой еще где-то на коке. Он положит его в карман пиджака или брюк. В задний карман, и вечно обтянутая задница кока будет помечена той сучкой!       Перед глазами и правда легла темная пелена, Зоро на секунду потерял себя, окунаясь в марево чистых инстинктов. — Что ты творишь, ублюдок?! — резкий голос кока вернул его обратно, на корабль, на любимые теплые деревянные доски.       Зоро тупо глянул на руки — те были пустыми. А у его ног лежали мелкие-мелкие кусочки светло-желтого цвета, и ветер поднимал их и гнал по палубе. Зоро изорвал шоколадное письмо на сотню мелких обрывков.       О, нет.