α + β ⩾

      Нужно было соблюсти статус-кво. Всего-то. Зоро нравится текущее положение вещей, менять его он не собирается, какие бы чувства к Санджи ни питал. Санджи тоже весьма доволен сложившимися в команде отношениями, плюс — он без ума от восторга и надежды всякий раз, когда получает письма от Пуддинг-чан. И она лишена предрассудков по поводу бет! То есть напрямую Санджи не спрашивал, какой конкретно статус у их отношений сейчас. Потому что стать парой должен предложить мужчина, когда поймет, что женщина готова. Но по крайней мере он имел все права надеяться после того, что Зоро рассказал ему об аромате от ее письма.       Ну вот, опять Зоро прилез к нему в мысли о Пуддинг. Раздраженный на себя самого Санджи объявил перекур и вышел из камбуза, нервно хлопая себя по карманам в поисках сигаретной пачки.       За углом камбуза у самого борта корабля стоял Зоро и жрал вареную кукурузу. Прямо початок, грыз его почему-то поджаренный с одной стороны бок. Кукурузу на обед Санджи не готовил. — Какого… Где ты это взял, Маримо?!       Зоро подавился, будто его застукали с поличным, и буркнул: — Луффи с Чоппером и Усопом ходили в поход на переднюю палубу за мачту. Там варили кукурузу в ведре.       Санджи сначала достал сигарету, сначала положил ее в рот (ему это было чертовски нужно) и только уж потом отважился спросить: — Ходили в поход. На корабле?       Зоро почесал зеленую башку и кивнул, уставившись на початок. — Неделю уже плывем. Вот им и стало скучно. Они захотели сходить в поход. Там по правилам, чтобы с лагерем и готовкой на костре. — Костре… — прошептал Санджи и досчитал про себя до трех. Выдохнул и уточнил: — А мне чего не сказали? Я же всегда готовлю вам все, что вы… — Ты бы не разрешил варить кукурузу в Усопповом ведре. И разводить костер. В общем, ребята сказали тебе не говорить.       Санджи сверлил взглядом вареный початок в руках Зоро. Затянулся и выпустил струю через нос, стараясь не начать орать прямо сейчас, а сберечь пыл на Луффи. Зоро понял его взгляд по-своему. Буркнул: — Это последний! — и укусил побольше. Потом, видимо, одумался и пробубнил с полным ртом. — Но я могу поделиться. На…       В Санджи чуть не ткнули обгрызенным початком, сваренным в Усопповом, бог его знает из-под чего на этот раз, ведре. — Я что им — суровая мамочка, которая не отпустила бы с ночевкой? А ты все разрешающий крутой папочка? Почему ты знаешь, а я — нет? — процедил сквозь зубы Санджи. Зоро напрягся, словно в воздухе уже пахло озоном от предстоящей бури, хотя беты и не могли ничем пахнуть в зависимости от настроения. — Не, — запасливо положил Зоро огрызок за харамаки, и Санджи еле удержался, чтобы не врезать ему ботинком. — Если папаша, то это, наверное, Фрэнки. Он же им разрешил костер в старой ванной развести. А мне эти всякие походы лениво. Я просто кукурузу хотел. — Маримо, тебе лениво пойти в поход на переднюю палубу? — аккуратно уточнил Санджи. — Ну… Ага. Там солнце печет, — медленно и так же аккуратно пояснил Зоро. Он не зря освободил руки и теперь вытирал их о кимоно. Не держать же катаны грязными руками, когда кок слетит уже с катушек, и придется блокировать его бешеные удары. — Нами-сан, я так полагаю, на стоянку австралопитеков еще не наткнулась? — Ну вот ты крики слышишь, кок? Вот и я нет. Значит, не наткнулась. — Что же, — коротко и сдержано кивнул Санджи, запустил окурок в море и направился обратно на камбуз. Он так и захлопнул за собой дверь, ничего не добавив. Зоро озадаченно опустил взгляд на крепко сжавшуюся на рукояти катаны руку. И ничего не понял: — Даже драться не станет?       На камбузе Санджи плюхнулся на стул и тупо уставился в стену. Робин и Нами его точно не разыгрывают? Маримо не способен ни на какие романтические чувства ни к чему, кроме своих катан. Влюбленные люди не чувствуют своего веса, когда ходят, — словно их всегда немного приподнимают крылья. Влюбленные люди улыбаются при виде того, кто им нравится, и не могут скрыть смущения. А этот… жрет украдкой переваренную кукурузу за углом кухни.       «На…» — всплыл перед глазами Зоро с набитыми кукурузой щеками и пихающий ему обгрызенный початок. Санджи хрюкнул: такая дичь! Зоро ничего к нему не испытывает, о каком поддержании статус-кво он вообще задумывался. Ничего не могло измениться и без стараний Санджи не ранить чувства мечника.       Санджи был романтической натурой, и скрывать это было сложнее, чем порно-журналы в шкафчике. Ему казалось совершенно нормальным выражать свою любовь как можно ярче и открыто упиваться присутствием близкого человека. Не имея возможности выплеснуть на кого-то все свои романтические страсти, он предавался чувственным мечтаниям.       Вот он вернется на Пирожные острова, уже в статусе кока самого Короля Пиратов. И Пуддинг будет так бесконечно поражена его славой и талантами повара, что конечно же соизволит пойти с ним на настоящее свидание. Он проведет ее по лучшим улочкам и садам, чтобы точно выверенным маршрутом вывести прямо к закату на покрытый зеленью холм. Там обязательно будет скамейка под раскидистым деревом, с которой они будут любоваться на закатные воды залива. Вода будет почти оранжевой от бликов заходящего солнца, а каштановые волосы Пуддинг будут так искриться, пронизанные его косыми лучами, что Санджи будет казаться, что всякий раз закатное солнце прячется на ночь именно в густые волосы непостижимо прекрасной девушки.       И они будут смотреть друг другу в глаза, все понимая, но ничего не говоря. И — может быть, если осмелится на такую дерзость — он возьмет ее за руку, в смысле по-настоящему, и она поймет, что на этот раз это не игра…       Раздался громкий стук и треск. Санджи резко обернулся на своей воображаемой скамейке, чтобы увидеть, как Зоро рубит своими катанами его раскидистое дерево на пригорке. — Маримо! Какого черта ты рубишь деревья в моих мечтах!       Но Зоро ничего не ответил, только набычился, как всегда перед серьезной дракой, и рубанул последний раз: дерево тяжело ухнуло и медленно завалилось на бок с холма прямо в реку. Санджи в ужасе наблюдал, как Зоро испоганил его выдуманный романтический пейзаж. — Ублюдочный мечник, ты пожалеешь! — процедил он сквозь зубы. Но Зоро опять ничего не сказал, а разбежался и сиганул с холма вслед за уплывающим деревом. Там он очень быстро и красиво поплыл брасом, преодолевая с легкостью капризы почему-то диких и неспокойных вод залива. — Какого… — Санджи взъерошил волосы пальцами, никак не мог собраться. — Это мои мечты. Убирайся, Маримо. Ох, Пуддинг-чан… — он обернулся к терпеливо дожидающейся его на скамейке девушке. Она была самой доброй девушкой в мире, она дождалась его. Он сел рядом, но продолжить свои смелые мечтания Санджи не посмел и за руку ее не взял. Почему-то ужасно стыдился перед выдуманной Пуддинг за тоже выдуманного в его мечте Зоро.       В реальности же они с Зоро отправились на рынок за свежими овощами. Они всегда делали это вместе, потому что только так от Маримо была хоть какая-то еще бытовая польза. Хотя нет, еще Маримо на удивление хорошо мыл полы. Нагибался из позиции стоя, упирался в тряпку на полу обеими руками и шуровал туда-сюда по доскам, обязательно босой и голый по пояс, ни одно мытье шваброй не сравнится. «В додзе нас так учили убираться после тренировки», — пожал плечами Зоро, когда заметил, что Санджи даже размешивать закваску перестал от этого зрелища в первый раз.       В общем, Зоро вел себя обычнее не бывает, и Санджи постоянно находился в сомнениях. Неужели запах от Зоро настолько очевиден, что Нами с Робин все давно ясно? Как возможно быть настолько незаинтересованным, безразличным, даже слегка хамоватым в присутствии того, кто тебе нравится? Санджи бы не смог.       И он злился на Маримо, что тот может, и так легко. А с другой стороны, что Зоро ничем не проявляет своих чувств, заставляя Санджи чувствовать себя возомнившим о себе слишком многое идиотом. — Ящик со скидкой! — тыкнул Санджи пальцем в очень румяные спелые яблоки. — Нет! Но дам третий за так, коли возьмешь два! — усатый фермер подбоченился, узнав в Санджи своего поля ягоду — умельца хорошо сбить цену и торговаться. Санджи прикусил сигарету, разминая плечи, эта схватка упрямства будет забавной. Фермер видел, что его паковой мул уже загружен мешком крупы и сахара, а в одиночку Санджи три ящика не унести — ничего же не видно будет. — Собираешься продать нам два, а скинуть в цене только с одного, — прищурился Санджи. — У меня есть товар. У тебя — желание купить. Я знаю, что мои яблоки лучшие не просто на рынке, а на все семь островов, что вы наверняка уже проплыли. Три, и только тогда скидка! Или бери, как все. — Прощелыга, — цыкнул Санджи, обдумывая вернуться с тачкой. — Мы берем, — вдруг сказал Зоро. Санджи и позабыл про него в пылу азарта. — У тебя уже есть поклажа, здоровяк, — хмыкнул в усы фермер, и по тому, как спокойно и с вызовом они посмотрели друг другу в глаза, Санджи понял — фермер был альфой. Ох уж это вечное их бессмысленное альфье соперничество, Санджи препирался по крайней мере за скидку! — Кок, нам нужны все эти ящики? — буркнул Зоро. Санджи не хотелось петушиных драк. — Одного будет достаточно. Мы закупимся на другом острове, там тоже могут быть хорошие… — Но ты бы взял три? — Санджи стоило лишь полсекунды заартачиться с ответом, как Зоро кивнул альфе-торговцу: — Мы берем.       Перебросил с одного плеча мешок с сахаром на второе, чтобы освободить правую руку, а потом присел и просунул ее прямо под стопку ящиков. Медленно, они стали подниматься на одной вытянутой руке, а вместе с ними Зоро из положения полуприседа. Санджи с торговцем даже замерли от напряжения, Зоро словно выполнял сложное силовое упражнение. Наконец, Зоро выровнялся с ящиками на руке и на удивление легко бросил: — Ну что, кок, плати и пошли? — Э… а, да… точно, — опомнился от виденного Санджи и суетно принялся отсчитывать белли. Альфа все хмыкал себе в усы, посматривая на Зоро, даже торговаться не стал, честно взял только за два ящика.       Санджи дико обрадовался отличной покупке. Яблоки и правда были одними из лучших, что он вообще встречал. А значит, ребят ждет яблочный пирог, желе, а Чоппера — карамельные яблоки. Он почти припевая припустил вслед за Зоро: «Эй, тебе гусеница в голову заползла? Корабль же в той стороне, вон и мачта торчит!», как в спину ему ударило еле слышное, проговоренное в усы про себя от впечатленного альфы: — Ну надо же, и все это ради какого-то алфавита…       Санджи резко вскинулся, словно ему в спину ударили снежком. Он совсем позабыл эти глупости, но, очевидно, что этот альфа что-то почувствовал от Зоро, чего не видел и не понимал Санджи. Он украдкой глянул на шагающего Зоро: даже через кимоно было видно, как вздулись от непрекращаемого усилия мышцы его рук, как напряжена грудь. Каждая его мышца рельефно очерчивалась, глядя на Зоро даже без запаха можно было точно сказать — перед вами доминантный альфа. Никаких нежных ручек с ароматной кожей, никаких плавных женских изгибов — все заменено звериной мощью и скоростью реакции. Если говорить об альфах, то женщины-альфы куда привлекательнее, по мнению Санджи. — Эй, Маримо, — брякнул вдруг Санджи. — А ты можешь срубить большое дерево своими катанами?       Зоро покосился на него недоверчиво, словно Санджи сейчас воспользуется тем, что руки у Зоро заняты, выхватит катаны и убежит в лес — рубить дрова направо и налево. — Я не рублю катанами деревья. Но если надо — могу, — буркнул он. — Зафига?! — задал мучающий Санджи уже неделю вопрос. Зачем Маримо срубил его романтическое дерево! — Ты сам же и спросил! Это тебе зафига! — Ладно, ладно, — Санджи придал своему голосу как можно больше примирительности. — А вот, скажем, брасом ты плавать умеешь? — Я по-всякому умею. Что за тупые вопросы, кок? — А брасом? — По всякому, сказал же! — Ты просто не знаешь, как это «брасом», да? — коварная усмешка не осталась не замеченной. — Заткнись!       Зоро зашагал быстрее, чтобы не выдать своей плавательной необразованности. Санджи поспешил за ним и неожиданно заметил, что у того поблескивает висок от пота. Сам Санджи нес большую корзину с яйцами и маслом, но решил, что Маримо все равно тяжелее. — Эй, Зоро, дай-ка мне парочку. — Нет, — Зоро даже отвел от него руку с тремя ящиками, чтобы Санджи не вздумал взять самовольно хоть один. — Не дури, у тебя и так одна рука занята мешками. — Нет, лучше дорогу показывай, — пробурчал из-за сцепленных от усилия зубов Зоро. Санджи закатил глаза, вот ведь выпендрежник. — И зачем ты так напрягаешься, Маримо. Я же сказал, одного ящика хватило бы… — Ты же сам говоришь, что от меня польза только в бою и мешки с рынка таскать, — выдавил Зоро, его шея вздулась от непрерывного напряжения, нести ящики на практически вытянутой руке было сложно. — Я?       И Санджи осекся, даже отстал немного от Зоро, чтобы потрясенно на него пялиться. Так вот оно: Зоро не выпендривается, он старается понравиться тем, в чем для Санджи он полезен и хорош. В драке Зоро упрекнуть не в чем, даже слишком. Некстати кольнуло сердце воспоминание о Триллер Барк, неужели тогда…       Зоро свернул не туда. Что чрезвычайно занимательно, потому что дорога в порт была одна, и Зоро вообще свернул внутрь жилого дома. Хозяйка имела глупость распахнуть двери, пока выметала пыль, и обзавелась довольно пугающего вида мечником на пороге. Хозяйка кричала, Зоро бурчал: «Чего ты орешь», орал на Зоро Санджи, и мысль о Триллер Барке как-то сама собой затерлась.       Зато оставшийся путь Санджи то и дело бросал на Зоро недоверчивые взгляды. Он так старается на износ ради команды или потому что Санджи понравились эти яблоки? Маримо обычно знаков внимания не проявляет, Санджи бы ни о чем таком не думал, но тот альфа назвал Санджи алфавитом. И девушка с фруктового лотка так долго его рассматривала, переводя то и дело недоверчивый взгляд на Зоро. Самое паршивое, что Санджи под ее взглядом тогда неосознанно приосанился. И сейчас только понял — не ради красотки, а потому что хотел, чтобы она приняла уже наконец этот факт. Доминантному альфе есть дело до беты! Какое детское тщеславие… — Чего?! — не выдержал Зоро молчаливого изучения его взглядом на протяжении десяти минут хода. — Да так, — Санджи закурил. С этим соблюдением статус-кво он стал курить в два раза чаще. И в три раза чаще думать о Зоро. Ебучий статус-кво! — Вообще-то, Маримо, ты не только хороший грузовой мул. Ты бываешь полезен в быту. Например, ты лучше всех в команде моешь пол.       И тут Санджи втянул в себя сразу всю сигарету целиком и закашлялся от едкого дыма, даже привычный к такому. Потому что внезапно кончики ушей угрюмого Зоро нежно-нежно, особенно на фоне загорелой кожи, покраснели. — Я сам разберу покупки, Маримо, зайди за угощением в награду через полчаса, — Санджи выдворил его по итогу с кухни. С учетом, сколько раз он появляется в его мыслях, Зоро что-то критически много в его жизни в последнее время!       Маримо потопталось за закрытой дверью и ушло, а Санджи плюхнулся на стул — думать о статус-кво, который он соблюдает ради Зоро, которому по душе их текущие отношения.       Санджи тоже по душе его текущие отношения с Пуддинг-чан. Они постепенно узнают друг друга, пока никаких откровенных обещаний, но уже то, что они переписываются обо всем в этом огромном безумном мире… Сегодня у Зоро от пота блестела торчащая из выреза кимоно грудь. Мысль пришла совершенно некстати, надо было отвлечься. Но как назло в последнем журнале про горячих альф и омег была только одна женщина-альфа и сразу четыре доминантных альфы-мужчины. Так было написано в описании под фотографией. Все в мире на долбучих доминантных альфах помешались, что ли?       Из упрямства Санджи представил день их с Пуддинг настоящей свадьбы. Обычно он такое не фантазировал, потому что это было не по-джентльменски, ведь они пока не объяснились в чувствах, и он не знает, хотела бы Пуддинг быть его настоящей невестой. Потому он целомудренно не позволял себе такие роскошные фантазии, оставаясь галантным даже в собственном воображении.       Но чертово уважение к чувствам Зоро, взрослое отношение, соблюдение статус-кво — все это, что не требовало от Санджи вообще никаких действий, так выматывало его последние пару недель! Потому Санджи позволил себе маленький грешок — представил, как они с Пуддинг возвращаются в их номер новобрачных после пышной свадьбы.       Пуддинг вся раскрасневшаяся от праздника, одна прядь выбилась из красивой укладки. Санджи сам покраснел, когда представил ее в наряде невесты один на один с собой в роскошном номере. На кровати, конечно же, лепестки роз, куда же без них молодоженам. Пуддинг скромно садится на краешек кровати и смущенно украдкой смотрит на Санджи. Тот сам робеет, никак не может развязать чертов галстук, и одновременно полон восторга от предстоящего.       Но что-то мешает, что-то словно зудит на самом затылке. Санджи нервно оглядывает украшенный цветами номер новобрачных. — Санджи-сан? — робко зовет его Пуддинг. — Сейчас, свет очей моих, — Санджи нужно со всем разобраться, прежде чем позволить себе возмутительные фантазии. Что-то словно не так, где-то подвох. Он торопливо обходит номер, раздвигает букет цветов — ничего в нем, никакого мха. И наконец додумывается заглянуть под кровать.       Там лежит Зоро и грызет кукурузный початок. — ДА ЧТО ЗА ХЕРНЯ!       Санджи с криком вскочил со стула на кухне, на котором замечтался после похода на рынок. Слышится топот, а потом без всякого стука в кухню вваливается взлохмаченный Зоро, явно слетевший из Вороньего Гнезда кубарем. — Что такое, кок?! — Ничего! Ты чего притащился?! — Санджи не может контролировать свою злость на ситуацию. И не может сдержать раздражение на настоящего Маримо из-за проделок выдуманного. — Я? Ты же сам сказал за закусью зайти, мозги прокурил! — тушуется Зоро, с коком все нормально, а он всполошился. — О, я сварю тебе кукурузы!