α + β ⩾

      Утром после завтрака Санджи рассеянно курил на палубе, бездумно крутя в руках легкий белый конверт. Вид у него был слегка озадаченный, словно он никак не мог понять, что происходит. — Эй, Зоро, — мечник как раз сделал утреннюю растяжку на приятном утреннем ветерке перед серьезной тренировкой и не особо хотел останавливаться, пока мышцы горячие. — Чего? — но предатели-ноги сами понесли его к коку около корабельного борта. Санджи задумчиво смерил его обнаженный торс взглядом, словно что-то прикидывая. Хмыкнул. — Маримо, вот скажи мне, какого черта мой старикан приглашает тебя посетить его ресторан? — Э? — не понял Зоро. Вот чего он не ожидал, так этого. Насторожился: — Это какая-то тупая шутка? — Спасибо за первые строки моего ответного письма, — процедил Санджи сквозь сжатые с сигаретой зубы. — Однако, Маримо, какого хера? Мне пришло письмо от старикана, где он пишет, цитирую: «Пусть тот зеленый хмурый пень-альфа, что уплыл с тобой в одной команде, тоже приходит в ресторан, когда вернетесь». — Наверное, он всех твоих накама будет рад видеть, — наморщил лоб Зоро.       Санджи посмотрел на него взглядом «ты идиот» и сказал то же самое: — Ты идиот? Если мой старикан удосуживается писать о ком-то лично, даже более того — лично пригласить в Барати, значит, он трындец как этого человека выделяет. Он меня-то самого в своих письмах раз в три раза вспоминает за своими делами и рецептами! — Санджи пыхал сигаретой и нервно размахивал конвертом. — Значит, ты ему обо мне писал хорошее, дуро-кок, — зубасто расплылся в улыбке Зоро. — Держи карман шире, ни словечка про тебя ни разу не упомянул! Да и он сам про тебя не помнил, а в последнем ответе, как гром среди ясного неба. — Последнем, — взгляд Зоро нервно зацепился за порхающий туда-сюда в руках Завитушки конверт. — А я думал, ты этой шоколадной девке своей пишешь по пять писем на дню, как Усопп. — Нет, у Пуддинг-чан королевское турне, она же принцесса в своем роде. Потому она вряд ли сейчас получила корреспонденцию. А вот старикан всегда в ресторане, — отмахнулся Санджи.       Так ответ на листах, в которые Зоро втер свой запах-заявление «это мое», улетел тому усатому старикану. А тот возьми, да и пригласи внезапно Зоро в гости? Против воли он опять заулыбался. — А какого пола твой старикан? — Очевидно женщина. Но очень усатая, — молниеносно ответил кок, раздраженный непонятным поведением старика. Зоро закатил глаза. — Дурак ты, кок, я про то, альфа он там или омега… Вот этого какого пола? — Он «не твое собачье дело» — такого пола. Очень удобный пол. Планирую сам как-нибудь до него дорасти.       Зоро замолчал, счастливо раздумывая, какой же кок заноза в заднице и говнюк. Птички щебетали, рыбки плескались за бортом Санни, коков батя пригласил его к себе по возвращении, признавая тот факт, что какой-то альфа претендует нагло на Завитушку. — Ну ты… спасибо скажи. Обязательно зайду, как там будем. — И ты тоже сбрендил?! — А что? Разве это не вежливость — ответить на приглашение?! А вообще, дай мне понюхать письмо, — брякнул вдруг Зоро. Вдруг там для него тоже оставлено невербальное послание, как делала эта сучка Пуддинг, метив кока.       Санджи напрягся и наоборот отвел руку назад: — Нечего Зеффовы письма нюхать, они мне написаны. Как бете. Он-то помнит, кто я, — его рука уперлась в голый торс Зоро, наклонившегося вперед с надеждой уловить хоть след аромата. — Отвали от него, что у тебя за вечные проблемы с перепиской моей?! — рычал кок сквозь зубы. Мимо прошла Нами, ее обдало восторженными гормонами Зоро, которого только что чуть официально не признали альфой Санджи, никак не меньше. — Хорошо, что у него хвоста нет, а то хвостом бы вилял, — вздохнула она и прервала драку голубков. — Санджи-кун, сегодня стоянка на острове буквально на вечер. Поужинаем на берегу. — Дивно, Нами-свуан! — кок крутанулся вокруг себя, внезапно уворачиваясь от броска Зоро так, что тот чуть челюстью о перила не приложился. — Я давно хотел выделить свободный вечер на инвентаризацию кухни. С вашего позволения, я останусь на корабле. — Хах, — Зоро поднялся, потирая челюсть. Старикан пригласил его на родительские смотрины, когда еще не сделать еще один шаг по завоеванию кока, как не в этот крайне удачный день? Он даже бухло сам купит.       Тишина микроскопического городка очаровывала, Зоро любил именно такие. Если стихией кока были шумные базары с живой рыбой в бочках и специями из десяти стран, Зоро скучал по тихой Шимотсуки, ветру, слышимому в кронах деревьях, даже когда стоишь посреди улицы. Тому, как утром, если забыть задвинуть седзи, на досках додзе обязательно посапывала забредшая из леса лиса. Этот городок был именно таким, и мугивары в нем были не просто самыми громкими гостями, а самой шумной компанией за последние лет десять, Зоро знал. Он хотел бы пройтись по такому городку с коком, словно примерить, как будут сочетаться две его самые любимые вещи, и будет ли радость преумножена или просто — сложена.       Он прижал спрятанное за харамаки вино, когда поднимался по трапу. Даже без этикетки, тут его гнали сами, чуть мутное и очень ароматное. Зоро пригубил, не будет же он пичкать кока чем попало, когда пытается за ним ухаживать. И что за тупое слово такое: ухаживать? От Робин подцепил. Нами бы сказала: «Завалить». Он бы крякнул над ее замечанием, но в душе был бы больше согласен с Робин. Несмотря на желания альфы внутри обладать Завитушкой, сам Зоро считал почти оскорбительным охмурять кока из желания снять с него штаны. Зоро хотел совсем другого — забрать кока себе, чтобы среди вереницы людей, которые как в калейдоскопе на долю секунды становились центром вселенной кока, удержаться в момент фокуса и остаться в этом центре навсегда. Как оставался всегда где-то теплой печкой под сердцем для него кок, чем бы Зоро ни занимался. Первая любовь Зоро была совсем не про секс, что бы гормоны альфы ни чудили с ним. Если бы дело было просто в желании, он не стоял бы сейчас перед дверью камбуза, собирая в кулак решительность. — Здорова, кок! — он уверенно и громко открыл дверь, входя в кухню, как завоеватель. — Да блять! — кок чуть не уронил тарелку. На кухне было темно. Сумерки упали совсем недавно, и кок просто забыл зажечь свет, заработавшись. — Я слышал твои шаги на палубе, но думал, ты задрых. А ты как долбанный психопат стоял за дверью, ждал, когда я про тебя забуду, чтоб довести меня до лазарета?! — Много болтаешь, — улыбнулся Зоро. — И много работаешь. Ребята, вон, специально в таверну пошли, чтобы дать тебе хоть полдня выходного. — А ты чего? — подозрительно сощурился кок. Зоро еще шире заулыбался и достал из-под харамаки большую темную бутылку. — Выпьешь со мной, кок? Местное домашнее, говорят, виноград и брусника. — Редкостное пойло, — сморщил нос кок и тут же, впрочем, как всегда ставя Зоро в тупик своими противоречиями, метнул на стол два стакана: — Наливай. Интересно попробовать.       Свет зажигать не стали, так и сидели в полумраке кухни, разливая местную бурду по стаканам. — Теплое, — поморщился Санджи. — Я же его за харамаки нес, — пояснил Зоро, его голова кружилась немного от того, что он вроде как на свидании и вроде как надо что-то предпринять. — Вот скажи, у Фрэнки ведь на суше на самом деле нет пары с меченым омегой? — первым подал голос кок, пока Зоро пыжился изо всех сил, что бы придумать, и глотал стакан за стаканом. Санджи же захмелел почти сразу. — Пхпхпхп, — захлебнулся Зоро. — Кок? Что за херня?! С чего бы Фрэнки так делать? — Просто он практически не реагирует на омег, у которых скоро течка. Даже Робин иногда провожает их взглядом, — задумчиво протянул Санджи. — Говорят, если альфа заключил пару и пометил омегу, то тяга к другим омегам снижается. Вот я и… — Картошка у тебя в голове, вот что, кок. Про Фрэнки сидишь гадости всякие придумываешь. Просто он киборг, половина его тела уже как бы железная. А вторая половина плотно под каблуком у Робин. Ага, позаглядывайся при Робин. Все так просто, а ты выдумываешь дичь всякую, — проворчал Зоро. Санджи цокнул языком в темноте. Будь он альфой или омегой, Зоро бы чувствовал его присутствие рядом, вплоть до настроения, но сейчас он мог довольствоваться лишь голосом. Это немного огорчало, словно кок дрейфовал где-то далеко и недостижимо. Будет странным, если он сядет рядом, чтоб касаться бедром его бедра? — Думаешь? Наверное, у меня просто закончились теории, потому в голову уже совсем дурь всякая набивается. Значит, ни у кого из наших альф нет на берегу пары-омеги? У тебя тоже? — Пхпхп, ты опять?! Я этот стакан не допью никогда! — подавился Зоро. — Ладно-ладно, прости, — затараторил кок, он не любил мешать человеку принимать пищу. Даже если это алкоголь. Зоро снова вернулся к задумчивому прихлебыванию из стакана, размышляя, как же стать к коку ближе. Он ничего не понимал во флирте. Если бы они ели, он бы похвалил Завитушкину еду. — Зефф бы не стал помечать никаким запахом письмо, он же повар, — вдруг брякнул кок, опять лишая Зоро шанса! — и он уважает то, что я их не слышу. Не то что… — Не то что кто? — буркнул Зоро. — Ты думаешь, ребята тебя не уважают из-за этой херни? — Нет, Зоро, но понимаешь… я как будто вечно упускаю одну деталь. И порой это ничего важного, а порой, это меняет коренным образом всю картину. Это как не различать красный и зеленый и не страдать от этого, пока не переехал в большой город и тебя чуть не сбили на первом же дорожном перекрестке из-за цветных указателей. Вот и сейчас… — Вот херня тебя парит, — крякнул Зоро. Санджи громко фыркнул, показывая, что он думает об уровне эмпатии мечника.       Зоро хотел бы видеть Завитушку, как тот пьет и говорит только с ним, но боялся разрушить включенным светом появившуюся вдруг между ними откровенность. Кок обычно не говорил об отличиях между ним и альфами и омегами корабля. — Не херня! Например, я бы даже не догадался, что Пуддинг-чан помечала свои письма запахом, и что это серьезный знак внимания, если бы не тот случай с письмом. Если бы не твоя дурная башка, я бы и не узнал о запахе. — Хах, потому что он был не для тебя, — Зоро отпил еще теплого вкусного пойла. Лучше бы кок еще раз про то, как старикан его приглашает, говорил, а не про девку. — В смысле — не для меня? — икнул кок в темноте. — Письмо мне, значит, это мне. Пуддинг-чан хотела напомнить о своем аромате и показать другим, как она серьезно ко мне настроена, это так трогательно. — Да метила она тебя! — прогундосил Зоро, не открываясь от стакана. — Так это у альф работает. Помечают своим запахом, чтобы другим альфам было неповадно на чужую территорию лезть. Видел, как какую-нибудь омегу все альфы на танцах по кругу приглашают танцевать, чтобы именно их запах оставить на ней последним? Это чтобы от метки чужого альфы избавиться на омеге, которая нравится. Инстинкты. — Хах, ну и поэтому ты…       Санджи осекся, не донеся стакан до губ. Вино расплескалось в дрогнувшей руке, но Зоро не заметил ничего во тьме.       Письмо Пуддинг видели все, но порвал его только Зоро. Пуддинг хотела пометить его своим запахом, но Робин-чан не было до этого дела. Да и Луффи с Фрэнки, всем альфам. Кроме Зоро.       Зоро не нравится, что его хочет пометить другой альфа.       Это безумие какое-то. — Что я поэтому? — Санджи вздрогнул, вырванный из мыслей, Зоро спокойно сидел за столом и потягивал бухлишко. Они и раньше порой пили вместе, ничего необычного. Так с чего бы?       Вдруг всплыло воспоминание, как Чоппер упрямо сует и сует ему в руки блистер с подавителями: «Это для Зоро, если потребуется, а накама не будет рядом». Зачем вообще Зоро нужны подавители, когда вокруг него только Санджи? Он раньше об этом не задумывался. — Поэтому… ты всегда чистишь свои катаны, раздетым по пояс? Чтобы больше запаха попало на твои ценные вещи? — не думая, пробормотал Санджи.       Запыхавшаяся Робин вбегает на камбуз. Что за ерунда, разве он видел Робин хоть раз запыхавшейся, если дело идет не о схватке за жизнь?! С чего ей так спешить на кухню ради чашки кофе. Тем более тут безопасно, а корабль под охраной сразу двоих накама — Санджи и… Зоро в гоне. — Ты как безумный ученый, кок, — смеется Зоро в темноте. Ничего не выдает его интереса, и случайная мысль кажется таким бредом, что Санджи смеется. Зоро думает, что это над его словами.       Тяжело дышащий Зоро, сбивший его с ног во время гона в Вороньем Гнезде. «Пусть еду принесет Усопп. Кто угодно, но не ты». Его клыки и правда были необычно длинными в тот момент или воображение дорисовывает картину Санджи?       Быть не может. Не может быть.       Санджи трясет отчаянно головой и залпом допивает стакан. Вот это уже бред. Тем более Зоро ничем не выказывает своей заинтересованности.       Кроме того, что всегда таскается с ним на рынок. От него шугаются омеги и альфы, которых Санджи пытается очаровать. Зоро любит, когда Санджи приносит еду ему лично, но он всегда казался просто избалованным засранцем…       Нет, нет, это бред.       Санджи покрутил в руках стакан и решился. — Зоро, а тебе вообще нравятся омеги?       Внезапная тишина в диалоге говорила слишком громко, но все это лишь игра воображения, твердил себе настырно Санджи. — Пфе… — выдавил наконец Зоро. Ну и как это понимать?! Мозг Санджи метался по совершенно новой для него территории, он даже не мог составить план, как проверить свою догадку.       Так, если он нравится Зоро, должен ли тот как-то себя выдать, если Санджи сделает ход?       Будучи уже немного пьяным, он встал в темноте, благо, кухню помнил даже с завязанными глазами. Легко обошел стол, положил руку на него рядом с Зоро и низко склонился со спины к его уху. — Зоро, — хрипло прошептал он, — а ты хоть раз пробовал, чтобы так говорить?       Зоро оставался недвижим, к легкому разочарованию Санджи. Ни смущения, ни показного возмущения. Жаль, что Санджи не мог чувствовать его феромоны, тогда бы он сразу понял, что все это чушь. — Может и пробовал, — легко пожал плечами Зоро. — В смысле?! — Санджи даже провоцировать забыл. Был в его биографии один факт, который его ужасно удручал. Будучи крутым пиратом с огромной наградой за голову и к тому же, он был в этом уверен, обладая прекрасным чувством стиля и внешностью, Санджи Блэклег был девственником.       Свой первый поцелуй он заработал на задней палубе «Барати». Со своей ровесницей-бетой, влюбившейся мало того, что в парня постарше, так еще и альфу. «Ты совсем как он ростом, и волосы такого же цвета. Он меня словно не видит, но если я закрою глаза, то ты будешь прямо как он». Санджи был подростком, мучимым первыми желаниями, очарованным этой отчаянной девчонкой, — он согласился. И бойкая бета сама привстала слегка на цыпочки, сама коснулась его нежными мягкими губами в чуть приоткрытый рот, слегка цепляя своими губами его нижнюю губу. Санджи замер, пойманный в блаженство момента, как муха в смолу, которой суждено стать янтарем. Но навсегда запомнил он не это, а то, как изменился ее мечтательный взгляд, когда она отступила от него на шаг, тоже смущенная и с горящими щеками, и вдруг поняла — все это иллюзия. Перед ней совсем не тот альфа, о котором она грезила, а «всего лишь Санджи», то разочарование в глазах и на грустном лице было не скрыть. Первый поцелуй Санджи закончился разочарованием девушки, что это был всего лишь он.       Потому, когда пару лет спустя уже другая бойкая бета предложила большее: «Потому что я для него пустое место. Ему нравится омега из города, он собирается ее пометить. А ты высокий и сильный, как альфа, и мы могли бы…». Санджи мягко отцепил от своего локтя ее руку и поднес ко рту, еле заметно целуя костяшки. Он вежливо отказался. Он безумно желал первого опыта, гормоны в юношеском теле было не унять никакой дрочкой. Но перед глазами стояло разочарование на лице той первой девушки после поцелуя с ним, и Санджи поклялся, что хотя бы первый секс у него не будет в качестве «замены альфы».       С такой позицией в своей возрастной категории среди юных бет, повально очарованных смелыми и маскулинными альфами, Санджи неизбежно годами оставался девственником.       А вот у альфы Зоро все на мази. Бесит. — Ой, ты чего меня ущипнул!       Санджи забылся и ущипнул Зоро за плечо. Ходит тут, распространяет свои альфьи феромоны, наверное, даже не знает, как доставить даме удовольствие, но нет же — даже ожившая корабельная плесень уже трахалась, а Санджи — нет. — Как понять «может и пробовал», ты говоришь о какой-то милой омеге, с которой ты разделил… — Да не помню я! Сенсей сказал, что та омега уже ушла, когда я очнулся. Меня первый гон шарахнул, когда меня в лавку городскую послали, а я никак не мог ее найти. Задержался, потом как в бошку вошло, темнота перед глазами от резкого выброса гормонов. Ничего не помню, сенсей меня голым в каком-то доме три дня спустя нашел. Типа борделя или просто дом такой… Ай, ты чего меня опять ущипнул! Кок, нарываешься, чтобы я тебе вмазал?!       Конечно, все это бред. Зоро плевать на сантименты, ему даже плевать, с кем он провел свой первый гон. Вряд ли в натуре Зоро хоть в кого-то влюбляться. Хотя кто сказал про любовь? Санджи опять мерит все со своей колокольни. Зоро — не про любовь, Зоро про физические потребности. Вот почему подавители от Чоппера, вот почему Робин не хотела оставлять их одних во время гона Зоро. Вот почему Зоро ничего не делает и молчит, а другие его покрывают. Потому что Санджи — его накама, которого он уважает больше, чем случайных партнеров, чьих лиц Зоро даже не помнит. — Бесишь, — прошипел Санджи. Такую романтическую сказку тупое Маримо испортило. Санджи сам придумал влюбленность Зоро в себя, сам испугался и сам расстроился, когда ее не оказалось. Как же он пьян. — Щипнешь меня еще раз, кок, надеру тебе зад! — дернулся Зоро, уворачиваясь от расстроенного кока. Тот тут же потерял равновесие, в темноте качнуло, грозя выплеснуть все вино обратно, как его вдруг поймала под грудью сильная рука. — Эй, тихо, тихо, ты что — уже наклюкался? Черт, кок, ну почему именно сегодня? — Сам принес вино, которое может загореться от сигаретной искры, — пробубнил все еще пьяно-злой Санджи. Мир казался ему несправедливым. Мало того, что у Маримо столько секса, что он даже не помнит, с кем, так еще и тупо-мечник вовсе не влюблен в него. — Да? Черт, я должен был подумать, неудачно как вышло, — Зоро почему-то искренне огорчился. Вторая рука легла Санджи на плечи, заставляя выпрямиться. На секунду Санджи показалось, что что-то коснулось полоски кожи на шее под волосами. — Пойдем в каюту, кок, я тебя уложу. Сейчас ты ничего считать и проверять не сможешь. — Угу, — хлюпнул носом Санджи. Он не сказал, что может дойти сам, отцепить тупое Маримо. Он хотел, чтобы Зоро его довел, чтобы кое-что проверить. Потому непривычно отдался ведущей руке Зоро, почти откидываясь назад на нее. Тот даже не особо заблудился на пути в каюту, так, потупил немного на палубе, а потом верно нашел дверь. — Давай, кок, вот так, — Зоро усадил насупленного Санджи на гамак. — Снимем пиджак, а то вспотеешь во сне.       Не так Санджи и был пьян, чтобы не смочь самому раздеться, он просто хотел еще раз удостовериться. Потому он позволил Зоро неловко расстегнуть его пиджак и стянуть его с плеч. Потом он нагнулся и поднял ноги кока, чтобы уложить того целиком. Санджи только почувствовал, как Зоро без ворчания снял с его ног ботинки — правый, левый. Очень аккуратно и спокойно. Даже не полапал, а Санджи думал, что он воспользуется моментом. Не то чтобы пьяному Санджи хотелось, чтобы его лапал Маримо, но вдруг стало обидно расставаться с мыслью, что один из тех альф, которых он вынужден был заменять в глазах своих юношеских влюбленностей, обратил внимание не на них, а на него. Санджи укорил себя за наглое тщеславие, это недостойное подлое чувство по отношению к девушкам, и хлюпнул носом еще раз. — Маримо, — позвал он из своего вдруг уютного гнездышка, пока мечник аккуратно ставил ботинки у гамака. — Как думаешь, на самом деле альфам плевать на бет? — Конечно нет, кок, — Зоро выпрямился и теперь стоял над лежащим Санджи. — Ты же сам знаешь, тебе же твоя баба-альфа пишет. И мне тоже не плевать. — Ха, но сам ты в тот первый гон бросился к омеге, плевать кто, главное, что омега… — сонно ворчал Санджи, на самом деле не держа именно на Зоро зла за несовершенство мира. — Мне было плевать, кто это, потому что я никого не любил. Но теперь все поменялось, мне больше не хочется так делать. Лучше я пересижу один в гнезде.       Веки убаюканного гамаком Санджи слипались, эмоциональный взрыв утомил хмельную психику, и его мягко уносило в сон. — Ты еще и романтик, хотя и альфа. Почему хоть часть этого не может достаться мне? — пробубнил он через сон. Зоро лишь вздохнул в темноте.