α + β ⩾

      Санджи ничего такого заранее не подстраивал. Да, это он потянул Маримо спрятаться от дождя и согреться в гостиничном номере, но они уже сто раз прятались от Дозора вместе. Он и не задумывался, что это какой-то особенный случай. Только когда Зоро поцеловал его после драки с полотенцами, Санджи вдруг осознал, насколько они здесь одни.       Не так одни, как в Вороньем Гнезде, где он уже не раз спал наедине с Зоро на диванчике во время его ночного дежурства. Не так одни, как по ночам на кухне. А отделены от всего мира стеной ливня, будто что сейчас в мире нет больше других альф, бет и особенно омег, а вроде как осталось только два человека, и теперь неважно, какого они пола, — вот настолько одни.       И пышущий жаром торс Зоро прижимал его к стене, Санджи слышал, как гулко бьется у того сердце, чувствовал на себе слегка шершавые от мозолей ладони в местах, где Зоро никогда еще не касался его обнаженной кожи. Непрерывный шум дождя напоминал, что они в уютной запечатанной капсуле от остального мира.       Сочетание нежных касаний и грубых рук будоражило. И вдруг подумалось, что это лучший из всех романтических моментов для его первого раза. Зоро прост и честен, он не врет, что жаждет только его, не подменяет им нехватку омег на корабле. И потому у Санджи может случиться все, как мечтал: чувственно и неспешно, даря партнеру наслаждение своим телом и получая в ответ такой же щедрый, бескорыстный дар любви. Ничего общего с быстрыми перепихами в закоулках, которых он навидался еще во время работы в ресторане, да и потом они с Маримо частенько натыкались на такие парочки во время вылазок в город. Быстрые перепихи с едва знакомыми друг другу людьми казались ничем иным, как утолением плотской жажды. И нельзя сказать, что в Санджи не было таких желаний, напротив — либидо у него порой зашкаливало — просто желания сердца были всегда важнее.       Его первый секс будет другим, чувственным и полным чуткости к партнеру. Он аккуратно положил Зоро руку на бок и почти просяще привлек его к себе. Санджи всегда знал, что будет аккуратен в постели со своим партнером, чтобы не оскорбить его слишком грубым торопливым желанием, чтобы тот знал, как важен он, а не удовлетворение похоти Санджи. В первую очередь он будет прислушиваться к чужим порывам и трепету.       Когда полотенце неслышно соскальзывало с его бедер, он знал — он будет джентльменом.       И точно так же, как Санджи позабыл о причине, почему вообще хотел бросить Зоро, он позабыл о своих клятвах, когда Зоро выдохнул ему в лицо перед очередным поцелуем дрожащее желанием: — Санджи.       Он не успел смутиться, потому что губы Зоро заткнули его рот, рука принялась наглаживать непривычную к касаниям кожу ягодиц. Это было так странно, так непривычно, что в голове все путалось, вылетали из нее заранее приготовленные слова и сценарии, какие Санджи придумал себе для первой ночи.       Мешанина в сознании усилилась, когда вторая рука Зоро начала очень настойчиво теребить и без того горящие от чувственных ощущений соски. В голову ударил жар и духота, перед глазами запрыгало, и Санджи поспешил их закрыть. Он никогда не испытывал такого возбуждения, настолько пьянящего, что теперь он не мог уцепиться ни за одну мысль. Остался только жаркий на ощупь, сильный мечник под его руками, чье тело обещало наслаждения, которые нельзя было нафантазировать даже необузданным воображением романтически восторженного девственника.       Он попытался отстраниться, чтобы перевести дух и совладать с собой, но Зоро прижимал его к стене, терзал соски, не давая вывернуться из захвата, заставляя доходить до болезненной грани наслаждения.       Еще одна неудачная попытка уйти от жесткого пальца на сосках, и Санджи почти судорогой свело от прилившей к паху крови. Он конвульсивно сжал пальцы на боку Зоро, оставляя там широкие красные борозды, чтобы хоть как-то стравить мучительную негу. Зоро тут же прижался к нему всем телом, и Санджи почувствовал через полотенце, как трется твердый член Зоро о его обнаженный, такой же возбужденный, член. Раньше просто во время поцелуев Зоро никогда не жался к нему так открыто, намеренно демонстрируя свое возбуждение.       Санджи не помнил, чтоб шел куда-то, но вдруг обнаружил себя уже лежащим на кровати. Зоро прижимал его сверху, царапал едва уловимо шею кончиками клыков, а его все еще скрытый под полотенцем член ритмично терся о член Санджи, заставляя вздрагивать от наслаждения после каждого толчка. Руки Санджи сами собой обняли спину Зоро и после каждого смелого движения мечника бессознательно чертили ногтями на лишенной единого шрама спине целые узоры красных царапин.       Клыки Зоро мягко прошлись мимо ключиц вниз, Санджи дернулся под любовником, когда тот приблизился к чувствительному ареолу сосков. Но клыки не стали царапать и здесь, отдав первенство губам и языку. Когда Зоро взял в рот его сосок и обвел его горячим влажным языком, Санджи впервые не смог сдержать стона. — А-а-ах, — выдохнул он, изгибаясь под дразнящим его мечником. Его ногти лихорадочно царапали спину в нетерпении, хотя тело само не знало, чего же оно жаждет. Совсем забывший о том, что несколько минут собирался быть рыцарем, верховодить актом любви и нежно и учтиво доводить партнера до пиков наслаждения, Санджи приподнял голову и прикусил Зоро за плечо.       Вдруг тело мечника под его руками все напряглось, каждая мышца стала будто каменной, бедра в полотенце вжались в пах Санджи до боли, потому что Зоро вдруг выгнулся в спине назад до предела, как в приступе эпилептических судорог. Санджи распахнул глаза от болезненного давления на вставший член и увидел, что Зоро запрокинул голову к потолку. — Зоро? — озадаченно позвал он, надеясь на продолжение того, чем бы они сейчас ни занимались.       И когда Зоро чуть опустил к нему лицо, то стало заметно, что верхняя губа у него сморщена и приподнята, как у скалящейся собаки, а рот слегка приоткрыт, потому что клыки выдвинулись до предела. Санджи замолк от удивления и ничего не успел сделать, только зажмуриться, когда оскалившийся волком Зоро дернул шеей и обрушился на него всем весом.       Но ничего не случилось. Санджи все еще ощущал на себе вес мечника, чувствовал, как перекатываются по спине жесткие напряженные мышцы, но тот ничего ему не сделал. Санджи с опаской приоткрыл глаза и скосил их: Зоро вцепился зубами в подушку рядом с его ухом.       Против воли по его позвоночнику пробежала волна страха, что этот глубокий укус Зоро мог вонзить в него. Но Санджи тут же унял ее, укоряя себя, Зоро не сделает ему больно. Никогда. Только не Зоро.       Рука робко скользнула с исцарапанной спины на затылок Зоро, коснулась зеленых волос. — Зоро?       Тот ответил не сразу, еще несколько секунд мышцы в его теле только сильнее напрягались, а вес все больше вдавливал Санджи в кровать. Но потом в один момент все схлынуло, Зоро обмяк и неловко, цепляясь клыками за прокушенную наволочку, поднял голову. — Тьфу, гадость, — смущенно сказал он. — Перьями набита. — Прости, в следующий раз учту твои вкусы, когда ты опять начнешь жрать мебель, — не удержался Санджи. Вся сводящая с ума нега улетучилась из-за вспышки страха перед необъяснимым и потому пугающим Зоро. Тот уловил едкие ноты в голосе Санджи и поскорее постарался лечь поудобнее, чтобы не давить на него всем весом. Но все же остался нависать над ним, просто освободил одну руку, чтобы коснуться пальцами скулы Санджи. — Прости. Трактирщик был прав. Тут правда пахнет другим альфой. Я испугался, что укушу тебя, потому цапнул подушку. — Хах? — приподнял завитую бровь Санджи. — Сам посуди. Ты обнаженный в моих руках, а вся постель в запахе другого альфы, словно он тоже претендует на обнаженного и готового принять альфу тебя. Мои инстинкты просто с цепи сорвались, я должен был укусить тебя первым как можно скорее, — голос Зоро был виноватым. — Прости. Это я на инстинктах, я забылся. Ты, наверное, испугался…       Санджи замотал головой, рука соскользнула с загривка и принялась гладить нависшего над ним Зоро по щеке. — Ничего, ты не виноват, Маримо. Это же инстинкты. Глупо было бы ругать тебя за то, кем ты родился. Я просто удивился, чем тебя так выбесила подушка?       Зоро робко улыбнулся, видимо расслабляясь, что его недостаток самоконтроля не разрушил отношений с Завитушкой. — Тем, что на ней спал другой альфа, — фыркнул он. — Но теперь-то мы ему показали, Маримо. Теперь-то мы ее даже пометили! — Да, наверное, надо будет заплатить за подушку трактирщику. Вряд ли теперь из нее вообще альфий индуктор отстираешь. Больше она не годится для гостиницы, она теперь моя навечно. — Совет вам да любовь, — смешок прокатился по всему телу Санджи, и Зоро заулыбался более уверенно. Он с удовольствием обвел пальцем бровь-завитушку. — Такие вещи иногда продают в бордели для всяких омег фетишистов. — Ума не приложу, откуда ты знаешь, — Санджи подергал скептически бровью под пальцем мечника. — Не говори мне, что до того, как сдать Дозору своего первого пирата, ты перебивался такими подработками по кусанию фурнитуры. — Иди ты! — Зоро сделал вид, что сейчас не только фурнитуру покусает, и Санджи со смехом уперся ладонью ему в лоб. Очевидно, что Зоро сам больше испугался, чем Санджи. Страшно, когда то, каким ты родился и ничего не можешь с этим поделать, разрушает твои отношения с близкими. Потому Санджи постарался как можно яснее показать Маримо, что его альфий инстинкт никак его не напугал, пусть и признавался сам себе, что в один момент перетрусил.       Зоро пободал немного ладонь, а потом извернулся и поцеловал запястье упиравшейся в лоб руки. Санджи вздохнул от неожиданно горячего рта и наглого языка на тонкой коже. Зоро глядел на него из-под полуопущенного века — взгляд был темный, полный страсти. Зачарованный этим взглядом, Санджи не заметил, как Зоро снова принялся гладить его обнаженные бедра, а губы переместились на шею, но теперь — без заигрывания клыками, чтобы не напугать любовника.       Но случай с подушкой прогнал марево желания из головы Санджи, вернул ему некоторую ясность мысли. — Тут нет других номеров, Маримо, — прошептал он, чувствуя, что тело прогибается под Зоро и соблазняет мозг снова отдаться приступу страсти. — Этот запах альфы все еще здесь? — Неважно, — прошептал Зоро ему в шею, и горячее дыхание заставляло неметь затылок и что-то внутри Санджи скручиваться в трубочку. — Когда я оставлю на тебе свой запах, уже будет неважно. Тогда все наконец почувствуют. Все эти альфы и омеги. Тогда ты будешь окончательно моим. — Я и так весь в твоем запахе, — хохотнул слегка с опаской Санджи. И зацепился за фразу: — Что значит «окончательно почувствуют»?       Зоро промурчал что-то, его рука скользнула на внутреннюю сторону бедра Санджи, и он выгнулся назад от резкого прилива наслаждения и смущения. Прошипел через сцепленные зубы: — Я и так всегда хожу с головы до ног в твоем запахе, дурацкое Маримо. — Нет. Настоящий запах, — мурчал Зоро, оглаживая бедро с нажимом, чувствуя, как отдается каждая ласка в теле любовника. — Марьяжный запах. — Ты совсем окосел, балда. Марьяжный запах — это же смешанный запах альфы и омеги после укуса, — хохотнул Санджи, откидывая голову назад на искусанной подушке, Зоро ведь не забыл, что он не омега? — Кто тебе такое сказал, дуро-кок, — Зоро опять подбирался к соскам, и руки Санджи сами по себе скользнули на его спину, судорожно сжались пальцы. — Это запах для других, что у нас был недавно секс. — СТОП, ЧТО?! — не то чтобы намеренно, но Санджи вдруг ущипнул широкую лопатку мечника. — Ауч! Ты опять! — тот поднял недовольный взгляд и замер, наткнувшись на испуганный, почти панический взгляд кока. Куда более загнанный, чем когда Зоро цапнул подушку около его уха. — Что такое! Кто?! — Зоро резко приподнялся на руках, озираясь. — Тут никого нет, Завитушка… — облегченно выдохнул он. — То есть они все будут знать, что у нас был секс? — негромко проговорил Санджи, и Зоро обернулся обратно, слегка озадаченный. — Ну да. На то он и марьяжный запах. — В смысле «ну да». Они будут с точностью до часа знать, когда мы трахались?! — Санджи не сказал «занимались любовью», не желая, чтобы его романтические мечтания тоже вывешивали наутро за окно, как в дикарских племенах простыню после первой брачной ночи. — В этом-то и смысл, — возмутился Зоро. — Я не могу тебя укусить, но теперь они все будут знать, что мы настоящая пара, — он потянулся было опять губами к Санджи, но тот выставил перед собой ладони в упредительном жесте. — Стоп, стоп, стоп, Маримо. То есть у нас на корабле все знают, кто и когда трахался по запаху? — Эм… ну да? Что тут такого? — Зоро нетерпеливо завозился, его возбужденный член все еще терся о теперь не такой уж возбужденный член кока. — Что тут… То есть вот Робин и Фрэнки… и вы с утра все знаете?! — Ну да. Что странного? Они же не человечину едят. Они пара. Пара занимается сексом, в чем драма-то, сумасшедшая Завитушка?       Санджи уставился на Зоро с открытым ртом: Маримо реально не понимает. Для него это норма, он всегда знал, когда и с кем у его близких был секс, так что для него это будничное событие. — Вот как… — пробормотал Санджи. — Я даже не знал. Я думал, марьяжный запах — это общий компонент запаха пары альфы и омеги, семейный, так сказать, чтобы успокаивать детей. — Ну, это отчасти правда, — пожал плечами Зоро. — Детей реально успокаивает, что родители любят друг друга и у них регулярный секс. — То есть и маленькие детишки знают, когда у папы с мамой секс?! — Детишки не чуют этих запахов! Вторичный пол проявляется после четырнадцати! О чем ты думаешь, извращенный кок?! — оскорбился Зоро. — Серьезно, ты такой озабоченный, — добавил он с ворчанием. — Я?! Ты тут мурчал, как круто было бы, чтобы все по запаху узнали, что ты меня трахнул! — Что в этом такого?! Не то чтобы я могу заставить свой член не оставлять запах! Это естественно! И марьяжный запах это нормально, ты же не женушке своей изменяешь тут! — Зоро крепко взялся за бедро все еще лежащего под ним нагого кока, но атмосфера между ними изменилась. — Но, но, но! — Санджи дернулся от касания и даже немного отполз назад из-под Зоро. — Это ты всегда жил в этом мире. А я даже… — Он хлопнул ладонью по лицу, пытаясь стереть смущение. — Подумать только, все знали, когда Фрэнки и Робин в первый раз… — Да что ты к ним пристал, — разозлился Зоро. — Потому что я не знал, что они встречаются, пока Робин сама мне не сказала! И я считал, что это нормально! — огрызнулся Санджи. Зоро озадаченно почесал в затылке. — Ты что, расстраиваешься, что все всегда знают, кто недавно потрахался, а ты нет? Хочешь, я буду тебе сразу говорить, как замечу… — Боги, нет! Черт, Маримо, что за дикие предложения, — Санджи отполз еще немного. Это Зоро не понравилось, это означало, что он только все еще больше портит. — Да не парься ты, Завитушка, ребята будут только рады, — он схватил Санджи под поясницу и потянул обратно под себя, тут же коснулся губами ключиц. Что такого, что запах его семени и вязочной жидкости останется на коке? Все ребята сразу поймут, что у них с коком все серьезно, а альфы и омеги сто раз подумают, прежде чем флиртовать с ним в городе, ведь запах Завитушки будет вопить о том, что эту ночь он провел в объятиях страстного альфы. Пусть с беты запах и выветрится быстрее, чем с омеги. — Потому что это личное, — Санджи слабо вертелся под его губами, пытаясь увернуться от поцелуев, но ведь Зоро было неважно, куда они приземлятся, он готов был перецеловать всего кока. Индуктор опять быстро скапливался во рту, наверное, тому виной слабый винный аромат чужого альфы на покрывале, заставляющий доминантного альфу внутри Зоро вставать в стойку. Не переставая расцеловывать грудь Санджи, он нащупал рукой его колено и попытался слегка развести его ноги. — Да пусти, ебаный ты тупица! — колено поддалось было, но тут же вернулось на место, а потом и вовсе влетело со всей Завитушкиной дури ему в пах. — Уй! Пх, — Зоро весь скорчился, хватаясь обеими руками за место удара под полотенцем, и завалился истуканом на бок. Освободившийся от его гнета кок тут же поджал ноги к груди и обнял их обеими руками, крепко, почти до пятен, вцепляясь в икры пальцами. — Придурок! — процедил Зоро сквозь зубы. — Долбучий садюга! — боль сначала была резкой, а теперь пульсирующей. Что-то подсказывало, что скоро он познает еще несколько стадий агонии.       Санджи зыркал на него поверх плотно прижатых к телу коленей. Маримо корчился от боли, и с каждым шипением чувство вины все больше и больше захлестывало Санджи.       Он сам привел сюда Маримо, сам принял решение пойти сегодня до конца и теперь вот избил беднягу за то, что у них в ресторане не было семейных парочек, и о марьяжном запахе Санджи знал из детской книжки: «Когда мама и папа сильно-сильно любят друг друга, то пахнут одним общим запахом». Он сам себе напридумывал, Зоро лишь сказал ему правду. Просто Санджи вдруг испугало, что его первый раз, о котором он так пекся и придавал столько значения, враз станет не любовным таинством, а общественным достоянием. Словно у кровати будет стоять столик с судьями, и те будут выдавать оценки за артистизм.       Признаться, Санджи думал, что команда уже давно считает, что у них с Зоро взрослые отношения. Он же довольно часто спал у него на диванчике в Гнезде во время дежурств. Он не хотел, чтобы команда знала о том, насколько он безнадежный романтик и потому предпочитает всякий раз оставлять Зоро с синими яйцами от перевозбуждения просто из-за своих мечтаний. Теперь он понял, что ребята никак не реагировали на его ночевки просто потому, что новостей не было.       Зоро пошипел еще чуть-чуть и затих. Санджи даже не стал огрызаться на все его сказанные в приступе боли оскорбления. Чувство вины заполнило его до горла и, наконец, выплеснулось через рот. — Из-извини, Маримо. Я это чисто на автомате. Я не хотел тебя бить. — Да что с тобой не так! — рявкнул Зоро, явно все еще страдающий, но сумевший перебороть гримасничанье. Санджи стыдливо уткнулся взглядом в колени. Надо объяснить, что Зоро не виноват и не сделал ничего плохого. — Я не знал про марьяжный запах. Просто у бет все не так. Секс у нас личное дело, никто не должен знать, когда мы им в последний раз занимались. — А как же порадоваться за близкого? — неприязненно сморщил нос Зоро, будто беты были как один злыми буками, ничего не понимающими в теплых семейных отношениях. — Что он потрахался?! — рявкнул Санджи. — Что он счастлив, и тот, кого он любит, проводит с ним ночи! — рявкнул в ответ Зоро. И зря, Санджи почувствовал себя опять виноватым. Сам втянул Зоро во всю эту заварушку, а теперь в кусты из-за своих зашоренных предубеждений. Он прекрасно понимал, что сегодня именно Зоро намеревался взять его, потому что этого жаждал его альфа. Но ничего не имел против этого, чувственные поцелуи сводили его с ума, и он хотел отдаться всем ощущениям, которые могла подарить ночь с альфой. Но чтобы об этом узнала Нами-сан… Чоппер… ох. — Правда, извини, — горько пробубнил Санджи в колени. Это трусость заставила вдарить Зоро по яйцам, а ведь Зоро был ласков и не настойчив все эти недели их отношений. Ни разу не пытался позволить себе даже чуточку вольности, подспудно зная, что Санджи пока не готов. И только когда Санджи сам подал сигнал…       Ох. Выходит, что Санджи Блэклег — ужасный человек. Он только нафантазировал себе, каким он будет учтивым и нежным любовником, но вот суровая правда — фальшивый «истинный джентльмен в постели» куксится, обнимая себя как потерпевший, пока его предполагаемый любовник заходится в корчах.       Он заставил себя отцепиться от колен и гордо выпрямиться. — Я погорячился, Маримо, — он аккуратно наклонился к Зоро, чуть придвинулся вперед к нему, — Я немного эмоционально реагирую на новую информацию. Давай продолжим, когда тебя отпустит. Я сделаю тебе разминающий массаж, если это поможет. Какой захочешь. Дождь все равно не собирается останав… — Нет, — перебил его Зоро с суровым выражением лица. И вот тогда Санджи испугался, вопреки всем своим прежним бросательным планам, что это Зоро его бросит.